sapphire of immortality

      Юнги долго думал над встречей с Чон Хосоком, над его словами, над попытками Джина отговорить омегу от этой самой встречи. Пазлы складываются, но только если на них посильнее надавить, однако картинка всё равно получается размытой, непонятной, это сбивает с толку. Мин не спит всю ночь, касается пальцами своих губ, вспоминая о том поцелуе и ненавидя себя за слабость перед истинным альфой. Он сам сказал, что между Чонами и Минами никогда не будет мира, но сам согласился на поцелуй. Так странно и глупо, думает Юнги.       Следующим днём Мина ждала очередная деловая встреча с партнёрами, подписание договора с одним небольшим кланом, который позволит Юнги открыть точку на чёрном рынке, тем самым увеличив свой доход. Однако тяжело заниматься подобными делами, когда в голове сидит один альфа, а омегу мучает дикое желание потрахаться уже наконец-то. Придурок, просто согласись с ним на одну ночь. — Юнги, Ким Тэхён явился, — сообщает Сокджин, осторожно заглядывая в кабинет, — пускать?       Омега поднимает взгляд на своего кузена и кивает. Сегодня он также ждал встречи с Тэхёном, контакты которого удалось отыскать спустя пару месяцев разлуки. Как-никак, он был его другом, даже ближе, чем Намджун, с которым Мин пытался писать свою музыку, но омега так и не дошёл до того момента, чтобы стать полноценным музыкантом и слиться с обществом. Занять место главы своего клана, тем самым оживив его, что предложил Сокджин, на что Юнги согласился, думая, что сможет отомстить за родителей и братьев.       Встреча этих двоих казалась такой неестественной. Больше нет этих добрых рукопожатий, Ким так напуган тем, в какой атмосфере теперь крутится жизнь его хёна, к которому он был так любезен. Юнги смотрит на Тэхёна, просит присесть на диван в кабинете, куда и сам вскоре садится, заварив по две чашки крепкого кофе. Парни очень любили пить кофе вместе после университета, когда рано заканчивались пары. — Давно мы не виделись, правда? — спрашивает Мин, решая не затягивать разговор. — Ничего не знаешь про Чимина? Мне казалось, что вы начали встречаться, я прав? Знаешь, что бы ты ни говорил, я против вашего союза, эта омежья жопа чуть не отправила меня на верную смерть! — Я знаю всё, хён, — виновато говорит Тэхён, — но я люблю его, понимаешь? Мы с ним не виделись ровно с того дня, как ты пропал, а я себе место не находил, ибо два человека, к которым я был привязан душой, исчезли из моей жизни. Ты только представь, я неделю назад узнаю о том, что мой хён оказывается главой мафиозного клана, который держит чёрный рынок Кореи, а прикрывается отелями и клубами! Как я должен себя чувствовать? — Ты, наверное, ничего не знаешь, ибо Чимину было запрещено рассказывать всё про Чон Хосока, — тяжело вздыхает Юнги, стараясь кратко и завуалированно описать ситуацию. Ему сейчас просто необходима поддержка со стороны Тэхёна, ибо именно этот парень всегда держал своё слово и, наверное, не так сильно виноват, нежели Намджун. Этот альфа всё ещё встречается с Чонгуком, кто в итоге оказался братом Чон Хосока. — Тэ, послушай, ситуация неоднозначная получилась, поскольку меня в тот день Чимин потащил с вами на вечеринку, а она оказалась лишь прикрытием, чтобы подстроить мою встречу с человеком, который на протяжении всей моей жизни хочет меня уничтожить и присвоить себе. — В каком смысле? Юнги-хён, не опасно ли это? Хотя… учитывая то, сколько охраны в этом доме, я бы не стал сомневаться, что ты вечно под прицелом какого-нибудь снайпера находишься, — в голосе Кима омега чувствует взволнованность. Этот парень всегда был таким чутким, даже если не принимал некоторые стороны Юнги за хорошие, чаще всего старался защитить его. — Я не имею права рассказывать