A Bluebird

      Тёмная спальня хранила свою тишину, нарушаемую только писком медицинских приборов, а за чёрный балдахин едва ли проникал дневной свет. Крупные капли дождя снова застучали по широкому окну, отбивая свой ритм, словно отражая звук сердцебиения людей, что находились в этой комнате. Тихий шелест ткани заставлял Беллатрису напряжённым взглядом следить за человеком в белом халате, скользящим вдоль широкой постели с весьма настороженным видом. Миссис Помфри была женщиной средних лет и одним из лучших онкологов, которых возможно было найти в Британии. Давно поседевшие волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, и мудрость, казалось, навечно отпечаталась на её лице, застряв в морщинках у уголков глаз. Женщина подсоединила очередную капельницу к иссохшей руке, осторожно фиксируя трубку пластырем. — Миссис Помфри? Что с ним происходит? Как он? — Беллатриса боялась даже сделать лишний вдох, наблюдая за выполнением процедуры.       Женщина нахмурилась, прикрывая полог балдахина, изолируя тем самым своего пациента от лишнего внешнего воздействия, озвученный вопрос заставил опуститься траурную тень на и без того серое лицо. — Рецидив становится необратимым. Боюсь, что Тому недолго осталось, — произнесла женщина. — Метастазы уже поразили лёгкие и желудок, и я смею предположить, что скоро органы начнут отказывать. — Нет… Нет, нет, нет! — Беллатриса вскочила со своего кресла с криком, но тут же испуганно покосилась на постель. Мужчина на ней раньше был таким сильным, несокрушимым, но сейчас казался призрачно слабым, словно и не он вовсе. — Сделайте что-нибудь! Вы же лучший врач! Вы должны спасать людей! — в чёрных глазах плескалось безумное отчаяние, сковывающее болью её грудную клетку. Беллатриса в ужасе начинала понимать, что эта нестерпимая боль принадлежала ей самой. — Я очень хотела бы помочь ему, мисс Лестрейндж. Вы сами знаете, что Том мне был как сын, он заботился обо мне во времена, когда мне нужна была помощь. Но я не в силах быть Господом Богом. Остеогенная саркома неоперабельна. Мы ничего не можем сделать, только облегчить его страдания, — морщинистая рука сжала хрупкое плечо, наделённое непозволительно большой властью и силой. — Вам лучше подготовиться.       Дверь со скрипом закрылась за женщиной, а Беллатриса так и осталась стоять, в ужасе смотря на скрытую от глаз постель. Её ноги дрожали, и Лестрейндж опять ощутила то, что она ненавидела больше всего в своей жизни. Она чувствовала свою слабость, и это убивало её изнутри, словно разрушая те каменные стены, что она выстраивала всю свою жизнь, в одно мгновение стали превращаться в песок. Брюнетка медленно приближалась к кровати. Последнее, что ей хотелось увидеть — смерть самого любимого и дорогого человека в своей жизни. Беллатриса любила его всем сердцем и душой, и именно Том Реддл стал единственным светлым проблеском в её сознании. — Том? — впервые осмелившись назвать его по имени, женщина отодвинула край балдахина и заглянула внутрь.       Он снова был перед ней: бледный и обмотанный десятком проводов, но всё такой же прекрасный. Ранее густые тёмные волосы начали редеть после нескольких курсов химиотерапии, а тёмные круги под глазами словно отбрасывали лишние тени на бледное лицо, затягивая его во тьму. Что-то сковало глотку, не давая Белле сделать лишнего вздоха, потому что ответа на её зов не последовало. Том крепко спал, чтобы не чувствовать очередной приступ боли. Это было невыносимо — видеть его таким… Что-то влажное покатилось по её щеке, такое незнакомое и такое… болезненное. Беллатриса растерянно стёрла влагу, с интересом рассматривая жидкость оставшуюся на пальцах. Это были слёзы? — Видишь, до чего ты меня довёл, Том? — надломленным голосом, просипела женщина, растирая каплю слезы своими пальцами. Это было так дико. — Но ничего… мы справимся. Я найду способ спасти тебя, — как одержимая забормотала она, забираясь на постель, осторожно, мягко подползая к мужчине, в страхе потревожить его покой. Свернувшись клубочком рядом, она, словно верный зверёк, положила голову на исхудавшее плечо, делая жадный вдох такого ранее любимого аромата, который теперь был отравлен запахом лекарств. Изящная рука мягко коснулась исхудавших пальцев, в нежном жесте переплетая их и отдавая своё тепло. Она обязательно его спасёт. Обязательно.

