Энн из приемной доктора Уорда

— Оставь шляпку вот здесь. Диана быстрым движением поправила ленту на затылке Энн и повела за руку вглубь большого амбара, обустроенного под площадку для вечера танцев. — Тут так... — Энн окинула взглядом свисавшие с потолка масляные лампы, которые подсвечивали разноцветные ленточные украшения. — Атмосферно. — Все очень красиво украшено, — кивнула Диана. — Как жаль, что я не могу задержаться подольше. — Без тебя этот вечер будет уже не таким волшебным. Амбар постепенно заполнялся, появлялись новые лица. Гилберта не было видно. Энн закусила губу и отвернулась от дверей: ей одновременно и хотелось и не хотелось с ним столкнуться. — Salut*, Диана, — к ним подошел высокий парнишка, неловким движением откинул со лба длинную темную челку. Взглянул на Диану со смущенной и в то же время восторженной улыбкой. — Ты выглядишь просто magnifique**. — Salut, Жерри, — Диана тоже улыбнулась. На щеках с очаровательными ямочками проступил румянец. — Спасибо. — Как твоя нога? Парнишка выглядел взволнованно. Энн почувствовала интуитивную симпатию. У него были добрые карие глаза и трогательный вид. — Все хорошо, уже совсем не болит. — Это прекрасно. Тогда... Может, ты согласишься сегодня танцевать со мной? — Ох, — та печально нахмурилась, — я была бы очень рада, правда. Но я не могу остаться. Родители уехали, а моей сестре нездоровится. Я обещала тете Джозефине вернуться сразу после ярмарки. — Диана выглядела действительно огорченной, однако, судя по его потухшему взгляду, Энн не была уверена, что парнишка поверил в искренность подруги. — Кажется, вы незнакомы, — спустя секунды неуютного молчания спохватилась Диана. — Энн, это Джерри Бейнард. Джерри — Энн Ширли-Катберт, моя подруга из Шарлоттауна. — Salut, Энн, — Джерри потянулся к виску, будто хотел приподнять незримый головной убор, затем спохватился и после недолгой заминки протянул ей руку. Энн это понравилось, она энергично ответила на крепкое рукопожатие. — Я слышал о тебе. Мисс Уинифред рассказывала, что ты гостишь у Гилберта и Баша, — Энн удивленно приподняла брови. — Я работаю на ферме мистера Роуза. — Да, все верно. Рада знакомству, Джерри! — Взаимно, — он кивнул Энн, неуверенно посмотрел на Диану. — Ну, я пойду. Приятного вечера, дамы. À plus tard***. — Что было с твоей ногой, Диана? — горячо зашептала Энн, как только Джерри их оставил. Ее распирало от любопытства, но задать более откровенный вопрос она не решилась. Диана опустила глаза, щеки зарумянились еще сильнее. — На прошлой неделе произошло нечто... Я сделала то, чего от себя не ожидала! — Диана отвела ее в угол, они устроились на скамье. — Мэри Джо, наша горничная, собиралась в мясную лавку в Кармоди, а мне в тот день было так невыносимо и тошно находиться дома: родители опять говорили про пансион в Париже, о моем будущем, и вот я уговорила Мэри Джо взять меня с собой. — Энн затаила дыхание, предчувствуя потрясающее приключение подруги. — Когда мы добрались до Кармоди, оказалось, что мясник уже закрылся. Мэри Джо сказала, на такие случаи неподалеку есть поселение акадийцев, у них всегда свежее мясо. Она долго сомневалась, вести ли меня туда, но в итоге мы отправились к акадийцам. — Это так волнительно! — Энн глубоко вздохнула и затараторила: — Как выглядит их поселение? Дивные хижины в лесной глуши? Хотелось бы мне это увидеть. Ты все хорошенько рассмотрела? А, так Джерри оттуда? Ну конечно, вот почему у него такой сильный французский акцент. — Да, — Диана со смущением заправила темный локон за ухо. — Поселение у них небольшое — всего пара десятков домиков. Как только мы вошли во двор, выпрыгнула собака. Она не собиралась на нас нападать, но я все равно испугалась, упала и ушибла ногу. — Бедняжка Диана. — Выбежали Джерри, его отец и братья, долго извинялись, отвели меня в дом и приложили холодное к ноге. Мэри Джо суетилась и причитала, что ей достанется от моей мамы, хотела скорее забрать меня домой. А мне так не хотелось домой, Энн! Если бы ты знала. Нога болела не очень сильно, но я притворилась, что не могу ходить. Мэри Джо пришлось оставить меня у