На поводу

— Твою ж мать, что я творю? — Пейн шел по коридору убежища, ругая себя на чем свет стоит.       Резко остановившись, мужчина ударил кулаком по стене, отчего штукатурка, жалобно шурша, посыпалась на пол. Проведя рукой по лбу вверх, чувствуя сталь протектора и зачесывая рыжие волосы назад, Лидер тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Перед собой он видел далеко не темноту, а два горящих ярких изумруда. Так близко, что можно было разглядеть каждую ресничку, а теплое дыхание щекотало подбородок. Он помнил, как расширились зрачки Йеннифер, когда он приблизился к ней. Черный кружок почти полностью скрыл за собой тот прекрасный цвет. И что бы это не значило, мужчина явно чувствовал то же самое. Кровь сначала прилила к голове, потом отлила туда, куда не следовало бы. И вот до ванной остались считанные метры, когда Пейн чуть не столкнулся с кем-то. Громко выругавшись, Лидер отступил на шаг назад, пытаясь определить, кто перед ним. — Доброе утро, Лидер-сама. Простите за вчерашнее, это алкоголь так подействовал... — Конан стояла посреди коридора, опустив голову.       И вот надо же было ей встретить Пейна в самый неподходящий для него момент. — Отойди. — холодно процедил Лидер сквозь зубы, хватаясь рукой за стену. — Вам плохо? Я могу чем-нибудь помочь? — заволновалась девушка, чуть поддерживая Пейна за плечо. — Я сказал с дороги. — мужчина грубо оттолкнул руку Конан и прошел мимо.       Зайдя в ванную, он громко хлопнул дверью и выкрутил кран с водой на полную. Подставив лицо под холодную струю, мужчина простоял так несколько минут, пока не перестал ощущать жар. Закрыв кран, Пейн смахнул рукой капли с лица и опустился на пол, прижимаясь спиной к прохладной белой плитке, местами потрескавшейся и почерневшей от грибка. Сердце стучало ровно и тихо, но ощущение потерянности ещё не покинуло разум Лидера. Хотелось послать всех к чертям и напиться до потери сознания. Чтобы упасть и забыться навсегда. А все из-за нее. — Дура. Дура. Дура! — взвыл Пейн, хватаясь руками за волосы, оттягивая их, чтобы боль отрезвила его от неистового желания.       Но этого было недостаточно. Заведя руки за голову, мужчина шумно выдохнул. Пелена перед глазами начала рассеиваться, и мужчина попытался разложить все разумные мысли по полочкам. Акацуки почти в полном составе сейчас находились в убежище. О Йеннифер знали только он и Конан. Есть ли причины скрывать Йен от всех? Да, определенно. Акацуки, будто стая голодных шакалов, разорвут ее, как только увидят. Возможно, ещё будут те, кто отнесётся к ее существованию, как к слабости Лидера. И это самое страшное - дать понять, что один из самых разыскиваемых преступников имеет слабое место. В лице девушки с большими изумрудными глазами и исключительными навыками выживания и определения чакры. — Бред какой-то. — Пейн отлично понимал, что пока Йеннифер не сможет постоять за себя, то и речи быть не может о том, чтобы дать ей место в Акацуки.       Она могла бы выполнять задания меньшей сложности, чем остальные, ведь сенсоры всегда ценилась среди шиноби. Определить еле заметную чакру маленького кролика на таком огромном расстоянии, на ещё более огромной территории - задача не из простых. Нужно подробнее узнать о ее прошлом. Что-то не верится, что девушка с такими способностями буквально загнивала в груде мусора. Поднявшись на ноги, держась руками за край раковины, Пейн посмотрел на себя в зеркало. Лицо не выражало никаких эмоций, однако внутри разгорался пожар разнообразных чувств. Металлический пирсинг поблескивал в тусклом свете единственной лампы, придавая лицу грозное выражение. Мужчина одними пальцами чуть расслабил повязку протектора, а потом и вовсе снял его, небрежно бросая в раковину. Невысокий лоб, темные брови, риннеган, навсегда скрывший его настоящий цвет глаз, очерченные скулы, губы, сжатые в тонкую полоску. Ярко-рыжие волосы, чуть потемневшие от воды, свисали на лоб мокрыми паклями. Для своих двадцати семи лет, Лидер выглядел гораздо старше. Круги под глазами, складки от вечно хмурого лба, несколько мелких шрамов и болезненная бледность. На секунду Пейн вспомнил ту фотографию, где был