Mr. Greenlantern or: How I Learned to Stop Worrying and Love the Bat

Крысит зачарованно уставился на него блестящими красными глазками. Не бойся, мягко обволок туманом его примитивный мозг Дж’онн, ты ничего не почувствуешь. Я заберу всю боль. Животное позволило ему приблизиться. Погладив его, одним движением Дж’онн свернул крыситу шею. Тот не успел понять, что происходит, и обмяк. Дж’онн прочитал краткую молитву Ц’эридьялл и спрятал тельце в сумку. Раньше, ещё несколько лет назад, он не был религиозным, считал это всё глупостью, но с тех пор, как боги подарили ему детей, изменилось и его отношение. Жизнь величайший подарок, но она не даётся просто так, за неё нужно платить. За детей ты платишь собственной плотью и кровью, чувствуешь, как твоё тело заживо плавится и от тебя отрывают кусок. Чтобы дети продолжали жить, им нужно пропитание, одежда и убежище. Он забирает жизни у мелких зверюшек вроде крыситов, выкапывает коренья и срывает траву и плоды в опасных открытых пещерах — и отдаёт их жизненную силу своим детям. Поэтому он благодарил Ц’эридьялл за то, что дала жизнь крыситу — и за то, что позволила Дж’онну эту жизнь забрать. К’иим он почувствовал ещё за два тоннеля — словно весенний ветерок, лучик света, случайно оказавшийся под землёй. Её громкий восторг передался ему. Диаметр её прикосновения рос, скоро они смогут вместе уходить в дальние вылазки. Любопытство её не знало границ, а теперь и способности медленно, но верно нагоняли. Она пыталась посмотреть где он его глазами, но вместо этого передала ему, что видела сама: М’ирнн, игравшийся с кристальным ожерельем, М’ири’йя, сшивающая шкурки в одно большое покрывало. В этом году весна пришла много раньше положенного, и возможно, покрывало им не понадобится до следующей зимы. И всё же, обманчивое преждевременное тепло легко могло смениться лютыми морозами (реки ещё не наполнились, что значило, что ледники ещё не начали таять). Ожерелье было подарком М’ири’йя ему, когда они решили стать парой. В тоннелях было темно, но кристаллы мерцали, находя отсветы везде. М’ирнн довольно посасывал самый большой кристалл, синий с красными прожилками. М’ири’йя почувствовала его присутствие и отвлеклась от работы, уставившись на вход в их пещеру, ожидая увидеть его воочию. Дж’онн не стал заставлять себя ждать, вошёл, уже снимая сумку через голову, обнимая детей и жену, чувствуя, как снова становится целым. «Я скучал», — признался он. «Тебя не было всего полдня, любовь моя», — насмешливо пожурила его М’ири’йя. «Целых полдня!» — вклинилась недовольная К’иим. М’ирнн обнажил ряд острых зубов в улыбке и протянул руки, требуя поднять его из гнезда. Присоединившись к объятиям, он провёл языком по щеке отца, затем по матери и сестре. Он совсем не умел ещё разговаривать, не понимал, о чём говорят они, и его мысли были всего лишь туманными фрагментами. Пройдёт время, прежде чем его глаза начнут различать окружение в полумраке подземелий, прежде чем он будет узнавать их по виду, а не запаху или мысленному потоку. «Дал’ен считает, что потеплело неестественно рано, — чуть позже, помогая ему разбирать сумку, сообщила М’ири’йя, — старейшины беспокоятся, что это знак климатических перемен. Некоторые думают о Каре Х’ронмира». «Некоторые любят нагонять панику», — с неодобрением заметил Дж’онн. «У Д’кей было видение. Опустошение и, — она запнулась, — то самое. Огонь». Против воли Дж’онн вздрогнул. Д’кей была невероятно старой. Она больше не могла двигаться, но они не относили её в Кристальный Коридор. Они приносили ей еду и укутывали её в меха, но она редко общалась с кем-то. Неподготовленным грозило потеряться в запутанном разуме Хранительницы Памяти. Некоторые считали, что она помнила времена, когда ма’алека’андранцы жили на поверхности. Возможно, они неправильно её поняли, и несчастья были не предвидением будущего, а просто печальным воспоминанием далёкого прошлого… *** Лена Лютор, сидящая на заднем сидении, казалась почти ребёнком с упрямо прямой спиной. Она смотрела в окно, а сложенные на коленях руки беспокойно перебирали подол юбки. — Мои друзья будут в порядке? — робко спросила она. — Да, — горячо заверил её Хэл. — Неизвестно, — одновременно с ним ответил Брюс. — У нас не было возможности предупредить их или забрать с собой, они могут быть скомпрометированы. Хэл послал в его сторону испепеляющий взгляд, но он не заметил — был поглощен дорогой. Машина неслась по дороге, едва ли не отрываясь