***
Солнечный свет легонько падал на сырую землю, а свежий воздух словно отдавал флюидами весны. Тишина была как в загробии, поэтому вызывала табун мурашек на коже, но одновременно дарила чувство умиротворения. Мы шли шагами медленными и неуверенными по этим узким и таинственным уличкам, ведь даже не знали окончательную точку нашего маршрута, словно дорога была "в никуда". Однако, я позволил себе расслабиться и отдался чарам матери природы, вдыхая каждую частичку её свежести. Тот, кто придумал наркотики, наверное, не знал, что есть средства и подешевле... Весна... Спустя минут пятнадцать мы всё-таки дошли к кому-то домику. Он выглядел заброшено и неряшливо, словно там лет двадцать никто не жил, чем-то даже напоминал дом с моего сна... Половина крыши его было сломана к такой степени, что её доски висели на одном гвозде, чем издавали противные скрипы, когда дул ветерок. Основа дома вообще была словно зарыта в землю по самую не балуй, поэтому двери я так и не смог разглядеть... В общем, картину эту сложно на словах передать, поэтому просто скажу, что не один здравомыслящий человек — туда бы даже не сунулся. Но это не к нам! — Нам сюда? — уточнил я и посмотрел на бабуля с удивлением. — Нет, внучок, — глухо отозвалась она и захохотала. — Э... Ладно, — натянул улыбку я и почесал свой затылок, — Неудобно получилось. — Это — дом соседа моего... Покойного! — уточнила бабуля и с грустью покачала голову, а потом прошептала: — Лет двадцать стоит здесь и гноиться, словно о смерти моей напоминает. — Тогда... — пробормотал я. — Умоляю, скажите, что нам сюда! — на все гланды закричал Белозёров и тыкнул пальцем своим указательным в коттедж, что стоял напротив развалюхи. — Да, внучок, сюда... — заверила бабуля и помахала рукой, мол "за мной". Я с любопытством глянул на дом, о котором шла речь и как только его увидел мои глаза превратились в пять копеек... Это был шикарный особняк с тремя этажами, словно недавно построенный. Он был как с обложки журнала, весь словно отшлифованный и оттертый до блеска. Очевидно, что покупался не "за пять рублей"... Крыша выглядела безупречно — фиброцементная в виде волнистых листов в исполнении красного цвета, а сам дом был с кирпичей бледно-пурпурного цвета, которые делали его ещё более современным и энергосберегающим. Забор, который ограждал от этого восьмого чуда мира был внушительных размеров и не менее внушительного материала — металла, что давал ему достаточно таки надёжный вид. Я от удивления чуть не подпрыгнул, ведь никогда бы даже и мысли не пустил себе в голову, о том, что когда-либо смогу лично посетить столь прекрасное место. Макса подошёл сзади меня, положил свою руку мне на плечо и прошептал на ухо: — Сань, если это сон, то не буди меня. — Окай. — Хм... А вообще, так начинается сюжет в типичных хорорах! — истерично вскрикнул Мирный и ухмыльнулся. — Ну... Помрем молодыми и прекрасными, — пожал плечами я и оживлённо добавил: — Пойдём! — ОМГ, парррни, я не хочу! Не, не, не... — услышав речь Максы, Влад тут же пришел в себя и начал играть очередную свою драму. — Та ладно вам! Не нудите! — раздражённо воскликнул я и направился в сторону особняка.***
Через пару минут мы уже были внутри особняка. К слову сказать, его "внутренняя красота" меня поразила ещё больше. Коридор, по которому мы шли в гостиную был весьма мрачен и я уже начал было думать, что "содержание" всего дома — такое же. К счастью, людям свойственно ошибаться. Гостиная выглядела очень приветливо, словно каждый день её посещал какой-то гость. Всё было убрано и расставлено по полочкам, даже ни одной пылинки не виднелось. В середине комнаты был поставлен журнальный столик, не высокий и не низкий — среднего размера. Около столика был расположен черный кожаный диван и два точно таких же, только на два размера меньших, пуфика. Интерьер не мог не вызывать восхищения, так как присутствовало только четыре цвета, которые здорово дополняли друг друга: черный, тёмно-коричневый, серый и белый. Хоть, мебели было и немного на такую огромную комнату, но картины на стенах хорошо заполняли некую пустоту помещения... Были там и работы Гайвазовского, и Пишкина и даже Ла Винчи. Самого края комнаты, стоял старый дряхлый телевизор, тот, который ещё от спутника зависит... Скорее