Милые Игры: Вне Игры

Мой последний вечер в Японии опять пришелся на праздник. В прошлый раз это был Хэллоуин и неплохая вечеринка с приятным сюрпризом. Я вспомнил черную кружевную полумаску на изящном лице, кровавые отметины, нарисованные на длинной совершенной шее, распахнутую до пояса белую рубашку, узкие брюки, ладно сидящие на стройных бедрах, мягкую улыбку и шепот: "Чем я могу услужить вам, господин?". И волосы, длинные шелковые, черные, как ночь, соблазнительные, как грех. Каким наслаждением было запустить в них пальцы! Мужчина мечты! И мы подходили друг другу идеально: я - вампирский князь, он - укушенный, жертва, жаждущая быть испитой. Ни лица, ни имени, ни телефона - ничего! Почему я не удержал его тогда и не узнал хоть что-нибудь? Потому что так хорошо мне не было никогда и ни с кем, я просто выпал из реальности, а когда очнулся, моего случайного любовника рядом уже не было. Свёл с ума и исчез. Я погружался в сладкие воспоминания и сам над собой ржал. Романтик, чёрт возьми! Любовь с первого минета! Но мне можно, я ведь "юноша бледный со взором горящим". Молодой учитель литературы в закрытой школе для мальчиков, где я учился, был без ума от русской поэзии, а ещё ему нравилось, когда его придушивают во время оргазма, поэтому зимой он носил свитера под горло, а весной и осенью водолазки. Эх, школьные годы чудесные! Мы с Юкио не раз предавались воспоминаниям о школе за эту неделю, что я провел в Японии. И не в том смысле предавались воспоминаниям, что он опять был "моим мальчиком", нет, просто что-то пили, что-то ели и разговаривали о прошлом, настоящем и будущем. Но сегодня я не стал его отвлекать, 14 февраля, День влюбленных, он должен провести его со своей любимой девушкой, даже если она эгоистичная маленькая стервочка. Но сердцу не прикажешь. Моё вот даже три с половиной месяца и несколько любовников спустя сладко замирает каждый раз, когда я вспоминаю своё Хэллоуиновское приключение. Так вот, не желая быть третьим лишним, я собрал вещи и на поезде добрался до Токио, арендовал машину и решил немного познакомиться с городом. Я колесил по улицам без какой-либо конкретной цели, хорошо бы конечно найти себе какого-нибудь симпатичного Валентина на вечер, но что-то специально для этого предпринимать я не собирался. Хотелось, чтобы как в прошлый раз чудо само нашло меня. Никогда не был пассивом, ни в жизни, ни в сексе, но тут вдруг пожелал отдаться провидению. Город дышал романтикой и почти весной, день был удивительно теплый, всюду попадались прогуливающиеся влюбленные парочки, по восточному сдержанные в чувствах на людях, они максимум держались за руки, но всё же. Кафешки и магазинчики были украшены сердечками и милыми надписями, шоколад продавался прямо на улице, чтобы девушки могли одарить парней. Интересно, как в этом случае поступают геи? Дарят шоколад друг другу? Или пассив дарит активу, а актив обратку через месяц на Белый день? А универсалы как этот вопрос решают? А лесбиянки? Надо будет у Юкио спросить при случае. Постепенно я покинул кварталы с невинными развлечениями и оказался там, где детям не место. Клубы и бары разной направленности зазывали неоновыми вывесками, обещая развлечения на любой вкус и кошелёк. Я лениво решал, соблазниться или нет. С одной стороны, а что ещё делать? А с другой, я осознавал, что нахожусь в чужой стране и не все нюансы понимаю, не хотелось бы вляпаться во что-то уж слишком специфическое. Разница культур и всё такое. Но тут случилось то, чего я хотел - вмешалась судьба. Из черного хода одного из клубов выпорхнула стайка сладких мальчиков с цветными волосами и в пиджачках под цвет волос. "Райские пташки" припомнил я название, мимо которого проезжал. Парнишки тут же принялись курить, щебетать и хихикать. Я бы проехал мимо, такие "типа подростки" меня никогда особо не интересовали, но один из них привлек взгляд. Похоже, длинные темные волосы теперь мой фетиш. Пиджак у него тоже был темный, небрежно наброшенный на плечи - воронёнок среди попугайчиков. Я сам не заметил, как притормозил и вышел из машины. Длинноволосый стоял ко мне спиной, я шел к нему и не знал, что скажу. С одной стороны, то, что он работает в подобном заведении, облегчало задачу, есть услуга, есть цена, всё просто, а с другой стороны, мне ещё не приходилось покупать "любовь", с моей внешностью и возможностями я мог соблазнить любого. "Пташки" притихли и уставились на приближавшегося меня, темноволосый обернулся и удивлённо приподнял идеально изогнутую бровь, он был невероятно красив, как я и предполагал, а ещё старше, чем остальные - ещё одно попадание. - Сколько? - спросил я, задушив волнение. Бровь приподнялась ещё выше, похоже, парень не