от асфальта. Брюс вздохнул. — Скорее всего, они в безопасности. Их цель ты, и они не станут терять времени на других. — Ясно, — она поджала губы, часто заморгала, но не расплакалась. — Что с моим братом? — Он сильный как бык, и не такое переживет, — быстро ответил Хэл, не дав Брюсу шанса ответить. — Сейчас он в вашем доме в Нейшенел-сити, приходит в себя. — Тогда едем туда, — повелительным тоном сказала Лена Лютор, напоминая, что не просто так носила свою фамилию. — Я должна быть рядом с Лексом. Моя резиденция укреплена, без моего ведома никто не зайдёт и не выйдет оттуда. В голову Хэла кто-то попытался ворваться — не церемонясь, не скрываясь, напролом. Кольцо тут же нагрелось, и давление отступило, хотя его всё ещё мутило. Машина резко вильнула, так, что их припечатало к дверцам, но тут же выровнялась. Брюс вцепился в руль, ничем не выдавая себя — но морщинка между бровей углубилась. — Нас нашли, — предупредил он Лену, выжимая до предела педаль газа. — Это тот инопланетянин, да? — она отвернулась от окна, встречаясь взглядами с Хэлом в зеркале заднего вида. — Который убил папу. И теперь он добрался-таки до нас. «Дж’онн!» — позвал Хэл. «Я здесь», — ответил он, в открытую отбивая наглое телепатическое нападение. Давление уменьшилось, а потом спало. Хэл глубоко выдохнул, не зная, что всё это время задерживал дыхание. Лена истолковала их молчание по-своему. — Поэтому у нас с братом эти пластины в головах, — она постучала пальцем по лбу. — А брат спрятал меня от всего мира. Мы знали, что он придёт мстить. Мы ждали его. *** Совет сошёлся на том, чтобы отправить в соседнее поселение делегацию и обменяться новостями. Дж’онн, как умелый охотник и скаут, возглавил группу, чтобы посланцы не потерялись в тоннелях. М’ири’йя, конечно, была не в восторге от решения, но ребёнок на руках утихомиривал её раздражение и тревогу. В дорогу она надела Дж’онну на грудь свадебное ожерелье. На её груди поблескивали три броши, голову она украсила бусами из костей и камней. К’иим покрасовалась кожаными ремешками с костяной эмалью на шее, а малыш упрямо пытался стянуть с головы обруч, чтобы попробовать его на зуб. Дж’онн ткнулся тупым носом им в щёки и двинулся в путь, чтобы не растягивать прощания. Чем быстрее он двинется в путь, тем быстрее вернётся. Право, он часто пропадал в тоннелях намного дольше. *** — Я не помню папу, — призналась Лена, — что неудивительно, так как он не проводил со мной времени. Он был занят исследованиями. Да и когда он умер, мне было два года. А мама умерла ещё раньше. Я помню немного нянечку. Её запах. Впрочем, она пропала примерно в то же время, что и отец. Мы с Лексом остались одни. Она не обращалась ни к кому конкретно, но внезапно Хэл пожалел, что не сел на заднее сидение вместе с ней. Конечно, взять её за руку или начать гладить по спине было бы грубостью, но так она хотя бы почувствовала рядом человеческое тепло. — Нам говорили, что это ради нашей же безопасности. Мы жили под другими именами, нас даже пытались разлучить. Жили по приемным семьям. Папины друзья навещали нас время от времени, проверяли, как мы, привозили мне платья и кукол. Лекса такая жизнь тяготила, он мечтал вернуть себе всё, что как ему казалось, принадлежало ему по праву. Но вместе с именем вернулась и опасность. Я даже удивлена, что прошло столько лет, прежде чем он добрался до нас. Машина въехала в город. Погони за ними видно не было, но стремительно вечерело, и кто знал, что скрывалось в тенях по углам. Дж’онн не подавал голоса, даже его присутствие не ощущалось. Что он мог противопоставить ребёнку, который не помнил зла отца — отца, которого у неё забрали прежде чем она смогла хоть что-либо узнать о нём? — Не ко главному входу, — вышла из задумчивости Лена Лютор, — я покажу как добраться к чёрному. О нём знаю только я и Лекс, это на случай, если придётся бежать. А мы его сейчас наоборот используем. *** Для большинства тоннели представляли из себя непроходимый лабиринт, полный опасностей. Широкие коридоры превращались в узенькие лазейки, заканчивающиеся тупиками, на голову могли свалиться сталактиты, светлые коридоры межевали с кромешной тьмой, в которой прятались обрывы и кармашки с ядовитыми газами. Когда-то ма’алека’анлранцы были кочевниками, но теперь они предпочитали не уходить далеко от собственных поселений. Поэтому и существовали скауты. Они исследовали пещеры и документировали все изменения, помогали добывать еду и строить