Уроборос

      Иккингу не спалось. Он смотрел расфокусированным взглядом в потолок, задумавшись.       Фурии. Три ночных фурии, условно, были его поддержкой. Готовые схватить в любой момент и вернуться на Темный остров, так окрестил это место Иккинг. Даже Беззубик, помнящий Стоика, вероятно, опасался рыжебородого викинга. И нужно что-то делать со взрослыми драконами. Да, Иккинг завоевал их доверие дружбой с Беззубиком (которую, кстати, нужно будет еще как-то объяснить родителям, брату и деревне. Не рассказывать же им про прошлое-будущее?), но это качнуло чашу весов в его сторону. А ему нужно их доверие. Но как его завоевать у таких драконов в данной ситуации Иккинг не представлял. С Беззубиком всё вышло случайно — мальчик лишил дракона неба и сам же вернул его. После они слишком привязались друг к другу, чтобы расстаться. Ни один не смог бы забыть другого.       Вставал ещё один вопрос: гигантская серая дракониха, натравливающая свою стаю на викингов. Иккинг сейчас был слишком мал для боя, но и оттягивать тоже было нельзя — пострадают и люди, и драконы. Он этого не хотел.       Шумно вздохнув, Иккинг поднялся с постели, направляясь на первый этаж. Он забыл принести кувшин с водой этим вечером, и теперь шёл босоногий вниз.       Проходя мимо двери в комнату родителей, Иккинг затормозил. И, немного поколебавшись, приоткрыл дверь. Родители мирно спали, укрывшись толстым одеялом. Стоик, немного нахмурившийся, обнимал Валку, придерживая её в области сердца. Её же лицо было расслабленным и спокойным, без единой складки.       Сердце Иккинга пропустило удар. Так же они выглядели… мёртвыми. Отличия были в мелочах, более яркий цвет волос у обоих, здоровый оттенок кожи у матери. Но общие черты нагоняли ужас.       Сглотнув, мальчик отступил, закрывая за собой дверь. Только сейчас пришло осознание, насколько хрупкое то счастье, что он имеет. В прошлой жизни он не прилагал усилий для того, чтобы найти Валку. О Тор, он даже не знал, что она вообще жива! И не верил, что отец, пробывший с ним, считай, всю осознанную жизнь, мог в один миг просто умереть. И, видимо, поэтому их с братцем связь была столь крепкой — Иккинг старался, боролся за доверие ночной фурии. Она не упала к его ногам уже послушная и осёдланная. Они притирались друг к другу, учились понимать, разговаривая на двух разных языках. Слишком разные, они оказалась до дикого похожи.       Окунувшись в свои мысли, Иккинг спустился на кухню. Полы были холодные, и мальчик хотел быстро налить попить и вернуться. Но на стуле за столом сидел Бьёрн. Единственная зажжённая свеча была сдвинута ближе к старшему брату, а тот, видимо, что-то рисовал на куске пергамента.       — Бьёрн, — шёпотом окликнул брата Иккинг. Тот вздрогнул, видимо, не ожидавший увидеть ещё кого-то, — почему ты не спишь? Время глубоко за полночь, — сам Иккинг в этот момент залезал на стул и наливал воду в стакан, наклонив тяжёлый кувшин.       — Мне не спалось, и я много думал эти дни. Ты сильно изменился, Иккинг, — кувшин в руках младшего мальчика дрогнул, проливая немного воды за пределы стакана. Чертыхнувшись, Иккинг поставил сосуд на место. Залпом выпив налитое и утерев рот рукавом, мальчик спросил:       — Что ты имеешь ввиду?       — Ну, ты словно стал больше, то есть взрослее, — быстро поправился старший. — Раньше мы могли пошалить, а сейчас попросишь, и, если не хочешь, то ты так взглянешь, сразу приходит осознание глупости этой затеи. Как тогда, с жуком, — Иккинг кивнул. Подбросить большого жука за шиворот работающего кузнеца было бы действительно плохой идеей. — И драконы… они доверяют тебе. Раньше ты боялся их и меня отводил. А сейчас если и прячешь, то только если он может навредить мне. Иногда мне кажется, что старший брат здесь ты.       