sapphire of immortality

      Юнги долго думал над словами Сокджина, поскольку в какой-то мере альфа действительно прав. Если Мин поставит себя, как опасного омегу, который отрывает всем головы, то все начнут применять тяжелую артиллерию. Война не терпит глупцов, которые с криком несутся по полю боя, она любит сосредоточенных людей, чьё действие проработано до мелочей, до каждого погибшего солдата. Юнги никогда не любил войны, но в них сейчас участвовать приходится, иначе плакало возрождение клана Минов.       Главный Дом уже чётко дал понять омеге, чтобы юноша не заигрывался в очень важного человека, ибо это убитая тема. Те, кто слишком много кричат о себе, в итоге ломаются первыми на столкновении кланов. Пантеры погибли в пожаре, но никто даже не подозревал что единственный наследник проживёт дольше, чем они предполагали. Конечно, объявление Юнги не стало для них радостной новостью, даже скорее наоборот, ведь именно о последнем сыне Господина Мина говорили, как о втором пришествии Иисуса Христа. И плевать, что Юнги не верит в Бога. — Я этого омегу на мясорубку пущу! — кричит Хосок, когда приезжает в Главный Дом к главе Совета, который сам не особо рад сложившейся ситуации, но понимает, что по закону не имеет права запрещать Юнги отвоёвывать его же территории, которые были распроданы после гибели клана Мин. — Какого хрена вы ничего не можете с этим сделать? На что вообще годен Главный Дом, когда банально весь Совет не может заткнуть рот и связать руки этому псу? — Хосок, успокойся немедленно, — говорит мужчина уже в возрасте, что сидит за круглым столом вместе с ещё тремя такими же независящими главами, — мы были созданы для того, чтобы держать все ваши отношения в гармонии. Ты не имеешь права вламываться к Совету и предъявлять то, что у тебя отобрали игрушку. Ты сам виноват в этом. — В смысле сам? Вы позволили клану Мин вернуться, когда в его составе только один единственный наследник, вы издеваетесь или шутите так над всеми остальными? Мы не собираемся играться с этим ребёнком, он мало чего повидал в своей жизни, чтобы иметь право так резко нам всем отвечать во время собраний, это невыносимо! — Хосок безумно зол тем, что у него отобрали Восточный пусанский порт, а ещё Хостел, на котором он зарабатывал неплохие деньги за счёт скрытой проституции. — За Мин Юнги стоит Ким Сокджин, приближённый к достаточно древнему клану Кимов, если ты не знаешь, то они были достаточно влиятельными людьми в Корее и даже в некоторой части Китая, поэтому у него достаточно серьёзный козырь, Чон Хосок. А теперь, пока наши люди не вышвырнули тебя отсюда, покинь Дом на своих ногах и не выводи. Ты знаешь, чем это может закончиться. — Сукин сын, — шикает Хосок, без чьей-то помощи выходя из зала. Он не понимает, почему Юнги так настроен на захват земель, которые когда-то принадлежали его семье. Ведь сейчас никого нет, почему бы ему не взять контроль над свободными портами и границами? Он слишком многое о себе возомнил, думает Хосок, прежде чем издать указ о том, чтобы клан Мин оповестили о желании провести деловую встречу с Чоном.       Юнги сумасшедший, но сумасшедший — не значит тупой. Исходя из всех событий, что приключились с ним, странно предполагать, что омега не сможет двинуть кукухой, не совершать необдуманных действий. Приказ на захват Северной границы Сеула, которой владел Чжухон, был необдуман, Юнги просто захотел сделать это назло гадкому змеюке, который решил раскрыть рот на Минов. Вся его семья сгорела заживо, он это просто так не оставит, он живёт местью.       