сообщение с другими племенами. Ноздри Дж’онна дёрнулись, учуяв небольшое изменение в воздухе. Смутно знакомый запах, но не ядовитый газ. Тем не менее, он нащупал продвигающихся за ним путников и предупредил о возможной опасности, чтобы они задержали дыхание по первому сигналу. Впереди забрезжило светлое пятно. Дж’онн скучал по месту своего рождения. Он часто показывал детям огромный, выдолбленный в горе, зал с витражным потолком. За века никто не приближался больше к поверхности. Кристаллы в витраже были мутными, но, если напрячься, через них было немного видно внешнюю бесконечную пустыню. Ил’уу Оор’унн, Город Солнца. Этот город строился исключительно по ночам, в безопасности от испепеляющего ма’алека’андранского солнца. И лишь самые храбрые из них отважились по окончанию строительства впервые зайти под купол после восхода солнца. Храбрецы были вознаграждены: солнечные лучи, переломленные витражом из бесчисленных кристальных осколков, озаряли площадь светом невероятной красоты. Изображённая на потолке Ц’эридьялл лучезарно улыбалась и простирала над своими детьми руки. Лишь однажды Дж’онн видел что-то прекраснее. Во время одной из своих скаутских вылазок он встретил М’ири’йя — и остался с ней. С тех пор он лишь пару раз возвращался в родной город. Когда М’ирнн подрастёт и с ним можно будет путешествовать, Дж’онн покажет детям воочию это прекрасное место. Чем ближе он подходил к выходу на площадь, тем сильнее становился странный неприятный запах. Дж’онн потянулся мысленно вперёд, чтобы понять, что там происходило, но наткнулся лишь на тишину. Не было привычного гомона мыслей, скрипа инструментов, музыки. Что-то не так. Забыв о спутниках, он бросился вперёд. *** Невысокие каблуки громко цокали по плитке, но в коридоре никого не было. Очевидно, об этом проходе и в самом деле никто не знал. — Этот ход ведёт прямо в мою комнату, — пояснила Лена Лютор. Хэлу не нравилось разделяться. Он знал, что Брюс более чем способен постоять за себя, но ему очень не нравилось, что тот решил сделать из себя отвлекающий манёвр в надежде увести Мёрси подальше. Идею им, на самом деле, подала Лена, которая указала на то, что нельзя оставлять машину рядом со входом. — Тебе стоит быть осторожнее, — пожурил Хэл. — Ты слишком легко доверилась нам. Мы могли быть кем угодно. «…л» — Я хорошо разбираюсь в людях, — она слабо улыбнулась ему, дотрагиваясь до ладони. — А ещё ты спас моего брата. Если я не могу довериться тебе, то кому смогу? «…Хэл…» — Не буду скрывать, твой брат последний козёл, но он действительно любит тебя, — признал он. Лена с улыбкой кивнула и открыла с помощью пароля дверь. — Наконец-то в безопасности! — радостно воскликнула она, проходя вперёд. «Хэл! Она мешает мне… Уходите оттуда… Это ловуш…» — дверь из специального сплава захлопнулась, прерывая связь. *** Огромный зал пустовал. Был ясный день, и на стенах плясали разноцветные блики, но некому было насладиться этой красотой. Посредине он заметил горку чёрных валунов. Пол под ними тоже был чёрным. Странное зрелище. Какое-то новое празднество? Дж’онн подошёл поближе, чтобы рассмотреть это необычное сооружение. Он попытался передать то, что видел, остальным из группы, но, видимо, слишком оторвался от них. Валуны, как оказалось, и были источником запаха. Вблизи просто невозможно было дышать, и Дж’онна едва не вывернуло. Они были разных размеров, некоторые с локоть, другие по колено, некоторые, если поднять, были бы ему по грудь. Они походили на застывшую магму, которую можно было найти, если забраться очень далеко под землю. Что они делали здесь? Кто притащил их сюда? Он прикоснулся к одну из них. Тепло. Они изучали слабое тепло. Вытерев об себя руку (камни и пол были покрыты толстым слоем пыли, сколько же они здесь пролежали? Почему все покинули это место?) Дж’онн продолжил свой обход. «Здесь произошло что-то явно дурное. Предлагаю не оставаться на ночь. Передохнём и вернёмся в деревню, а потом расспросим соседние поселения, может, кто-то что-то знает или найдём кого из горожан». Ему не ответили. Когда они уже доберутся? Не могли же они настолько отстать от него? Дж’онн сел, оперевшись спиной на валун, и принялся ждать. Никогда ещё он не видел Ил’уу Оор’унн настолько пустым, даже ночью, когда он взбирался к самому верху, чтобы наблюдать за рассветом. Сейчас он чувствовал себя словно один из первых, увидевшись город во всей его красе, прежде чем в него заселились. Ему показалось, что