***

— Это звучит как бред, Блейз. Мы только потеряем время, — почти рычал Малфой на своего друга, угрожающе стискивая зубы, только бы не сорваться лишний раз. Эти эмоции были тем, что он привык держать в себе. Но в последнее время Драко прекрасно понимал, что сдаёт позиции.       Забини же напротив гнева не испытывал, его состояние скорее можно было назвать возмущением. Одержимость друга этим делом начинала набирать критические обороты, которые грозили напрасными жертвами, что Малфой видеть в упор отказывался. Он скосил взгляд на Грейнджер, которая продолжала молчать и смотреть на их споры и препирательства с нескрываемым интересом, и если изначально девушка что-то черкала в своей тетради, сверяясь с украденными документами и какими-то файлами, что сама нашла в интернете через планшет Забини, то сейчас она даже отложила все свои дела. Словно бы пред ней разворачивалась потрясающая сцена спектакля. Но скорее Гермиона принимала всё происходящее за шоу в зоопарке. Уж слишком много экспрессии. — Грейнджер, ты хоть ему скажи, что лезть туда — всё равно, что добровольно подписать себе приговор! — в отчаянии воскликнул итальянец. — Я согласна с Блейзом, — спокойно пожала та плечами. Забини не сдержал радостного восклицания, взмахнув руками и всем своим видом показывая самодовольство. Светился, словно свеженький начищенный пенни. Опасная тень пробежалась по лицу Малфоя, когда он приготовился противоречить уже двоим, но Гермиона его опередила: — Но Малфой тоже прав по-своему. Не стоит исключать понятие времени из того, что происходит.       Блондин сразу самодовольно усмехнулся: — Ну, спасибо, что хоть иногда ты со мной соглашаешься и хоть что-то слышишь, — сарказм так и сочился из его рта, когда он прошёл к дивану, что стоял по соседству, вальяжно рухнув на подушки и закинув ноги прямо в ботинках на спинку. Гермиона проследила за этим варварством с нескрываемым осуждением, но промолчала. Будь этот цирк у неё дома, Малфой уже давно бы получил шваброй по слишком длинным конечностям. — Я могу согласиться только с тем, что имеет хоть каплю здравого смысла, что тебе, к сожалению, не свойственно, — в тон ему ответила Грейнджер, сразу отворачиваясь. Видеть его лишний раз она не желала.       Драко приподнял голову с подушек, чтобы наградить её строгим взглядом, но был тупо проигнорирован, что оставило его без порции гляделок, преисполненных ненавистью. Разочарование, однако. — И что ты предлагаешь? — нахмурился Забини.       Гермиона шумно выдохнула, скорчив странную рожицу, как если бы ей было сложно признаться в своих идеях, но потом всё же что-то быстро ввела на планшете и повернула тот к парням, показывая календарь. — До Хэллоуина осталась неделя: не много и не мало. В этот вечер основная масса людей уходит на тусовки, учёные не исключение. Так что в здании может быть только служба безопасности и ещё пара человек, а лаборатория не очень большая. Я видела всего три поста, когда была там в последний раз. Если и идти туда, то только в вечер, когда поток людей минимален, и шанс наткнуться на кого-то из работников, кто меня знает, стремится к нулю. И в то же время эта неделя даст нам время, чтобы проверить файлы моих родителей дома. Если мы найдем ответы там, то необходимость нарушать закон и проникать в лабораторию исчезнет, — она пожала плечами, будто бы говорила очевидные вещи. Блейз тут же задумался, почёсывая подбородок и начиная постепенно кивать. — А девчонка дело говорит. Драко?       Вид блондина снова стал непроницаемым, пока он слушал эти предположения. Признаваться в том, что Грейнджер шарит в искусстве обмана, было слишком тяжело. Это разрушало тот её образ, который у него сложился, а перемены Малфой очень не любил. Даже если они происходили в его мировосприятии. Особенно в мировосприятии! — Ты уверена, что у твоих предков дома что-то есть? И их самих там не окажется? — словно сомневаясь, уточнил он. — Они учёные! И не могут вести работу без записей. Так что — да, я уверена. К тому же дома и пропуска их есть. А из Германии они должны вернуться только в середине декабря. Я получила вчера вечером сообщение от мамы.       