Жизнь императорской семьи

Ранее утро во Внешнем Мире. С момента похищения и спасения Синдел прошло три дня. Императрица не выходила из покоев, даже требовала отдельные, чтобы не пугать мужа. Шао Кан не спал ночью, слушая рыдания бывшей Королевы. У неё перед глазами до сих пор стоял Джеррод с металлическим прутом. Женщина больше не хочет называть себя эденийкой, но разве можно избавиться от своего происхождения? – Доброе утро, моя прекрасная Императрица, – Шао Кан обнял жену, поглаживая большим пальцем её плечо. – Даже не повернёшься? – Не хочу пугать тебя, – ответила Синдел. – Я уже три дня не видел твоего лица, ты всё время отворачиваешься, – Император боялся повысить на неё голос, он не хотел её напугать. – Я никогда больше из покоев не выйду, – Императрица лишилась статуса первой красавицы Внешнего Мира и Эдении... ну она так считала. – Я хочу, чтобы ты перестала бояться, – Кан так хотел увидеть лицо своей жены, даже несмотря на эти ужасные побои. – Ты же не можешь отмотать время назад, – вздохнула бывшая Королева. – Увы, я ещё на такое не способен, – внешнемирец старался пошутить, но уже третий день он не слышал радостного смеха любимой. – Что я могу для тебя сделать? – Уничтожь Эдению! – одно название этого государства вызывало у эденийки гнев. – Сожги там сады! Разрушь дворец! Сделай всё, чтобы это государство кануло в лету! – Тише, моя дорогая, – мужчина услышал тихие всхлипы жены, ещё крепче прижав её к себе. – Прошу, оставь меня одну, – женщина высвободилась из его объятий. – Ты со мной из жалости, ты лишь мне сочувствуешь. Если ты найдёшь другую, то я пойму тебя. Только когда ты захочешь привести её в покои, то предупреди, чтобы я вышла. От такого заявления он потерял дар речи. Джеррод изуродовал не только лицо, но и психику Синдел. Теперь она боится каждого шороха, боится взять в руки оружие и прикосновения мужа несколько пугают её. Шао Кан поднялся с постели и направился в гардеробную. Пройдя мимо жены он надеялся, что сможет увидеть её лицо, но она снова закрылась одеялом. – Шао, поцелуй детей за меня, – сказала Синдел, когда муж уже оделся и собрался выйти из покоев. – Я не хочу пугать их. За дверью каждый день с самого утра собирались придворные. Каждому было искренне жаль Синдел, а Шива стыдливо опускала глаза в пол, когда видела Шао Кана. – Она не выйдет? – без капли удивления спросил Барака. Император подавленно прошёл мимо них, когда снова услышал рыдания Императрицы, он ничем не может помочь жене. Если бы можно было этого избежать, то эденийка сейчас не рыдала бы, не прятала бы лицо. Узнав о произошедшем, народ не только Внешнего Мира, но и Эдении пришёл в гнев. Люди любили свою добрую и великодушную Императрицу. Единственное, что они могли сделать это разгромить особняк семьи Джеррода, не оставив камня на камне. Но разве этого достаточно, чтобы успокоить бывшую Королеву? Время клонилось к полудню, а Синдел так и не решилась встать с постели. Её шикарное зеркало в золотой раме с жемчугом было завешено белой простынёй, Шива вовремя спасла зеркало, когда госпожа чуть было не разбила его, увидев своё лицо. В покои вошёл Шао Кан, жена даже не обратила внимания. – Моя прекрасная беловолосая банши, – Шао Кан всё равно продолжал называть её прекрасной, даже несмотря на побои. Император сел на край кровати со стороны жены, но она отвернулась от него. – Может твои любимые магнолии поднимут тебе настроение? Взглянешь? Императрица лишь перевернулась обратно, но одеяло всё ещё закрывало её лицо. Эденийка так хотела взять в руки свои любимые цветы, прекрасный аромат которых чувствовался даже через одеяло. – Синдел, я хочу подарить тебе кое-что ещё кроме цветов, – Шао Кан просто не оставлял жене выбора. – Ты делаешь это из жалости, – продолжала вредничать Синдел. – Я делаю это только из-за своей безумной любви к тебе, – голос Императора был спокойным и тихим, он говорил почти шёпотом. – Только обещай, что не будешь вспоминать о произошедшем, – вздохнула Императрица. Бывшая Королева через силу вылезла из-под одеяла, показав мужу своё лицо спустя три дня. Губа потихоньку заживала, синяки