внутри что-то блеснуло, и Дж’онн стёр пыль, вглядываясь в один из камней. Поверхность была гладкой настолько, что в ней можно было разглядеть собственное отражение. Из чёрного камня торчал кусок красного кристалла, круглый и отшлифованный, как у него на груди. Дж’онн загляделся в него, потрогал, и вдруг отшагнул назад, чувствуя, как его сковывает непреодолимый ужас. «Эй! Р’екк! Дж’ерр! Кто-нибудь! Вы слышите меня? Кто-нибудь слышит меня?» Он перевёл взгляд на собственные руки. Это была не пыль, вовсе нет. Это был пепел. Он стоял посреди остывающего пепелища. Вот почему, несмотря на пору года, коридоры были так теплы. Вот откуда шла вонь… Запах горелой плоти. Дж’онн ещё раз всмотрелся в ближайший валун, замечая теперь его необычную форму: словно скрючившийся человек, закрывающий руками голову. Плавящаяся кожа, стекающая с рук на лицо, залепляющая глаза и рот, искаженный в немом крике. Дж’онн видел в кристаллизированной обугленной коже своё отражение, заметил и другое — что-то белое, мелькнувшее за его плечом. Затем его голова взорвалась жуткой болью, и всё пропало. *** Комната Лены Лютор была просторной и светлой, совсем не обставленной. Только стул, шкафчик, кушетка и тело на кушетке, подключенное к приборам. Тело принадлежало смуглой девушке, совершенно безволосой. Под закрытыми веками двигались глаза, показывая, приборы мерно пикали, свидетельствуя, что она была живой. Хэл подошёл ближе. У неё не было бровей, но надбровные дуги и подбородок характерно выступали, выдавая фамильное сходство. У неё были худые руки и ноги, выдававшие нерабочие конечности, из-под одеяла тянулась к утке трубка. Выдающиеся из-под кожи кости лица делали его похожим на череп. Несмотря на изнеможённость, было ясно, что когда-то девушка была красивой. Холодной, высокомерной красотой, достойной принцесс. Спящая красавица, заточённая в башне. — Кто это? — спросил Хэл. — Разве не очевидно? — насмешливо осведомилась оставшаяся у двери девочка-картинка. — Лена Лютор. *** Когда он открыл глаза, он сразу осознал, что-то не так, но не сразу понял, что именно. Голову сдавливал тяжелый металлический обруч. Посмотрев по сторонам, он понял, что на других были такие же. Они всё ещё находились на площади, но кроме группы здесь был ещё десяток других людей. Они были ему знакомы. Они были из его племени. Поставленные на колени, со связанными за спиной руками, у некоторых кровоподтёки и разбитые лица, глубокие воспалённые укусы. Над ними возвышались другие. Под белым полупрозрачным панцирем виделись фиолетовые кишки и пищевой тракт, а их выцветшие полуслепые глаза шарили вокруг, злобно и хищно. Дж’онн никогда прежде не видел бродяг с полюсов. Белых ма’алека’андранцев. Он никогда прежде не видел ни одного Белого вживую, лишь слышал о них. Когда-то они были похожи, но годы эволюции изменили их. Зелёные ма’алека’андранцы ушли далеко под землю, в то время как белые забрели куда-то далеко за полюс. Они адаптировались под суровые условия. Теперь белые были намного выше, у них был панцырь и хвост, а череп был круглее, с острым выступом вместо мягкого продолговатого овала зелёных. Дж’онн попробовал обратиться к ним, воззвать к благоразумию, но наконец до него дошло, что за неясная тревога поселилась у него в желудке. Он не мог ни с кем заговорить. Вокруг него находились десятки людей, и он не слышал ни одного из них. Глухой и немой. Кто-то дёргался от отчаяния, не понимая, что произошло, кто отнял у него слух и речь, другие безвольно скрутились на каменном полу. В центре площади он отыскал взглядом Д’кей. К ней прижимались дети. Среди них были и К’иим с М’ирнном на руках. М’ирнн извивался и плакал, не понимая, что происходило. На них не было обручей. Ни на ком из согнанных в кучу посреди площади. Некоторые даже не были связаны, хотя, судя по неестественно вывернутым конечностям, некоторым из них сломали ноги и руки, чтобы не сопротивлялись. Что старики и дети могли противопоставить сильным и здоровым белым ма’алека’андранцам. Дж’онн принялся биться головой о пол. Один из ближайших Белых пнул его ногой, но он не переставал — пока тот не снял с него обруч. «Если ты, грязный зелёный, не перестанешь, я закончу то, что ты пытаешься, и размозжу твою башку», — прошипел он. «Там мои дети, — ответил Дж’онн. — Прошу, дайте мне поговорить с детьми». Белый перевёл взгляд на них. «Дети?» «Да, двое. К’иим и М’ирнн. Они не понимают, что происходит, дайте я успокою их, скажу, что