***
Изнутри было очевидно, что гигантская газовая планета, вцепилась в посудину своей силой притяжения. Извне же всё было не совсем так, а точнее - совсем не так. Газовый гигант, безусловно притягивал своим гравитационным полем непрошенных гостей, но изначальная траектория падения корабля, лишь слегка завернула, проходя по касательной атмосферу Кальпамоса. Пересекая его орбиту, судно практически вошло в газовую оболочку планеты, если бы космический крейсер не заносило на откровенное, лобовое столкновение со спутником гиганта, не большим планетойдом "LV-426". Прекратив хаотично болтаться, кусок дискообразного металлолома - на всей своей скорости, сминаясь, ребром вонзился в скалистую твердь, образовав в каменной породе глубокое ущелье, на самом дне которого показалась раскалённая магма. Размозжив не меньше трети корабля о грубую поверхность планетойда, посудина разломилась и отвалившаяся, громадная часть, с чудовищным грохотом рухнула рядом, подняв в воздух непроницаемое облако вековой пыли. И только за секунды до крушения, можно было наблюдать некое странное явление, как три, каких-то ярких точки, перпендикулярно кораблю, с хвостом, подобно комете - отвалились от судна и устремились к поверхности мрачного, космического тела, далеко от самого корабля.***
Пепел, вперемешку с пылью, некоторое время спустя улёгся и среди тяжёлой, грозовой атмосферы "LV-426", перед рельефным ландшавтом планетойда предстал циклопический монумент, практически развалившихся, мало напоминающих диск останков, навечно захоронив весь кошмар, происходивший в глубинах, скрывающих страдания, коридоров. Мёртвая посудина теперь свободно терпела все дальнейшие увечья, откалывающиеся куски секторов, сваливающиеся к подножию их металлического могильного камня, либо заполняющие бездонное, разверзнувшееся ущелье. А так же локальные взрывы легковоспламеняющихся веществ. Среди всей этой мертвенной безысходности однако, ещё было движение. Разорванные, сдавленные и перебитые щупальца, будто резиновые связки, скреплявшие металлические мышцы судна - бились в судорожных конвульсиях, истекая кровью в тех коридорах корабля, которые пострадали меньше. Само же Нечто, являющее собой гигантскую, склизкую, осьминогообразную тварь, базировавшую свой главный набор необходимых органов на бывшем складе - находилось в той трети корабля, которая размозжилась при крушении. Все ткани и кровь, которые не получили механического повреждения, по единицам сохранившихся тентаклей перетекали к поверхности мёртвого, исполинского извояния. Все повреждённые клетки обгоревшей плоти, раздавленной тисками катастрофы, загнивающие на открытых увечьях - являлись непригодными для деления и регенерации. Не без труда, собравшись в один цельный, желеобразный кусок пульсирующего мяса, выкатившийся из разлома на твёрдый грунт, пока ещё не предназначенный для передвижения и прочих многосложных действий - Карджот, буквально с нуля выращивал внутри себя необходимый набор органов, мышц и тканей из имеющегося биоматериала, перебирая тысячи различных конфигураций, сохранённых в памяти своих клеток. Каждая хромосома существа подстраивалась под суровые условия здешних мест. Сперва необходимо было сформироваться органам дыхания, способным преобразовывать азот, метан и углекислый газ из атмосферы в топливо для организма. Жидкость, транспортирующая это топливо обрела каналы и капилляры. Так же, Нечто сформировал слуховой невр, сложное, фасеточное зрение, невероятно чуткое обоняние и тактильные рецепторы, чтобы считывать и перерабатывать весь диапазон информации из окружающей среды. Одновременно происходило формирование внешнего облика, по которому равномерно растекался весь этот набор рецепторов. Поверхность Карджота загрубела, оценив окружавший экстремальный климат и покрылась шипастыми, хитиновыми пластинами, треугольной формы, образуя прочный экзоскелет. Снизу, из под Нечто, вылезли три уродливые, толстые костяные отростка, принявшиеся дробиться зигзагом на три отрезка, сопровождая этот процесс громкими щелчками. В самом низу, наиболее короткая часть каждой лапы заканчивалась массивными, тридцати сантиметровыми копытами, а кости обрастали тугими мышцами и прочными пластинами. Торс существа имел форму худощавого, вертикального, слабо узнаваемого конуса. Из верхней части которого выросли два, идущих в разные стороны отростка, на шарнирных основаниях. Какое-то время они образовывались синхронно и вполне симметрично. Пока не стало заметно, как одна, обрастающаяя сухожилиями и мышцами с хитиновыми шипами рука, с хрустом переломилась в двух местах, образуя суставы локтя и кисти, значительно увеличилась в размерах. Массивный, вместе с предплечьем, похожий на длинную каплю, сжатый кулак трёхпалой кисти - тяжело ударился о минеральную поверхность планеты, образовав серьёзный скол. Другая же рука - напротив, оставаласть костянной и тощей, но чрезвычайно твёрдой, после первого же излома для сустава, разделилась