***
Во сне я звал сестру, ту блондинистую, что несмотря на свой непростой характер пыталась помочь мне, семью из первой жизни и почему-то Стражей Вендикаре. А потом я почувствовал приятный холод в районе головы. Дальше я спал без кошмаров.***
Я проснулся ближе к обеду, обнаружив себя в своей постели, а рядом с моей подушкой аккуратно притаилась маленькая чёрная цепочка, пропитанная пламенем мрака. Тогда я не знал, что этот подарок положит начало концу. Поднялся, оделся и спрятал подарок в карман, а после тихо спустился вниз. Мог бы и не стараться быть тихим — все присутствующие были озабочены чем-то. — Доброе утро, Нана-сан, — к артистизму и комплиментам я был не готов, слишком уж трудным был вчерашний день. — Ламбо-кун, тебе лучше? Реборн-кун, сказал, что ты болел. Где-то глубоко внутри слова болезненно осели, но Ламбо был рад чужому участию. Я был рад. — Нана-сан, — как бы этого не хотелось, но по-другому обращаться к этой женщине кроме как «синьора» и «Нана-сан» не получалось. Он ведь не Реборн, чтобы звать Саваду «маман». — Мне действительно лучше, а где остальные? — Тсу-кун в школе вместе с друзьями и Реборн-куном, а Футта-кун, наверное, в школе. Я давно его не видела... Я кивнул, принимая ответ, и уселся завтракать. Спустя пару часов вернулась вся компания моего будущего босса... А меня выгнали на улицу, чтобы они могли обсудить свои важные дела, вот только появилась маленькая проблемка... Меня похитили.***
Очнулся я уже в заброшенном здании, напротив темноволосого парня с хохолком на голове. Он был как-то отдалённо знакомым, но я же всегда предпочитаю надеяться на лучшее... — А вы...? — Мукуро, Рокудо Мукуро. Мне бы хотелось о многом с тобой поговорить... Демоненок. О... Уже это прозвище о многом говорило. Откуда у меня оно? А кому ещё возиться с мертвецами как не демону? Ну а в силу своего возраста... Так, демонёнку. — Что вам надо? — С маньяками не надо спорить, вести себя естественно... Давай же! Не помогло. Впрочем, самоубеждение никогда на мне не срабатывало. — Добейся моего освобождения из Вендикаре. Я не выдержал и рассмеялся, громко, заливисто... По-детски. — Взамен я получу сильнейшего иллюзиониста в должники? — И я не расскажу твоей семье правды о тебе, — а заметив вопрос в глазах, иллюзионист добавил: — и родственникам, и тем, кто тебя приютил. Согласись, хороший обмен. — Да, хороший... — честно признал я. — Но я просто не смогу это устроить. — Ну раз так, то умри, — неестественно спокойно пожелал мне заключённый Вендикаре. Трезубец оказался у моей шеи излишне быстро. Печально, что моя жизнь оборвётся таким образом. Меня зарежут вилкой... Из-за спины повеяло приятным холодом. Хм... С чего бы это? Той цепочки, что мне подарили, у меня с собой нет. Встреч тоже запланировано не было... Следят, за мной что ли? Хотя вряд ли. Слишком много чести. — Рокудо Мукуро, вас отпустили под залог, но если вы сейчас посмеете как-либо навредить этому человеку... Ваше наказание будет пересмотрено, — голос был тихий, спокойный и с потусторонними льдинками, как и всегда. Вот они Вендиче... даже в подобных ситуациях, даже если злятся, сохраняют хладнокровие. — Ваши слова означают, что мне нельзя причинять вред, но... Разве приглашение в гости можно считать с как таковым? Увы, но договор стражей с Вонголой давал некоторые свободы иллюзионисту, поэтому стражу Вендикаре пришлось кивнуть, обозначая признания этого факта, чтобы спустя мгновение раствориться в чёрном пламени. — Вот ты и попался, Демоненок, — усмехнулся Мукуро, вперив хищный взгляд во всё ещё удивлённое встречей лицо ребёнка. — Знаешь, теперь ты действительно станешь моим гостем. А Фуута де ла Стелла составит тебе компанию.. Мир перед глазами Ламбо поплыл, и мальчишка погрузился в иллюзию, не почувствовав чужого прикосновения. Мукуро довольно бережно перетащил мальчишку с жёсткого, грязного пола на диван. А сам хозяин «апартаментов» устроился в близи окна, ожидая своих верных псов. Требовалось ускориться, встреча показала, что времени больше нет, и пора заканчивать с подготовительным этапом. Стоило разослать приглашения, но этим они займутся через три дня, если, конечно же, это вообще потребуется. Уже скоро... Ребёнком можно воспользоваться позже, а пока его время не настало, Рокудо будет соблюдать навязанные правила — напрягать Вендиче очень не хотелось.***
Отступление первое
— Фуута де ла Стелла пропал? Когда? Что же делать! Прошло полчаса с озвучивания этой новости, но Тсунаеши Савада всё так же не мог принять подобный факт. — Ха-ха-ха, ребят, а где Ламбо? — спросил Такеши. — Гуляет, — отмахнулся от глупого вопроса Хаято. Пропажу второго ребёнка они заметили только спустя два дня.***