всё хорошо, обещаю, я не буду сопротивляться, просто дайте мне поговорить с ними, дайте сказать им, что они не одни, что я тут, прошу…» «Двое это много, — ответил своим каким-то мыслям Белый, — нам ни к чему дети. Их нужно кормить и обучать. Нам нужны только взрослые и сильные». На этом он силой натянул ему обратно обруч. Но К’иим успела ухватить отголосок родного голоса — она услышала его и повернулась к нему. Дж’онн попытался глазами передать ей, что всё хорошо, с ними всё будет хорошо, он здесь, папа здесь… А потом вспыхнул огонь. Краем глаза Дж’онн уловил какую-то суматоху в стороне. Это была М’ири’йя. Конечно, это была М’ири’йя. Её вывихнутая рука болталась. Белые не успели её остановить. М’ири’йя впрыгнула в огонь. Дж’онн смотрел. Изредка в языках пламени виднелись новообразовавшиеся скукожившиеся чёрные камни. Один несколько больше остальных, совсем бесформенный. Но он знал, что это. Мать, склонившаяся над своими детьми. Изображённая на потолке Ц’эридьялл скрылась за клубами чёрного дыма. *** Девочка-картинка звонко рассмеялась. — Так драматично прозвучало, не правда ли? Вот Лена Лютор лежит, парализованная от шеи, а вот Лена Лютор стоит перед тобой, вполне себе здоровая. Но это так. Это я. Точнее, конечно, моё бесполезное тело. Они были в чём-то похожи, и всё же не совсем. Стоявшая перед ним «Лена» была ниже настоящей, светлокожей блондинкой с более тонкими, миловидными чертами лица. Словно в ответ на его мысли, фигура Лены дрогнула и расплылась, складываясь в Мёрси Грейвс. — Твоему дружку конец, — сладко пропела она. — А ещё благодаря совсем уж неискусной уловке, вы выдали расположение вашего друга-инопланетянина. Мы так долго искали его! А тут нам поднесли его буквально на блюдечке! Просто прелесть. Хэл приподнял руку с кольцом. Но кольца на пальце не обнаружилось. — Какого чёрта?! «Мёрси» хихикнула, покрутила украденное кольцо и сложила его в жёлтую коробочку. — Ну и естественно, самое главное, — с вожделением произнесла она, — Кольцо Силы. Не пытайся призвать его, жёлтый цвет находится вне компетенции Зеленых Фонарей. Что ж, придётся справиться без кольца. Хэл ломанулся вперёд, надеясь снести её своей массой или же схватить коробочку, если она развоплотиться, но она просто обогнула его. А затем ударила локтем между лопаток, и её локоть припечатал его к полу, будто бы был из бетона. — И как быстро ты придумала этот план? — раздражённо спросил он. — Да там придумывать ничего не надо было. Вы сами пришли ко мне. Так обрадовались, что я сразу вам доверилась, что даже не подумали, а можно ли доверять мне, — она рывком подняла его с пола. — Присядь-ка, — и швырнула его в стул, а сама вернулась в образ Лори Тюрол и уселась на кушетку рядом с неподвижным телом. — Ждать недолго, скоро тебя заберут. *** Дж’онн потерял счёт времени. Его определили на завод по производству запчастей. Говорили, что им ещё повезло, что не на рудники. Обручи с них снимали, чтобы слышали приказы, но любая попытка поговорить или как-то воздействовать мысленно жёстко наказывалась. Дж’онн не знал имен остальных заключенных, их звали по номерам, никого из его деревни не было. Белые специально перемешивали их, чтобы они не кучковались и не задумывали вместе бунтовать. Днём он работал, а ночами думал о семье. В носу стоял запах горелого мяса, перед глазами полыхал огонь. Почему он не присоединился к М’ири’йя и детям? Испугался? Трус и слабак. В нём не осталось ни воли, ни даже желания жить. «А ну вставай!» — прошипел Охранник. Заключённый 5322 упал и не шевелился. Когда он не отреагировал, охранник ткнул его длинным когтем. Вторая охранница глянула на них с другого конца коридора, но он отмахнулся, показывая, что её вмешательство не требовалось. «Уведите его», — приказали Дж’онну и 7649. Второй присел, пытаясь приподнять 5322, но Дж’онн не двинулся с места. Белый уставился на него подслеповатыми глазками. «Ты оглох?» «К чему вся эта жестокость? Он устал. Нам всем нужен отдых. Сколько бы вы нам не угрожали и не мучали, мы только быстрее перемрём. Нас не так много, и мы вам нужны». Ему уже было всё равно. Он только ждал смерти, чтобы воссоединиться с семьёй. Охранник оскалился, и его голова взорвалась от чудовищной боли. Ещё немного, и его сердце не выдержит. Ещё немного, и он умрёт. Ещё чуть-чуть… Дж’онн дёрнулся всем телом, сбегая от боли, пытаясь выставить хоть какую-то ментальную защиту. Снова он струсил. Снова оказался слабаком, не