тебе все подробности, но что делать, если твой злейший враг оказался твоим истинным и, как бы ты того не хотел, тебя тянет к нему на инстинктивном уровне? Мне кажется, что я просто сяду в лужу, если поддамся тем ощущениям, но сам понимаешь, что мне за двадцать, а я всё ещё девственнен. — Блин, это хреново, хён, — цокает Тэхён, не представляя, как этот омега всё ещё не набросился на какого-нибудь альфу во время своей течки. Оставаться девственником в возрасте от 24-х лет достаточно тяжело, особенно когда ты находишься рядом со своим истинным альфой, коих встретить на настоящее время достаточно тяжело. Современные альфы не гонятся за попытками найти того самого, кто будет с ними до конца жизни, кто готов родить ему, как минимум, двойню, спокойно выйти замуж и жить, как полноценная семья. Юнги сам такой. Он не хочет семьи, потому что прекрасно знает, что она станет его слабой стороной на войне. — Вообще, я плох во всяких политических отношениях между кланами, ибо мои знания в этой сфере заканчиваются лишь на прочитанной книжке про японскую мафию, но, наверное, иногда стоит жертвовать властью, если ты хочешь быть счастливым, разве нет? С чего ты вдруг вообще решил, что хочешь быть вот здесь? — младший машет руками, явно показывая кабинет и в общем весь огромный особняк, в котором Юнги продолжает прятаться. — Это единственный способ, благодаря которому я смогу отомстить за смерть своих настоящих родителей, ведь отец Чон Хосока, того самого альфы, на которого работает твой Чимин, чтоб его, устроил пожар, в котором сгорели мои родители. Мама оказалась умнее, чем они думали, поэтому упрятала меня в семье Кимов, которые когда-то имели огромную власть на чёрной стороне Кореи. Они держали верх на протяжении столетия, а после отказались от всего этого дерьма ради сохранения жизни членов семьи деда Сокджина, моего кузена. — Я не хочу показаться грубым, но тебе не кажется, что это всё слишком странно? Твой кузен предложил занять место главы твоей семьи, но почему он сам не мог восстановить свою фамилию, как ту самую устаревшую империю, что вышла из списка? — Хосок также говорил о том, чтобы я не доверял Сокджину, но как? Я вырос с этим человеком, я не могу идти против него, либо ты в сговоре с этим альфой, чтобы пойти на меня с другой стороны, ударив по самому больному, да? Ким, будь со мной честен. — Я полностью чист перед тобой, хён, но твой кузен явно что-то не то творит за твоей спиной, задумайся об этом. Иногда ты даже не подозреваешь, что врага нужно держать близко, может быть, Чон Хосок и вовсе не хочет навредить тебе. Мне тяжело представить, чтобы альфа лишал жизни своего омегу, даже если он жестокий человек, но он — твой истинный, ты должен помнить об этом и брать все инстинкты в расчёт. — Если Чимин объявится, то сразу дай мне знать, если ты на моей стороне, то по возможности вытягивай из него информацию про Хосока и его коварные планы на мой счёт. Хорошо? Я постараюсь обеспечить тебе безопасность. — Юнги говорил это с дикой болью на сердце, потому что помнил уговор с Хосоком, а ещё он понятия не имеет, зачем Чону нужны его друзья, к чему он хотел подвести Мина на той встрече?       Омега начинает сходить с ума от всего происходящего вокруг него. Он наблюдает за тем, как Тэхён выходит из особняка и идёт к машине, которая увезёт его в общежитие. Как узнал Юнги, Киму перестало хватать на аренду квартиры, поэтому парень съехал в более дешёвое жилое помещение, найдя себе небольшую комнатку в старом здании. Его адрес выслан на почту Чон Хосоку, как от анонимного пользователя. Самое странное, что от Намджуна ни слуху, ни духу. Альфа словно испарился, что, конечно, пугало всех. Он ведь был неглупым, нежели Тэхён, который сразу согласился на встречу со своим хёном, наивно думая, что ему помогут с безопасностью.       