привык, что его снимают на улице. Один из цветных мальчиков хихикнул, наверное, его позабавил мой акцент, а "прекрасный принц" вдруг расплылся в улыбке и сказал: - Дорого. Я лучший в городе, а может, и во всей Японии. Хотя, - оценивающий взгляд, - ты так хорош, что я готов обслужить тебя на особых условиях. Будешь должен мне ужин в ресторане, идёт? Я кивнул, я был согласен на всё. Этот парень мне очень понравился и был поразительно похож на того в лабиринте. Может, это он и есть? Спросить? Но зачем? Даже если это он, что изменится? - Ты ведь на машине? - спросил желанный незнакомец. Я снова кивнул. - Отлично! - обрадовался он, сказал мальчикам: - Пока, красавчики! Передавайте привет Таю, - и мне на хорошем английском: - Пойдем, мой Валентин! Кстати, можешь звать меня Хару. Мы сели в машину, я как мог скрывал смущение и растерянность. Даже в свой первый раз я так не трепетал и не робел. А сейчас почему-то не мог представить, что я с ним вот так запросто... Но ведь он эскортник, чёрт возьми! "Запросто" это как раз про него! - В какой ресторан поедем? - спросил я как можно равнодушнее. Хару чуть улыбнулся, окинул меня ласкающим взглядом и заявил: - Знаешь, я пока не голодный, поэтому давай-ка сначала ко мне, уже не терпится тобой заняться. - К тебе, это куда? - Сейчас покажу... Он нравился мне всё больше и больше, никакого жеманства, позёрства или подражания женщинам. Естественная грация движений, истинное достоинство в словах и взглядах - этому не научишься, с этим надо родиться. Стильный, изящный, с ангельскими чертами лица и мягким голосом он был привлекателен настолько, что даже резковатый запах сигарет придавал ему особый шарм. Он не пытался соблазнить, он был воплощением соблазна. Хару - весна по-японски, ему подходит. Лучший в городе? Даже не сомневаюсь. Интересно, как это определяется? Где-то есть топ эскортников? Сколько лет он уже этим занимается? И когда собирается бросить? Сколько ему вообще лет? Выглядит максимум на двадцать четыре, но держится так, будто старше. - А сколько тебе лет, мой Валентин? - озвучил он мои мысли. - Уже можно, не беспокойся, - почему-то не хотелось признаваться, что мне всего восемнадцать и в прошлом году я окончил школу. - А тебе сколько? - Двадцать восемь. Я не слишком стар для тебя? - спросил лукавый демон, улыбнувшись. - В самый раз, - заверил я и тоже улыбнулся. - Ты чудесно улыбаешься, мой Валентин, так бы и любовался. Вот здесь поверни, пожалуйста. Не знаю, почему, но мне всегда нравились мужчины старше меня, к ровесникам и парням помладше я был почти равнодушен. Возможно так получилось из-за моей первой любви. А может, это всегда во мне было, потому-то первая любовь и случилась такой, какой случилась. Я украдкой рассматривал мистера Совершенство и недоумевал, почему такой, как он, вообще этим занимается. Неужели для него не нашлось другого дела? Я не то чтобы относился с презрением к подобному, каждый живёт как может, но уж очень не верилось, что Хару не может жить по-другому. - Мы приехали, можешь парковаться. Я беспрекословно повиновался и пошёл за ним в какую-то подворотню. - Даже не спросишь, куда мы идём? А вдруг я тебя похищаю? Сколько твои родители заплатят, чтобы увидеть тебя живым и здоровым? - Меня уже похищали пару раз, это совсем не так выглядит, - покачал я головой, не признаваться же, что за этим парнем я пойду даже в ад. Хару хмыкнул, услышав мой ответ, и открыл неприметную дверь пластиковой картой. Внутри был длинный коридор, Хару шёл, не оглядываясь, и я следовал за ним, как хищник за добычей, как крыса за мелодией волшебной флейты, как цветок за солнцем, потому что иначе было невозможно. Мы прошли ещё пару дверей и лестниц, и вдруг оказались внутри огромного торгового центра. Зачем мы здесь? Закупиться в секс-шопе? А что? Вполне возможно. Но эти мысли мелькнули и пропали, я шел вслед за Хару и любовался. А он с улыбкой посмотрел на парня, продающего мороженое с передвижной тележки. Во мне тут же вспыхнула ревность, абсурдная болезненная ревность. Хару же как ни в чем не бывало прошел мимо и почему-то направился к салону красоты, проигнорировав табличку "Закрыто". На вывеске была изображена кошечка-расческа и надпись "Некота Харуки". Едва мы вошли внутрь, как девушка-администратор сорвалась со своего места и подбежала к нам. - Добрый вечер, господин Некота! Здравствуйте, господин! - это уже мне. - Спасибо, что дождалась, Мегуми-чан. Можешь идти, я сам всё закрою после того, как закончу с последним клиентом. Мистер Мороженое уже заждался тебя, так ведь? Ты всё-таки подарила ему шоколад? - Да! Подарила! Господин Некота, спасибо, что пригрозили меня уволить, если я этого не сделаю! Он так удивился! Он