способным просто умереть. «Достаточно, — строго сказала подошедшая охранница, — нечего отвлекать их от работы. Я сама накажу отлынивающего». Она подняла 5322 с земли. Проходя мимо, она случайно задела Дж’онна мыслями. Хорошо замаскированными от всех, в особенности от своего напарника. Всего на миг. И всё же сомнений быть не могло. Она окутала измученного собой и забирала у него боль, позволяя ему провалиться в спокойное небытие сна. *** — Я не понимаю, — наконец признался Хэл. Она почти нежно погладила бессознательное лицо Лены Лютор. — Они могут читать мысли, передавать их, — сказала она, внимательно следя за ним, чтобы не дёргался. — Главное ведь то, что тут, — она показала на лоб. — И тебе подходит такое существование? Призрака в машине? — Какое-никакое. — Значит, это ты бенефактор проекта «Кадмус»? В обмен на «новое тело»? — Такому примитивному умишку не понять моих планов, — закатила глаза Лена. — Я видела будущее. — Они пытались убить твоего брата! — Они? — она хмыкнула. Губы бессознательного тела Лены тоже дрогнули, складываясь в некое подобие улыбки. — Без Лекса я смогу наконец выйти отсюда под своим именем. Я смогу руководить компанией и запустить проект «Кадмус» на полную мощность. Я смогу наконец стать свободной. Он закрыл меня в этой тюрьме, думая, что теперь-то уж я ему не наврежу. Как же он ошибался! Во всём! Лекс думает, что он всё знает, что он всех перехитрил, но его прямо под носом переиграла младшая сестра. — Я не знаю, что между вами, но поверь, он искренне любит тебя, в свои последние мгновения он… — О, я тоже бы хотела увидеть его последние мгновения, — покачала головой Лена, — ну ничего, после того как тебя заберут, я приду к нему. Дождусь, когда он придёт в сознание, и убью его сама. — Ещё не поздно, — сказал Хэл. — Лена, ты ещё можешь всё исправить. Лекс простит… — Простит? — она соскочила с кушетки, вцепившись в его воротник, потрясла его. — Простит, говоришь? Я тебе покажу, я покажу тебе, скажешь, а можно ли такое простить… *** Дж’енн протянула ему плошку с водой. Он с благодарностью принял, и плошку, и её сильное мысленное присутствие, подавляющее запах гари и треск костра в голове. Мало-помалу она рассказала ему. Когда во времена Кары Х’ронмира группа ма’алека’андранцев ушла под землю, другие двинулись к полюсам. Отбивающийся от льда и снега свет ослепил их, и чтобы защититься, они стали наращивать себе твердые панцыри, длинные клыки и когти, освоили технологии. Не так давно одной из их старейшин было видение. Их мир в огне. Пришествие чего-то страшного. Белое Племя начало готовиться к войне. Для того, чтобы производить достаточно кораблей и оружия, им необходима была дешёвая рабочая сила. Рабы. И тогда они обернулись против других племён. «Почему же ты присоединилась к этому безумию? Ты не похожа на них», — спросил Дж’онн, не боясь её гнева. Она и не разозлилась за вопрос, только мысли приобрели печальный привкус. «Из-за любви, конечно, — призналась она. — До войны мы поддерживали сообщение с ближайшим подземным поселением Зелёного Племени. Оно же и было первым, на которое мы напали. Чтобы искоренить жалость и сомнения, нужна была идеология. Нам начали внушать, что Зелёные вовсе не на одном с нами уровне, они что животные. Разве мы не использовали воелов для возделки полей в древние времена? Разве мы не едим крыситов? Естественно, любые связи с «животными» были под запретом. Само существование моей дочери противоречило всему тому, что нас учили. Из-за её происхождения я не могу позволить хоть кому-то усомниться в моей неверности идеалам племени. Я видела, что происходило с теми, кто пытался противостоять». Дж’онн увидел в её мыслях ребёнка, счастливого, далёкого от зверств и войны. Стоило кому-то узнать, что этот ребёнок не чистокровный белый, и этому безмятежному существованию придёт конец. «Я понимаю тебя, Дж’енн М’орзз», — сказал он. Свободы не было и по ту сторону камеры. *** Коттедж французского колониального стиля, с просторным крыльцом, в окружении пальм и кустов с крупными цветами, был ему знаком. Внутри он был просторным, со светлыми окнами, широкой лестницей и великолепным канделябром. Лекс, лет на десять моложе, чем Хэл видел его в последний раз, позвал её сверху. Хэл, находящийся в теле Лены, смотрящий её глазами и подчиняющийся её воспоминаниям, пошёл на зов. — Кеннет Арден был найден мёртвым у себя в кабинете. — Какой кошмар, — Хэл открыл рот и фальшиво протянул Лениным