запечатлен человек, которым он был когда-то. Маленький улыбающийся мальчишка в компании лучших друзей. Как там говорят - мир, дружба, жвачка? Во что же превратился его мир? Кем стали его друзья? А жвачка? Та давно была разжевана так, что вкуса уже не чувствовалось, и бесполезный кусок резины был брезгливо сплюнут куда-то на землю. Организация стала его миром, безжалостные убийцы - друзьями. Но ведь все начиналось совсем по-другому. Когда Акацуки перестали быть людьми, несущими только мир и кредо прекращения войны? Бесконечные убийства, кровь, пропитавшая черные плащи, едкий дым сигарет, дешёвый алкоголь и шлюхи, готовые раздвинуть ноги перед любым, кто даст денег. Последние годы все было именно так. Пейн старался не сорваться в эту черную бездну окончательно, ограничиваясь лишь дозой спиртного и крепкой сигаретой. Девушки в борделях казались ему грязными и распущенными, далёкими от эталона женской красоты. Его просто выворачивало от презрения, когда Хидан приводил в убежище очередную потаскуху. А потом, наигравшись, перерезал ей глотку с безумным лицом, перекошенным от дьявольской ухмылки. Поросячий визг девушки эхом разносился по темным коридорам, а Лидер дежурно вычитал из зарплаты Мацураси n-ое количество денег за испачканные в крови простыни и ковер. Пейн в последний раз взглянул на себя в зеркало, надел протектор и вышел.       На кухне размеренно шумел холодильник и пахло куревом и залежавшимся сыром. Приоткрыв окно, дабы впустить хоть немного свежего воздуха, мужчина поставил чайник на плиту и смахнул рукой крошки со стола. Кроме как засранным, посещение нельзя было никак назвать. Грязно-желтые стены иногда доводили до тошноты, если долго на них смотреть. Плита в разводах, немытая посуда в раковине с уже намертво присохшими кусочками еды. На потолке паутина и следы брызг, то ли от воды, то ли от масла. Но никому не было до этого дела. Пейн не любил это место. Оно навевало тоску и чувство одиночества. Но приходилось заходить сюда, чтобы поесть. Чайник потихоньку начал свистеть, и мужчина выключил газ. Выбрав самую чистую чашку из имевшихся, мужчина наполнил ее кипятком. Кофе реально помогало не вырубиться посреди дня. Запах молотых зёрен заполнил комнату, но грязь и пыль убивали ощущение уюта. Сделав глоток, Пейн расслабился и сконцентрировался на приятном горьковатом вкусе.       Йеннифер уже давно переоделась и сидела на подоконнике, прикрыв глаза и вслушиваясь в звуки дождя за стеклом. Чувство голода почему-то поутихло, но пустота в желудке все ещё немного тяготила. Девушке так хотелось выйти из комнаты, прилечь на мягкий диван в кабинете, зачитать до дыр хоть миллион книг о техниках контроля чакры, но только не сидеть на месте, как птица в клетке. Но мысль о том, что она находится под одной крышей с настоящими убийцами, возвращала к реальности. Однако, Пейна она и вправду не боялась. Даже Конан казалась ей более грубой и отталкивающей, чем он. Просто она многого о нем пока не знала, но где-то в глубине души, девушка хотела верить, что Лидер не такой, каким кажется. Или хочет казаться. Йеннифер встретила много разных людей за свою недолгую жизнь, но все они причиняли ей только боль и страдания. А Пейн лишь давал ей знать, куда лезть не следует, держась на расстоянии. Может быть немного грубо, но действенно. Йен подчинялась, но это чувство подчинения было не такое, как в лагере. Девушка, наоборот, хотела быть ближе к Лидеру, слушать его голос, наблюдать за движениями рук. С одной стороны это казалось ей абсолютным безумием, тянуться к совершенно незнакомому человеку. Но чем ещё она могла бы отплатить ему за спасение своей жизни. Когда весь мир буквально отвернулся от нее, а Пейн единственный протянул ей руку, не чтобы ударить, а чтобы помочь. Йеннифер не понимала себя. Что мешает ей прямо сейчас выйти наружу? Страх. Страх разочаровать и разозлить того человека, который стал для нее всем миром. Когда он снова вернётся, она не хотела бы видеть его хмурое лицо. Тот мальчик с фотографии нравился ей гораздо больше. Сердце вдруг пропустило удар и забилось чаще. Девушка приложила руку к груди, не понимая, что с ней происходит.