всего, просто для украшения, ведь по его состоянию легко можно было определить рабочий он или нет. Мы с парнями с открытыми ртами разглядывали помещение и время от времени, смотрели на реакцию друг друга. Как тут, из коридора дошёл к нам приятный запах только что испеченного яблочного пирога. Я был настолько голоден, что был готов наброситься на еду без лишних размышлений, но всё же сдержал себя. — Вот, мальчики... — улыбнулась бабуля нам и преподнесла на блюдечке огромную порцию пирога. — Спасибо вам, — пробормотал я от неожиданного подарка. — Это вам, спасибо, — сказала бабуля и загадочно улыбнулась. Мы с парнями с недоумением посмотрели друг на друга и тут Белозёров задал вопрос: — За что? — За то, что скрасили моё одиночество, — прошептала бабушка и с её глаз начали капать слезы. — Ей, простите, если я вас чем-то обидел! — закричал тут же Максим и бросился к бабуле. — А ты здесь при чём? — удивился я. — Всё хорошо, внучок, садись и покушай... — вытер слезы сказала бабушка. — Может быть, вы о чем-то хотите поговорить? — поинтересовался я и потянулся за кусочком пирога. — Ой, людочки, я ведь вам чай не сделала! — смущённо выкрикнула бабуля и побежала на кухню. — Эт тип, она меня так вежливо игнорит? — осведомился я. — Похоже на то, — ответил Макса и принялся за третий кусок пирога. — Оставь нам! — закричал Белозёров и ударил парня по руке. — Ай! Ах, ты ж... — завопил Макса и был готов уже наброситься на Влада, но остановился, когда вынюхал запах свежего чая с ромашек. — Вот, мальчики, держите, — бабуля поставила кружки с напитком на стол и села рядышком со мной на диван. — Вы здесь живите одна? — полюбопытствовал Влад. — Да... Одна, — замешкалась бабушка. — Оу, как вы справляетесь? — жалостливым голосом спросил Максим и грустью был наполнен его взгляд. — Та как-то справляюсь... — выдавила из себя бабушка и смущённо посмотрела в пол, видно, неприятна ей была эта тема. — А у вас есть внуки там? Дети? — забеспокоился я. — Да, есть внук. Один. Джунсо звать, — прошептала бабуля и тяжело вздохнула. — Джухсо? — сквозь полный рот еды переспросил Максим. — Джунпо, дубина! — огрызнулся Влад и ударил Мирного по спине. — Ээээ... Джунсо... Это ведь не наше имя, — прожевав кусок лакомства, проговорил я. — Да. Он не из Фиромии... Точнее его отец, мой сын, с нашей страны, а мать его — не наша. Она из Алериона... Алерионец в общем, мой внук, видела лишь раз его... И то, на похоронах у деда. Эх, — с досадой вспоминала старушка, всё ещё смотря в пол. — Простите, я не должен был, — осознав свою ошибку протянул я с печалью в голосе. — Всё хорошо, правда, — улыбнулась мне бабуля. — Но почему он вас не навещает?! — отозвался Белозёров и вдумчиво посмотрел на старушку. — Бог его знает, я не знаю, — пожала плечами бабушка и с-под лба глянула на нас. — Так Бога нет! — крикнул Мирный, а затем спокойно и вдумчиво произнёс: — Есть Будда, — скрестил пальцы на руке. — Что... — от удивления бабушка аж подскочила. — Не обращайте внимания, он... — начал оправдывать Мирного я. — Он — Макса! — съязвил Белозёров. — А, ну, ладно... — прошептала смущённо бабушка. — Макса — это не диагноз, Макса — это путь истинный! — ликующе крикнул Мирный. Помещение накрыл наш громкий и звонкий смех. — Ваш внук... Вы бы хотели его увидеть, не так ли? — спросил я и бросил взгляд свой суровый. — Ну... — замешкалась бабушка, — Не важно то, чего хочу я, — отрезала быстро. — Почему же? Разве мы не живём для того, чтобы делать то, что хотим? — заинтересовано спросил я и поднял бровь в недоразумении. — Ты всё ещё зелёный, вряд ли поймёшь, — смахнув рукой сказала бабушка уверенно. — Да, вы правы! — крикнул я и все с удивлением посмотрели на меня, поэтому я продолжил ещё увереннее: — Я никогда не пойму, почему люди ограничивают свой же мир словами " не важно чего я хочу". — Мирейн, успокойся, — сурово сказал Белозёров. — К чему он клонит? — полюбопытствовал Максим и потянулся за пятым куском пирога. — Внучок... — прошептала бабушка и с неким испугом посмотрела на меня. — Я верю в реинкарнацию. Я верю в конец мира. Я верю в пришельцев и в то, что люди пошли из обезьян. Да, я, чёрт возьми, верю, даже в то, что этот грёбаный мир станет лучше! И эта страна! И эти люди! Но я никогда не поверю в то, что