Однако получить известие о том, что Хосок хочет встретиться с омегой лично в качестве деловой встречи, Юнги точно не ожидал. Учитывая их последний разговор и то, что теперь клан Мин держит контроль над Восточным пусанским портом, то Хосок ничего хорошего не таит от своего соперника. Как-никак, но Чоны — главные виновники того, что случилось с семьёй Юнги, наверное. Почему-то в последнее время омега много думает о том, а не был ли его отец в самом деле каким-то тираном? Слова Сокджина плотно засели в его голове. Он хочет выяснить всё и понимает, что единственный ключ к его вопросам — истинный, тот, кто имел дело с историей его отца куда серьёзнее, чем сам Юнги.       Конечно, для своего омеги каждый родитель захочет оставаться светлейшим человеком, даже сам бы Хосок хотел казаться перед своими детьми словно ангелом в человеческом обличии, хотя у самого за спиной гора трупов невинных людей. Омега прекрасно понимает, что поговорить надо, и всегда есть шанс того, что альфа может соврать или что-то недоговорить, лишь бы Юнги стало противно от своей семьи. Но он помнит маму, помнит её сладкий голос, который до сих пор приходит к нему во снах, зовёт куда-то, а в итоге юноша вновь приходит к горящему ярким пламенем дому, его вновь хватают и убивают. И каждый раз это Хосок. Пусть даже альфа не желает смерти своему омеге, потому что в нынешнее время найти истинного куда сложнее, чем раньше, почти все они раскиданы по Земле и не так много шансов на то, что ты сможешь отыскать ту самую драгоценность. — Ты уверен в том, что готов пойти с ним на деловую встречу? — спрашивает Сокджин, словно знает, что должно что-то случится и это какая-то проверка Юнги на его смышленость. — Одной войной мало чего решишь, плюс, за мной стоит Главный Дом, Хосок не имеет права уничтожить меня или заточить где-то у себя, потому что я закреплён у Совета, — тяжело вздыхает Юнги, глядя на сад во дворе своего огромного загородного дома, который наконец-то стал полноценно его достоянием, — возможно, что Чон ответит на вопросы, которые не дают мне спать по ночам, ты так не думаешь? — С какого момента ты вдруг решил, что Львы дадут тебе какие-то ответы? Они не знают твоего отца, твоей матери, потому что источники информации давно мертвы. Чон Хосок собственными руками убил своего отца, он не станет тебе ничего говорить, даже если он твой истинный альфа, понимаешь? — Джин звучит достаточно убедительно, чтобы это было неправдой. Юнги знает о том, насколько Ким умелый в уговаривании чего-либо, парни росли вместе под одной крышей, пока омега не съехал в отдельную квартиру на окраине города. Джин всегда был таким убедительным, но почему-то омега ему доверяет даже больше, чем себе самому. — Сокджин, хён, послушай, война — не значит беспамятная битва на поле боя, это также и переговоры, обсуждение сделок, на которые мы можем оба пойти, чтобы сохранить численность своих людей, численность меток, я не могу в первые же недели терять подчинённых, ты понимаешь? Я взял лишь то, что принадлежало мне изначально, дальше я буду действовать намного осторожнее и тише, как ты и говорил. — Я волнуюсь за тебя, ты же это понимаешь? — Понимаю, поэтому беру с собой пять охранников, чтобы быть настороже. Я не знаю, как будет действовать Хосок, я не так близко знаком с его повадками и привычками, чтобы предугадать даже очевидный шаг, он может этим воспользоваться. И что истинные чувствуют друг друга — херня полная, я не буду смотреть на то, что судьба вдруг решила пошутить над нами и свести таким подлым способом. — Может, мне поехать с тобой? — Нет, разбирайся делами семьи Кимов, а лучше помоги мне пробить всю информацию по поводу Тэхёна и Намджуна на данный момент, пора вспомнить о старых друзьях, которые в самый ответственный момент оказались предателями. С ними я разберусь позже, а пока стоит заняться главой всего этого пиздеца, Джин. — Ладно, поступай, как знаешь.

