Уроборос

      — Хей, Иккинг, готов? — Бьёрн приземлился неподалёку от брата. К седлу Наутиза были привязаны разноцветные ленты и несколько палок.       — Готов, — Иккинг похлопал по аналогичному снаряжению на Беззубике, — Маршрут помнишь?       — Как забыть. Мы столько раз по ним летали! Мне порою кажется, что Наутиз может пролететь его даже с закрытыми глазами, — братья рассмеялись. За год активных тренировок с отцом Бьёрн вытянулся на фалангу пальца и заметно раздался в плечах. Иккинг со своими облегченными тренировками таким похвастаться не мог — теперь он мог меч поднять и подержать несколько секунд, но не сражаться им.       — Тогда не будем терять время. Ты на свой, я на свой. Встретимся ближе к закату, — Бьёрн кивнул, посылая змеевика вперёд, на юг. Иккинг с Беззубиком двинулись на восток.       У каждого из братьев был свой маршрут. Они должны были вкопать палки в землю в нужных точках и привязать к ним ленты. Иккинг не раз облетал оба маршрута, чтобы выбрать лучший путь и места для лент. Оба начинались и заканчивались на Олухе, проходя по нескольким островам и каменным скалам.       Солнце было в зените, когда Иккинг с Беззубиком добрались до самой дальней от острова точки. Спешившись, мальчик подошёл к сухому дереву. На его вершину он и планировал привязать несколько разноцветных лент.       Мальчик успел поставить ногу на корень, когда громкий рёв Беззубика заставил его обернуться. Зря. Он успел увидеть размытое бежевое пятно и почувствовать толчок в лоб, прежде чем темнота накрыла его.       Иккинг медленно приходил в сознание. Первое, что он заметил, была темнота вокруг.       «Ослеп?!» — пронеслась испуганно мысль, и мальчик завозился, пытаясь ощупать лицо. Руки были связаны за спиной. Попытавшись перенести их вперёд, мальчик почувствовал, что веревка идёт куда-то дальше, и, похоже, прикреплена к стене. При попытке наклониться она натягивалась, и другие, те, что на запястьях, больно врезались в кожу. Иккинг тихо зашипел, не то от злости и бессилия, не то от боли в выкрученных плечах.       «Так, успокоились, вдох-выдох», — Иккинг сел, привалившись спиной к деревянной, как ему казалось, стене, и выпрямил ноги. Согнув ноги в коленях, он постарался коснуться ими головы и почувствовал какую-то ткань. Иккинг облегченно выдохнул. Не ослеп, просто завязали глаза. Ткань заканчивалась под носом, несильно затянутая у краёв веревкой. Иккинг мог дышать, но только ртом.       Ещё одним открытием стало то, что его куда-то везли. Запах соли и качка на это неоднозначно намекали.       Сбоку послышался тихий гулкий стон. Иккинг напряженно замер.       — Беззубик? — негромко спросил он. В ответ раздался такой же стон. По всей видимости, дракона тоже чем-то огрели по голове. — Не бойся, братец, я нас вытащу.       Беззубик не ответил.       Вскоре послышались шаги. Кто-то спустился по лестнице вниз и подошёл к нему.       — Ешь, — сказал кто-то басовитым голосом, суя Иккингу в губы ложку с рыбной похлёбкой. Иккинг послушно проглотил, как и следующую ложку.       Подобным образом его кормили ещё семь раз — ни развязывать руки, ни даже снимать мешок с головы ему явно не собирались, как и отвечать на вопросы. Справлять нужду приходилось в ведро, подставляемое после приёма пищи.       На восьмой раз его кормить не стали — подняли на ноги, и, удерживая за плечо, повели к выходу. Внутри мешка стало немного посветлее, а открытыми частями тела Иккинг почувствовал ветер — его вывели на палубу корабля.       — Ты издеваешься?! — впереди послышался разозлённых голос. — Один тощий мальчишка?! Да мы за него и сотни золотых не выручим!       — Погоди орать. Это тот самый парень. Покоритель ночной фурии, — собеседник тут же замолк.       Внутри Иккинга всё похолодело.       «Неужели работорговцы?»       