думал, я его не замечаю! Мы договорились погулять! - всё это девушка рассказывала, пока собиралась, бегая туда-сюда за своими вещами. - Всего доброго, Мегуми-чан, желаю приятной прогулки. Девушка весело попрощалась с нами и ушла. Хару закрыл за ней дверь и с теплой улыбкой наблюдал через стекло, как она подбежала к парню-мороженщику, который уже на месте пританцовывал от нетерпения. Когда парочка, наконец, встретилась и взялась за руки, Хару повернулся ко мне и сказал, указывая на ряд кресел перед зеркалами: - Выбирай любое, сейчас я тобой займусь. И тут до меня дошло, что происходит. - Немного не то, чего ты ожидал, да? Но извини, никаких других услуг за деньги я не оказываю, - тут же подтвердил он мою догадку, сбрасывая с плеч пиджак и подхватывая с вешалки парикмахерский фартук. Я - идиот! Ведь видел же, как он профессиональным жестом поправлял челку одному из цветных мальчиков! - Ну, что ты застыл? Надеюсь, ты не собираешься сбежать? Мне так редко удается поработать с натуральным блондином, не лишай меня, пожалуйста, этого удовольствия. Я вздохнул, умирая от стыда, и сел в кресло. - Извини... - удалось мне наконец выговорить - О, не извиняйся! - произнес он довольным голосом и начал закатывать рукава, - было забавно, и даже лестно. Не думал, что меня можно принять за одного из "пташек". - Ты лучше их всех! Светлая и немного грустная улыбка скользнула по губам Хару. - Спасибо, мой Валентин, ты просто чудо... Он ловко собрал свои дивные черные волосы в хвост и затянул резинкой. В обнажившиеся ухе блеснула серёжка. Я представил, как мог бы её лизнуть и покатать на языке, сглотнул и спросил, чтобы отвлечься: - Ты, правда, лучший в городе? - Ага, - он указал на стену с дипломами и грамотами, - недавно гран-при выиграл. Возможно, это не такой уж показатель, но хорошо помогает бизнесу, и перед каким-нибудь красавчиком можно прихвастнуть. Его пальцы порхали по моим волосам, изучая поле деятельности. Я едва не застонал, теряя голову от удовольствия. Какие у него руки! - Ну что? Доверяешь мне как профессионалу? Я кивнул. Этим рукам я бы доверил всего себя! - Отлично! - обрадовался он и принялся за меня всерьёз. А я млел и гадал, есть ли у меня шанс на продолжение вечера. Если бы не самолёт с утра, можно было бы так не торопиться, ухаживать красиво, соблазнять постепенно, наблюдая как снисходительная симпатия превращается в жажду принадлежать. Интересно, у него есть кто-нибудь? Какой-нибудь серьезный взрослый мужик, который заявится сюда и заберёт мою мечту, чтобы потом вместе с ним посмеяться над моей ошибкой? - Кто такой Тай? - спросил я, всматриваясь в лицо Хару через зеркало. - Тай? - недоуменно произнес он, выныривая из творческого транса. - Тай - владелец "Райских пташек" и мой... - хитрая улыбка, - старый друг. Он одолжил мне денег на первый салон и поначалу помогал с бизнесом. Поэтому в особых случаях я приезжаю и лично готовлю его мальчиков к вечеру. - Вы с ним...? - Ага, было дело, пока он не увлекся красавчиком помоложе, с тех пор мы просто друзья. - Ты с ним уже расплатился? - Да, как только, так сразу, - Хару убрал с моих вымытых и подсушенных волос полотенце и взялся за ножницы. - Я срежу совсем чуть-чуть, просто форму немного поменяю... - А у тебя есть любимый человек? - решился я спросить, когда стрижка была почти закончена. Хару вместо ответа включил фен и принялся за укладку, по его безмятежному лицу ничего нельзя было понять. То ли вопрос не услышал, то ли отвечать не захотел. Ладно, я не гордый, я повторю. Когда фен своё дело сделал, Хару убрал его на место, снял с меня пелерину и оглядел целиком, затем растёр на пальцах немного воска для укладки, встал напротив и принялся доводить мою прическу до совершенства. - И всё-таки, у тебя есть любимый? Хару посмотрел с осуждением и покачал головой, а потом вдруг наклонился ко мне и коротко поцеловал в губы. - Не порть прекрасный вечер ненужными вопросами, мой Валентин. Сегодня ты - мой любимый. Некоторое время я ошарашенно смотрел на него, осознавая что всё, чёрт возьми, будет, а потом резко поднялся, подхватил его за талию и усадил на узкую столешницу, прижав спиной к зеркалу, попутно целуя куда придется. Мне натурально сносило от него башню! - Эй-ей-ей, неистовый британец, полегче! - рассмеялся Хару, не сильно-то сопротивляясь. - Дай мне закончить. И с тебя ещё ужин в ресторане, помнишь? Я стоял и с трудом дышал, продолжая руками держаться за его талию, а он, поудобнее расположившись прекрасной задницей на небольшом пространстве, что-то там доделывал с моими волосами. - Хорошо, что мебель прочную брал, как знал, пригодится... - Можно? - я проскользил ладонью вверх по его телу и коснулся резинки