человек, который ограничил себя в своих "хотелках" однажды — остановиться на этом. Это словно лично самому себе вешать цепь на шею з замком, и выбросить ключ в море бесконечно глубокое! Чем это лучше рабства, разве эта жизнь? Я всегда жил по принципу "я хочу и буду"... Не все сразу с моих хотелок оказывалось в моих руках, ведь были вещи, которые я добивался месяцами, годами... Но получал их! И жизнь становилось легче, и смысл обретала... А вот это ваше отношение, из ряда "не важно чего я хочу", лишь доказывает о вашей трусости... О том, что вы боитесь собственных желаний и не цените себя совсем! Конечно, куда проще прятаться за спиной у кого-то сильного и выполнять его прихоти, зато в безопасности себя чувствовать и не бояться, что осудят. Да, именно! Ведь, когда ты не делаешь то, чего хочешь ты, то начинаешь делать то, что хочет кто-то другой. Чисто выживаешь, прикрываясь столь дурацкой фразой "не важно чего хочу я". Если бы у меня спросили, что я ненавижу больше всего, то я несомненно ответил — людскую трусость, что завуалировали под столь подходящим выражением, — закончив свою пламенную речь я посмотрел старушке прямо в глаза. Они были ясны как небо среди солнечного дня и мелькала в них искорка, что так жадно пыталась выбраться наружу. Но её что-то останавливало словно... Боль..? Я увидел как с глаз начали течь слёзы, как ручейки по безграничной пустыне, текли они по сморщенной коже старушки. Бабуля сморкнула носом и вытерла "свою слабость", словно одним взмахом руки хотела показать, что мои слова ей ничего не значили. Но я ведь знал, что значили... Разве смотрела бы она на меня своими синими глазами, полными надежды, и похлопывала бы ресницами, как девицы своим кавалерам... Если бы мои слова ничего не значили? Разве бы слушала мою речь до конца, время от времени, кивая осознанно или нет, в знак того, что мои слова имеют место быть... Если бы я не проник в самую глубь её души? Разве бы стучало так бешено её сердце, словно вот-вот было готово выпрыгнуть из груди... Если бы я кинул свою стрелу правды мимо? Мои слова определенно имели вес и всё в этой комнате знали насколько он был огромен. Ведь даже Макса утаил дыхание и отложил свой всё ещё пятый кусок пирога от себя подальше, пытаясь вслушаться в каждое моё слово. Я определенно был горд собой, ведь немалую роль сыграла эта "пьеса", даже для меня... Это был триумф! Я всегда жадал, чтобы мою правду признали. Белозёров потянулся за своей кружкой чая и покачал головой своей белобрысой. Со стороны выглядело это как некое недовольствие, но направленность своих жестов парень спрятал поглубже... Я посмотрел на бабушку ещё раз, на её колени... Они дрожали, потресканные руки старушки их сжимали со всей силы, чтобы "утихомирить" столь природное явление. Но мне и этого было достаточно. «Боишься меня», — промелькнуло в моих мыслях. — Спасибо за всё! — крикнул я и с благодарностью посмотрел на бабулю, затем встал со стола и покинул помещение.***
Прошли буквально сутки после вчерашнего происшествия... Этих моих слов, действий и поведения. Признаться честно, на утро мне было очень стыдно за себя, но я смирился с той мыслью, что ничего нельзя изменить. Возможно, так и надо. Во всяком случае, я сказал то, что посчитал нужным, а как это принимать — дело каждого. Я сидел на кухне и попивал теплое кофе параллельно листая книгу по моей излюбленной психологии. Вот уже шестой год мы вместе, а я всё ещё не научился себя контролировать. Беда-печаль, ну и хрен с ним, прорвёмся. За окном уже на всю гуляла весна и это неудивительно, ведь был апрель-месяц... Прошло две недели, после того как мне стукнуло двадцать, а я всё ещё чувствовал себя на пять... Ну, серьезно, когда я успел набрать лишние пятнадцать лет?! Обычно в моём возрасте люди имеют жену, детей и квартиру с ипотекой... А чем, собственно, занимаюсь я? Ах, да, точно, строю дорогу в свое светлое будущее! Я тяжело вздохнул, поставил кружку с кофе на блюдце и подошёл к окну. Природа была изумительной и её чары чувствовались даже в моей битком забитой и холодной квартире. Она словно ворожила меня своим шуршаньем листьев, запахом нежной сирени и прекрасным пением птиц... Я был очарован и будто постиг нирвану, поэтому оторвать взгляд свой никак не мог. Лишь разглядывал