sapphire of immortality

      Юнги не считает себя особенным, но почему-то все факторы сводят к тому, что всё будущее лежит только на его плечах. Хосок не поможет Мину справится со всеми проблемами, пока омега сам не догадается, что к чему. Он был рождён, как тот, кто покончит со всем злом и даст остальным жить спокойно, но он этого пока не понимает. Точнее, пытается делать вид, что не понимает.       Чонгук рассказал всё, что творилось с ним, пока он жил с Джином. Парень сам пришёл к тому, что он не нужен альфе, как омега, он нужен ему, как мост к тайнам Хосока и Юнги. Именно поэтому он и сбежал. Он не этого хотел. — Он всегда говорил о том, что Юнги-хён особенный, буквально бредил этой мыслью, в какой-то момент я понял, что Сокджин сошёл с ума, повернулся на этом факте, — рассказывает Чон, сидя в палате перед Юнги и Хосоком, — если ты действительно особенный, то прошу, спаси нас всех от того, что надвигается на Главный Дом, потому что он хочет уничтожить всех, посеять войну. — Ты сможешь, — добавляет Хосок, гладя Юнги по плечу, — Юн, ты правда сможешь, я верю в это, ибо кто, как не ты, вытащил меня из того ангара? Думаю, тебе бы удалось даже в тот же час уничтожить и Джина, но ты бросил эту идею, узнав, что через считанные минуты я умру. — Потому что я поставил чувства выше задания, — отвечает омега, глядя на Хосока, — это странно. Впрочем, неважно, вечером мы возвращаемся домой втроём. Чимин сказал, что останется ночевать с Тэхёном, я не мог противиться его желанию, всё-таки, они истинные.       Мин не хочет думать о том, что он особенный. Маленький ребёнок, которого маме удалось спасти. Она была умнейшей женщиной среди немногих, кто существует на планете. Она справилась со всеми нападками, когда заняла место папы братьев Юнги. Её ненавидели, но ей всегда было всё равно, потому что для неё главным была лишь любовь мужа и детей. Омега узнал это со слов родственников Джина, он в самом деле восхищался своей матерью и хотел быть похожим на неё. Когда она сказала, что он — последний ребёнок семьи Мин, это было пророчество.       Целую неделю Юнги отмалчивался, почти ни с кем не разговаривал и закрылся в себе. Опять это происходит, опять он делает вид, что живёт студентом, а не человеком, на чьих плечах лежит ответственность за жизнь каждого, кто является частью Главного Дома. Мины всегда были сердцем, пока их не уничтожили. До сих пор нет прямых доказательств, что это был отец Хосока, можно подозревать кого угодно, даже самого Кима, который сейчас играет в страшную игру на выживания. Юнги никому не хочет верить, продолжая копаться в себе, в своих снах и воспоминаниях.       В последний раз он видел именно Сокджина возле горящего дома, в котором были заточены его родители. Только Кимы могли дать ясный ответ, кто именно виноват в смерти, но их больше нет. Чоны позаботились об этом восемнадцать лет назад. Истинного мотива такого поведения своего отца Хосок предугадать не может, он не так хорошо его знал и мог лишь судить по поступкам. А альфа был жесток и часто любил врать всем вокруг. Но никогда не говорил о том, что это он подстроил пожар. — О чём задумался? — спрашивает Хосок, вытягивая Юнги из его раздумий. — Всю неделю ты только и делал, что размышлял над планом по уничтожению своего кузена, но мне кажется, что тебя тревожит что-то совершенно другое. — Чонгук сказал, что я особенный, рождённый не просто так, — признаётся омега, — что со мной, Хосок? Кажется, что я несу только разруху в чужие жизни, потому что иначе я не могу назвать причины таких насыщенных событий. Если бы не я, Тэхён не лежал бы сейчас под капельницами, будучи сильно раненным. В какой-то момент мне начинает казаться, что единственным правильным решением будет убить самого себя, я также думал, когда приехал к Сокджину после нашего столкновения в общежитии, но он меня отговорил. — Малыш, — начинает Чон, кладя руку поверх юнгиевой, — надеюсь, что ты не будешь злиться, но изначально моей целью было завладеть тобой, как трофеем, который можно использовать. Ты в самом деле особенный. Рождённый богоподобным: красивым, умным, ловким, умеющим правильно сопоставлять факты и доходить до истины первее, чем кто-либо другой. Я не знаю, что сделал в прошлой жизни, что в этой получил в истинных тебя, влюбился, как школьник, и уже не представляю и минуты без тебя. Весь Главный Дом знал об этом, не только я пытался выследить тебя, но Джину повезло больше. Тот, кому недоступна