в волосах. Хару кивнул, и я стянул резинку, позволяя темному шёлку свободно стечь на спину. Приласкав несколько прядей, я не удержался и коснулся изящного ушка, тронул пальцами серьгу и сам не заметил как облизнулся. - Хмм... - заинтересованно выдохнул Хару, и я понял, что, если захочу, секс случится прямо здесь и сейчас. Остановил меня только его взгляд, снисходительный и немного насмешливый: "Ну что с тебя взять, мальчик? В твоём возрасте так трудно сдерживаться!" Ну уж нет! Не хочу так! Мне нужно, чтобы он хотел меня не меньше, чем я его! Пришлось отстраниться и изобразить британскую невозмутимость. - С твоей стороны было бы вежливо всё-таки глянуть в зеркало и оценить мою работу, - мастер ножниц и расчески спрыгнул на пол и отошёл в сторону, а я, наконец, на себя посмотрел. Посмотрел и застыл пораженный, настолько сексуальным я не был никогда! Вот если бы у меня уже не стоял на Хару, точно бы встал на своё отражение в зеркале. - Как ты это сделал? Ответом мне был лишь довольный смешок, Хару посчитал мой вопрос риторическим и в общем-то был прав. Следующие несколько минут я наблюдал, как он приводит салон в порядок и готовит помещение к закрытию. Я предложил свою помощь, но от меня отмахнулись. Ну, нет, так нет, буду любоваться занятым красавчиком. Когда он закончил, я подал ему пиджак, как заправский лакей, помогая надеть, потом обнял сзади, погладил, где смог достать, и снова отстранился. Кто бы знал, чего мне это стоило! Перед выходом украл лёгкий поцелуй, когда ещё удастся? Здесь не Европа и не Америка, даже парень и девушка не могут поцеловаться у всех на виду, не то что двое мужчин. - Какой ресторан предпочитаешь? - Хмм... Только сейчас сообразил, что в день Святого Валентина со столиком в ресторане могут быть проблемы, - задумался Хару и достал телефон. Куда-то позвонил и премило замурлыкал, осведомляясь, найдется ли место для него и для его друга. Ему ответили, что для него найдется что угодно и в любое время. - Ты знаменитость? - заподозрил я. - Да нет, просто работаю со знаменитостями, вот отблеск чужой славы и осеняет иногда. - А сам не пробовал? Мне кажется, ты имел бы успех. Хару скривился: - Не, не моё. Один раз согласился на фотосессию и потом сто раз об этом пожалел. Не знаю, кому как, но я еле выдержал. Хотя, надо признать, пропиарился за счёт этого неплохо. Выходили мы так же через заднюю дверь, так что в пустом коридоре я снова немного пораспускал руки, прикосновение здесь, проглаживание там, короткий поцелуй, почти невинное полуобъятие. Хару понял, в какую игру я играю, и в полной мере наслаждался соблазнением, поглядывая на меня сияющим взглядом из-под длинных ресниц. В ресторане "Подножного городка", что расположен под Токийской телебашней, нас чуть ли не облизали, так были рады, особенно старался молодой официантик, да ещё и пялился на Хару влюбленными глазами. Мне это, понятное дело, не нравилось, но я держал себя в руках, мы, британцы, вообще все из себя сдержанные, и перед японцами в грязь лицом не ударим. Даже когда Хару подозвал официантика и, поглядывая на меня, что-то прошептал ему на ухо, я ничем не выдал своих чувств, только подумал, что буду делать, если он предложит тройничок. Вот не хотелось бы, Хару слишком хорош, чтобы делить его с кем-то, а ещё обидно, если он думает, что одного меня ему будет мало. Нам принесли заказ, Хару ограничился каким-то лёгким салатом и бокалом вина. - И это всё? - спросил я. - Не люблю много есть на ночь, - покачал он головой. - К тому же я хотел не набить желудок, а сходить на свидание с красивым парнем. Кстати, ты давно в Токио? - Сегодня днём приехал, - ответил я, и добавил, внимательно наблюдая за его реакцией: - А утром уже уеду. - Чудесно! - радостно и вроде бы даже с облегчением произнёс Хару и принялся за свой салат Ел он красиво, завораживающе красиво, я бы сказал. И дело не в том, что я конкретно на него запал, и мне нравится всё, что он говорит и делает. И не в том, что манеры у него были едва ли не лучше моих. И не в его природной грациозности было дело. А дело было в том, что он по-настоящему наслаждался, наслаждался собой, едой и самим процессом, полностью отдавался тому, что делал, концентрируясь на настоящем моменте. И работал он так же, как я успел увидеть, и жил каждой происходившей с ним приятной мелочью, стремясь прочувствовать её по-максимуму.. И, скорее всего, трахался аналогично, с полной самоотдачей. От этой мысли я застыл, представляя, как взор его живых ярких глаз затуманится от страсти, а с зацелованных губ сорвётся полной сладкой муки стон... Пока приходил в себя и выравнивал дыхание, упустил момент, когда смазливый официантик принес Хару что-то маленькое на плоской тарелочке. - Это тебе, мой Валентин, - Хару пальцами обеих рук передвинул тарелочку на мою сторону стола. - Что? - не сразу сообразил я. - Шоколадный трюфель. Ты же знаешь о японской традиции дарить шоколад на День Святого Валентина? Ничего особенного! Всего лишь ни к чему не обязывающие признание в том, что ты мне нравишься. Он произнес это легко и просто, честно и открыто, свободно и независимо... Ему не важно, как я это восприму и что отвечу, он просто сделал, что захотел, без каких-либо дальних прицелов. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал, его это не затронет. Я ему нравлюсь, это да, но так же как многие другие молодые и красивые парни, я - всего лишь замена любимого человека, о котором он не хочет говорить. Он со мной, потому что не может быть с ним, только и всего. Я улыбнулся и поблагодарил, а потом с удовольствием съел шоколадную конфету. Ни за что не откажусь от такого подарка, даже если его хотели подарить не мне. Вот интересно, он спросил: "Ты давно в Токио?", прозвучало так, будто он видел меня раньше и это было в другом городе. Почему? Просто составил фразу на неродном языке, как мог, не догадываясь об акцентах? Или всё же это был он на вечеринке у Юкио? На мне тогда не было маски, и узнать меня труда бы не составило. Он удивился, когда меня сегодня увидел, потому что узнал? Случайно встретились там, теперь вдруг столкнулись здесь? Юкио рассказывал, что в Японии верят в Красную нить Судьбы, которая связывает двух предназначенных друг другу людей за мизинцы. Нить может растягиваться и сжиматься, но никогда не порвётся и рано или поздно притянет возлюбленных друг к другу. Я спросил друга, касается ли это геев, он ответил, что не знает, натурал ведь. - А ты давно в Токио? - вернул я вопрос. - Три месяца назад переехал, решил сменить обстановку, к тому же меня давно звали... - Кто? - Тот же Тай, мы с ним здесь выросли, а потом я уехал, а он остался. А ещё... Я же говорил тебе, что работаю со знаменитостями? Вот кое-кто из них. Имена назвать не могу, извини, подписывал документы о неразглашении. - Зачем? - удивился я. - Как я понял, в этом ресторане всё равно знают, с кем ты работаешь. - Ну, об этом действительно все знают, вот только если меня спросят, я должен всё отрицать. Понимаешь, айдолы должны быть безупречны, на то они и айдолы. Их образ, поведение, предпочтения строго регламентированы, любые отклонения недопустимы. А я, куда деваться, знаю о недостатках их внешности и характеров, и это ни в коем случае не должно просочиться в прессу или ещё куда. Поэтому всё так серьёзно. Нам принесли счёт, и я расплатился. Когда мы покинули "Подножный городок" и сели в машину, Хару спросил: - В каком отеле ты остановился? - Ни в каком пока. - Могу посоветовать парочку приятных мест. И не смотри так, мой Валентин, я сейчас не про свой рот и задницу, я про отель. От его бесстыжей откровенность меня бросило в жар, и я ляпнул, слабо соображая, зачем: - Хару, а пригласи меня к себе. "А не охренел ли ты, парень?" читалось у него на лице, и пока он не произнес это вслух, я изобразил несчастный взгляд и пожаловался: - Я до чертовой матери устал от гостиниц! - Сочувствую, но... - Ты живёшь не один? - Не в этом дело... - У тебя дома жуткий беспорядок? - Нет, конечно же! - аж возмутился он. - Ты не привык таскать к себе случайных любовников? - В точку, - взгляд Хару стал серьёзным и настороженным. Я понял, что, если продолжу настаивать, не только у него дома не побываю, но и в "приятных местах" тоже. Но мне прям впёрлось, хочу к нему, и всё! Посмотреть, как он живёт, убедиться, что живёт один, побывать на его территории, куда он никого постороннего не пускает, и тем самым стать для него особенным. Зачем, непонятно. Я ведь всего лишь хотел хорошо провести время до отлёта, большего мне не нужно, и ему не нужно - прекрасное совпадение. Так какого черта? Ладно, последняя попытка. Я включил "милашку-обаяшку" и накрыл его ладонь своей, грея прохладные пальцы. - Пожалуйста, Хару! Я буду очень хорошим мальчиком и не причиню тебе беспокойств. У меня самолёт через несколько часов, так что даже при всём желании я не смогу потом заявиться к тебе домой и валяться в ногах с просьбой о ещё одном свидании. В добавок к этому честные-пречестные голубые глаза и самая очаровательная из моих улыбок. Хару наблюдал представление с интересом, и, судя по ухмылке, ему понравилось. - Опасный ты человек, мой Валентин. Ладно, так и быть, сделаю для тебя исключение. - Спасибо, - я поцеловал его руку и отпустил, чтобы взяться за руль. *** Хару снимал небольшую квартирку-студию в элитной высотке и точно жил один, даже скорее не жил, а заходил ночевать, да и то не