акадийцев и самой отправиться за экипажем. — Диана! — Энн озорно прищурилась. — Ну ты даешь. Какая восхитительная изобретательность! И что, ты осталась там на ночь? Ушам не верю. После этого ты говоришь мне, что недостаточно храбра духом? — Это никакая не храбрость, Энн. Я просто не могла даже подумать о том, чтобы в тот момент вернуться домой. Нет, мне не позволили остаться на ночь. Родители приехали и забрали меня. Ох и недовольные они были, — Диана усмехнулась. — Мама ужасалась целую неделю, даже не хотела отпускать на ярмарку. А мне все равно. Это был замечательный вечер, и я ни о чем не жалею. Ты знаешь, они живут бедно и просто, однако такая жизнь... — Диана покачала головой. — Мне кажется, я хотела бы так жить. У них замечательная большая семья. Мы ужинали все вместе, а потом их отец играл на концертине, а мы подпевали и танцевали. — Звучит фантастически. Настоящее приключение. Кроме того, — Энн заговорщицки улыбнулась, — ты явно произвела большое впечатление. — Перестань, — Диана бросила быстрый взгляд в сторону, где скрылся Джерри, и отвернулась. — Прости, что не рассказала об этом сразу. Я ни в коем случае не хотела скрывать от тебя такое — как ты говоришь, — приключение. Просто я никогда прежде не делала ничего подобного. Самой до сих пор не верится. Если бы мама узнала, что я нарочно осталась у акадийцев, ее бы удар хватил. А мне даже не стыдно, представляешь? Энн ободряюще сжала руку Дианы и кивнула. — Я понимаю. В тебе кроется настоящий бунтарский дух, милая Диана. Ты сама еще не подозреваешь, насколько ты сильная и смелая. Диана поджала губы, благодарно посмотрела на Энн и крепко ее обняла. — Мне пора возвращаться к тете Джо и Минни Мэй. Спасибо тебе за чудесный день, было очень весело, — Диана поднялась со скамьи. — Удачи на экзаменах, Энн! Надеюсь, увидимся как можно скорее. — Я уже скучаю! — она засмеялась и послала Диане воздушный поцелуй. Подруга последовала ее примеру. — До встречи. Музыканты заиграли. И без того оживленный амбар погрузился в какофонию из веселой смутно знакомой мелодии, смеха танцующих, ритмичного стука каблучков по деревянному полу и зычного голоса: — Три шага вперед и шесть назад, джентльмены. До, си, до. Правую руку вверх, а левую вниз, — бодро направлял седовласый мужчина, расположившийся на импровизированном помосте вместе с музыкантами. — Поменялись — и вперед! Покружите партнершу в танце. Сперва пятка, потом носок, а теперь наоборот. Вот так! Энн оглядела площадку в надежде отыскать в толпе мисс Стейси, Руби или хотя бы Уинифред, но из знакомых лиц увидела только танцующих Тилли, Шарлотту и разговаривавших в стороне Джози Пай и симпатичного юношу, с которым та весь день не расставалась. А затем она встретилась взглядом с Гилбертом, стоявшим у противоположной стены амбара. Энн замерла, медленно втянула ртом воздух — дышать отчего-то сделалось неимоверно сложно. Первые секунды она была уверена, что Гилберт притворится, будто не заметил ее, однако он не отвернулся, не отвел глаз, и тяжесть в груди Энн мгновенно сменилась чем-то приятным и теплым. Ощущения, точно зашла с мороза в нагретую прихожую и сбросила десяток слоев неудобной одежды. Энн улыбнулась. Когда Гилберт уголком губ улыбнулся в ответ, она с трудом удержалась от того, чтобы не схватиться за голову и не разразиться ругательствами в собственный адрес. Подумать только, она потратила целый день на то, чтобы прятаться от Гилберта, когда на самом деле всем сердцем жаждала провести это время рядом с ним, разделить праздник, насладиться последними отведенными моментами перед его отъездом в дурацкий Париж. Как по-детски глупо! Какое ей дело до того, что болтали девчонки из Эвонли, когда между ней с Гилбертом будет целый океан? До чего же мелочные, малодушные и абсолютно постыдные страхи. И почему, небеса, почему она не осознала этого раньше? В идеале — накануне, во время их с Дианой покорения старого дуба. Энн встала со скамьи и направилась сквозь танцующие пары к Гилберту. — Я... — она остановилась перед ним и замолчала, не сумев с ходу подобрать слов. Гилберт недоуменно приподнял бровь. «Я