власть, взял тебя первым. Он не посмеет использовать тебя в качестве войны против всех, никто не знает, насколько могущественна твоя сила, Юнги. — Ты меня пугаешь, — сглатывает слюну омега, глядя на своего альфу, который выглядит в ночном свете слишком серьёзно, до сих он не видел Хосока таким, — что это всё значит? Только не говори, что я в роде Иисуса или что-то типа такого, ладно? — Но оно так и есть, ты не сможешь противоречить фактам, — уверяет того Хосок, — твоя задача — сосредоточиться. Мы почти пришли к истине вдвоём. Я — не мой отец, я не Чонсок, чтобы пользоваться тобой, как оружием, мы дополняем друг друга, именно поэтому могу поклясться собственной жизнью, что сдохну за то, чтобы мы были вместе. Запомни одну вещь — я убью любого за тебя. Поверь мне, придёт тот день, когда ты сможешь убедиться в этом, Юнги.       Пусть омега и спал следующие часы, но даже во сне умудрялся думать о словах Чонгука и Хосока, они ведь точно что-то недоговаривают. Не бывает вот так всё просто, не бывает, чтобы он, Хосок, зная о власти Юнги, не хотел бы занять правящее место. Он был рождён монстром, в то время, когда омега под лучами солнца, словно сын божий. Это Инь и Янь, Солнце и Луна. Только вот Луной на сей раз оказался именно Хосок. Он тот, кто был всё время в тени, наблюдал за жизнью под покровом ночи, он жил ночью, он и есть ночь. Тот, кто сеял хаос, тот, кто убивал, чтобы достичь своей цели и продолжает утверждать о мании к убийствам.       Юнги это пугает. Вполне возможно, что Хосок бы и его смог убить, наверное, он бы так и сделал, если бы не истинность, которая связала их жизни красной нитью. Мин чувствует себя потерянным во всей этой ситуации, особенно после рассказа Чонгука про сумасшествие Джина.       Омега понимает, что сейчас он видит сон. Красивую женщину, напевающую колыбель, предположительно, маленькому Юнги. Качает медленно люльку, одаривая малыша своим красивым голосом, пока за окном разъярённая толпа старается прорваться в дом, со стёкол капают капли крови, слышны визги и плачь детей. Мама вовсе не замечает это. Она никогда не обращала на это внимание, что удивляло омегу. — Мама? — осторожно спрашивает Юнги, обращаясь к сидящей женщине рядом с кроваткой. Она осторожно поднимает взгляд, смотрит на уже взрослого сына и пускает одинокую слезу, что бежит вниз по щеке к подбородку. Женщина давит улыбку сквозь горючие слёзы, смотрит на своего малыша, который вырос, возмужал и способен показать всё, на что способен. — Мой особенный малыш, — всхлипывает мама Юнги, медленно вставая, — совсем скоро всё закончится, обещаю тебе, Юнги, мама всегда рядом, в твоём сердце, мой славный талантливый и невероятно сильный мальчик. — Что? — омега пугается, не двигается, продолжая смотреть в мокрые от слёз глаза матери, которая движется к нему, тянет руки, чтобы прикоснуться к щеке. Он не чувствует тепло — только холод. Она смотрит на него с такой нежностью и любовью — то, чего так не хватало парню на протяжении всей его жизни. Юнги никогда не мог понять материнской любви, он жил будучи изгоем, тем, кому следует прятаться, иначе умрёшь. Слёзы сами по себе катятся по щекам омеги. — Мама… — Юнги, проснись, — просит она, — Юнги! Открой глаза, пожалуйста, Юнги!       Однако её голос перемешивается с голосом Хосока, Мин постепенно возвращается в реальность, чувствуя нехватку кислорода. Парень резко открывает глаза, видя перед собой испугавшегося Чона, который старался разбудить Юнги. Тяжелая одышка преследует омегу ещё некоторое время, пока он не присаживается и не касается своего горла. Он не понял, что только что произошло. — Ты на какое-то время перестал дышать, — взволнованно сообщает Хосок, — всё хорошо? Я так распереживался, я думал, что… блять, я не могу даже сказать это! — Что? Разве я не просто спал? Мне снился сон. — Сон? Юнги, у тебя было замедленное сердцебиение, ты практически умер, идиот! — ругается Хосок, хотя у него есть на то причины. Он всегда безумно переживает за своего омегу, он боится, что в один момент просто потеряет то, за что готов отдать собственную жизнь. — Я видел свою маму, — спокойно произносит Юнги, чувствуя, как с уголков глаз скатились слёзы. Кажется, плакал он не только в своём видении, но и в реальности. Хосок утирает солёные капли с щёк омеги и прижимает того к себе, крепко обняв. Сегодня была тяжелая ночь, но самый сложный период только впереди. Юнги настроен выяснить, почему все повернулись на его особенности.