Малфой скривил лицо. Ещё полчаса назад они спорили о том, что он отказывался брать Гермиону в само здание, оправдывая это тем, что та была слабо физически подготовлена, ко всему прочему ещё и неуклюжая в то время, когда это было совершенно не нужно! Безусловно, всё было выражено в более грубой и оскорбительной форме, чем это можно себе представить. Но уверив, что если по пропуску женщины пройдёт явный мужчина, Гермиона выиграла этот спор и получила право идти в самый эпицентр событий. Да и сомневалась она, что эти двое поделятся с ней найденной информацией. Доверять им совершенно не хотелось, и убедиться в том, что происходит, ей хотелось самолично. — Я съезжу на днях домой, чтобы всё проверить и заодно поищу пропуска. Есть возражения? — она внимательно осмотрела своих незапланированных «коллег», получая в ответ лишь тишину. — Вот и отлично. Блейз, могу я воспользоваться ванной комнатой, прежде чем уйти? — По коридору направо. — Спасибо, — девушка мило улыбнулась и, быстро забросив вещи в свою сумку, направилась в указанном направлении.       Забини не надо было видеть лицо Малфоя, чтобы ощутить его недовольство, что волнами исходило от него и распространялось по всей гостиной. Драко в целом всегда умел, образно говоря, отравлять пространство своим настроением. Удивительный талант. — И ей ты возражать не собираешься.       Высказывание спокойное, но скрытый посыл читался между строк. Драко явно не устраивала покладистость друга, что он выражал в отношении этой шантажистки. Он вообще готов был отвергать всё, что предлагала девушка, выражая свои протесты чуть ли не с транспарантом на газоне перед домом. Что угодно, только бы она не оказалась в выигрыше. — Она во многом права. — Она не права! Собралась тащиться внутрь! Да она двух шагов ступить по ровной поверхности не может, чтобы не упасть! — возмутился блондин, резко сев на диване, и сразу согнулся от тянущей боли. Мерзкое напряжение развивалось в груди, сковывая мышцы и лишая возможности спокойно вдохнуть. И Драко понятия не имел, что его так бьёт под дых во всей ситуации больше: страх за себя или за то, что всё пойдёт через одно место из-за этой идиотки? — Звучит так, словно ты волнуешься за неё, — усмехнулся его друг.       Малфой зло зыркнул в сторону итальянца, что уже стал искать что-то в платяном шкафу, его лица не было видно, но в голосе явно слышалась насмешка и улыбка. — Ничего подобного! Хочет нарваться на копов — милости прошу! Главное, чтобы после того, как её повяжут, она нас не сдала. Сечёшь проблему? — Блейз с хитрым видом оглянулся на друга, поиграв бровями: — Ну, ты же не дашь ей попасть в беду? Ладно, угомонись, рыцарь, с жёнушкой потом разберешься. Держи. Пригодится.       Это было неожиданно, но вполне логично. Драко сразу остыл, когда увидел пистолет в руках друга. Холодный металл в одно мгновение завладел всем его вниманием и позволил ощутить этот холодный привкус железа на языке. Он ненавидел пушки, хотя и стрелять у него получалось отлично. Но он старался избегать необходимости пользоваться этим. Забини же, происходив из картеля, что начинал свою работу с распространения именно оружия на востоке Италии, относился к таким взрослым игрушкам спокойно, пистолет всегда можно было найти в его авто, чего не скажешь о Драко. — Блейз, я не… — Бери, — настаивал Забини, вложив Glock-17 в руку друга. Железная коробочка с патронами тихо звякнула, когда легла сверху. — Ты ввязываешься во что-то дурное, чует моя задница, Драко, так легко пройти это просто не может. Тебе надо иметь хоть что-то, чем ты сможешь себя защитить. Он не займёт много места, но даст тебе шанс на оборону. Девять миллиметров, отличный пистолет, только не советую носить без кобуры. Предохранителя у него нет, так что рискуешь отстрелить себе яйца.       