По приезде на адрес общежития, Тэхён выходит из машины, поблагодарив водителя за поездку. Будучи альфой, Ким оставался всё таким же напуганным юношей, который никогда не доверял людям, что жили в его районе. Само место веет смертью, ибо не раз он слышал о том, как здесь дохли кошки или совершались самоубийства, а об бесследных пропажах каждый день говорят. Единственное, что его здесь держит — низкая цена за комнату.       Когда парень подходит к дверям своего общежития, то замечает розоволосого парня. Пак Чимин пришёл к нему, стоило Тэхёну вспомнить про этого омегу, с которым Юнги посоветовал быть осторожным. Альфа не такой глупенький, но ему ума не хватит банально себя защитить. В этом омега уверен. — Ч-Чимин? — удивлённо спрашивает Тэхён, заходя внутрь здания, где и поджидал его омега. — Ты пропал на несколько месяцев, а теперь вдруг решил явиться? Что за дебильное отношение, а? — конечно, альфа недоволен таким неожиданным визитом, а ещё его больше пугает то, как отлично совпали встречи с теми, кто бросил его одного, оставил гнить в этом страшном месте и питаться на последние деньги. — Прости, Тэхён-и, — виновато говорит Пак, подходя к Киму. Альфа чувствует приторный запах омеги и сдержаться не может, чтобы крепко обнять того, к кому так долго питал симпатию. Они выпустились с университета, а эта чёртова влюблённость всё ещё не пропала и продолжала мучить Тэхёна. Он ненавидит себя за то, что привязывается к людям раз и навсегда. — Мне нужно было уехать в Пусан к маме с папой, а позвонить не было времени, прошу, прости меня! — А как ты нашёл мой адрес? — спрашивает альфа, ведь не помнит, чтобы кому-то, кроме Юнги, давал свои данные. — Никто не знает, где я живу, даже мама с братьями думают, что я проживаю у друга в квартире. Чимин?       Омега выглядит расстроенным, словно говорить не хочет. Как бы он ни был повязан с Чон Хосоком смертным контрактом, ему было больно признаваться тому, кого он, кажется, полюбил сильно, да так, что банально не может привести к своему начальнику. Чоны грозились вырезать всю семью омеги, если тот не доставит им Тэхёна в целостности и сохранности на пытки. Кажется, он начинает плакать, что моментально замечает Ким. — Эй, эй, малыш, ты чего, ты плачешь? — тараторит Тэхён, поднимая голову Чимина и заставляя посмотреть прямо в глаза. Лисий взгляд наполнен горькими слезами от вынужденных мер, к которым пришёл Пак. Ему тяжело признаться, но он не хочет, чтобы его семья пострадала из-за какой-то там влюблённости. В какой-то степени Чимину кажется, что они с Тэхёном истинные. Так хотелось бы думать каждому омеге на его месте, ибо чувства могут быть сильными даже без игр судьбы. — Чимин, что случилось? Объясни мне! — Пойдём, — омега хватает альфу за руку, утягивая наверх, прямиком в комнату к Тэхёну.       Оказавшись в тесной комнатке, Чимин садится на кровать, что делает и альфа, присаживаясь с тем рядом. Омега смотрит в глаза своему возлюбленному, чтобы казаться как можно честнее. Он готов признаться в том, в какое дерьмо влип не по собственной воле, его вынудили шантажом. Причём самым отвратительным, это слишком низко даже для Чон Хосока. — Сначала знай, что я, кажется, очень сильно… люблю тебя, — признаётся первым делом Чимин, ловя лёгкую улыбку альфы, на что улыбается в ответ, но уголки губ почти сразу опускаются и улыбка исчезает с лица омеги. Ситуация сложная и Чимина надеется, что Ким поймёт его. — Тот вечер, когда мы переспали в первый раз, знаешь… Он был подстроен, я не планировал тащить Юнги с нами, того захотел Чон Хосок, человек, который на протяжении многих лет охотился на твоего близкого друга. Он вышел на