повела себя странно, и я должна все объяснить». «Мне не стоило изменять нашим планам и идти на ярмарку с Дианой и Руби». «А еще не следовало тебе так грубо отказывать и исчезать». Разум один за другим подкидывал новые пункты, за которые стоило извиниться, — и все это за полтора дня, боже правый! — однако Энн смотрела на Гилберта и молчала, не в силах выдавить из себя хоть что-то. Выражение его лица слегка изменилось, и на мгновение в голову Энн закралась безумная мысль, что он услышал ее без слов. «Прочел все во взгляде», — как пишут в книгах. Гилберт шагнул к Энн, значительно сократив расстояние между ними, и у нее все вновь затрепетало внутри. Одновременно и нелепое, и волнительно-сладкое ощущение. Он стоял близко. Наверное, настолько, что со стороны это могли назвать дурным тоном, но Энн не хотелось отшатнуться — наоборот, податься вперед еще сильнее. Одно из самых безумных ее желаний за шестнадцать лет! Она чувствовала себя так, словно у нее вот-вот закружится голова. — Потанцуем? — неожиданно спросил Гилберт и раскрыл ладонь в приглашающем жесте. Энн не жаловала «Лихого белого сержанта», да и в целом не любила танцевать, однако вместо того, чтобы напомнить об этом, она оглянулась на площадку и растерянно произнесла: — Все уже начали, музыканты отыграли несколько фигур... — А мы их нагоним. Он взял ее за руку, пристроился с краю и дерзко вклинился между фигурами, тем самым разбив шестерку танцующих. Энн изумленно охнула, поймала ребяческую улыбку Гилберта и прыснула со смеху. Отмахнулась от желания отпустить в его адрес неодобрительное замечание и попыталась приноровиться к ритму танца. Устроенный ими маленький переполох быстро закончился, люди перегруппировались и продолжили веселиться. Гилберт наградил ее многозначительным взглядом, мол, «Ну вот, а ты беспокоилась», на что Энн покачала головой и прищурилась. В соседней шестерке танцевали Джерри, Тилли и Шарлотта. Энн глубоко вздохнула и принялась слушать подсказки мужчины с помоста: — И заново! Восемь шагов по кругу. А теперь назад. Партнеры, готовьтесь меняться! Две руки, поворот. Снова меняемся. Она проговаривала предстоящие движения про себя, сосредоточенно следила за танцующими, тем не менее умудрилась дважды перепутать стороны. — У тебя такое выражение лица, — бросил Гилберт, когда они приблизились друг к другу, — будто ты держишь экзамен в Академию танцев. Он сам вытащил ее на площадку, не дал времени на подготовку и толком не получил согласия, а теперь еще и подначивает! Энн задохнулась от возмущения, но не успела парировать — пришлось ждать, когда он снова приблизится. — Расслабься, — усмехнулся он, не дав ей ответить. — Даже если мы и нарушим пару-тройку фигур — подумаешь, что такого? С этими словами Гилберт резко сменил направление движения и вне очереди перехватил Энн у другого партнера. — Такими темпами ты точно не сдал бы экзамен, — Энн смущенно отвела взгляд от остальной четверки, явно не довольных их выкрутасами. — Танцевать по правилам — неимоверная скука. Энн покосилась на Гилберта и тоже улыбнулась. Он разбил фигуру так, что теперь они стояли не напротив друг друга, а рядом. Его теплая рука крепко сжимала ладонь Энн. А затем произошло необъяснимое. Звуки музыки и гул голосов доносились словно издали; казалось, она двигается интуитивно, без какой-либо рефлексии — как если бы танцевала всю свою жизнь. Энн кружила между танцующими, на периферии зрения мелькали лица, но все, что она видела, — глубокий, бесконечно нежный взгляд Гилберта. В теле ощущались легкость и эйфория, в голове поселилась непривычная пустота, но вместе с тем сердце билось оглушительно громко и разом во всех частях тела. Это напоминало сон, поскольку Энн была уверена: испытывать подобные чувства наяву просто невозможно. Она не сразу поняла, что музыка стихла и танец окончен. Они с Гилбертом запоздало поклонились друг другу, однако не сдвинулись с места. Все это — танец, мурашки от соприкосновений с его ладонями, взгляд, такой однозначный и прекрасный, вызывающий восхищенную дрожь, — было реальностью. Не игрой воображения, не книжной фантазией, а