Драко не сдержал смеха, услышав такое предостережение: — Всегда знал, что ты мечтаешь лишить меня потомства. — Придурок, — Блейз поддержал этот смех, с лёгкой руки треснув друга по затылку, но их веселье быстро стихло, когда они услышали шаги возвращающейся Гермионы. Драко поспешно спрятал пистолет в глубокий карман пальто, радуясь тому, что он вообще туда влез. Забини всегда умел выбрать «удобный» момент. — Ладно. Я пойду, а то мне ещё автобус ждать. Пока, Блейз, — мимолётно улыбнувшись, девушка поторопилась к выходу.       Драко сразу закатил глаза, мысленно передразнивая эту гордячку, что теперь решила сделать вид, что он снова пустое место. Ну, не идиотка ли? — Грейнджер, стой.       Развернувшись чуть резче, чем то было необходимо, Гермиона подпёрла бок рукой: — Чего тебе? Мы вроде со всем определились.       Желание послать её подальше было слишком соблазнительным, стоило ему услышать снова эту самодовольную и всезнайскую интонацию, что ассоциировалась у него только с Грейнджер, но Драко снова посмотрел на улицу за окном и мерзкая совесть впервые за долгие годы заявила о своём существовании. — Я тебя отвезу.       Извините, а столбняк может передаваться воздушно-капельным путем? Гермиона засомневалась в здравом рассудке, только вот в чьём — ещё был вопрос. Либо ей послышалось, либо Малфой действительно сказал, что собирается отвезти её в кампус. И то и другое граничило с фантастикой. — Вот уж не надо. Ты после этого своей короной и гордостью меня задушишь. А я предпочитаю сохранить ментальное здоровье. Не сахарная, не растаю, — фыркнула она, чем заработала только ряд удивления в свой адрес, и, гордо вздернув подбородок, бодро вышла на улицу. Забини прыснул со смеху, видя, в какой ступор эта фраза ввела его друга.       Малфой не сдержал рыка, подняв глаза к потолку: — Ну почему с ней так сложно?! — воскликнул он, раздражённо взмахнув руками. Пальцы так и зудели от желания вцепиться в её тонкую длинную шею и сжать так хорошенько, чтобы она уже пришла в себя и вытряхнула из головы никому не нужную гордость, а ещё это её любимое «я знаю лучше, а вы все идиоты».       Не ожидая больше и секунды, он сам сорвался с места, уходя из дома друга без прощания и громко хлопая входной дверью. Забини, наблюдая за этой картиной только тихо рассмеялся: — С тобой не легче, придурок. Два сапога… А горячая штучка, эта Грейнджер, — покачал он головой, мысленно уже представляя, как его друг насильно тащит под венец девушку. Вот была бы колоритная парочка — ни дать ни взять.       Улица встретила Малфоя сумерками и холодным ветром. После тёплого дома парень поёжился, запахивая пальто сильнее, невольно сразу вспоминая, что Грейнджер была лишь в тонком плаще. Но вот самой фигуры девушки во дворе не наблюдалось. Шустро же она. — Идиотка, — вздохнул он, быстро сбегая по порожкам дома и запрыгивая в машину.       Желание послать всё к чёрту и забыть зародилась на подкорке сознания, и Драко уже готовился повернуть в другую сторону, но первые капли, упавшие с неба, снова разбудили его грёбаную совесть, неожиданно воскресшую из своего пепла. С каких пор ему вообще не плевать? Ноющее чувство под рёбрами только усилилось, лишая возможности спокойно дышать. Блятство. Однозначно. Воздух со свистом покинул его лёгкие, и он внимательно всмотрелся в улицу, замечая единственную фигуру в отдалении. — Это уже третий раз, Грейнджер. Третий! — причитал Драко, нажимая на педаль газа и быстро нагоняя ненавистную однокурсницу, что с самым упрямым видом шагала вперёд, игнорируя автомобиль, медленно двигающийся рядом.       