на два клинкообразных, режущих лезвия, с острыми зазубренами, которые были способны вращаться на 360 градусов и по оси и по окружности. Наверху всего этого строения распустился бутон из пяти, похожих на хрусталь, фосфорицирующих полупрозрачных лепестков, из нутра которых вытянулись три отростка. Орган слуха - являл собой самую короткую, крутящуюся во все стороны тентаклю, с раздваивающимися, заспераленными раковинами. Мягкая трубка немного длиннее - имела на своём конце шарообразный, переливающийся всеми цветами, фасеточный глаз, диаметром двадцать сантиметров, углублявшийся в сморщившуюся трубку, когда зрение было не нужно. И самая длинная, извивающаяся тентакля - являла собой расширяющийся до полуметра на конце, показывающий в этот момент две внутренних перегородки, дыхательный орган, который в крупных масштабах поглощал здешнюю атмосферу и принюхивался ко всем ароматам и запахам, сохраняя и классифицируя их в свою память. При необходимости, все отростки могли сжиматься до короткой длинны и прятаться за сводившимися, прозрачными лепестками, невероятной прочности, формируя остриё, этого уродливого конуса. Оглядевшись немного и обкатав не простую моторику своего нового, опорно-двигательного аппарата - Нечто зациклился на неком образе, отделившихся от главного корабля трёх точек, так не похожих на обломки, которые обычно не извергали такого яркого света. Он обратил на панорамные иллюминаторы своё внимание, когда выращенными глазами на своих тентаклях, разросшихся по всем коридорам, искал оставшиеся формы жизни. Благодаря тому, что войдя в атмосферу, корабль уже не так сильно крутило в разные стороны, определить, в каком направлении приземлились подозрительные объекты - не составило труда. Именно за ними отправил Карджота инстинкт, привыкая к новому облику. Если это выжившие, то их память могла содержать крайне полезную информацию. В любом случае, генерирование и обеспечение сложных нейронных тканей - расходует драгоценную энергию, которую не восполнить одним лишь органом дыхания. Путь до спасательных капсул, занял не мало времени. Карджот, передвигался быстро, но не молниеносно. Добравшись до каждого, разбросанного по местности, летательного аппарата, тентакля с рецепторами, улавливающими мельчайшие ароматы - вытянулась до земли, и расширившись, принялась обнюхивать всё в округе, запоминая и отделяя запахи живых существ, от запаха гари самих капсул. Вокруг ещё витала вонь разлагающегося, но почему-то живого существа и двух ужасно испуганных его сородичей. Дух, ещё свежего их присутствия - вёл в конкретном направлении. После изучения капсул, Карджот, ведомый органом обоняния, направился по леденящему туману, под громкий звук скалывающегося грунта, от своих тяжёлых, округлых копыт.***
Фриоптики, летевшие в капсулах с прозрачными, бронированными створками - обратили внимание на неестесвенную глыбу, вдалеке от их падающего судна. Громадная фигура, отчётливо загораживающаяя горизонт - явно выделялась из затуманенной, но просматриваемой местности. По приземлению, единогласно было принято, направить все оставшиеся силы и время на то, чтобы добраться до, вероятно возвышающегося поселения. Несмотря на имеющийся у каждого, страх безысходности, у них появилась надежда на то, что там может оказаться средство связи и медицинская помощь. Бмулогу оставалось жить часа три с половиной максимум. Затратив драгоценнейшие полтора часа на то, чтобы добраться до своей, вероятно последней миссии - перед ними не оказалось никакого города. Они уверенно приближались к холму внушительного размера, на котором бесхозно валялась, некогда передовая технология, какой-то несчастной цивилизации, обглоданная временем до безжизненности. Поскольку вокруг не было никаких, даже руин инфроструктуры - было очевидно, что это такой же, как их собственный, в плане принадлежности, ранее летающий космический корабль, для которых этот планетойд теперь служит кладбищем. Размером эта громадина была немногим меньше посудины Фриоптиков и формой, отдалённо напоминало, практически замкнувшуюся окружность, с нехарактерными выступами. Других вариантов не было, внутри могли быть простейшие, сохранившиеся медикаменты, либо элементарные инструменты. Забравшись внутрь, они принялись искать любые полезные предметы, перевешивающие бесполезность их стремления сюда. Ничего. Блуждание по пустынным, ребристым коридорам, которые походили на нутро какого-то окаменевшего зверя - ничего не дало. Добравшись до командного мостика, к Бмулогу пришло некоторое понимание окружавшего оборудования и он заговорил: "Космические Жокеи.. Мы проходили мимо одного из них, в той странной установке, для которой у меня нету объяснения. У нас с ними был некий конфликт. Им не нравилось, что мы брали в свои лаборатории живность с их систем. Их учёные искали формулу совершенного, для геноцида организма. Мы же изучали имеющиеся, их эволюционный путь и опыт, чтобы перенимать работающие