Нечто не гость Чужому..

      Если бы только была возможность проникнуть вглубь мертвенного осколка древнейшей из цивилизаций, в самые недры леденящего душу ужасного сооружения, в пустынные, навевающие лишь холод коридоры, пропитанные тысячелетней безнадёгой, внутрь разъедаемого временем корабля класса "Джаггернаут", разлагающегося на безжизненном планетойде "LV-426". Если бы мы только могли просочится сквозь ребристую поверхность его внутреннего интерьера, и замерев, наблюдать за единственным существом, игнорирующим непроницаемую пелену надвигающегося бесконечного забвения, нам бы даже не удалось визуально отделить это воплощение чудовищности, от всепоглощающего мрачного окружения.       Максимально задействуя все свои органы чувств, с выверенной грацией существа, будто обучающегося плавным движениям сотни лет, единственный в своём роде повелитель абсолютно каждого метра тени на этом посмертном памятнике, некогда живших покорителей космоса, Ксеноморф впитывал в себя всю доступную информацию окружающего пространства каждым своим рецептором. Все изгибы внутреннего дизайна, каждый элемент интерьера, каждый коридор и каждое помещение этого судна неизгладимым отпечатком врезались в его ДНК.       Добравшись до крайней комнаты, которая имела единственный вход и была вполне просторной, Чужой, ростом уже около двух метров, прислонил к стене, чуть выше своей головы уже наполовину сгнивший, но ещё свежий труп, в котором теперь невозможно было узнать Бмулога. Невероятно мощным ударом хвоста, Ксеноморф пробил мертвеца и стену за ним насквозь, на пол метра запустив хвост по другую сторону перегородки, окрапив свою идеально гладкую голову брызнувшей склизкой мертвечиной. Освободив этим самым руки, Ксеноморф стал обмазывать стену и покойника своей слюной, полупрозрачной липкой жидкостью. Когда появилась возможность освободить хвост, Чужой сделал это резким, возвратным движением, без малейших усилий, словно вонзал его не в твёрдую стену, а в бумагу. Замазав наконец и сквозное отверстие, Ксеноморф проделал идентичный ритуал ещё два раза, с до сих пор тёплыми останками, отдалённо напоминающими несчастных фриоптиков.       Нечто, уже практически потерявшее след, приближалось к подножию возвышающегося исполинского монумента подковообразной формы. Вонь гниющей плоти совсем развеялась, как и запах остальных, направляющихся сюда организмов. Тщательно осматривая неизвестный ландшафт и циклопический склеп для умерших амбиций космической экспансии, Карджот зафиксировал, как чёрное и молниеностное пятно выскользнуло из недр механического трупа, блеснув странным остриём, скрылось в экстерьере фасада.       Чужой замер в абсолютной недвижимости, лишь волнообразно двигая длинным и массивным хвостом. Вместе со своим пристанищем, как единое целое он следил за тем, как тяжёлой поступью сама буря, состоящая из пыли, осколков скалистого грунта и ещё чего-то, жадного до насилия - неслась в его сторону, оставляя за собой разбитую земную твердь.       Карджот остановился. Теперь, во всех подробностях появилась возможность рассмотреть загадочного владыку этой груды металлолома. От скалящейся, тёмной фигуры веяло чудовищной агрессией.       Атмосфера этого короткого отрезка между ними буквально кипела от накала взаимной, необоснованной и животной ненависти. Казалось, всё вокруг на мили тот же час мгновенно расплавится и они сгорят, успев сцепиться лишь только взглядом, который казалось продлился целую вечность. Но..       Лишь на какую-то долю секунды то, что у них исполняло роль зрения встретилось. Как тут же Чужой, находясь на уступе, совершенно внезапно делает стремительный рывок вперёд, с математической точностью набрасываясь на незванного гостя...       Финал уже на подходе..