***
«Мне хана», — оптимистично подумала я, тихо уронив мокрую после душа голову на руки. Лёгкие всё ещё чуть-чуть болели после временного удушья, и мне самой чертовски не хотелось заменять кого-то или просто убивать, но что поделаешь, когда менять что-либо уже поздно? К тому же у меня складывалось впечатление, что это далеко не единственный раз, когда за малышом, в теле которого я оказалась, не досмотрели. В принципе, может не всё так плохо, но… До совершеннолетия в прошлой жизни оставалось всего ничего и я надеялась получить долгожданную свободу действий, а тут… Перерождение. Судя по всему и эта реальность решила всё за меня. И тело оказалось мужским... Мальчик года два на вид, чёрные кудри, зелёные, цвета хвои, глаза. Миловидная внешность, и только тёмно-синие, уже отливающие коричневым мешки под глазами портили картинку, и пожелтевшие синяки на плечах и ребрах. Всё это богатство принадлежит мне… Как и гардероб состоящий из камуфляжей различных видов и тёмно-серого матового комбинезона. Как понимаете выбора у меня особого не было. Может начало и выглядит плохо, но… С другой же стороны, у меня всё ещё был шанс, что хотя бы в этой жизни я смогу побыть эгоистом и не делить родителей с кем-нибудь, это, конечно, быть может чревато последствиями в виде постоянной опеки, но слишком уж велико искушение побыть не одной из, а единственн***
Нас (детей) оказалось восемь — выяснилось это в ближайшие полчаса. И я был шестым ребёнком в семье. Надеяться быстро стало не на что. И несмотря на то, что девочками родились все те, кто старше меня, и восьмая по счёту малышка, наследство и наследие мне не светило. О чём мне и заявила кудрявая крашеная блондинка с серыми, почти чёрными глазами стоило мне появиться на пороге гостиной, пройдя через коридор с фотографиями. Характер же любимой сестренки оставлял желать лучшего. — О! Да это же дурачок Дамбо*! — Эх… После такого обращения сразу накатывай ностальгия по давно забытому. — Можешь и не искать свой десерт, я его съела, ты всё равно так долго шёл… тебя даже родители не дождались. С этими словами девушка семнадцати лет направилась в сторону выхода, не забыв осведомиться: — Давно тебе не попадало? Старших уважать надо если что. И постарайся не злить родителей и папиных подчинённых. Однажды добром это точно не кончится… Попытку воспитания я разумеется пропустил мимо ушей. Всё, что надо, я уже услышал.***
— Ты снова рискуешь. Не зли отца. Новая встреча со знакомо незнакомой родственницей случайно. В парке куда я сбежал, пытаясь уйти из-под надзора людей. Ощущать себя под конвоем, было противоестественно. Невозможно. А уж беспрекословное подчинение было подобно смерти. Поэтому я вновь не обращал внимание на слова сестры, ничем не выдавая новые синяки от рук нянек, которым не понравилось мое новое хобби. Если честно им ничего не нравилось. Вообще ничего.***
Прошло несколько дней с моего появления. Как ни странно ещё ни разу за всё это время я не услышал своего имени. Мое положение стало ещё неустойчивей, моя роль в семье мельтешащий везде и этим раздражающий всех и каждого мальчишка. Однако… Никто не удивился моему молчанию, а это означает, что подобное игнорирование было и не раз и, боюсь, что вряд ли когда-нибудь заканчивалось. Вот только можно ли считать те слова попыткой позаботиться обо мне? Вряд ли, но я всё равно благодарен, хоть и почти всем в этом доме на мои чувства наплевать. И не стоит думать, что я просто вижу всё в чёрном цвете, разве можно считать отношения в этой семье здоровыми? Сильно сомневаюсь… Мои сёстры, разделились на два лагеря, один из которых шарахался от взрослых, второй же наоборот тянулся к ним. В первом состояли подростки начиная с… Десяти-одиннадцати лет. И да, моя неизвестная сестра блонди входила в эту категорию. Остальные же дети помимо меня пытались привлечь внимание отца, учителей, а некоторые и слуг. Вот только боюсь, что старшие избегали папочку не просто так. В один из дней я, кажется, начал осознавать свое везение. Не сам, меня натолкнула на эти мысли папка с планами семьи, где находилось наше "распределение" . Судьба моих сестёр была не слишком завидная: часть насколько я понял станет учёными и продолжит дело семьи по изучению чего-то (самые счастливые), кто-то пойдёт инкубаторами в другие семьи, третьи для создания связей и союзов (вторые по везению), участь остальных же… Стать подопытными или материалом для опытов (как пятая и… вторая). Моя судьба также была решена, но пока мне не известна. Так в волнении проходили дни, но всё было относительно спокойно до одного события. А потом я лишился её, блондинистой сестры. Её забрали прямо на моих глазах, сразу после ужина. И… Она не должна была больше встречаться с кем-то из нас, и зная об этом прощалась навсегда, и её словами навсегда запомнились мне. И, думается, именно из-за них всё произошло так, как произошло. — Прощай, дурачок Ламбо. Надеюсь ты проживёшь весёло и останешься в памяти людей, не станешь тенью. Она говорила много, своим спокойным монотонным голосом, прощаясь со всеми кто этого хотел и нет. На следующий день как и спустя месяц её больше не было. Кажется, я вновь начинаю привязываться к людям, но, вот ирония, меня пугают разноцветные дымки (ауры?) окружающих. А ещё я боюсь своего отца. А также… Я не помню ничего из жизни этого тела. Абсолютно ни-че-го.***
Спустя несколько месяцев я безэмоционально смотрел вперёд, будто бы даже сквозь свой детский страх второй жизни. Отцу было всё равно куда смотрит его ребёнок, коих было ещё восемь и это не считая ещё не признанных бастардов, до которых также рано или поздно дойдёт очередь. Терпеть не могу высокомерных выскочек. И это взаимно кстати. Но… В прошлой ещё жизни моим девизом можно было назвать куплет из «Спичек» Анимации:Если не делать ничего плохого Никому не сказать плохого слова Наверно будут любить, наверно будут уважать И вероятно будут брать за хвост и провожать…
И… я действительно так себя вела. Это даже работало до какого-то момента. В новой жизни я буду с этого дня стараться повеселиться и платить всем по счетам. Родственникам особенно. Остальным по мере сил и возможностей. Почему такие перемены в настроениях и поступках? Да вот… Оказалось что через год и три месяца я должен буду отправиться на «важную миссию». Глупо? Определенно. Большой вопрос, что же сможет сделать человек в возрасте четыре с половиной года. Что-то подсказало, что я скоро это выясню. Но больше всего меня смутило обращение. Меня назвали Ламбо… Итальянец, маленький ребёнок, уж не Бовино ли я? Тогда это многое объяснило бы.***
С этого момента за меня взялись всерьёз. Если до разговора до меня никому не было дела, то теперь за меня взялись подозрительные личности, называемые учителями. При этом меня также с первого же дня «учёбы» заставили пересмотреть свой взгляд на мир, хотя я бы даже назвал это пересмотрением своих целей. Теперь я даже мог назвать свой минимум требований миру. Миру Мафии разумеется, и, выполнив их, она, так и быть, получит свою грозу. Одним из них было полное устранение семьи Бовино, и передача их разработок в надёжные руки. Но, если честно, феи крестной я не дождался, как и всегда впрочем, поэтому я почти не обижался. А та обида, которая была, не являлась смертельной, и, следовательно, брать в расчёт её не следовало. Никому кроме фей. Реборн как раз таки входил в их число...***
Порог особняка Вонголы я перешагнул