механизмы себе. Жокеи создавали жизнь и губили её, если не угождала. Одной вселенной известно, какие конечные цели они преследовали. Нам попадали их технологии. Если энергии от встроенного генератора хватит хотя бы на десять минут, я смогу послать сигнал "SOS". Генераторы. Мы давно перестали ими пользоваться, из-за очень редких чрезвычайных ситуаций. Ещё бы, копошась внутри крошечной галактики, они попросту не востребованы. Заносчивая самоуверенность. Как же нам далеко ещё до совершенства. Судя по тому, что здесь произошло - им видимо тоже". Включив нетронутый генератор, Фриоптики удивились, что энергии у Жокеев хватало, по крайней мере, чтобы отправить сигнал своим. "Странно, - продолжил Бмулог, - что они его даже не запускали. Что же здесь могло произойти, если у них была возможность связаться с домом, но они ей не воспользовались?" Отправив сообщение о своей жёсткой посадке и просьбу, отправить экипаж для спасения двух выживших на эти координаты, Бмулог потребовал от Фриоптиков остаться на командном мостике и ждать возможного ответа. Сам же он, под предлогом пойти, искать медотсек, хотел уединиться, чтобы они не видели его слабость, не видели, как из него выходит жизнь и как он постепенно становится беспомощным. Пусть лучше они запомнят его, как лидера, решающего проблемы, даже в последние часы своей жизни. Его непродолжительное блуждание прервала какая-то странная, неестественная для окружающего интерьера, пробоина. Бмулог решил спуститься на нижний ярус, который ещё не осматривал, может и правда здесь будут медикаменты. Капитану оставалось жить менее часа. Боль постепенно стала возвращаться в его тело. Фриоптики не говорили ему, но часть его открытых увечий, в особености на спине, уже давно гнили и разлагались, источая невероятную вонь. Ломота в суставах начала подступать. Всё это проявлялось периодическим отказом собственных конечностей, когда Бмулог во время ходьбы стал отключался и с грохотом падал на пол. Добравшись до странного зала, Капитан обратил внимание на нехарактерную дымку, почти осязаемую, застилавшую пол и странные, яйцеобразные предметы, впервые встретившиеся, после детального осмотра корабля. У Бмулога уже закрывались глаза от бессилия и он ничего толком не мог разглядеть. Как вдруг, неожиданно, ему на голову что-то запрыгнуло, овило шею и он тут же оказался на полу и отключился. Некоторое время спустя, Капитан пришёл в себя. Пока зрение возвращалось к нему, он выбирался из этого чудовищного зала, на ощупь вытащив из синеватого тумана, какое-то паукообразное существо с длинным хвостом, почему-то уже мёртвое. Сообразив, что могло произойти какое-то, непонятное ему заражение, и опасаясь за распространение возможной инфекции, необходимо было срочно изменить сообщение, с просьбы о помощи на предупреждение, пока Фриоптики не разберутся, в чём дело. С трудом, превозмогая бесконечные коридоры, Бмулог вернулся обратно на мостик, буквально ползком добравшись до своих товарищей у передатчика связи, который выкачивал уже последние запасы питания из генератора, и, уже в бреду, из последних сил он переотправил сигнал, на предупреждающий об опасности. После чего он рухнул вниз, прямо перед футуристичными панелями управления и своими подчинёнными. Фриоптики, всеми силами старались реанимировать, уже мёртвое тело. Было слишком поздно. Анальгетик окончательно перестал действовать. Проведя некоторое количество времени у его охладевшего трупа, суетясь и пытаясь его откачать, Фриоптики заметили движение. Мышцы Бмулога сокращались, его охватывали конвульсии. Находясь рядом с телом трясущегося Бмулога, Фриоптики придерживали его, чтобы он не бился головой об пол. Как вдруг, совершенно внезапно, его грудную клетку что-то разорвало изнутри. Их забрызгало трупной жидкостью, вперемешку со сворачивающейся кровью. И во мрак соседнего помещения занырнуло какое-то окровавленное существо, с длинным хвостом. Шокированные таким ужасным событием, не до конца понимая происходящее, Фриоптики побежали к выходу. Но змееподобный хищник набросился откуда-то сбоку на одного из них, отрывая, ещё не совсем острыми зубцами, кожу с мясом, на лице испуганного, падающего под ноги второму. Кровожадный зверёк набросился на ослеплённую от паники, свалившуюся на первого Фриоптика, вторую жертву, раздирая плоть, ещё живого и ведомого агонией, пришельца. Генератор вырубился. Все три инопланетных трупа поглотил мрак мертвенного, абсолютно безжизненного судна, с одним единственным, господствующим в пустынных коридорах, заметно увеличивающимся в размерах, чудовищем. И вот, некоторое время спустя, в передающей леденящий ужас тьме, перед ребристыми внутренностями древних, уже ископаемых руин, некогда передовой технологии Жокеев, предстал абсолютный, ведомый космическим инстинктом животной агрессии, вылизанный эволюцией до имперического идеала, отражающий блеск своего величия перед всеми другими видами - совершенный организм Ксеноморфа.