самой что ни на есть реальностью, в которой Гилберт Блайт смотрел на Энн так, точно она для него больше, чем друг. Она пораженно выдохнула. Быть того не может. Вот только именно так оно, кажется, и было. Энн потянулась ущипнуть себя за предплечье и вздрогнула от осознания: остальные танцующие из их шестерки разошлись, вокруг образовалось свободное пространство. Энн с ужасом поняла, что некоторые из собравшихся на них глазеют. — Следующий танец я пропущу, — пробормотала она и спешно покинула площадку. Нетвердой рукой Энн налила себе воды и крупными глотками осушила стакан. Вновь заиграли музыканты, все пришли в движение, и она с облегченным вздохом расслабила плечи. Земля не ушла из-под ног, да и луна наверняка не свалилась с неба. Не произошло ровным счетом ничего страшного. Энн повторно потянулась за кувшином. — Этот танец мне тоже не по душе, — негромко произнес подошедший со спины Гилберт. — А вот «Черкесский круг» очень даже неплох. Как думаешь? Энн обернулась. В голове вдруг всплыли строки: «Мистер Бингли назвал ее очаровательной и танцевал с ней два раза. И она была единственной, кого он приглашал дважды»****. Наивное и самонадеянное сравнение, однако сердце Энн забилось сильнее. Она закусила губу в попытке сдержать улыбку. — Я танцевала «Черкесский круг» лишь один раз в жизни, — предупредила она. Гилберт задумчиво нахмурился. — А я... Кажется, вообще ни разу. Если честно, это просто единственное название танца, которое мне удалось вспомнить. Но думаю, мы легко справимся. — Да уж, — Энн прыснула со смеху, представив себе эту забавную картину. — Мы будем неподражаемым зрелищем. — Пойду узнаю, когда там планируют играть «Черкесский круг». Энн отвернулась к столу и зажмурилась. Господи, какой же безгранично счастливой она себя ощущала! Сердце сходило с ума и грозилось выпрыгнуть наружу. Энн не помнила вечера более удивительного и чудесного. — Джози и Уинни нигде не видно. Рассказывай скорее и без них, Руби! Она шагнула в сторону, уступая место появившимся из ниоткуда Джейн, Тилли и Руби. — Ну же! — Тилли в нетерпении заломила руки. — Мы видели, как Муди спустился с помоста специально, чтобы подойти к тебе. Что он сказал? Руби со смущением взглянула на букет подсолнухов. — Он хочет написать обо мне песню! — О мой боже! — Тилли округлила глаза, всплеснула руками. — Это так романтично. — А он времени не теряет, — Джейн скрестила руки на груди. — Тебя не смущает, что еще в прошлом году он увивался за Дианой? Энн не хотелось становиться невольной свидетельницей чужого интимного разговора, и она уже собиралась тактично удалиться, однако упоминание Дианы заставило ее остаться. — Не говори глупостей, — вступилась Тилли. — С Дианы все детство не сводили глаз половина мальчишек Эвонли, но это не значит, что теперь они не могут одуматься и начать ухаживать за другими. К девочкам торопливо подошла Джози Пай, остановилась в шаге от Энн. — Где ты была? — Руби снова радостно улыбнулась. — Со мной заговорил Муди, а ты все пропустила. Джози обхватила себя руками и поежилась, хотя в амбаре было тепло. — Говорила с подругой из Белых равнин. Вы ее не знаете. Голос Джози звучал странно, сдавленно. В первую секунду Энн показалось, что та сейчас заплачет. Джози поджала губы, сглотнула и опустила голову. Золотые кудри были растрепанны, фиолетовая лента сползла с затылка вбок. — Муди напишет о нашей Руби песню, — похвасталась Тилли. — Руби Спуджен... А что, хорошо звучит! — Он сказал, что напишет песню, а не позовет ее замуж, — Джейн раздраженно закатила глаза. — Вечно ты забегаешь вперед. — Да тебя трясет, — Энн внимательно взглянула на бледную Джози. — Ты в порядке? Девочки притихли. — Я... Все хорошо, — та вздохнула. Звук подозрительно походил на всхлип. — Тебе нужно присесть. Энн взяла Джози под локоть; та, вопреки ее опасениям, не стала возражать или отдергивать руку, послушно проследовала к ближайшей скамье. — Тебе принести воды или чего-нибудь еще? — Нет, все хорошо, — повторила Джози отсутствующим голосом и опустилась на скамью. Энн проследила за взглядом Джози, та смотрела на только что