Малфой опустил стекло пассажирского сидения, слегка наклоняясь, чтобы рассмотреть девушку: упрямо сжатые губы, вздрагивающие от холода, руки скрещенные на груди, чтобы ветер не поднимал полы плаща. Вот! Ей уже холодно! А до кампуса ехать минут сорок, ещё неизвестно сколько она простоит на улице. И всему виной гордость… ну или дурость. Что объясняло бы многое, если не всё в её случае. Ко второму Малфой склонялся больше. — Может, сядешь в машину, а не будешь упрямо доказывать мне своё превосходство? В тёплом салоне это удастся делать более правдоподобно, чем с синеющим носом, — на эту фразу Гермиона даже ухом не повела, продолжая идти. Капли стали падать чуть чаще, осень входила в свои права активнее и напоминала об этом с радостью. — У тебя нет зонта, — снова выводящая из себя тишина, заставляющая Драко рычать. Впервые он подумал о том, что лучше слушал бы её крики и возмущения, чем тишину на все свои попытки как-то образумить. И это она — голос разума? — Если ты не сядешь, я выйду и затащу тебя в машину сам.       Гермиона так резко остановилась, что он едва ли не уехал дальше, тут же нажав по тормозам. Грейнджер просто не понимала, что не так с этим человеком? Они не могли априори находить общий язык и терпели друг друга сейчас на вынужденной основе. Малфой не упускал ни одной возможности, чтобы задеть её или как-то унизить, так какого хрена он строил сейчас из себя джентльмена и настаивал на том, чтобы подвезти её? — А тебе не всё ли равно? — прикусив нижнюю губу, чтобы та так предательски не дрожала, Гермиона сжала руки в кулаки, вспоминая об одной важной детали. Открыв свою сумку, она достала мобильник Малфоя, показывая его парню, и просто швырнула тот в открытое окно. — Забыла отдать. Будь так любезен, оставь меня в покое. На перемены в твоём настроении у меня развивается острая аллергия. Ты сам сказал, что не собираешься меня отвозить обратно, а я не настаиваю. Поэтому можешь не прикидываться.       Драко даже растерялся, поднимая мобильник, что чуть не соскользнул с сидения, рассматривая его с интересом. — Зачем ты мне его отдаёшь? Он твой.       Это заключение вводило в растерянность: — Нет. Твой. И мне от тебя не нужно ровным счётом ничего. Как и твоя помощь. Разберёмся с этими странными исследованиями, и я больше разговаривать с тобой не буду. — Хорошо, — сразу согласился он, слабо усмехаясь. — Но я не собираюсь слушать, как ты, блять, хлюпаешь своим любопытным носом, когда мы будем пытаться спереть данные. Поэтому будь так любезна, посади свой всезнающий зад в машину и не вынуждай меня применять силу. Ты знаешь, что я могу. И я это сделаю, Грейнджер. Садись.       Девушка скосила взгляд в сторону тёплого салона, но, находясь под строгим взглядом, обладатель которого был той ещё занозой в её заднице, судорожно пыталась сообразить, как от него скрыться. Хотя тепло, что веяло из салона было весьма и весьма соблазнительным, словно песня сирены для рыбаков. Первые холодные капли попали за шиворот, Гермиона недовольно поморщилась, всё же сдаваясь, и быстро села на пассажирское кресло, сохраняя упрямое выражение лица. Драко довольно хмыкнул, закрыв окно с её стороны. — Всегда бы была такой послушной, и проблем бы не было. Забери, — швырнув телефон ей на колени, он ловко вырулил на дорогу. — И не подумаю! — Пока мы не закончили с делом, нам нужна связь. После делай с ним что хочешь: продай, выкинь, утопи… — он многозначительно посмотрел в сторону девушки. — У тебя это отлично получается. Короче, у меня уже другой. Этот мне не нужен.       Гермиона фыркнула: — Показушник.       Малфой же промолчал, только включил приёмник, впервые за долгое время отказавшись от станции новостей и поймав какую-то волну с попсовыми песнями. Он не вслушивался в текст, просто ехал по улицам, погружающимися во мрак. Тьма постепенно захватывала окружение, вытягивая тени и скрывая с глаз ту красочную обёртку, которая была доступна всем. Мрак вокруг и ничего более — это было слишком знакомо для него. Такая атмосфера преследовала Драко всю сознательную жизнь. И сейчас наблюдать, как этот мрак охватывал и девушку рядом, было, на удивление, пугающе. Ощущение было таким, точно поводок на его шее затянулся ещё туже, и кислород снова стал попадать в лёгкие в слишком маленьких количествах, отчего Драко сильнее сжал руль, стараясь вернуться к своему спокойному и размеренному мышлению. Гермиона рядом думала