как можно лучше каждую детальку этой весны, словно её никогда больше не увижу. К слову, это не должно удивлять, так как впервые за эти десять лет, я смог наслаждаться этим видом сполна... Линзы спасли мою грешную душу, ведь теперь я видел во всех деталях каждую частичку этого изумительного мира. Как тут моё спокойствие прервали глухим стучанием во входную дверь... Я пробурчал себе что-то под нос и с недовольным видом подошёл к источнику шуму. На самом деле, в глубине души, у меня были предположения о том, кто же решил ворваться в моё личное пространство. — Саша, выходи, у нас есть дело к тебе! — закричал хриплый голос по ту сторону двери. — Уже иду! — крикнул я в ответ и ухмыльнулся, а в мыслях поставил галочку своей догадке. «Так и знал, что это Белозёров и Мирный». Я выскочил с квартиры и направился к парням, которые уже заждались меня на улице. Они катались на наших качелях детства и шумно обсуждали вчерашнюю ситуацию. — А они постарели, — подошёл я к парням и бросил свой взгляд на качели. Они были такие же как и десять лет назад... Покрыты синей краской, но, увы, уже стёртой до дыр, со скрипучим и неприятным звуком, который издавали из-за ржавчины и деревянной основой. Она же сохранилась и до этих пор даже не разу не сломалась. Община, что поделать... — Мы тоже не молодеем, — печально протянул Влад, а после добавил: — Мы с Максой решили наведать бабулю. Ты идёшь с нами. — Я не уверен... — мешкаясь ответил я, ведь мне всё ещё было не по себе, после вчерашнего. — Это было утверждение, — строго сказал Влад. — Чеее... — недовольно протянул я. — Не забывай, что у тебя нет выбора! — пригрозил мне блондин пальцем и похабно усмехнулся. — Как скажите, мой повелитель... — монотонно произнес я, а затем скорчил недовольную гримасу. — В путь! — закричал Мирный и вскочил мне на спину, делая вид, что он Наполеон, а я его лошадь. Но только плохой с него всадник, ведь хорошие на сырой земле через пару секунд не оказываются. Мирный поднялся, обматерил весь мир и пожалел свой несчастный копчик, а затем... Он пригрозил мне кулаком и был готов уже наброситься на меня. Только вот... От меня и след простыл, ха-ха.***
На коттеджах сегодня было в сто раз восхитительнее, чем когда-либо ещё... Атмосфера была наполнена невероятным теплом соединённым с глубиной нежностью, а в воздухе царила дивная гармония и тишина, что, порядком, даже сторожило. Насекомых здесь и след простыл, лишь иногда виднелось крошечное тельце трудящейся пчёлки возле красочных цветков, которые издавали столь невероятные ароматы тюльпанов, пион и нарциссов. Весна... Мы с парнями наконец-то дошли к дому старушки... Я был в огромном отчаянии, ведь последнее, что мне хотелось сделать — это посмотреть ей в глаза, после всего, что вчера было выпущено из моих уст. — Ребята, смотрите, там какой-то джапонец! — крикнул Максим и тыкнул пальцем на парня, что вышел из особняка старушки. Это был молодой паренёк лет двадцати пяти, одетый в роскошную одежду, которая блистала ещё больше на солнце. У него был опрятный вид... Ухоженные черные волосы, блестящие и тонкие губы, матовая кожа и узкие маленькие черные глазки, что бегали туда-сюда, изучая местность. Зелёная, слегка прозрачная рубашка подчеркивала его тонкую талию, а пышный вид бёдрам давали узкие черные брюки. На его ногах были смоляные кроссовки, что казалось бы, только что взяли с прилавка. — Это не джапонец, а труонец! — уверенно заявил Влад и опрокинул свои волосы назад. — Ребята, успокойтесь. Очевидно же, что он азиат! — крикнул я. Парень услышал наши крики и оглянулся. Он до ниточки изучил нас, а после направился в нашу сторону. Мы с парнями от удивления переглянулись, мол "ты видишь то, что вижу я", а после начали сверлить любопытными взглядами брюнета. — Здравствуйте! — поприветствовал нас парень и наклонил свою голову. Мы поздоровались в ответ. — Вы должно быть Саша? — спросил парень у меня и с любопытством осмотрел мой внешний вид. — Да... — вытянул я из себя. — Это вам, — он подал мне конверт с красной печатью, а затем направился в сторону города. — Джунсо? — внезапно спросил я, ведь начал догадываться о том, кто он. Парень осторожно обернулся и посмотрел на меня с удивлением даже неким страхом. — Спасибо, Джунсо за письмо... Это, ведь от твоей бабушки? — спросил у парня я, слегка ухмыльнувшись. — Да, — тихо ответил брюнет и пошагал своей дорогой. — Что там? — спросил Белозёров, визуально изучая конверт. — Сейчас посмотрю... — прошептал я и принялся открывать его.***