вошедшего в амбар юношу, того самого, с которым не разлучалась весь день. В глазах Джози стояли слезы. — Мне нужно побыть одной. Просто стало дурно. — Конечно, — Энн кивнула. Влезать в сердечные разборки и просить Джози излить перед ней душу она не собиралась. — Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать, — Энн выждала несколько секунд, убедилась, что та не собирается ей отвечать, и отошла в сторону. Джози Пай не была к ней особо добра — что уж там, даже не скрывала своей неприязни, — но сейчас у Энн сдавливало в груди от жалости и нехорошего предчувствия. Джози выглядела одинокой, абсолютно разбитой. Энн хотелось хоть как-то помочь, вот только едва ли Джози нужно было ее сочувствие. — Ты и Джози? — она резко обернулась на громкий шепот. Высокий мальчишка хлопнул по плечу кавалера Джози. — Вот это да. Недурно, Билли. Недурно, приятель. — Она сама на мне повисла, — губы Билли искривились в неприятной ухмылке. — До свадьбы не дотерпела. Это прозвучало настолько гадко, что Энн почувствовала подкатившую к горлу тошноту. — И как она, хороша? — жадно поинтересовался еще один дружок Билли. — С виду, должно быть, очень. Билли самодовольно хмыкнул. — Настолько же хороша, насколько красива. Другого я и не ожидал. Не в силах больше слушать эту гадость, Энн бросилась к дверям, выбежала на улицу и прижала руки к пылающим щекам. — Боже мой, — дрогнувшим голосом прошептала она. — Как же так? Услышанное не укладывалось в голове. Этот Билли откровенно лгал — достаточно было одного взгляда на Джози, чтобы понять, что та ни на ком не висла. Джози всю трясло, и Энн теперь понимала почему. Как отвратительно, как мерзко! Казалось, ее сейчас вывернет наизнанку. Энн сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Мало того, что Билли нагло лгал, так он еще втаптывал честь невинной девушки, своей будущей невесты, в грязь, распускал ужасные слухи между своими идиотами-приятелями. А Джози... Бедная, несчастная Джози! Внутри Энн все похолодело от ужаса, когда она представила, как Джози ловит на себе омерзительные ухмылочки и косые взгляды. Нет, она должна остановить этот кошмар. Любыми способами. Когда Энн вернулась в амбар, она сразу же почувствовала произошедшую перемену. Теперь многие из собравшихся — возможно, четверть или треть! — перешептывались по углам, ахали или неодобрительно качали головой, кто-то смотрел прямиком на Джози, которая по-прежнему в одиночестве сидела на скамье. Энн подлетела к столпившимся неподалеку девочкам, бурно обсуждавшим что-то в тесном кругу. — Что происходит? — Билли и Джози, — Бекки наградила ее многозначительным взглядом, — делали нечто неприличное прямо у нас под носом, за амбаром! Мальчишки шепчутся об этом. Наверное, они их поймали. — Интересно, что именно они увидели? — Тилли прикрыла рот ладонью и глупо хихикнула. — Перестаньте. Что за вздор? — Энн тряхнула головой. — Да Билли сам распускает эти грязные слухи. Это все неправда, я уверена. — Кто знает? — Джейн пожала плечами. — Джози всегда была невоспитанной. Помните, как она заставила нас играть в бутылочку с мальчиками? Я вот не удивлена, что она полезла к Билли целоваться. — А вдруг Энн все же права? — неуверенно протянула Руби. — Не может быть, что Джози... Что все было так, как говорят. — Какая разница, что там было, а чего не было? Они остались наедине, — отрезала Тилли. — Я видела, они оба выскользнули из амбара незадолго до шумихи. Помните, как Лаванду Льюис поймали за непристойностями со Стивеном Миллсом? На ней так и не женились. Ей пришлось переехать в Виннипег. Понимаете, к чему я? Джейн со знанием дела кивнула и выдала будничным тоном: — Репутация Джози разрушена. У Энн перехватило дыхание. Она во все глаза смотрела на девочек и ждала, что хоть одна из них возразит. — Почему не репутация Билли? — не выдержала Энн. Шепот сорвался на громкий голос, но ее это не заботило. — Он вел себя мерзко, наговорил гадостей про Джози! Да я готова поспорить, что он сам приставал к ней и напугал ее до ужаса! Вы только взгляните на нее, — Энн рукой указала на Джози. Люди вокруг, кажется, с интересом слушали