о своём, смотря в окно, на мелькающие мимо дома и вывески, а Малфой смотрел на то, как тени прорисовывали узоры на её лице, и это выглядело слишком пугающе — словно шрамы, что норовили остаться на бледной коже, искажая душу. Он не хотел, чтобы Грейнджер испытала это на себе, и сейчас осознал это особенно ясно. Мысли о том, что родители Гермионы могли оказаться частью мира более мрачного и страшного, чем она могла себе представить, уже неоднократно посещали его голову. Но вот готова ли она сама была с ним познакомиться? Встретиться лицом к лицу? И главное — выжить? Сможет ли такая девушка, как Гермиона Грейнджер, выжить в том мире, в котором Малфой был рождён? С её гиперболизированным чувством справедливости и повышенной ответственностью — вряд ли, такие люди не могли прожить в такой среде слишком долго. И это было страшно. До чёртиков страшно! Отражение фар в зеркале заднего вида заставило Драко зажмуриться лишь на мгновение, отвлекая от мрачных сравнений, а потом Малфой напрягся всем телом, уставившись на мерседес сзади, что ехал ближе необходимого. Только этого ему сейчас не хватало для большей драматичности! — Грейнджер, пристегни ремень, — спокойно произнёс он, следя за каждым манёвром автомобиля сзади и осматриваясь по сторонам. Поток автомобилей уже не был плотным и это давало шанс на манёвры. — Что? — Гермиона очень удивилась, когда с ней заговорили, но, увидев напряжение на белом лице, ощутила, как липкий страх закрался в душу безо всяких на то оснований. — Я сказал: ремень пристегни. И держись крепче.       Повторять дважды не пришлось. Голос парня был наполнен металлом, поэтому Грейнджер опять не задавала лишних вопросов, словно догадавшись обо всём, о чём сейчас думал Драко. Щелчок ремня заставил её вздрогнуть и оглянуться назад, не видя ничего странного. Но само поведение Драко затрагивало все нервные окончания в её сознании, лишая возможности здраво оценивать ситуацию. — Ты же скорости не боишься? — Нет, а что… — договорить она не успела, потому что Феррари сорвался с места, набирая обороты за несколько секунд и заставляя девушку вжаться в спинку. — Драко! — Держись!       Мотор зарычал с такой силой, что заложило уши, будто зверь вырвался из заточения, где томился до этого десятилетиями на цепи. Автомобиль сразу переключился на тот режим, для которого и был создан: необузданная скорость и манёвренность. Проносясь мимо машин, втискиваясь между ними с такой ловкостью, что создавалось впечатление, словно ты находился в болиде «Формулы-1», Феррари разгонялся всё сильнее.       Когда Малфой спрашивал о скорости, Гермиона даже представить себе не могла, что речь шла о таких цифрах. В ужасе смотря, как проносятся дома, а яркие вывески сливаются в одну единственную и непонятную полосу, мелькающую лишь на секунду, Грейнджер тихо завизжала, изо всех сил вжавшись в сидение и вцепившись в то, что попалось первым ей под руку. Драко поморщился, ощутив ногти на своём локте, благо, что пальто защищало его от этих рук, но хватка у Грейнджер была стальная, даже можно было позавидовать. Зато вот преследователи управляли автомобилем ничуть не хуже его, и поэтому отвлекаться на такую мелочь, как вцепившаяся в его локоть девушка, Драко не собирался. Обгоняя автомобиль за автомобилем, он ловко входил в манёвры, игнорируя сигналы в свою сторону. Мерседес всё ещё почти прижимался к их бамперу. — Драко! Там красный! Красный! Нет! — заорала девушка рядом, когда он в последний момент смог проскользнуть между двумя машинами, грохот аварии остался за их спинами. — Ты идиот!       Малфой сразу оглянулся назад, отмечая, что авто преследователя наконец осталось позади, столкнувшиеся автомобили явно заставили его притормозить. — Оторвались, — облегчённо выдохнул он, слегка сбавляя скорость и сворачивая на ближайшей улице. Сердце просто грохотало в ушах, и только сейчас он смог ощутить в полной мере тот страх, что рвался наружу. — Что?! От кого? — даже не ощутив, как сорвалась на крик, Гермиона впервые заметила, что вцепилась в руку парня. Её дыхание всё ещё было прерывистым, словно она бежала от стаи разъярённых волков, и с самым неловким видом отцепилась, сразу схватившись за свою сумку. — Давай сначала уедем отсюда подальше. Потом.       