Было около девяти вечера, а я всё ещё не мог отойти от произошедшего... С моих глаз текли слёзы, которые смывал весенний дождь, а сердце сжималось от боли, словно вот-вот было готово разлететься на миллиарды маленьких кусочков. Я стоял около её кладбища и всё ещё не мог поверить в происходящее. Хотя, уже не впервые приносил сюда цветы... Она была такой прекрасной на том фото и такой уютной, что на некоторое время я позабыл о том, что её больше нет... Как можно привыкнуть настолько сильно к человеку за один день? Теперь я точно знал, что могу всё. — Бабуля, так вас звали Анна, да? — задал риторический вопрос я, а затем улыбнулся. Я опрокинул голову назад и посмотрел в самое небо, словно пытался затеряться в этом дожде. Моя грусть не знала придела. Я слишком быстро привязался к этому человеку, а теперь лишь страдаю от этой близости, коль можно её так назвать. Мои глаза снова наполнили слезы и вспомнилось мне то письмо, что передали в день смерти старушки. "Александр... Такое красивое имя. Знаешь, ты первый человек, который сказал мне правду. Спасибо тебе за это. Я очень рада, что смогла увидеть тебя и благодарна Богу за это! Впервые за сто и один год моей жизни мне открыли глаза. Раньше я даже боялась думать об этом... О том, где я живу и зачем. Каждый день был такой же, как и предыдущий — обычный и ничем не примечательный. Прямо как это письмо. Но, знаешь, Саш, я смирилась с тем, что всё время выживала и не разу не жалела об этом. А когда тебя увидела, то пожалела. Ты словно дал мне второе дыхание и мне захотелось жить для себя. Но почему тебя послали так поздно ко мне? Я не думаю, что проживу долго после нашей встречи. Знаешь, я думаю, что умру после того как напишу тебе это письмо. Этот сто и первый день рождения был для меня особенным. Спасибо за то, что согласились его встретить со мной! Никто раньше не проявлял ко мне такой доброты. Вы очень хорошие парни, поэтому я завидую вашим женам. Особенно твоей, Саш! Мальчик, ты был невероятен, когда говорил свою пламенную речь! У тебя определенно есть дар! Далеко не все так умеют! Но ты смог! Саш, я хочу, чтобы ты знал одну вещь... Ты не должен делать то, что превратит твою жизнь в котел ада. Это замкнутый круг. Ты не должен на него попасться. Не ведись на дьявола своего и обдумывай каждое решение. Помни, что — то, что сегодня вызывает наслаждение — роет могилу тому, что будет вызывать завтра счастье. Пожалуйста, заботься о себе". Я опустился на колени и схватился за свое никчемное сердце... Я начал кричать на все связки, бить голову дурную руками и умолять небо... И умолять небо о пощаде. Но все было напрасно. Только я мог помочь себе. Может, взять себя в руки..? Но я не хочу забыть день, когда мы встретили столь светлого человечка, а это единственный выход из ситуации. Пускай сейчас мне будет очень больно и сердце будет разрываться на части, но... Я не возьму себя в руки. Это моё наказание за нарушение первого своего правила «Никогда и к никому не привязывайся». Хотя, кому вру то? Я просто хочу сохранить эту тёплую встречу в глубине своей души и запечатлеть её навсегда в своей памяти... Пускай даже любая мысль о ней сводит меня с ума и даёт толчок к очередному припадку отчаянности. Это моё сердце и если оно решило страдать, то значит это того стоит и мне нельзя его останавливать. Каждая новая боль даёт мне силу и то, что сейчас вызывает слезы, лишь доказывает, что я всё ещё жив. Значит, есть в этом смысл... Затем мы и люди, чтобы чувствовать! — Понял! Я понял! — закричал я ещё громче, смотря в небеса, а затем подвелся и тяжело вздохнул на всю грудь. На душе словно был тяжёлый камень. Но я смог через силу сказать то, что должен был: — Спасибо... Спасибо! — крикнул я смотря на портрет на плитке, а затем улыбнулся ему и медленными шагами отдалился от могилы. Я был действительно благодарен этой бабушке, ведь она была хорошим человеком, потому что каждый человек, что появляется в моей жизни — хороший. Потому что он учит меня чему-то. А она была хорошим учителем. «Спасибо».