***

      Проводить деловую встречу на независимой территории было лучшим решением Хосока и Юнги, учитывая то, что они оба готовы поубивать друг друга из-за недавних событий, особенно Хосок. Омега старался не показывать своё волнение, хотя в глубине души очень сильно переживал за результат их встречи в более мирной обстановке. Небольшой полупустой ресторан на окраине города, столик на открытой площадке, где они были одни. Чон уже заметил, что за его действиями следят пятеро людей от Мина, пусть он и не собирался никого убивать на сегодняшний вечер. В его планах лишь разговор с омегой, который в самом деле оказался его истинным. — Прошло не так много времени с нашей последней встречи, ты так не думаешь? Я уже успел соскучиться по твоей смазливой роже, — отзывается первый Хосок, когда Юнги уже как минут десять сидит за столом, делая глотки своего заказанного эспрессо. Он любит горькие напитки, особенно когда они обжигают горло. — Зачем ты решил провести со мной вечер, думаю, у нас у обоих есть много других дел, или это какая-то твоя уловка? Может, я и омега, но я не такой тупой, чтобы просто так согласиться на встречу с тобой, даже если ты мой истинный альфа, — отвечает Юнги, ставя чашку с кофе на стол. Они совершенно одни под открытым небом, с небольшого балкона виднеются высотки, сердце ночного Сеула, где люди живут своей жизнью, заканчивают работу и возвращаются домой после тяжелого дня. — Думаю, что на данный момент воевать будет бессмысленно, сейчас ты являешься главной целью Чжухона, пусть мы с ним друзья, но я не позволю ему уничтожить тебя, — Хосок не смотрит в глаза — это первое, что замечает Мин, когда альфа начинает говорить. А, как всем известно, взгляд о многом говорит. Без знаний психологии из тебя не выйдет хороший лидер. — С чего такая честь быть под твоей защитой? Львы и Пантеры никогда не будут союзниками, я не собираюсь прятаться за твоей спиной, у меня достаточно людей, чтобы самостоятельно уничтожить Чжухона, этого придурка, который посмел вякать на меня при всех остальных главах. И ты тоже. — Юнги, послушай меня внимательно, — в голосе альфы проскальзывает злость, раздражённость, Хосок ненавидит, когда его отказываются слушать, когда его перебивают. Особенно, если он хочет сделать что-то хорошее, единственное хорошее дело в своей грязной кровавой жизни. — Чжухон не так слаб, как ты думаешь, поэтому опусти своё ЧСВ, ты не справишься с ним без моих людей. Это я буду тем, кто свергнет тебя, понял? — Тогда я тебе советую забыть про свои планы, я не вещь, чтобы меня не могли поделить какие-то детишки, которые переиграли в детстве в солдатиков. Хосок, это не мировая война, учитывая ещё то, что мы истинные, судьба совсем нас не любит, раз решила поступить вот так, а не иначе. Я единственный омега среди всех глав кланов, закреплённый в Главном Доме, каждый альфа хотел бы свергнуть меня, взять всё имущество под свой контроль, но я напомню, что у меня есть все силы, чтобы перевернуть иерархию с ног на голову. — Ты угрожаешь всем кланам? Их больше пяти, и я считаю только самые крупные, если мелкие семьи воссоединяться, чтобы уничтожить тебя, то ты играешь по крупному. Это не покер, малыш, высокие ставки не помогут блефовать, мы будем куда больше повышать, пока ты не вскроешь все свои ужасные карты. — А сможешь ли ты мне дать ответы на мои вопросы, которыми я задаюсь на протяжении двадцати лет? Каждую ночь они мучают меня в собственных кошмарах и, думаю, у тебя есть хотя бы наводка на ключ от всех тайн, которые таятся от меня. Пойму, если ты решишь прикинуться дурачком, словно ничего не знаешь, потому что одна наша встреча уже выходит за грани разумного, ведь мы, вроде как, заклятые враги, исходя из того, что натворил твой папаша. — Что же за вопросы у тебя? Я постараюсь ответить на них взамен на то, что ты предоставишь мне всю информацию о том, кем являются твои друзья, они слишком выбесили меня и вывели из строя моих людей своими долбанными чувствами. — Они были всего лишь пешками, прикрытием, через которых ты смог отследить меня, поэтому мне не составит проблем пробить их положение на данный момент и слить всю информацию тебе. Но только после того, как я убежусь в том, что твои ответы являются истиной. — Договорились. Так какие вопросы тебя мучают по ночам? Не могу же я оставить своего омегу без ответов, раз решился на встречу, — Хосок ухмыляется, потому что прекрасно понимает, что Юнги много чего мучает, он многое пережил за свою короткую жизнь, ещё слишком мал в том, чтобы править кланом и его будет достаточно легко провести. Вот только Чон не собирается обманывать омегу, это будет крайне невыгодно, потому что ему необходима