***

      Очередное собрание в Главном Доме, на котором Юнги пришлось присутствовать одному — Хосок занят встречей с японскими партнёрами в другом городе, хотя обещал вернуться до ужина. Конечно, омега переживает, но сейчас стоит подумать о совсем других проблемах, например, Сокджин, который неожиданно притих. Прошёл почти месяц, считанные дни до свадьбы. Слишком много дел навалилось на Мина и Чона, однако один Джин обошёлся бы, как все эти тонкости «семейной» жизни. — Предполагаю, что Ким может явиться в любую минуту, ибо главной его целью являюсь я, следовательно, я и буду мишенью для нашего плана по поимке этого придурка, — говорит Юнги, тыкая в какие-то документы, — вся информация собрана, Сокджин не сможет бегать от нас постоянно, рано или поздно он всё равно снова явится. Без вашей поддержки я не смогу выловить его, поэтому настоятельно прошу ознакомиться с планом действий.       Юнги выглядит вполне себе уверенно перед Советом и остальными главами, показывая своё превосходство во главе Минов. Единственный и последний наследник клана впечатляет всех до единого, что омеге нравится. Он же сказал, что докажет всем свои невероятные навыки в стратегии. С помощью плана Мина Главному Дому общими силами удалось даже поймать некоторых людей со стороны Сокджина и достать какую-то информацию о нём. Наверное, даже продолжать не стоит, сколько всего Юнги за месяц успел сделать для Дома. — Ты уверен, что это сработает? А если он сразу убьёт тебя? — спрашивает один из глав. — Насколько мы можем быть уверены в амбициях твоего кузена? Сокджин может выдать что-то более ловкое, например, тебя поймают, а твой жених нам голову оторвёт за то, что не уберегли. — Тогда умрём все вместе, — заявляет Юнги, — либо под щитом, либо на щите. Решайте сами. Вы в любой момент можете отказаться, но даже Хосок, зная все риски, согласился на мой план. Чем больше — тем лучше, Сокджину будет некуда свернуть, чтобы скрыться от нас на сей раз. — Смело, — хмыкает один из глав Совета, — я впечатлён тобой, Юнги. Хосоку сказочно повезло оказаться рядом с тобой, как и тебе с ним. Надеюсь на то, что твой план сработает.       Юнги не надеется, он просто уверен в том, что победит в этой войне, он ведь особенный. Сокджин сам пожалеет о том, что начал эту игру, изначально играв за своего брата, который даже ничего не подозревал. Он специально настраивал Юнги против Хосока. Чон сам помнит тот разговор, о котором Мин до сих пор не знает и никогда не узнает, потому что это единственный скелет в шкафу Сокджина с Хосоком. Их встреча после побега Юнги из общежития. — Он боится меня, потому что ты заставил его так думать обо мне, — шипит Чон, глядя на Кима, который стоит напротив него, — однако мы истинные, Джин, поэтому я автоматом в выигрыше. Юнги будет моим. — Даже и не мечтай, его сила никогда не будет принадлежать тебе, Чон Хосок, — рыкает в ответ Сокджин, — ты не тот, кем хочешь казаться перед Юнги, поэтому не обманывай ни себя, ни его, оставь нас всех в покое и дай ему самостоятельно принимать решения. Он — моя семья. А за семью я убиваю. — У тебя нет власти на убийства, — хмыкает Хосок, — посмотри на себя, на свою семью, что мой отец сделал с твоими родителями и в кого превратился ты. Я заберу у тебя этого омегу и ты ещё посмотришь, кто здесь в самом деле невероятно силён. У тебя не получится воспользоваться его силой грамотно, просто признай это, чувак. — Ты был рождён монстром, когда Юнги — ангелом, который должен был принести на Землю свет, луч солнца сквозь серые тучи. Мы оба знаем, что он умён только благодаря смешанной крови, почти никто, кто был рождён женщиной, не выживал после десяти лет. Знаешь, его мама всегда говорила о том, что он особенный. — Я вижу, что ты отчасти винишь во всём ту женщину, которая стала последней спутницей отца Юнги, Джин. Признайся, что виноваты в смерти родителей Мина именно Кимы, это вы подстроили пожар и подставили наш с отцом клан. Твой взгляд выдаёт тебя с потрохами, тебе не убежать от правды, рано или поздно Юнги сам догадается, либо же, ты скажешь ему об этом сам. Тебя посвятили в события, но ты, побоявшись гнева своего кузена, молчал об этом. Вот только я не стану. — Молчи, иначе мне придётся заткнуть тебя иными способами, Хосок. — Это мы ещё посмотрим, Сокджин.       