— Кому мог понадобиться этот бесполезный ребёнок? — не понимал итальянец, искренне негодуя из-за того, что какой-то сопляк заставил волноваться любимого Босса. Не сразу, но Такеши, успевший привыкнуть к Ламбо прервал Хаято: — Не говори так, Гокудера. —Точно! Ямомото—кун прав! Мы найдём детей, — подключился к разговору Тсунаеши. Он был самым чистым и бескорыстным из присутствующих, озвучивая свое решение, с которым все согласились.Конец отступления
***
Меня разбудил шорох. Открыв глаза, увидел застывшего рядом Фууту, но остекленевшие глаза несколько смущали. В тёмной комнате помимо них никого не было, но было очевидно, что омы не сможем выбраться, как бы не хотели. — Привет, Фуута. — Как хорошо воспитанный ребёнок, поздоровался с ровестником, устраиваясь по удобнее на бетонном полу. — Так ты теперь мой единственный собеседник на ближайшие дни, да? Живая марионетка никак не отреагировала на слова черноволосого. — Хочешь я расскажу сказку? Или... Умиротворённая обстановка была прервана, отчего Эспозито недовольно посмотрел, на вошедшего. Этим кем-то оказался лохматый блондин. — Ну что освоились? Вот ваша еда, бьен. Завтра вам принесут ещё, поэтому ешьте всё. И накорми марионетку, бьен — он не скоро сможет поесть сам. После выдачи этих инструкций юноша оставил недалеко от порога две порции дешёвой лапши и покинул импровизированную тюрьму. А атмосфера безумия была разрушена. И как теперь мне сходить с ума, если никакой нагнетающей обстановки да и никакого морения голодом не предвидится? Тогда я и придумал себе развлечение.***
— Ела рамен ребятня, Кровью запивала, О чём Ламбо говорил, Она! Не! Понимала!* Да, импровизация. Да, хуже оригинала, но зато какая реакция на мое творчество была у сторожа... Его состояние приближающееся к «окончил жизнь самоубийством» было легко почувствовать даже через крепкие стены, не то, что через потрёпанную годами дверцу, пусть она всё равно оставалась недосягаемой для нас, а вой Оборотня был прекрасным дополнением к припеву... Пел к слову я уже долгое время, а воды нам так и не дали, поэтому концерт приходилось продолжать с интервалом пять-десять минут. А в один из самых долгих интервалов (тридцать минут!) На меня сошла божественная благодать в виде трехлитровой бутыли минералки. Концерт продолжился.***
Спустя сутки моего пения, а голос у меня не плохой, но детский, поэтому часто срывается на фальцет, особенно когда я громко пою, я достал охрану, уже готовую придушить меня. А ещё несколько часов спустя у нас появился ещё один квартирант — Хибари Кея. После его появления петь я стал реже, и до охраны дошло, что меня надо чем-то занимать. И мне даже выдали — барабанная дробь— аптечку! Так что Зверь всея Намимори был относительно подлечен скромным мной, не имеющим медицинского образования.. А на вторые сутки Кея даже пришёл в себя и составлял мне молчаливую компанию в весёлой игре «загипнотизируй стенку». Очень увлекательно, кстати. Мой разумный сосед даже подумал что я окончательно поехал крышей. Знал бы он, насколько прав...***
На четвертый день заточения стало шумно. Видимо, объявилась Вонгола. Чтобы отвлечь от шума или от себя охрану я решил помучить слух охраны и даже прокашлялся перед пением, но моих стараний не оценили. Подростки уже успели изучить мои привычки и знали с чего начинается их персональная пытка, поэтому они просто свалили, что было прекрасно слышно. Я замолчал и обиженного отвернулся, чтобы через минут сорок начать выводить «Спасите наши души» Высоцкого под взглядом Жаворонка. О это выражение глаз, говорящий «кто-нибудь, заберите его отсюда», и в котором перемещалась жалость с уже нескрываемым раздражением. Да, давно я не встречал таких эмоций. Отвык...ла. А когда нас всех троих выпустили обо мне мгновенно забыли. Хибари бросился восстанавливать свою честь, Гокудера направился к боссу, будто не зная о существовании такой вещи как аптечка. А я... Остался стоять, ежесекундно вздрагивая от шума: звуков ударов, взрывов, криков... Мне действительно стало страшно — четыре дня без разговоров с собеседником в замкнутом пространстве не способствуют спокойствию. Наверное, всё это и стало причиной моего появления в главном зале, хоть и оно не стало счастливым для меня. В помещении уже были все действующие лица: Хибари, вновь упавшего в обморок, но уже от боли, Реборн, наблюдающий за всем словно зритель на премьере фильма, сражающийся Тсуна, Бьянка, Хаято, замерший в проходе, Мукуро, лежащий на полу, два его помощника и Фуута, прицелившийся трезубцем в спину Тсунаеши. Решение возникло мгновенно и я шагнул вперёд, наколов свое маленькое тельце на три узких лезвия. Боль я почувствовал не сразу, внимательно рассматривая эмоции, быстро появляющиеся и исчезающие на чужом лице. Злость, удивление, разочарование и страх. Страх снова оказаться в Вендикаре. — Быстрой дороги, Мертвец, — с улыбкой прошептал я, с трудом двигая непослушными губами и теряя связь с реальностью. Но даже на грани я чувствовал такой далёкий, но знакомый и неизбежно приближающийся холод.