всегда, наверное, уж слишком пустым и необжитым выглядело пространство. Но я больно-то не рассматривал, нам с Хару было некогда, потому что целоваться мы начали ещё в лифте, а когда за нами захлопнулась входная дверь, вообще перестали сдерживаться, набросились друг на друга, как оголодавшие. Ну ещё бы! Столько времени ходить вокруг да около и только облизываться! В нетерпении мы сминали губы поцелуями, прижимались телами, впечатывая спины в стену, и этим мешая друг другу снимать пиджаки, притирались бедрами, будто соревнуясь, у кого крепче стоит. Хару справился с последней пуговицей, и я распахнул на нём рубашку, дурея от шелковистости кожи, заскользил пальцами, пытаясь не пропустить ни сантиметра, и застонал от блаженства не в силах сдержаться. Хару тут же расстегнул мои джинсы, опустился на колени и взял так глубоко, что я взвыл. Сомнений больше не осталось, это действительно был он, парень из лабиринта. - Хару, что... Зачем ты... Я же сейчас... Он меня не слушал и продолжал чертовски хорошо делать то, что делал, а я настолько потерялся в ощущениях, что не смог его остановить. В голове прояснилась лишь после того, как я кончил, ноги при этом мелко дрожали, и мне пришлось привалиться с стене, чтобы не осесть на пол. Глядя на меня снизу вверх сумасшедшими глазами, Хару выпустил мой член изо рта и облизнулся, затем встал и пошёл по направлению к кровати, на ходу снимая рубашку. - У меня давно никого не было, я побоялся, что ты с таким напором меня порвешь. Я хотел было возразить, но залип на его идеальной спине и понял, что он прав, ещё немного, и я бы просто завалил его, и ничем хорошим это бы не кончилось. Сумасшествие какое-то! Никогда такого не было. Я не терял голову, это из-за меня теряли голову, а я соблазнял, покорял, доводил до исступления, сводил с ума умелыми ласками, учился находить слабости чужого тела и играть на них, как на прекрасном инструменте, совершенствуя мастерство любви. Спортивный интерес повязанный с исследовательским. Но сейчас всё было по-другому. Я не мог облажаться с Хару, только не с ним. Занежу, заласкаю, доведу до слез, заставлю умолять, узнаю, как ему нравится, и дам гораздо больше. - Узнал меня, господин граф? - Узнал, вампирская шлюшка! Хару рассмеялся и, обернувшись, призывно на меня посмотрел. Я оторвался от стены и окончательно стащил с себя джинсы вместе с трусами, так же быстро сбросил футболку. Подошёл к нему со спины, одной рукой обнял за живот, другой перекинул его волосы на одну сторону через плечо, обнажая шею. Хару судорожно вздохнул и прижался спиной к моей груди. Шея, значит. Неспроста он выбрал именно такой образ на Хэллоуин и именно на шее рисовал кровавые отметины от вампирского укуса. Я наклонился и прихватил бледную кожу губами, затем приласкал языком и всё-таки укусил. Хару задрожал всем телом и тихо застонал. Ты ж мой хороший, то ли ещё будет! Через некоторое время он стонал уже громко и умоляюще шептал: - Мой Валентин... А я не спешил, я сладко мстил ему за всё. За снисходительный взгляд, за то, что вводил меня в заблуждение, за шоколадный трюфель, подаренный без внутреннего трепета, за этот минет у стены... Я тебе не мальчик, Хару, я тебя заставлю со мной считаться! Больше всего он тащился от нежности и контроля. И стыдился и того, и другого. Но от меня ничего не спрячешь. Я подмечал любую мелочь и использовал против него. И он отзывался, боже, как он отзывался и отдавался! И бесстыже провоцировал, обнаружив уже мои слабости... *** - Ты не человек, мой Валентин, ты чёртов демон! - произнес Хару едва ли не с суеверным ужасом, когда я, наконец, его отпустил, ненадолго. - Что ты со мной делаешь? Теперь уже пришла моя очередь довольно ухмыляться. - Ещё не понял? Тогда через пять минут я повторю. - Давай через десять, я всё-таки уже не мальчик. Хару сполз с кровати, поднялся на ноги и пошёл в ванную. Я чуть снова не кончил, наблюдая это дивное зрелище. Он вернулся через несколько минут в шелковом халате, сел на кровать и потянулся за сигаретой. Я завороженно смотрел, как он курит, и чтобы не заляпать слюнями подушку, игриво промурлыкал: - Хару, дай сигаретку. - А тебе исполнился двадцать один год? - Да! - Врёшь. - Нет! Он лишь приподнял бровь: "Да неужели?" - Послушай, но это ведь глупость какая-то! Ты при мне куришь, значит, я являюсь пассивным курильщиком, так какая разница? - Не нравится быть пассивом, мой Валентин? - сладко улыбнулся он. - Не знаю, я ещё никогда... - Хмм... - прозвучало в ответ на моё признание. - Но с тобой бы я попробовал! - ляпнул я и понял, что действительно отдал бы Хару свою альтернативную девственность только для того, чтобы посмотреть, каким он будет в активной позиции. - О