голосом. — А кто это? — Не придуривайся, — устало сказал Лекс. — Я знаю, что ты забрала мой личный самолет, и знаю, где он приземлялся. — Так дай мне мой личный самолёт, — пожал плечами Хэл — то есть, пожала плечами Лена. — В чём проблема? — Проблема в том, что ты оставляешь следы. Проблема в том, что ты вынюхиваешь о проекте «Кадмус». — Ты же мне не рассказываешь. — Потому что тебе это ни к чему! — вспылил Лекс. — Разве тебе не интересно? Мы можем продолжить его эксперимент. Сможем починить его драндулет и произвести контакт с другими планетами! — Наш отец был больным на голову. Нечего копаться в его делах. — Но ты не брезгуешь пользоваться его деньгами. Челюсть Лекса дёрнулась. — Или ты боишься? — не имея власти над телом, хихикнул Хэл. Продолжил тыкать палкой в спящего медведя, дразнить его. — На самом деле, ты просто боишься, что ты такой же никчёмный идиот, как и папа, и тот инопланетянин переиграет тебя. Вот и всё, братец. Дальше всё происходило так быстро, что он едва ли успевал понимать происходящее. Лекс схватил её за плечи, потряс как куклу, а она попыталась выцарапать ему глаза. Он оттолкнул её сильнее, чем собирался. Одна ступенька, вторая, третья. Хрусть, хрусть, хрусть, хрусть. *** Всё происходило слишком быстро. План провалился. Кто-то не был достаточно осторожен, и охранники прознали о намечавшемся побеге. Они работали долгое время, улучшая корабли, чтобы они могли взлететь выше, куда не достать другим. Дж’енн оглушила других охранников, и надела на них обручи, чтобы они не могли позвать на помощь. Затем открыла все камеры. Тогда-то и оказалось, что они не одни. В ангаре их ждал отряд. Беглецы бросились врассыпную, и в воцарившемся хаосе Дж’енн схватила его. «В одном из кораблей М’ганн. Я усыпила её на время. Прошу тебя, забери её отсюда. Я задержу их. А ты спаси её. Позаботься о ней». «Пойдём с нами!» Рядом с ней он не чувствовал ни беспокойства, ни страха. «Там места и припасов только на двоих, — спокойно ответила она. — Поторопись». Взлетающие корабли сбивали. Дж’енн бросилась наперерез, принимая на себя удар, давая им маленький шанс, всего несколько мгновений. Их корабль вырвался из ангара, стремительно набирал высоту. Дж’онн запретил себе думать об остальных, о Дж’енн, о чём угодно, кроме маленькой девочки, спящей рядом с ним. Он поклялся позаботиться о малышке М’ганн. За ними бросилась погоня, но вскоре один за другим корабли исчезали за тучами. Дж’онн упрямо набирал высоту. Он не был силен в вождении, не умел лавировать. Внизу они не смогут уйти, а если стряхнуть их с хвоста, то может, у них и выйдет. И всё же его знаний хватило, чтобы понять, что они чересчур разогнались. Слой облаков остался далеко позади. Вскоре осталась позади и вся Ма’алека’андра. Он не понимал, как повернуть обратно, что делать, куда нажимать. Топливо не бесконечное, совсем не расчитанное на такие путешествия — он не подозревал даже, что такие путешествия реальны. А потом они начали приближаться к другой планете… *** — А потом он закрыл меня здесь, и единственным, кого ко мне пускали, кроме сиделки, был он. Каждый раз я должна была смотреть на его рожу, слушать его. Он рассказывал мне о своей жизни, о работе, о своей шлюхе-графоманке. И даже не понимал, что издевался надо мной. Наверное, ему казалось, что это неплохая замена. Слушать о чужой жизни вместо того, чтобы жить свою. А я даже не могла ответить ему, как сильно ненавижу его. Как хочу, чтобы мы поменялись местами. Как хочу, чтобы он потерял все деньги, чтоб он сдох. Лена выдохнула и отстранилась от него, вернулась на кушетку, с открытым отвращением глядя на свое покалеченное тело. — Лекс и впрямь оказался таким же, как и папа. Он и сам это понял, не мог вынести вины, а потому приходил всё реже и реже. А я прозябала — живое гениальное сознание в неспособном двигаться теле. Я думала о том, сколько всего могла построить, придумать, выучить. Сколько всего у меня забрали. Другого мне не оставалось, лишь фантазии. Хэл боялся вдохнуть. Ощущения были слишком реальными. Медленно удаляющееся лицо Лютора, осознающего, что он наделал, ломающиеся по всему телу кости, попытки вдохнуть воздух и закричать, не увенчавшиеся успехом. Как рыба, выброшенная на берег. Рот открывается и закрывается, но ничего не входит и не выходит. Только в глазах мутнеет. — И однажды сиделка сказала мне: «Я смогу прочесть твои мысли, но сначала мне придётся вынуть пластину из твоей головы. Окей?» И