под глазами лишь слегка побледнели, кровь отмыли уже давно, в основном были использованы слёзы эденийки. Кан улыбнулся, глядя на свою жену. Она была всё также хороша собой, никто не мог лишить её титула первой красавицы Внешнего Мира и Эдении, другой такой нигде не сыщешь. – Ты всё ещё считаешь, что я хороша собой? – глаза Синдел были красными от слёз. – Богиня! – искренне восхищался Шао Кан, осторожно поцеловав её руки с содранными костяшками. – Само совершенство! – Лжёшь, – вздохнула Императрица. – Тебе я никогда не посмею солгать, – Император трепетно коснулся губами её щеки, пока губы было больно трогать. Бывшая Королева взяла бело-розовые магнолии, осторожно касаясь их пальцами. И снова воспоминания об Эдении, сначала сады, потом избиение. Заметив надвигающуюся грусть жену, Кан дал ей большую фиолетовую коробку. – Это мне? – спросила Синдел, с восторгом глядя на вечернее шифоновое платье пурпурного цвета. – Только ты заслуживаешь такой красоты, – ответил Шао Кан. Он достал из коробки лёгкую шёлковую накидку под цвет платья. – Нравится? – Очень, – ответила Императрица, она впервые за три дня улыбнулась. – Тогда тебе понравится и это, – сегодня Кан решил завалить супругу подарками. – Ты же не любительница туфель. – Сапоги я просто обожаю! – бывшая Королева по-детски обрадовалась фиолетовым сапогам с чёрными ремешками. – Императрица всегда должна быть в короне, – в третьей коробке лежала золотая корона, на которую словно высыпали ведро фиолетовых аметистов, для жены Шао ничего не жалел. Муж вручил ей четвёртую коробку с дорогими украшениями из золота и аметиста, которые идеально подходили жене. Серьги-подвески, кулон и кольцо: все украшения были в форме полумесяца. – Я хочу провести с тобой весь день, – внешнемирец подвинулся к жене поближе, чтобы видеть её серые глаза, в которых были видны радость и счастье. – Я с удовольствием приму твоё приглашение, – обрадовалась эденийка. – Только мне нужно принять ванну и накраситься. Ты подождёшь меня? – Ну конечно, – ответил мужчина. – Можешь не торопиться, я буду ждать столько, сколько потребуется. С этими словами Шао Кан вышел, пока у него есть время заняться государственными делами. Синдел вскочила со своего места, содрав покрывало с зеркала. Лицо выглядело чуть лучше, чем три дня назад. – Шива! – Императрица давно не звала к себе свою верную и преданную подругу. Шокан всё время стояла за дверям императорских покоев, боясь даже показаться на глаза своей госпоже. Она даже просила, чтобы Император лишил её жизни, считая, что именно она виновата в произошедшем. – Скажи, чтобы бани мне готовили! – торопила её Синдел. – И лекарей с их мазями зови! – Ты пришла в себя? – обрадовалась Шива. – Да, Шао пригласил меня на свидание, – Императрица была на седьмом небе от счастья. – Немедленно отдам приказ, – телохранительница была готова танцевать от радости, госпожа снова улыбается и светится от счастья. – Ах, да, Синдел, дети хотят увидеть тебя. – Мамочка, ну пусти нас! – вопили за дверью дети, они уже три дня вообще не видели матери. – Мы правда не испугаемся! – Пустите ко мне моих славных деток, – вздохнула бывшая Королева. Принцессы, Леди и Принц радостно вбежали в покои матери, облепив её со всех сторон. Дети вовсе не пугались вида матери. – Мамочка, как ты? – спросила Китана. – Когда вы рядом, то мне становится лучше, – ответила Синдел, погладив по голове каждого ребёнка. – Скарлет, гематома прошла, даже следа не осталось. – Мама, если хочешь, то я могу попробовать исцелить свои раны, – предложила Скарлет, всей душой желая помочь матери. – Про душевную не обещаю, но физические исцелить попытаюсь. – Ты уверена в этом? – спросила Императрица. – Нет, но попытка не пытка, – пожала плечами девочка. – Ляг на кровать и расслабься. – Я так понимаю, что бани откладываются? – спросила Шива, но ответа не последовало. Шао Кан ждал свою жену до самого вечера, он пока не хотел врываться в покои. Император хотел устроить для любимой незабываемый вечер, чтобы она забыла о всех своих травмах и боли. – Дорогой, – сладкий женский голос привлёк его внимание и заставил