как! - Хару задумчиво затянулся, а потом выдал: - Прости, мой Валентин, но я не достоин принять столь ценный дар. Лучше сделай это с тем, кто тебе по-настоящему дорог. - Тогда хоть сигареткой угости! - Если уж ты так хочешь что-то засунуть в свой рот, у меня есть вариант получше... Он указал глазами на прикрытый шелком "вариант", и я тут же протянул руку, чтобы развязать пояс его халата. *** - Ох ты ж нихрена себе! - я чуть на кровати не подпрыгнул, когда страница загрузилась. У нас была очередная передышка, и я на удачу полез в сеть, вдруг найду. И вдруг нашел. - Что там? - вежливо поинтересовался Хару. - Нашел твою фотосессию! - Хмм... Нравится? - Ещё бы! Кто снимал? Что за Тсубаки Момо? Ты с ним тоже... - Нет, но честное слово, лучше бы я с ней трахался, чем позировал. - Да ты что? Это же потрясающе! - Что потрясающе? Трахаться с фотографом или позировать? - Твои фотки! - Ну, любуйся, раз нравятся. Момо немного чокнутая, но очень талантливая. Я бы посмотрел, что бы получилось, если бы ты ей попался. На его лице промелькнула тень досады, будто бы он пожалел о только что сказанных словах. Я сделал вид, что не заметил, и снова уткнулся в телефон. Пара последних фоток были совсем откровенными, никакой одежды, но самое важное прикрыто. На одной Хару был весь из себя властный и холодный - воплощение откровенности и недоступности, а на другой - трогательный и беззащитный, невинный и в то же время порочный. От этого контраста по моим венам полыхнул огонь, Хару встретил мой горящий взгляд, посмотрел на вставший член и с усмешкой произнес: - Британский жеребец! *** Хару лежал на животе, обняв подушку, а я пальцем выводил узоры на его спине и, чтобы хоть как-то выразить бушующее во мне восхищение, читал наизусть строки из "Дикой азалии", сборника японской поэзии, посвященной любви между мужчинами: - Ясным месяцем, полным, Медленно переплывал бы ты небеса В странствии любовном... Ах, глядел бы я на твой лик светозарный, Сияющий на моем рукаве слезами* - Твой японский выше всяких похвал, мой Валентин. Я наклонился и поцеловал его лопатку, потом проскользил ладонью до талии, лаская пальцами волнующий изгиб поясницы, и сказал: - Моей первой любовью был японец. Его звали Фудзивара Такасуэ, он был бизнес-партнёром моего отца. Однажды он приехал в Англию по делам и несколько раз у нас обедал. Он был очень красив, не так, как ты, конечно, но я был очарован. - У вас с ним что-то было? - Нет, ничего. Мне было всего тринадцать, и я даже подойти к нему не смел, только наблюдал издалека, любовался, прислушивался к каждому слову. Я тогда не понимал, что со мной происходит, до этого ни парни, ни девушки мне особо не нравились, а тут сразу столько чувств. Однажды он сидел на лавочке в нашем саду и разговаривал по телефону. Японского я тогда не знал, но по эмоциям понял, что он говорит с любимым человеком, и этот человек отвечал ему мужским голосом. Я прятался в кустах и слушал их диалог. Это было удивительно красиво, в их голосах было столько любви и обожания, столько тепла... У моих родителей не было таких близких отношений, я даже не представлял, что подобное бывает... В тот момент я даже ревновать не мог, настолько гармонично эти двое звучали. Вот так японский стал для меня языком любви. - Ты так и не признался ему в своих чувствах? - Нет, ты что? И в мыслях не было! Тем более, что закончилось всё отвратительно. Моя мать положила на него глаз и не давала проходу, господин Фудзивара оказался в ужасном положении. Я не мог на это смотреть, и всё рассказал отцу, в результате господин Фудзивара вернулся в Японию, мои родители развелись, а меня отправили в закрытую школу для мальчиков. Тогда-то я и начал учить японский. - Сложно было? - Да, нелегко, но мне помогало то, что я просто обожал звучание японских слов, постоянно повторял их про себя и кайфовал. - Так ты самоучка? - Почти. Когда я был в выпускном классе, в нашей школе появился мальчик из Японии, он учился на курс младше, и я не сразу его заметил... - проговорив это, я вновь испытал острое чувство сожаления, что в то время бегал за красавчиком-историком, а не защищал Юкио от издевательств, - но потом мы подружились, и он хорошо подтянул меня в японском. - Вы переспали? - заинтересовано мурлыкнул Хару. - Нет, в этом смысле мы друг другу не подходили, я никогда не интересовался теми, кто младше меня, а у него была любимая девушка в Японии. Но дружба получилась что надо. На Хэллоуиновской вечеринке он был в костюме Питера Пэна, может, помнишь? - Хмм... Питера Пэна я помню, и ваш с ним поцелуй тоже, - Хару грациозно изогнулся и посмотрел на меня через плечо. Я покраснел и тут же выпалил: - У нас с ним ничего не было, и мы не