меня, потому что я оказался объектом твоей влюблённости и его соседом по блоку, а после мне начали поступать угрозы, если я не буду делать то, что велит тот альфа — они убьют мою семью. Сегодня меня заставили привести тебя, дав этот адрес. И я не хочу даже думать о том, что тебя будут там пытать! Даже я готов умереть, лишь бы не тронули тебя, Тэхён! — Я был сегодня у Юнги, — признаётся в ответ Тэхён, — и у меня большие сомнения насчёт того, что нас просто так оставят в покое. Мы слишком много знаем про хёна, потому что были близки с ним, а эта информация очень важна для того альфы. Я не знаю подробностей, сам понимаю, что Юнги боится рассказывать обо всём досконально, но что делать нам? Из нас делают крайних, нежели просто оставить в покое. Они не те люди, от которых можно просто так сбежать в другую страну, ибо будет как на войне. Ретировка — казнь. — Мне страшно, Тэ, — всхлипывает Чимин, укладывая голову на колени альфы. Омеге в самом деле страшно, он не хотел, никогда не хотел лезть в это дерьмо, но, как говорилось ранее, его заставили, вынудили. — Нам нужно попытаться сделать так, чтобы Чон Хосок и Мин Юнги встретились лицом к лицу и также воевали только друг с другом, не трогая тех, кто к ним вообще никак не причастен. — У тебя уже есть идеи? И что мы будем делать с приказом привести тебя к Хосоку? — Завтра рано утром приведёшь меня туда, если им нужна будет информация — я расскажу всё, что знаю про Юнги-хёна, а дальше останется только ждать. Я уже сказал, что не факт, что Хосок хочет смерти своего омеги, ибо это противоречит всем законам природы, а хён сам сказал, что его тянет к этому альфе. Всё просто, как дважды два — четыре. Переночуешь со мной, малыш? — Конечно.

***

      Следующий день для Юнги начинается с новости о том, что Кобры, точнее, Ли Чжухон, направил своих людей на Восточный порт Пусана, тем самым отбив территорию у Пантер, Мин Юнги. Сказать, что омега был зол — ничего не сказать, он был в такой ярости, что тут же приказал уничтожить границы в Тэджоне, что стояли за Чжухоном. Пришло то самое время, когда Хосок точно объявит о своём желании помочь омеге расправиться с Кобрами. Альфа не всегда поддерживает решения своего пускай и друга, поскольку имеет свою голову на плечах, чтобы мыслить логично. — Господин, три отеля, что в Каннаме, Чуннане и Йонсане, были заминированы, пришло известие, что Кобры требуют эти точки обратно, иначе здания взлетят на воздух! — сообщает Минхёк, что только что узнал про происшествия. Стоило Юнги хотя бы на пару дней отойти от усиления своих мест, как туда сразу же пошли с войной Кобры. Чжухон не желает принимать тот факт, что омега может быть умнее этого альфы. Что же, тогда Мин будет играть по более жёстким правилам, не нарушая закон Главного Дома. — Он явно не понимает, с кем решил играть, — тяжело вздыхает Юнги, кидая дротик в сторону Минхёка, целясь в центр мишени, что висела над дверью. Острие на пару миллиметров пролетело от лица молодого парня, что в ужасе обернулся, поняв, что дротиком омега попал прямо в центр. Абсолютная точность.       Взгляд Юнги свирепый, он способен напугать даже, наверное, самого Чон Хосока, который уверенно держится на первом месте по силе, что обладает на данный момент. Львов ценят в Главном Доме, пусть и считают, что этот мальчишка слишком заигрался, желая владеть всем на свете. — Ли Чжухон не говорил ничего о переговорах? Я не собираюсь играть в войнушку, он сам не понимает, что взрывом даст наводку на себя, поскольку официально я стал владеть отелями, полиция обязательно накопает на него всю информацию, а потом посадят за решётку. Вот вроде змей, а такой тупой, только и умеет, что ядом плеваться, гадюка чёртова. — Г-Господин, их метка — кобра, а