Его повели длинными коридорами с отвратительным запахом мочи, пота и прочих испражнений. Иккинг был уверен, что сам пах не лучше, но помыться в пути ему не давали.       Вскоре его привели куда-то, и, наконец, сняли с головы мешок и плотную ленту с глаз, разрезав верёвку на руках. Мальчик часто заморгал, привыкая к свету. Он был в небольшом каменном помещении с единственным зарешеченным окном. Возле одной из стен стояли деревянные стул и стол, на котором виднелся кувшин. В метре, у другой стены, было некое подобие кровати — солома, накрытая какой-то тканью. В углу же виднелось ведро.       Дверь за ним захлопнулась, и мальчик услышал, как её закрыли на два оборота.       Иккинг ещё раз оглядел помещение, особенно всматриваясь в дверь и оконный проём. И, покачав головой, пошёл к столу — не с его силой тягаться с такими крепкими предметами.       На столе помимо кувшина оказалась деревянная тарелка с несколькими кусочками вяленого мяса, которые мальчик с удовольствием съел. Видимо, кто-то из работорговцев расщедрился.       «Или я у них особый гость…»       Доев мясные крошки и напившись воды, Иккинг с сомнением взглянул на «кровать». Он не знал, сколько он здесь пробудет, но ложиться туда пока не собирался.       Первое время мальчик ходил по «комнате», расхаживая затёкшие за время плавания мышцы. Потом пытался рассмотреть, что там за окном. Однако с его ростом допрыгнуть не вышло. Пододвинув стул к решетке и подтянувшись на руках, Иккинг разочарованно вздохнул. Кусок серого скалистого пляжа, коих в мире тысячи, и кусок океана.       «Замечательно, просто замечательно!» — Иккинг слез со стула, упрямо поджимая губы. Ни Беззубика в поле зрения, ни хотя бы относительного понимания, где именно он находится. Похоже, их увезли за пределы архипелага. Но насколько далеко?       «Без паники, главное — без паники… Они же не тронут Беззубика, верно? Им выгодно продать ночную фурию живой, нежели её хладный труп», — Иккинг ходил кругами по комнате. Неизвестность пугала, от волнений — тошнило.       Солнце практически скрылось за горизонтом, когда мальчика сморила усталость, и он лёг на постель, пытаясь забыться в беспокойном сне.       Утром Иккинга разбудил шум открывшейся двери. Возле входа стоял широкоплечий мужчина с густой чёрной бородой.       — На выход. Чтобы без глупостей, — Иккинг спросонья не особо понимал, что происходит, поэтому послушно вышел из «комнаты». На плечо ему опустилась тяжелая рука, и его повели куда-то тёмными коридорами, освещаемыми периодически встречаемыми факелами. Вскоре они вышли к подземному входу на арену — подобная была на Олухе. Его втолкнули внутрь, закрывая дверь. Путь назад был отрезан.       — Итак, малец, — внимание Иккинга тут же переместилось на мужчину, стоявшего у стены. — Тебя заказали, как укротителя драконов, слухи о котором ушли за пределы архипелага. Если ты действительно умеешь их укрощать, то просто сделай это на арене, — его рука указала на деревянную дверь неподалёку. — Если же слухи лгут, то мне не придётся искать обед для дракона. Понимаешь? — Иккинг закивал. Пускай его лица мальчик не видел из-за маски, рисунок на которой чем-то напоминал морду громмеля, но легко ощущал цепкий взгляд мужчины. Он был одет в лёгкую тёмно-серую рубаху с широкими рукавами и чёрные штаны. С плеч струился тёмно-красный тканевый плащ, достающий мужчине до щиколоток. Создавалось ощущение, что изначально он не был частью наряда, и играет больше трофейную роль, нежели практичную.       — Отлично. Что тебе нужно для приручения? — спросил он. Иккинг огляделся. Они были в оружейне. Вокруг в подставках и на стенах было развешено самое разнообразное оружие: от арбалетов и мечей до щитов, секир и кинжалов. В стороне Иккинг заметил стол с потрепанной бронёй самого разного производства: какая-то была сделана из кожи, какая-то — из стали.       «Видимо, снимали с других пойманных рабов».       — Ну? — поторопил мужчина Иккинга. Мальчик, спохватившись, быстро напялил шлем, нашёл какой-то кинжал и схватил щит практически с себя размером. За его беготней со скепсисом наблюдал надзиратель.       — Это всё? — Иккинг кивнул. Мужчина хмыкнул, подходя к двери и открывая её.       — Ты понял, что должен делать, — он мягко подтолкнул Иккинга за дверь, и, едва тот вышел, тут же закрыл её. Мальчик обернулся. С этой стороны она была оббита железом.       Вдохнув, Иккинг повернулся. Перед ним была решётка, а за ней — арена. Даже отсюда можно было увидеть стальную сеть вместо крыши.       Решётка, скрипнув, пришла в движение. Иккинг, вздохнув, поднял щит и вышел на арену. Зрителей было очень много, практически столько же было на его церемониальном «убийстве» ужасного чудовища в пятнадцать лет.       — Уважаемые покупатели! То, ради чего вы приплыли сюда! Встречайте — Покоритель драконов! — Иккинг услышал щелчок рычага, и ворота справа начали открываться.       С треском распахнулись двери. Горящее ужасное чудовище с рёвом выскочило на арену, поливая всё вокруг огнём. Иккинг спрятался за щитом, пережидая драконий гнев и зная, что тот его пока не видит. Практически все драконы в первые несколько секунд встречи пытались понять, съедобен ли он или это странное дерево.       Чудовище же, наплевавшись огнём, наконец заметило щит. Иккинг, краем глаза наблюдавший за ситуацией, встал и сделал несколько шагов вперёд на дракона. Зрачки чешуйчатого опасно сузились, а его пасть приоткрылась. В глубине Иккинг увидел пока ещё слабый свет.       — Я здесь не для того, чтобы тебя убить, — Иккинг расслабил ладони, одновременно отбрасывая в стороны кинжал и щит. Дракон следил за этим с удивлением и настороженностью. Иккинг останавливается на середине арены.       — Я не такой, как они, — следом улетел шлем. Мальчик упрямо глядел на недоумевающего дракона, не спешившего нападать. Зрители же умолкли, жадно наблюдая за представлением.       — От меня пахнет Им. Ты слышишь этот запах, — Ужасное чудовище делает шаг назад, выгибая спину и скаля клыки. Против воли его морда тянется к маленькой фигуре, вдыхает запах. Дракон отпрянул, оскаливая зубы сильнее. В его глазах Иккинг видит страх. Они смотрят друг на друга, словно загипнотизированные.       В этом мире фурии — вожди всех драконов. А вожди бывают самыми разными.       — Я не желаю тебе зла, — еле слышно говорит мальчик. Для покупателей вокруг арены это — не чётче шёпота ветра. Дракон же слышит всё. — И мне нужно выбраться отсюда. Помоги мне. Дай себя приручить, и фурия тебя не тронет, — Иккинг протягивает руку, отводя взгляд, наклоняя голову вниз и вбок, чтобы подбородок практически касался левого плеча.       Он не хочет думать, что будет, если дракон сейчас нападёт. Не хочет думать о том, что с ним станет. Он боится за Беззубика, и пытается сделать всё, чтобы помочь ему.       Ужасное чудовище колебалось. Оно одновременно и боялось странного ребёнка, и понимало, что стоит его послушать. Никогда не было людей с запахом ночной фурии. Эти загадочные чёрные драконы избегали или убивали людей. Но никогда не доверяли им.       Этот мальчик… от него пахнет фурией, он не боится его, дракона, которому на один укус. Он слишком слаб телом для такой уверенности, а в его глазах — понимание, которого не встретишь у его рода.       Он не врёт.       Иккинг почувствовал тёплую чешую под ладонью. Тёплое драконье дыхание залетело в порванный рукав. Мальчик вдохнул воздух, наполняя им лёгкие. Получилось. Не отрывая руки, он повёл ладонь мимо носа, под глазом, перевёл на длинный рог, за который и ухватился, седлая дракона. Тот выпрямился, поднимая Иккинга над землей.       — Вперёд, — он легко коснулся пятками шеи, посылая ужасное чудовище вперёд. Тот широкими шагами начал обходить арену по кругу, демонстрируя своего наездника. Сам мальчик вглядывался в лица будущих покупателей, однако все они были скрыты в тени капюшонов.       