информация по поводу Тэхёна и Намджуна. Эти уроды слишком запудрили мозги Чимину с Чонгуком. — Была ли определённая причина уничтожать мою семью? Почему Чоны так охотились за мной, ведь я не был причастен ко всему тому, что творил мой отец. Мне мало чего известно, потому что моим источником был мой кузен, которого ты уже видел на первом собрании вместе с Советом. Главный Дом знает его семью и, думаю, ты тоже. — Ну, начнём с того, что я крайне не поддерживаю идею моего отца истреблять твой клан, его убийство мною было предумышленное, бывший глава клана был настоящим тираном, даже я, со своим отвратительным характером, это понимал. Моей семье нужен был новый король, поэтому я и сверг его собственными руками, подстроив всё так, словно он просто нехило навернулся с лестницы прямо насмерть. Знаешь, порой для хорошей жизни стоит жертвовать родными. Чонгуку неплохо досталось от него, его буквально хотели изгнать за распутность, но я не дал ему уйти, однако ты первый, кто узнаёт об этом. Сомневаюсь, что эта информация как-то поможет тебе, поэтому распоряжайся ей так, как хочешь. — Хосок говорит уверенно, он не запинается, следовательно, либо придумал историю заранее, либо рассказывает так, как есть на самом деле. На сей раз он не отводит взгляд от лица Юнги, на которое падает лунный свет. Он настолько красивый, волшебный. Хочется влюбиться. — Насколько я знаю, твой отец убивал многие кланы, забирая их владения себе, но не подумал о том, что когда-то окажется по ту сторону медали. — Следовательно, всю мою семью убили только из-за того, что отец шёл к абсолютной монархии, решая, что всё, что существует — его принадлежность? Звучит, как какая-то фантастика, ты так не думаешь? — Юнги не доверяет Хосоку, совсем не доверяет, потому что этот альфа столько дерьма принёс в жизнь омеги. Как после всего того, что Мин пережил, можно вообще хоть на грамм доверять человеку напротив? — А ты научись дослушивать до конца, Мин, — рыкает Чон, — он убил мою мать и папу Чонгука, чтобы морально уничтожить моего отца, но на самом деле разбудил настоящего монстра в этом человеке. Он просто не понял, до чего докатился своим желанием владеть кланом Львов, не зря же мы несём на себе такого зверя, не задумывался об этом никогда? Мне-то как-то срать, но мой отец остался с двумя маленькими детьми. Я младше тебя всего на год, но это не даёт тебе право думать, что знаю о жизни куда меньше. Знаешь, каково вообще взять на себя целый клан в семнадцать лет без поддержки от старших? Все, абсолютно все были против меня после случившегося. Но ты бы знал, с каким наслаждением я смотрел за тем, как старое тело моего отца скатывалось по лестнице вниз, ломая кости и в итоге разбивая голову о каменную статую в углу. Я смотрел на это с улыбкой, с улыбкой, которая означала свободу и абсолютную власть над кланом. Я видел ситуацию иначе, Юнги. И тебе советую перестать считать действия своих родителей истиной. Как бы ты не говорил, что они поступали правильно — думай своей головой, а не Сокджина, который просто хочет уничтожить всех остальных через тебя. — Кимы давно отказались от власти, чего ты хочешь от Сокджина? — хмурится Юнги, чьё лицо только сильнее умиляет Хосока, но альфа, конечно же, этого не показывает. — Сокджин вряд ли был согласен с тем, что его предки решили выйти из состава Главного Дома, поэтому сейчас хочет показать всем, какой он мощный правитель и возглавить свою империю, но ты, — Хосок показывает пальцем на Юнги, задерживая свой взгляд на его кристальных глазах, — его главная преграда. Ты бессмертный сапфир, знаешь почему? — Что за дебильное прозвище? — кривится омега, стараясь не смотреть в глаза альфы, но что-то удерживает его взгляд. В ночном свете он понимает, насколько он может быть красивым, насколько власть делает его привлекательным. Хосок явно отличный любовник, но им запрещено быть вместе историей, но разрешено судьбой. Что в итоге выберет Юнги — не знает, а это убивает его морально куда сильнее. — Почему?.. — Твоё рождение прозвали, как пришествие Христа, даже если твои родители были атеистами, все говорили о втором Боге, который в обличии омеги создаст новый мир, напишет новые правила, по которым все будут играть на новом поле боя. Бог не может быть убитым, ты бессмертный. А знаешь, почему сапфир? Лично мой. Я люблю этот камень. А ты моя драгоценность, за которой я буду бегать, пока не поймаю, Юнги.       