не гадюка — поправляет того Минхёк, — простите. Так что мы будем делать с заминированными зданиями отелей? Люди напуганы, им приказано не покидать свои номера, поскольку никто не знает, где точно расположена бомба и как её обезвредить. Мы направили туда спасателей, чтобы вызволить всех хотя бы через окна комнат. — У меня складывается ощущение, словно это нападение на мои территории было запланировано, начиная со встречи с Чон Хосоком, — произносит Юнги, сложив перед собой руки в замок. Глаза омеги бегают по столу, в голове парень старается обдумать свои дальнейшие действия. — Направь несколько людей в порт, а я поеду разбираться с отелями прямо в Главный Дом. Также назначь там встречу с Ли Чжухоном, а если эта змея не явится туда, то так уж и быть, война начнётся и явно ничего хорошего нам обоим не принесёт. В любом случае, в моём рукаве Львы, самый сильный козырь. — Принял, будет исполнено! — твердит парень и убегает из кабинета, оставляя Юнги одного.       В Главном Доме Юнги долго ждать не пришлось своего оппонента, который явился практически сразу. Их беседа по правилам будет в присутствии Совета. Чжухон выглядит куда более уверенным, когда в его руках находится три отеля в Сеуле, не считая ещё тех, которые он планирует заминировать, тем самым вызволив из лап этого омеги, который слишком много на себя берёт. — Я уж думал, что ты испугаешься, но ты сам назначил встречу, хоть где-то я могу сказать, что уважаю тебя, Мин Юнги, — ухмыляется альфа, садясь напротив омеги, — с сегодняшнего дня те точки, которые ты наглым способом забрал у меня, вернутся обратно к своему папочке. Ты не сможешь дать мне весомых аргументов, чтобы я разминировал три здания и не нападал на остальные части пусанского порта. — Чжухон, если ты продолжишь кидаться в меня угрозами, то точно сухим из воды не вылезешь, — начинает Юнги, выглядя довольно-таки уверенным в себе, — эти отели принадлежали моей семье с самого их основания, я лишь забрал то, что по праву моё. Закончилось то время, когда остальным кланам было позволено сожрать мёртвых Минов, как воронам дохлую крысу. — Про крыс ты верно подчеркнул, твои родители теми ещё помойными грызунами оказались, ведь уничтожать чужие кланы посредством предательства было очень некрасиво, ты так не думаешь? Раз взялся за дело своих родителей, то и отвечай за их проступки, омежка. Совет слышит весь наш разговор, ты прекрасно понимаешь, что мы не одни в этом зале. Кобры никогда не отдают свои территории без войны, ты должен был это знать, когда пошёл на мои территории.       Стоило Юнги лишь открыть рот, как двери зала открываются и на пороге показывается Чон Хосок, уверенной походкой заходя за спину омеги. Чжухон в немом шоке смотрит на своего старого друга, который зачем-то решил нарушить их тет-а-тет. Чон знает прекрасно, что один омега не справится, потому что его всерьёз никто здесь не воспринимает, думают, что он просто хочет казаться таким же крутым и серьёзным мужчиной, на плечах которого лежит клан. Однако многого они не понимают, один Хосок подозревает, какой монстр сидит внутри этого омеги. Не суди книгу по обложке. — Я представляю сторону Мин Юнги, Ли Чжухон, Совет дал мне добро на то, чтобы встать на его защиту, поэтому, друг, советую тебе пересмотреть желание начать войну с Минами, иначе ты бросишь камень и в мой огород, а я ой как этого не люблю. Ты же помнишь, почему клан семьи Пак распался? Ох, мне было безумно жаль двухмесячного младенца, которого родил омега того предателя, а я ведь его своим другом считал, Чжухон. — Ты сейчас серьёзно? — щурится альфа, переводя взгляд на омегу. — Этот засранец подставил тебе свою жопу, чтобы ты его защищал? Чон Хосок, только не говори, что Львы впервые пойдут против