Вскоре Иккинг заметил мужчину в маске — того, что впустил его сюда. Он стоял, облокотившись на железные прутья, и наблюдал за ними. Убедившись, что его заметили, он кивнул в сторону выхода, и сам, выпрямившись, двинулся в ту же сторону. С тихим вздохом Иккинг слез с дракона, понимая, что сбежать он сейчас не сможет — убьют в процессе и неизвестно, что будет с Беззубиком.       — Иди обратно, — прошептал Иккинг дракону, прежде чем разорвал с ним зрительный и физический контакт. Безбоязненно повернувшись спиной к чудовищу, уверенный, что тот не атакует, Иккинг ушёл к приподнятым решётчатым воротам, где его уже ждали.       — Признаюсь, не верил слухам. Рад, что ошибся, — бросил мужчина, закрывая за ним дверь, а после кивая одному из головорезов. Тот быстро связал руки мальчика на запястьях. Только сейчас Иккинг заметил странный блеск меж нитей веревки. В неё вплели металлическую проволоку для большей прочности.       — Отведите его на аукцион. И поаккуратней, он у нас ценный товар, — последние слова мужчина в маске почти промурлыкал. Иккинг сглотнул — несмотря на то, что его действительно доведут в целости, от этого человека мурашки шли по коже.       Вновь его повели запутанными коридорами и вскоре вывели в закрытое помещение. Высокий потолок, большая комната, помост в одной стороне и толпа на другой. Иккинг заметил на помосте чёрную вздымающуюся кучу.       «Беззубик! Не ранен?», — сердце забилось быстрее, и Иккинг едва сдержал порыв броситься к брату. Рука на его плече сжалась крепче.       Мужчина остановился возле края помоста, подтолкнув мальчика в спину. Иккингу ничего не оставалось, как подняться наверх. Всё его внимание было устремлено на лежащего дракона с намордником во всю морду. Он не сразу заметил знак продавца остановиться.       — Итак, наш единственный лот! Мальчик-покоритель драконов и ночная фурия! Начальная ставка: тысяча золотых! Кто даст больше?       — Тысяча семьсот!       — Две с половиной!       — Три!       Иккинг прикрыл глаза, вслушиваясь в ровное дыхание своего брата. Похоже, его не били, просто связали. Хорошо, что он не ранен, и плохо, что не двигался около четырёх дней, если судить по времени кормёжки. И кормили ли его?       — Десять, — вклинился слегка рычащий знакомый голос. Иккинг открыл глаза, и, увидев, кто поставил такую ставку, тут же пожалел об этом.       — Двенадцать!       — Пятнадцать!       — Двадцать одна, — тот же голос. Иккинг старался сдержаться, не сглотнуть от накатившего на миг страха. Глаза защипало, но вытереть их при всём зале — показать свою слабость. А ему ещё предстояла битва за свою жизнь.       — Двадцать одна тысяча золотых — мужчина из дальнего ряда. Кто даст больше?       Тишина была ему ответом. За такие деньги можно было купить себе отдельный остров вместе с жителями, не то что ребёнка с драконом.       — Двадцать одна тысяча золотых — раз, двадцать одна тысяча золотых — два… Двадцать одна тысяча золотых — продано! Мужчине из заднего ряда.       Драго Блудвист усмехнулся, цепким взглядом изучая своих рабов.       Он уже не пытался запомнить повороты, когда его увели с помоста и повели по запутанным коридорам, слишком много их было. Его вывели в ту же комнату, где он ждал начала торгов, и снова заперли. Иккингу же было не до этого. Его мысли занимали две проблемы: что делать с Беззубиком и что, собственно, делать с самим Блудвистом? Что будет дальше, когда тот его заберёт? Иккинг помнил по прошлой жизни, что тот собирает армию. И, по-видимому, он приехал купить новых драконов. Но зачем сам Иккинг ему?       Сердце билось, как при встрече с диким драконом в далёком детстве.       «Возьми себя в руки! Ты — не ребёнок, ты — ви…», — попытка подбодрить себя закончилась, едва начавшись. Иккинг, покачав головой, сел на кровать.       «Я не викинг… я — драконий наездник. Они знают страх. За себя, своих братьев и сестер, неважно, с крыльями те или без, дышат огнём или кипятком», — Иккинг поднял повлажневшие глаза, не видя потолок за мутной пеленой.       «Я боюсь. Я боюсь за Беззубика, я боюсь за себя, я боюсь Драго! Он же меня убьёт!» Впервые Иккинг позволил себе сорваться. Слёзы катились с глаз, оставляя после себя мокрые дорожки.       Когда-то он считал себя викингом. Взрослым, закалённым в боях воином, легендарным всадником последней ночной фурии и вождём острова Олух. Но сейчас он лишь ребёнок, лишённый поддержки и опоры. Он не знал, где его родные, где находится родной остров, чего бояться и кому верить. Потерявший практически всё. Даже местоположение Беззубика — и то неизвестно.       Уставший от нервного напряжения и долгого пути, мальчик не заметил, как задремал. Разбудил же его звук открывающейся двери.       — Идём, — сказал мужчина в маске. Мальчик послушно поднялся на ноги, выходя наружу. Тяжёлая рука на плече, коридоры-стены-факелы и свежий воздух. Иккинг заозирался — вокруг было много кораблей, все они с белыми парусами и без флагов. И никаких опознавательных знаков.       — Как и обещал — всё в лучшем виде, — Иккинг повернул голову вперёд, обомлев. Если раньше он был ниже Драго на голову, то сейчас тот и вовсе был гигантом для него, словно вождь фурий.       «С помоста он казался меньше…»       Драго, усмехнувшись, кивнул «громмелю» и, положив правую руку на плечо мальчику, повёл на свой корабль. Иккинг краем глаза успел увидеть его название — «Буревестник».       — Отчаливаем! — крикнул Блудвист, на короткое время оглушая Иккинга на левое ухо. Теперь в нём сильно звенело, но машинально протереть его пальцем помешала тяжёлая рука. Мальчик немного поджал губы, неосознанно выражая мимикой лица неудовольствие.       Головорезы Драго смотрели им вслед с недоумением на лицах, однако сказать вслух что-то не смели, продолжая приостановленную на пару секунд работу.       Его привели в каюту, находящуюся примерно в середине судна. Она была небольшой — два шага на три, если шагал Иккинг, и шаг на полтора, если взрослый викинг, и половину пространства занимал гамак. Тяжёлая рука с плеча исчезла, и мальчик смог войти в свою каюту.       — Слушай и запоминай, — Иккинг повернулся к Драго лицом, стоя у дальней стенки. — Жить ты будешь здесь, по кораблю особо не шляться. Эгилл, — Блудвист кивнул в сторону мужчины с тёмно-рыжими волосами, стоявшим за его спиной. — За няньку. Ходит с тобой везде, от каюты до каюты. Вопросы — к нему. Меня не беспокоить.       Короткий инструктаж закончился. Блудвист, переглянувшись с Эгиллом, ушёл куда-то.       — Эгилл, — наёмник слегка качнул головой, мол, спрашивай. — А что мне вообще можно делать на корабле?       Рыжеволосый усмехнулся, привалившись плечом к дверному проёму. Иккинг же сел на гамак — он никогда не спал на таких, но видел у торговцев в прошлой жизни. Сейчас ему выпала «уникальная возможность» испытать данную штуку на себе.       — Правильный вопрос, мелкий. Не контактируй с командой, не выходи куда-либо без меня из каюты, не суйся к Драго. На палубу, в принципе, выходить можешь, но когда можно — решаю я. В остальном ты более-менее свободен.       — Когда я смогу увидеть Беззубика? — после этого вопроса мужчина ненадолго задумался.       — Да хоть сейчас, — Иккинг тут же соскочил с гамака, едва не упав с непривычки. Благо рука вовремя наткнулась на стену.       — Идём, — мальчик пошёл сбоку от мужчины. Иккинг чувствовал, что того, на данный момент, не особо тяготит «няньканье» с ребёнком. Это было видно и по некоторому дружелюбию, идущему со стороны мужчины. Иккингу невероятно повезло с этим — хоть он теперь и раб, но, может, всё не так плохо, как могло бы быть?