Свет в сердце

      — Уже темно. Ну, я пошёл.       — Погоди, ещё рано. И нравится тебе ходить к ней?       — Ходить не нравится, а видеть её — да.       — Слушай, ведь она уже не та, что прежде.       Строгий взгляд пронзил собеседника.       — Ну ладно. Ты рискуешь своей жизнью.       Двери открылись, и в комнату, окутанную всё сгущающимися сумерками, вошёл молодой фараон.       — Уже готов? — спросил он и после кивка продолжал: — Тогда пошли, Нейт пропустит тебя.       Трое мужчин вышли из комнаты и направились к стенам города. Три тени быстро пересекли город и оказались у Главных ворот, не проронив за время пути ни звука. Страж уже ждала их у летательной машины.       — Не забывай держать связь, — строго наказал фараон, следя за другом.       — А, собственно, зачем? — впервые за все ночные полёты спросил он, сев в машину. — Если меня убьют, вы уже помочь не сможете, при ранении шанс помочь, конечно, возрастает, но всё будет зависеть от неё.       На мгновение воцарилась тишина. Три пары глаз сверлили изобретателя, собравшегося лететь.       — Не пускай его никуда, Кефер, — наконец сказал разведчик, — он сегодня сам не свой. И вообще это неправильно.       — Не включай заботливого братишку, я тебя очень прошу, — съязвил изобретатель и хмуро посмотрю на него.       — Друзья, не ссорьтесь, — примирительно сказала Нейт. — Рамзес, он должен лететь, ты ведь понимаешь.       Рамзес вздохнул и что-то проворчал, скрестив руки на груди.       — Гиксос, связь держи, — сказал Кефер тоном, не допускающим возражений.       Изобретатель пожал плечами, обещал держать связь и поднялся в ночное небо.       Ночи в Египтусе достаточно прохладные, поэтому чаще всего спокойные, т.е. длятся без сражений; конечно, иногда Тёмный фараон нападает на Золотой город и своего младшего брата, но в последнее время это стало редкостью. Это очень радовало верховную жрицу Тёмного фараона, Эксатона, коей она считалась до того злополучного дня, когда внезапно начался метеоритный дождь. После этого происшествия Эксатон назначил её просто учёным и личным медиком. Сехмет не возражала, ибо пониженный статус обнулировал и некоторые её обязанности, которыми ей совсем не хотелось обладать.       История этой девушки-львицы была всем хорошо известна, но если в начале войны вызывала жалость, сейчас — полное равнодушие большинства жителей Египтуса. Однако некоторым она была небезразлична.       А история такова: когда Собек сломал печать и освободил Тёмного фараона, господин и слуга, пробегая по коридору, наткнулись на Сехмет, не ожидавшую нападения. Предатель-Собек хотел убить Сехмет, но Эксатон, знавший о её мастерстве и некогда росший вместе с ней и потому несколько привязавшийся к ней, предложил девушке место у своего трона. Она, чтившая его отца, Ра, который был против воцарения Эксатона, отказалась, предпочтя собственную смерть службе жестокому фараону. Тогда Эксатон, желавший умелого учёного в свои слуги, стал угрожать ей, что убьёт Осириса, её учителя, которого она чтила, и его сына, Гиксоса, которого она любила. Тогда Сехмет, скрепя сердце, согласилась. Это был единственный раз, когда Эксатон воспользовался её чувствами. Сехмет, ворвавшись в свою комнату, пока Эксатон собирал Анубиса и Тота, стражей, стороживших его темницу, собрала некоторые вещи и, быстро обняв вошедшего учителя и рассказав ему обо всём, выбежала, утирая подступившие слёзы. Потом, со временем, она попала под влияние мрачных коварных планов Эксатона и сама ожесточилась.       После того самого метеоритного дождя Гиксос стал навещать свою подругу раз в неделю, всегда в одну и ту же ночь, ближе к концу недели. Её покои находились наверху, на этаж ниже покоев Эксатона, но быть замеченными они не боялись, т.к. Тёмный фараон никогда не выходил на балкон спальни.       Вот и сейчас, когда старший сын Ра заснул, на горизонте показалась точка, быстро приближавшаяся к балкону Сехмет. Она открыла дверцы и приготовила устройство, маскирующее машину Гиксоса. Сам изобретатель не заставил долго ждать себя. Когда он слез, девушка прикрепила устройство на машину и вместе с другом вошла в спальню.       — Ты сегодня долго, — сказала она, закрывая дверцы.       — Они просят держать связь, но разве успеют они до меня добраться, если меня ранят? А если меня с первого выстрела убьют?       — Не говори о таких вещах, пожалуйста, — заметила она и по обыкновению поднесла ему кубок с напитком.       — Тогда давай поговорим о другом, — Гиксос принял беззаботный вид и решил сегодня ночью говорить только о приятном, словно предчувствуя, что следующая неделя будет очень богата на события.