Кобр, между нашими кланами заключён мирный договор, ты просто не имеешь права… — Имею, — перебивает того Хосок, — мне напомнить, как твой папа слёзно умолял твоего отца заключить мирный договор с Чонсоком, моим отцом? Если бы не его милость, тебя бы сейчас здесь не было, ты просто обязан стелиться под меня, а ещё скажу одно — тронешь этого парня, — альфа давит на плечи Юнги, заставляя того буквально подавиться собственной слюной от шока и испуга, — я убью тебя. И это последнее предупреждение. Я требую отдать территории, которые были изначально в руках семьи Мин, омега отлично справится с тем, чтобы держать их в лучшем состоянии, не то что ты, лишь бы денег с грязных извращенцев сдирать посредством подпольной проституции, где каждая шлюха болеет венерухой, понял? — Такого я точно от тебя не ожидал, Хос, — шипит Чжухон, — эй, а ты чего вдруг заткнулся, омежка? — Ещё раз так назовёшь меня, — грубо начинает Юнги, разламывая в своей руке карандаш, — похороню заживо.       Его голос пугает всех, кто присутствует в зале, даже сам Совет. Хосок был прав, что никто не воспринимает здесь омегу всерьёз, хотя стоило бы. Юнги достаточно умный парень, он много времени потратил на то, чтобы достигнуть совершенства в плане правления. Политика — его конёк. Юноша ненавидит войны, но понимает, что без них прожить на верхушке иерархии и заново поднять клан не сможет. Это будет тяжело, но он справится во имя империи Мин.       Хосок давит ухмылку, словно он учил этому Юнги, но тот сам по себе такой. Его не пробить угрозами, он будет твёрдо идти к своей цели, пока не достигнет желаемого. Омеги не всегда слабые, не всегда чувствительны к кровавому месиву и ему ничего не стоит испытать то чувство, когда ты водишь скальпелем по коже, откуда сочится струя крови, тем самым пачкая одежду и заливая комнату криками жертвы.       Юнги точно помнит, что не давал распоряжения звать Хосока, значит, альфа узнал другим способом про встречу с Чжухоном. Ему нельзя оставаться наедине с этим человеком, иначе природа точно возьмёт своё, а этого нельзя допустить. — Если завтра всё не встанет на свои места — против тебя пойдут Львы, Ли Чжухон, — ставит перед фактом альфа, — и повторюсь, что насчёт твоего убийства я не шутил. Думаю, на этом стоит закончить. — Ты позволишь какому-то омеге разрушить нашу дружбу? — хмыкает Чжухон, когда все трое выходят из зала, оставляя Совет на обсуждение произошедшей беседы. — Что этот придурок возомнил вообще? Почему ты его защищаешь? — Послушай, «друг», я не боюсь разрушить дружбу, которая построена на жалости, — вздыхает альфа, — мне пора, а то потеряю из виду своего омегу.       Хосок выбегает из Главного Дома, встречаясь взглядом с ждущим его на улице Юнги. Омега явно недоволен тем, что этот альфа решил влезть в его дела. Клан принадлежит Мину, следовательно, Мин и должен решать его проблемы, а не Чон Хосок, с которым он должен вести войну, а не союзничать. Вот только после этой мысли в голове всплывают слова Тэхёна, что врага нужно держать куда ближе, чем друга. Но это не всегда работает, разве не так? — Чего ты добиваешься своими попытками защитить меня? Я сам справлюсь, не смей лезть туда, куда не просят, Чон Хосок, — агрессирует Юнги, хотя эта агрессия кажется для Хосока такой милой. Сразу хочется притянуть этого омегу с горным запахом к себе, поцеловать снова в губы, заставив того ещё несколько ночей думать о себе. Чон уверен в том, что Юнги ворочался в постели, желая как можно скорее снова оказаться в поцелуе с ним. — Я же говорил, что выйду на твою сторону, если Кобры пойдут против тебя, — тяжело вздыхает Хосок, — мало ты понимаешь, Юнги, потому что банального признать не хочешь. Вообще, я думал предложить тебе попробовать