я, не раздумывая ни секунды, мигнула. Окей. Окей. Что угодно. Инопланетянин, которого милый Лекс так боялся, нашёл нас, но вместо того, чтобы убить, он вернул мне голос. А позже вернул мне тело. Лена долго держала это в себе. Ей не хватало публики, ей хотелось говорить, говорить, говорить. Чтобы они все поняли, насколько она особенная, насколько она умная и хитрая. — Я помогла устроить Хоуп телохранительницей Лекса. Проще простого. Так я тоже имела доступ к ней, чтобы иногда выходить из своей темницы. — И инопланетянин отослал Мёрси, чтобы она вдруг не спасла Лекса при взрыве, да? — После его внезапной кончины мне не пришлось бы больше прятаться. Я бы благородно взяла на себя бразды управления компанией. Я долго изучала все документы, я была бы ничуть не хуже, чем он. — Вот оно как, — произнесла стоявшая в дверях Мёрси и выстрелила. Голова Лены-Хоуп разлетелась на ошмётки. Хэл стремительно встал со стула и, найдя жёлтую коробочку, переложил её к себе в карман. Настоящая Мёрси подошла к кушетке, без всякого выражения осматривая тело своей когда-то напарницы. — Оно точно мертво? — спросила она. — Думаю, да. — Если нет, убью ещё раз. Столько, сколько потребуется, — сказала она как само собой разумеющееся. Её взгляд поднялся к настоящей Лене, открывшей глаза, но не могущей произнести больше ни слова. Хэл осторожно вклинился между ними. — Я не буду трогать мисс Лену, — заверила его Мёрси. — Лекс расстроится. Да и вряд ли она сможет хоть как-то ещё ему навредить. Лена моргнула, и по её щекам покатились слезы. Никто не потянулся, чтобы помочь ей вытереть их. — Поспешим, — Мёрси развернулась и пошла к выходу, — скоро явятся её друзья. И охрана. Я выведу тебя из здания. *** Мёрси открыла дверь чёрного входа. — Дальше сам. Ты спас Лексу жизнь. Я вернула долг. Больше он тебе ничего не должен. — Чем же он заслужил такую преданность? — удивился Хэл. — Когда-то я совершила глупость. Потеряла дом и имя. Лекс дал мне новое. Спас меня и дал мне смысл жизни — защищать его. Вот и всё. На этом она развернулась и ушла, закрыв дверь чёрного входа. Хэл вздохнул и запрыгнул в притормозивший автомобиль. — И что? — спросили с водительского сидения. — Финансированию «Кадмуса» каюк, — ответил Хэл, устало сползая вниз по сидению. — Валим отсюда побыстрее. Она мне все почки отбила. *** Тридцать минут назад — Доступ к комнате имеет ещё Мёрси Грейвс, — сказал Брюс. — Она откроет комнату и поможет тебе бежать. — С какой стати? — Там, откуда она родом, свой особый кодекс воина. Ты спас Лютора, а значит, захочет отдать долг. — Ты и вправду считаешь, что Лена одна из них? — Надеюсь, что я ошибаюсь, — он вздохнул. — Но такое редко случается. — Смотри, а то твоему эго понадобится отдельное сидение в машине, — скривился Хэл. «Лена Лютор» обернулась и помахала им рукой. — Я открыла дверь! — Пока, «отвлекающий манёвр», — полушепотом ответил Хэл, глядя вслед отъезжающему Брюсу. *** — Приземление было жёстким и неожиданным, я не успел сориентироваться. Глупое, отчаянно не желающее погибать тело среагировало инстинктивно, чтобы защититься, — произнёс Дж’онн. — Прикрыть дитя я не успел. Я захоронил её рядом с кораблём, среди цветов, под открытым небом. Последнее, что я смог для неё сделать. Поэтому я и не стал говорить о том, что был на корабле не один. Какая разница? Не к чему беспокоить её дух. Брюс барабанил пальцами по рулю, напряженно думая. — Я не учёл этого, — наконец сказал он. — Понимаю, почему вы могли решить, что я предатель, — смиренно добавил Дж’онн. — Мы вовсе не считали тебя предателем! — возмутился Хэл. — Наверное, мне стоит принести свои извинения, Дж’онзз. Хоть ты и утаил очень важную информацию. — А, на него не обращай внимания, он всех подозревает. Это одно из последствий вечного запора. Брюс бросил на него насупленный взгляд, но Хэла такое и в самом начале их знакомства не брало. — Судя по всему, подмена произошла ещё до того, как вы оказались в ангаре. Ведь остальные Белые Марсиане знали заранее о вашем плане. В суматохе никто не стал проверять «спящего ребёнка». Вот откуда Доктор знал, кто ты и какие у тебя слабости. У нас есть некий Марсианин Зеро. Который привёл на Землю остальных. Хэл с сожалением провел взглядом ресторан быстрого питания. Он был чертовски голоден. — Марсиане захватывают наше правительство, подумать только. Бездомный на угле Хизер-лейн всего лишь чуть-чуть промахнулся, когда сказал, что наш президент родом с Юпитера.