Почему-то сердце Юнги начинает биться куда чаще, сильнее, норовясь вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. Что-то внутри омеги явно ёкнуло от слов альфы. Этого Хосок и добивается, он хочет дать понять этому парню, что от судьбы не убежать. Она будет преследовать их до самой смерти. Тяжело быть на поле битвы с тем, кто является твоим истинным, особенно когда тебя начинает тянуть к нему, когда ты ломаешься под этими чувствами. Юнги тоже вот-вот сломается. Он отгоняет мысли даже о банальном поцелуе с Хосоком, он не хочет этого, но внутри что-то словно специально давит на его мозги, заставляя чуть притянуться к альфе. Нельзя. Нет. Ни в коем случае. — Это всё, что тебя интересовало? — усмехается Хосок, видя, что Юнги застрял взглядом на его лице. Альфа явно очаровал этого омегу, который всё ещё продолжает говорить себе «Нельзя!». — Ты… Точно говоришь мне правду? — медленно произносит Юнги чуть тише, чем говорит обычно. — Можешь быть во мне уверен, я не гадюка, чтобы лгать о том, что знаю, мне это не особо-то и выгодно, заметь. Теперь твой черёд выполнять мою просьбу. Смекаешь? Можешь всю информацию доложить мне через своих людей, я не собираюсь убивать их, как только они дадут мне все известия о Тэхёне и Намджуне, Мин Юнги. — Ты так уверен во мне? — Да. В отличие от тебя, я научился читать людей по одному взгляду. И если хочешь поцеловать меня, то перестань твердить себе «Нельзя!» и просто сделай это, давай, — Хосок привстаёт со стула, медленно потянувшись к Юнги, на что омега реагирует резко, буквально выпрыгивая из-за стола и отходя в сторону. Он не смеет. — Не прикидывайся, меня чувствами не взять, я не верю в истинность, Хосок! — твердит Юнги, хоть и понимает, что вот-вот бы обложался перед тем, перед кем постоянно свой нос был готов задирать и говорить, что Хосок и гроша его не стоит. Но сегодняшний разговор перевернул весь мир омеги вверх ногами. Альфа встаёт вслед за Мином, подходит буквально вплотную и рукой держит за плечо, чтобы тот не смел убегать. — Послушай меня, — грубо начинает Хосок, внушая Юнги страх перед собой, — ты омега, ты низшее звено в нашей иерархии, поэтому принимать решения могу только я, альфа, понял? Не строй из себя сына Бога, ты никто. А все те, кто говорили о тебе, как об Иисусе — тупые уроды, которых я переубивал. — Ещё одно лишнее движение и в тебя выстрелят. — Не позволишь, — ухмыляется Хосок, — потому что я тебе нравлюсь. — Ты озабоченный, — сглатывает вязкую слюну омега, глядя на ночной город, глядя на остальные пустые столики, и понимает, что сейчас они наедине. Он попался. Спустя долгое время после их последнего поцелуя. Тот вечер в общежитии, тот первый поцелуй, от которого Юнги так сильно возбудился. Это всё всплывает в его памяти страшным флешбеком. — Ну, давай, сделай это, и мы разойдёмся мирно. — Ты уверен? Знаешь, в последний раз ты так сильно возбудился, я удивлен был тому, как ты смог легко подняться на ноги. — Заткнись и просто делай то, что тебе позволили! — повышает голос Юнги, который уже откровенно задрался тем, как Хосок тянет время.       Однако альфе повторять дважды не нужно: он сразу припадает к чужим омежьим губам, позволяя прочувствовать всё то, что было в первый раз, только с удвоенной силой. Хосок сминает губы Юнги поочерёдно, наслаждаясь их горечью и сладостью одновременно. Вкус того эспрессо был явно хорошей добавкой для поцелуя. Омега в свою же очередь понимает, что точно сходит с ума из-за Хосока, из-за его запаха, который начинает буквально впитываться в бедного омегу, что вот-вот упадёт на пол. Его ноги дрожат, как и губы, что, конечно, чувствует Чон.       Альфа прижимает омежье тело к себе за талию, углубляет поцелуй, проникая языком в чужой рот, на что Юнги дёргается, хватается за хосоковы руки, стараясь оттолкнуть его от себя. Но это так… приятно? Да, это приятно, да, Юнги понимает прекрасно, что сейчас поступает, как последняя шлюха, которая вчера орала про то, какой альфа плохой, а сейчас готов подставить свою девственную задницу ему. Это так отвратительно звучит, но это имеет место быть среди мыслей омеги. Внизу всё тугим узлом возбуждения сводит, за что Мин готов убивать Чона и всё, что связано с ним, но не может. Нет, судьба оказывается куда сильнее его мыслей и желаний, полностью туманя их. — Хватит! — Юнги отталкивает Хосока от себя, утирая рот от слюней, что остались после мокрого поцелуя с языками. Кажется, ещё немного и он готов будет сорваться с Хосоком в мотель, чего допускать нельзя. Отдавшись своему альфе один раз — Мин рискует получить его метку в шею и что ещё хуже — забеременеть. А детей он не хочет. — Ты такой податливый, — улыбается Хосок, — но целоваться с тобой — одно удовольствие. Встретимся, когда те самые гадюки объявятся, чтобы уничтожить тебя, Юнги-я. До встречи. — Твою мать, — ругается омега, когда альфа уходит, оставляя его одного. Чёртова судьба. Чёртова истинность. Чёртов Чон Хосок!