Тот разговор Хосок с Джином помнят до сих пор, потому что уж слишком много информации в ту встречу всплыло. Ким с самого начала играл не по правилам, сделал вид, словно за светлое будущее, настроил Юнги против всех, но не учёл одного — у омеги есть своя голова на плечах. Да, он поддался истинности, ведь не планировал сходится с Хосоком, но это стало лишь приятным бонусом им обоим.       Омега начинает догадываться, что и в пожаре, возможно, нет никакой вины Чонсока, отца его истинного альфы. Скорее всего, его подставили, ведь все подозрения с самого начала падали на Чонов из-за перепалки между их кланами. Юнги не считает Хосока виноватым в смерти семьи Мин, никогда так не считал, боролся только из-за того, что Джин сказал, что так будет лучше, чтобы сохранить гармонию в Главном Доме. Только вот его план не сработал, игра обернулась против самого Кима. Юнги с Хосоком оказались умнее.       Никогда не стоит забывать настоящих лидеров, которые тащили за собой всю империю, на чьих плечах лежала ответственность за десятки тысяч невинных жизней. Пусть отец Юнги и был предателем, но он никогда не предавал свою семью, он берёг тех, кого так сильно любил. В какой-то степени Хосок такой же — он будет защищать всё, что принадлежит к его семье. Будь то Юнги или Чонгук — они оба дороги ему до самой смерти.       Мин садится в машину, приказывая ехать в офис Хосока, в котором остались бумаги по недавней сделкой со спонсорами, благодаря которым клубы Чона остаются ведущими. Юнги знает, что сейчас лучше менять свои планы и делать всё возможное, чтобы надурить Джина в подстраивании каких-либо аварий. Именно поэтому омега просит водителя делать крюки и бета за рулём прекрасно понимает зачем.       По возвращению домой, Юнги получает сообщение от Хосока: [Хосок, 17:38]: Юнги, родной, прости, но мне придётся задержаться до завтрашнего утра, рано утром приеду и мы обязательно проведём день вместе, окей? [Вы, 17:42]: почему ты не мог мне позвонить? [Хосок, 17:43]: Я немного занят, извини.       Омега откидывает телефон в сторону, садясь за рабочий стол и принимаясь за разборку бумаг. Наверное, даже лучше, что Хосок приедет завтра утром, потому что у Юнги будет достаточно времени покопаться в документах и навести ещё несколько справок по поводу Сокджина. Альфа даже расстраивается из-за того, что его омега не пытается как-то вычурно одеться, ведь Юнги просто терпеть не может кружевное бельё, в прошлый раз он чуть не ударил своего парня между ног за такое предложение.       Тэхён с Чимином уехали в Пусан — родной город Пака, чей переезд оплатил сам Хосок. Наверное, это сейчас лучший вариант для тех парней, ведь не факт, что и их оставят в покое. Как сообщил Тэхён, ему удалось выстрелить в Сокджина, но выстрел последнего пришёлся сильнее, именно поэтому пришлось бежать. Джин был ранен слабее, чем Тэхён, из-за чего Юнги и переживает.       В процессе наводки справок, Мин натыкается на дело по смерти Чон Чонсока, бывшего главы клана Чонов. За бумагами по смерти, Юнги находит любопытную документацию — Чонсок не мог дать приказы по уничтожению семьи Мин, потому что временно был отстранён от дел клана и занят семьёй, в то время его омега вынашивал Хосока. Пазлы снова валятся, картинка не сходится, а Юнги путается в фактах. Он приблизительно помнил все события, поэтому не может теперь быть такого, чтобы семья Чон была причастна к пожару. — Думаю, Джину промыл мозги его отец, — задумчиво произносит Юнги, — следовательно, в список подозреваемых можно вписать и семью Кимов. Твою мать… Я, кажется, понял…