На несколько минут на кухне восстановилась тишина. Иккинг не знал, что сказать брату, как объяснить такие перемены, не раскрываясь. Почему-то мальчику казалось это важным.       — Пока я лежал в бреду, — наконец заговорил Иккинг, забравшись на другой стул, стоявший неподалеку. Ноги уже порядком подмёрзли на деревянном полу, — я многое видел. Самые-самые безумные мысли и фантазии всплыли из глубин разума. И, когда я восстанавливался, я думал — ведь это может быть возможно? И я поверил в это, Бьёрн. Я смотрел на драконов, находил их особенности, пока другие тренировались бить по уже намётанным. Просто, я научился понимать их. Словно взглянул на мир их глазами, — Иккинг замолчал. Здесь он не врал, в прошлом-будущем он действительно очень много смотрел на самых разных драконов, и еще больше проводил времени рядом. И в какой-то момент стал их понимать. Почему он ведет себя так, а не иначе, как отреагирует на что-то и почему. Порою Иккингу казалось, что он и сам мог сойти за такого же дракона.       «У тебя сердце вождя и душа дракона», — лёгким ветром пронеслись в голове слова матери. По спине пробежал холодок.       — А… ты научишь меня понимать их? Видеть их глазами? — робко спросил Бьёрн, отвлекая Иккинга от мыслей.       — Конечно, — улыбнулся он, — но тебе придётся очень много стараться. Драконы всегда доверяют людям меньше, чем другому дракону, — Бьёрн, сделав серьёзную моську, кивнул. Иккинг тихо рассмеялся, — Покажешь, что рисуешь?       Старший тут же встал на стул босыми ногами, и наполовину повернул рисунок к младшему. В итоге они оба видели нарисованное.       — Смотри. Это те драконы, что ты привёл, — мальчик показал на черные пятна с белыми вертикально перечеркнутыми кругами. Как Иккинг понял, глазами. — Первый — это Бэ…       — Беззубик, — подсказал младший.       — Да, Беззубик. Это… это остальные, — мальчик смутился. Он не знал их имён. — А это — ты, — пятно «Иккинг» было вертикальным, в отличие от пятен «фурий», и с большим рогатым шлемом на голове. Ну, если так было можно назвать круг с двумя торчащими в разные стороны ветками.       — А почему в шлеме? — слегка нахмурился Иккинг.       — Не знаю, — просто пожал плечами Бьёрн. — Как думаешь, какой дракон подойдёт мне? — он перевёл взгляд на брата. Иккинг задумался.       «Хм, ему понадобится крепкий дракон, если пойдет в отца. Громорог слишком огромен, громмель — слишком мал…»       — Я не знаю, — сказал Иккинг через пару минут перебора, — всё зависит от тебя. Нельзя заранее предсказать, кому какой дракон подойдёт. Предположить — да, но сказать наверняка — увы, — Иккинг развёл руками. Бьёрн только нахмурился.       — Не расстраивайся. В свой срок ты найдешь своего крылатого друга, — мальчик ободряюще улыбнулся старшему. Тот, ещё подержав на лице выражение недовольства ещё пару секунд, всё же сдался под напором настроения брата, и слабо улыбнулся ему в ответ.       — Ладно, пойдем. Мы давно должны быть в постели, — Бьёрн кивнул. Затушив свечку, он, подумав, оставил рисунок и карандаш на столе, не став их убирать к себе под постель. Мама часто ругала Иккинга за чёрные пятна на белье. Простынь младшего из-за спрятанных рисунков или случайных касаний углём стала напоминать шкуру диковинного животного, белого с черными пятнами.       — Спокойной ночи, Иккинг, — сказал старший, притормозив на пороге у входа в свою комнату.       — Спокойной ночи, Бьёрн.