Гермиона поняла, что делиться информацией и в этот раз с ней никто не собирается. Драко с такой силой вцепился в руль, что ей невольно показалось, будто он вот-вот и снова сорвётся с места, а вся его поза только выражала несокрушимую готовность. Они поехали по странным и незнакомым ей дорогам среди узких улиц, которые явно не были рассчитаны на большой поток машин. Гермиона догадалась, что он выбрал эту дорогу, чтобы легче было контролировать движение поблизости. Наблюдая сейчас за Малфоем, она смогла заметить то, чего раньше не замечала: страх. Драко нервно оглядывался, как параноик, примерно пару раз за пять минут. Его взгляд всегда бегал, изучая всё окружение, а напряжение не отпускало плечи. Раньше она видела только его самодовольство, презрение к окружающим и отстранённость, но сейчас… эти эмоции, скрытые под холодной маской, были ей не знакомы в его исполнении. Гермиона притихла, неловко сжав край плаща в кулак, приступ тошноты и головокружения после такой гонки не давал ей возможности говорить внятно. Когда Феррари остановился в квартале от кампуса, Гермиона удивленно оглянулась по сторонам. Время пролетело незаметно. — Спасибо, я… не знаю, что это было. Но, надеюсь, что ты доберёшься до дома без происшествий, — пробормотала она, не решаясь выйти из машины. Неожиданно его ответ стал для неё необходимым. Услышать, что его голос не надломлен, показалось Гермионе важнее всего.       Драко слабо усмехнулся, снова надевая на лицо знакомую маску надменности. Но мысль о том, что эта маска не была настоящей, впервые закралась в голову Грейнджер, и эта теория выглядела вполне правдоподобной. — Даже не надейся, что я так легко сдохну, Грейнджер. И… спасибо. А теперь проваливай, завтра с утра тестирование, а ты ещё не готовилась, — подначил он, вызывая у девушки слабую улыбку. — Идиот, — вздохнула она, впервые не испытывая злобы.       Урчание мотора казалось таким тихим после того, что ей довелось услышать. Когда она уже готова была уйти, окно автомобиля снова опустилось: — Грейнджер? — девушка тут же оглянулась на зов, слегка наклоняясь навстречу, чтобы разглядеть лицо Малфоя лучше. — То, что произошло… Я не в почёте у отца. Поэтому он частенько отправляет кого-то меня поймать. Не принимай на свой счёт и будет лучше, если… забудь. Просто забудь это. Хорошо?       Удивление всколыхнуло отражение в её тёмных глазах, наделяя те незнакомым, но таким привлекательным сиянием, что Драко невольно залюбовался. Удивительно простая красота — пожалуй, это было то определение, которое он был готов отнести к этой девушке. А вкупе со сложным характером это создавало гремучую смесь харизмы и привлекательности. Но, конечно, он в этом никогда не признается.       Гермиона только сильнее нахмурилась, предчувствуя враньё и пытаясь понять смысл прозвучавших слов. Не в почёте у отца? Погони? Да в какой чёртовой вселенной живёт этот парень? Но своего удивления она не высказала, а только согласно кивнула, улыбнувшись одними уголками губ. — Хорошо. Спокойной ночи, Малфой. — Спокойной, Грейнджер.       Красные стоп-сигналы уже растворились в тумане вечера, а Гермиона всё ещё смотрела в сторону, где скрылся автомобиль. Странное тепло в груди было обжигающим, словно фитиль тлеющей свечи снова зажёг свой огонь. Прикрыв глаза, она встряхнула головой, отгоняя ненужное волнение, и уверенно направилась в сторону общежития, так и не заметив, как тёмная фигура показалась из-за дерева недалеко от входа. Взревел мотор, и одинокая фара прорезала темноту, отделяя человека от окружения ярким светом. Ловкий манёвр, когда заднее колесо описало экстремальный круг, позволяя развернуться, и мотоцикл растворился в темноте так же, как до этого сделал Малфой.