запихнуть своё желание мстить в задницу и попробовать наладить со мной контакт, потому что Чон Чонсок и Чон Хосок — разные люди, у нас разное мнение и взгляды на политику клана. Я не хочу войны между Чонами и Минами, понимаешь? Мне надоело постоянно ходить по головам, но с таким омегой, как ты, будет делать это намного интереснее. — На что ты намекаешь? Твой отец убил мою семью, лишил меня всего, а сейчас мне говорят, что я должен платить за их грехи, серьёзно? Тогда и ты заплати за проёбы твоего отца. Мне неважно как, главное, чтобы это было равносильно тому, что испытывал я всю свою жизнь! — Я могу убить своего младшего брата, — безэмоционально говорит Хосок, от чьего предложения Юнги дёргается. Неужели альфа в самом деле такой бесчувственный? — Ладно, шучу, Чонгук-щи слишком милый, мало чего в жизни повидал, чтобы я отрубил ему голову, хотя было бы неплохой новостью, меня бы куда сильнее бояться начали. Тебе и вовсе убивать некого, ты сам омега, а за твоей спиной один твой долбоящер-кузен Ким Сокджин, от которого толку, как от говна — только воняет много, ничего не делая при этом. — Я вырос в семье этого человека, — поясняет Юнги, — поэтому закрой рот в его сторону, понял? — Могу закрыть рот посредством поцелуя с тобой, сладенький, — усмехается Хосок, — хочешь устроить шоу перед Чжухоном? — Что? — кривит лицо Юнги, глядя за спину Хосока, где из Дома выходит тот самый альфа, который уже все мозги проел Мину и Чону.       Однако Хосок даже не ждёт соглашения, хватает омегу за щеки, притягивает к себе и развязно целует Юнги в губы прямо на глазах от охуевшего от всей ситуации Чжухона. Парень смотрит на то, как Чон по-собственнически прижимает омегу к себе за талию, спускает руку вниз к ягодицам, провоцируя Мина на недовольные мычания в поцелуй. Юноша жмурится, но не сопротивляется, потому что выставить Чжухона придурком ему очень хотелось, так ещё и он безумно соскучился по губам своего альфы. Пусть и понимает, что вместе они не могут быть, всё равно инстинкты сейчас не позволяют оттолкнуть от себя Хосока.       Отъезжающая Киа Чжухона позволяет парням, наконец, прекратить целоваться. У Юнги бешеная отдышка после такого долгого контакта губами, особенно возле входа в Главный Дом, что не очень подходит под место для поцелуев. Однако Хосок безумен, от него ничего другого ожидать и не следовало. Псих. — Твои губы с каждым поцелуем всё слаще и слаще, ты что-то делаешь с ними? — ухмыляется Хосок, держа голову Юнги за подбородок, чтобы тот не смел отводить взгляда от альфы. — Отвечай. — Нет, — сглатывает вязкую слюну Мин, боясь в лишний раз моргнуть. И Юнги снова ловит поцелуй Хосока, как он языком лижет губы, проникает внутрь и с пошлым чмоком отстраняется. Альфе так не терпится прямо сейчас схватить этого вкусного омегу и увезти к себе, заняться сексом, показать, что в самом деле является наслаждением и, в конце-концов, сделать своей драгоценностью. — Блять, прекрати! — Тебе не нравится? Твоя дрожь в ногах говорит об обратном, а как ты вспотел, я в шоке, Мин Юнги, неужели тебя банальные поцелуи возбуждают? Ты всё такой же девственник? — Заткнись, ты не обязан лезть в мою личную жизнь, я сам разберусь. — Я могу помочь с этой проблемой, надоели вонючие приторные омеги, — хмыкает Хосок и Юнги уже готов согласиться, его всего трясёт от этой ситуации. Властный Чон Хосок, кого он считал врагом, его истинный альфа, с кем он хочет заняться сексом прямо сейчас. — Повременим, — единственное, что говорит Юнги, прежде чем вырвать руку из хватки Хосока и покинуть того, усевшись в свою машину. — Завтра ты будешь умолять меня об этом, Юнги-я, — усмехается Хосок, когда чёрный Хёндай Солярис покидает территорию Главного Дома, оставляя Чона одного.