расплыться в улыбке. Синдел устало улыбалась. Губы почти зажили, оставались лишь небольшие ранки, синяки под глазами почти исчезли, остатки были умело скрыты под слоем теней и пудры. Подарки Кана смотрелись на ней просто идеально, причёска и макияж идеально дополняли весь образ. Императрица подошла ближе к Императору, одарив его своим робким прикосновением. – Позволишь? – спросил Шао Кан, взяв жену за руку. – Тебе не нужно на это разрешение, – ответила Синдел. – Ты мой муж. – Я так боюсь сейчас навредить тебе, – признался Император. – Нет, ты не тот человек, который может мне навредить, – Императрица была мягкой и робкой, как тогда в юности. По одному щелчку пальцев супруги оказались на берегу океана. Здесь пахло солёной водой и лёгкий бриз словно исцелял физические и душевные раны. На лице Синдел снова исчезла улыбка, сменившись тоской и болью, Шао Кан это заметил. Император усадил свою Императрицу на небольшой стульчик, а сладости и сок чёрной смородины стали идеальным дополнением к свиданию. Кан был обходительным, впрочем, как и всегда. – Прекрасный вечер, не так ли? – Шао Кан не знал как разрядить затянувшуюся тишину, с женой можно было поговорить на любую тему, но сейчас словно все темы исчезли. – Почему ты молчишь? Синдел смотрела на отражение серебристо-белой луны в воде, держа бокал у самых губ, оставались небольшие отпечатки фиолетовой помады. – Дели, скажи хоть что-нибудь, – молил Император, взяв жену за руку. Императрица, как околдованная, встала со своего места и пошла к воде. Каблуки сапог утопали в бело-бежевом песке, но женщина шла. Эденийка грациозной походкой ступила в воду, совершенно не заботясь о том, что вода намочила обувь и подол платья. Она подняла лик на небо и просто смотрела. – Дели? – Шао Кан встал со своего места. Император побежал к жене, боясь даже произносить в слух его опасения. Кан вбежал в воду и крепко обнял жену. Внешнемирец покрывал поцелуями её макушку и шею. – Ты так напугала меня! – чуть повысил тон мужчина. – Извини, я не хотела, – впервые за весь вечер сказала женщина. – Синдел, я не могу так, – сказал он. – Я вижу, что тебе до сих пор страшно, ты даже вздрогнула, когда я прикоснулся к тебе. – Шао, я... – она замялась, даже не зная что сказать. – Расскажи мне обо всём, я выслушаю тебя, – руки Шао Кана ещё крепче обняли любимую. – Шао, он... – слёзы хлынули из глаз Синдел, падая солёными каплями в не менее солёную океанскую воду. – Сначала он дал пощёчину, затем вторую, потом он ударил меня кулаком. Меня облили водой, затем снова пощёчина, удар головой об стену, затем этот мерзавец стал меня душить, я чудом осталась жива. – Джейд была права, – изрёк Император, вытирая слёзы жены. – Этот упырь ещё легко отделался, нужно было отправить его в пыточную, раз он посмел довести тебя до такого состояния. Я не смог сдержать своё слово. – О чём ты? – спросила Императрица. – Я клялся, что никому и никогда не позволю навредить тебе, – корил себя Кан. – Я готов всю жизнь вымаливать твоё прощение, на колени перед тобой встану. – Не нужно, – бывшая Королева мягко приложила палец к губам мужа, требуя прекратить самобичевание. – Меня оказалось так легко обмануть. – Смотри, звезда! – внешнемирец обратил внимание на падающую звезду. Они оба закрыли глаза, и загадали желание. Пока Синдел стояла с закрытыми глазами, Шао Кан с неистовым желанием впился в её недавно рассечённые губы. Императрице было немного больно, но она стерпит. – Я хочу во дворец, – сквозь поцелуй попросила эденийка. – Я хочу, чтобы ты... как бы выразиться... заставил меня забыть о произошедшем. – Одно твоё слово и весь мир будет у твоих ног, моя сладострастная Синдел, – сказал внешнемирец. В постели Император не стал церемониться с женой, доставляя ей неземное удовольствие, ей даже не с кем было сравнить, он у неё был одним и единственным. – Стерпишь? – спросил Шао Кан, с вожделением глядя на закусывающую губы жену, ещё недавно она и шевелить ими не могла. – Да, – ответила Синдел, вскрикнув от лёгкой боли и страсти. – Ну тогда я тебя предупреждал, – ухмыльнулся он, проведя рукой по идеальным изгибам тела.