встречаемся! Он рассмеялся и перевернулся на спину: - Мне не важно, мой Валентин, к тому же я сам далеко не образец нравственности, как ты успел убедиться. Передо мной оправдываться не стоит. Сразу вспомнилось, что он где-то у него есть любимый человек, про которого он не хочет говорить. - Хару, а кто был твоей первой любовью? - Хмм... Ты, правда, хочешь знать? Да, я хотел знать! Я хотел знать о нем всё! И плохое, и хорошее, и печальное, и счастливое. Поэтому я с энтузиазмом кивнул и приготовился слушать. Хару невесело улыбнулся, сел, прислонившись спиной к кровати, набросил халат на бедра и потянулся за сигаретой. Пока он прикуривал я, как ласковый котик, положил голову ему на колени и потёрся носом о живот. Хару усмехнулся и запустил пальцы в мои волосы. - Это был один из любовников моей матери, мне было четырнадцать, когда он начал её посещать. Однажды он увидел меня и заговорил, мы начали общаться. Он был добр и внимателен, и я сильно привязался к нему, ждал, когда он придет, обнимет, скажет что-то ласковое. Не знаю, была ли это действительно любовь или мне просто не хватало отца, но когда он впервые поцеловал меня, я не испытал отвращения, и когда предложил отсосать ему, тоже. А потом он забрал меня к себе... У него был бордель за городом, в традиционном стиле, с аукционом на продажу девственности и всем прочим. Он привёз меня туда и взялся за моё обучение... Я крепко обнял его за талию и лицом уткнулся в живот. Чёрт! Зачем я спросил? Зачем? Видно же было, что история будет не самая приятная, но я даже предположить не мог, что настолько. Хару успокаивающе потрепал меня по голове: - Интересный был бы опыт, но поработать мне так и не удалось. Через несколько недель явилась полиция с группой захвата, и всех арестовали. Я думал, моей матери плевать на меня, а оказалось, что не плевать. У неё в любовниках был главный прокурор, на него-то она и надавила, дело было крупное, полетели многие головы, прокурор пережил два покушения и неплохо поднялся, а моя мать уехала из Японии с каким-то из своих иностранных поклонников, предварительно засунув меня в школу-пансион при британском посольстве, в посольстве у неё тоже кто-то был. - Ты поэтому так хорошо знаешь английский? - Ага, а ещё этикет и историю Великобритании. Обучение шло полностью на английском, и первое время я учился круглыми сутками, чтобы хоть что-то понимать. Ладно хоть Тай помогал, там мы и познакомились, кстати... - Прости, что заставил вспомнить, - выговорил я, коря себя за неуёмное любопытство. Он только отмахнулся: - Не стоит беспокоиться, мой Валентин, дело прошлое. Я привстал так, чтобы наши глаза были на одном уровне и сказал: - Хару, меня зовут... Как и в прошлый раз он заткнул меня поцелуем: - Не надо имён. - Но ты назвал свое! - Ты бы всё равно узнал, я ведь привел тебя в свой салон, - спокойный голос, безмятежный взгляд, что прячется за всем этим, остаётся только догадываться. - Когда тебе уходить? - Через два часа. - Ты планируешь поспать до этого времени? Я усмехнулся: - Закрыть глаза и не видеть тебя? Нет уж! И чуть не растаял от его улыбки. Хару положил ладонь мне на затылок и притянул к себе. От мысли, что я сейчас снова окажусь в нём, по телу пронеслись мурашки и сладко потеплело в низу живота. Пусть он не хочет знать моё имя, пусть планирует закрыть за мной дверь и забыть, сейчас я возьму от него всё, что смогу, и постараюсь, чтобы забыть меня было не так просто. Спустя полтора часа я наслаждался последними минутами в его объятиях и мечтал никуда не уходить. Но если я сам не уйду, он меня выгонит, так что мне пришлось улыбнуться как ни в чем не бывало и спросить: - Накормишь меня чем-нибудь кроме своей спермы? - Сомневаешься в моём восточном гостеприимстве? - Хару дернулся было с меня слезть, но я придержал. - Так хорошо с тобой, не хочется отпускать. Ты очень гостеприимный, Хару, не знаю, человека, который умел бы так принимать... - Всё хорошее рано или поздно заканчивается, - он всё-таки выскользнул из моих рук, и я был вынужден подняться следом. - И всё плохое тоже заканчивается. - Ты прав, мой Валентин. *** - Хару, если я снова буду в Токио, можно я позвоню тебе? Только не говори "нет"! Только не говори "нет"! Он лишь пожал плечами. - Если захочешь. Не сказал! Не сказал! Я скрыл своё ликование, уткнувшись в чашку с кофе. Я сам не знал, отчего так радуюсь, я не знал, что буду делать дальше со всеми этими чувствами, что так внезапно вспыхнули к абсолютно незнакомому человеку. Я не знал, что чувствует он, я не знал, когда вернусь, и каким вернусь. День Влюбленных кончился, Ночь Любви тоже, остались пожелания доброго пути, сладкий поцелуй на прощание и запертая дверь. *Гон-но Содзу Ёэн