ее слова. — Она белее простыни! Вы действительно ничего не понимаете? — Энн тщетно попыталась найти отклик в глазах девочек. — Или не хотите понимать! Не помня себя от охватившей ярости, она отыскала в толпе наглую физиономию Билли и устремилась к мерзавцу. — Как ты посмел? — процедила Энн, остановившись напротив него. — Кто дал тебе право распускать грязные слухи? Билли удивленно оглядел ее с головы до ног. — А кто дал тебе право говорить со мной в таком тоне? Что на тебя нашло? — он понимающе ухмыльнулся. — Ты, кажется, та самая сирота из Шарлоттауна. Рыжая и дикая, — Билли поискал кого-то поверх ее плеча. — Эй, Гилберт, забери отсюда свою дворнягу, она бросается без причины на людей. — Что ты сказал? — краем глаза Энн увидела, как Гилберт отделился от толпы, однако какой-то парень предупреждающе схватил его за плечо. — Следи за словами, Билли. — Лучше сам следи за своей... гостьей, — Билли снова посмотрел на Энн, насмешливо прищурился и продолжил спокойнее: — А ты следующий раз хорошенько подумай, прежде чем разбрасываться необоснованными обвинениями. — Необоснованными? Как бы не так! Ты оклеветал Джози. Билли нервно усмехнулся, обвел быстрым взглядом собравшихся. — Тебя там не было, ты не знаешь, о чем говоришь. — У меня есть глаза. И я вижу, что она подавлена. Не надо было к ней прикасаться. Билли повернулся в сторону Джози. Та уже поднялась со скамьи и глядела на них широко распахнутыми глазами. Энн заметила на щеках Джози дорожки от слез. — Она и вправду подавлена, — со вздохом согласился Билли. — Наверное, жалеет, что не сдержалась, повела себя неподобающе, и об этом стало всем известно. Поверь, мне самому жаль, что кто-то нас увидел. Скверно вышло, ведь мы с Джози были почти помолвлены. На этих словах Джози выбежала из амбара. Энн сжала руки в кулаки, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы — от злости, от разочарования, от собственной беспомощности. Ее пробрала крупная дрожь. Говорить с Билли или пытаться взывать к его чести и совести было бесполезно, теперь она это четко понимала. — Ты — подлый человек, Билли. Энн, как и несколько других девочек, кинулась следом за Джози, но Уинифред ее остановила. — Что ты собираешься делать? — та пытливо заглянула Энн в лицо. — Там ведь Джози, она... — Не ходи за ней, — Уинифред потянула ее в противоположную от дверей сторону. — Джози не захочет сейчас тебя видеть. Неужели ты этого не понимаешь? — Энн изумленно уставилась на Уинифред. — Что же ты устроила, Энн? Зачем? Ты ее просто уничтожила. — Я? Уничтожила Джози? Я не... О чем ты говоришь? Это Билли распустил слухи, а его приятели разнесли их по всему амбару! — у Энн упало сердце. — Ты собираешься его защищать? — Разумеется, нет, — Уинифред прижала пальцы к виску и поморщилась, словно от головной боли. — Билли поступил отвратительно, и я тоже уверена, что в его словах нет ни капли правды. Джози способна на разное, но точно не на такое. — Энн встрепенулась, обрадованная, что наконец услышала глас здравого смысла, однако Уинифред суровым взглядом заставила ее промолчать. — Большинство тоже это прекрасно понимают. Никто всерьез не стал бы считать Джози испорченной и говорить об этом родителям — это были бы просто сплетни. Несправедливые, отвратительные, но сплетни. Репутация Джози это бы перенесла. А после того, что ты устроила... Публичные разборки. На окружной ярмарке! О господи, Энн! Теперь об этом будут судачить все вокруг, даже за пределами Эвонли. Уинифред умолкла, когда к ним приблизился Гилберт, и прижала ладонь ко лбу. Энн стояла точно оглушенная. Прежде она не видела, чтобы Уинифред была столь эмоциональна и резка. И сказанное... Боже. Неужели она действительно сделала лишь хуже? — Я же... — голос изменил ей. Энн постаралась взять себя в руки. — Я не хотела ничего подобного. Я не хотела причинять Джози вред. Но и молча смотреть на эту подлость и низость я тоже не могла! Почему никто не заставил их замолчать? Почему все просто слушали эту ложь? — горло перехватило спазмом, и она почувствовала, как по щекам потекли слезы. — Я хотела заставить Билли взять слова обратно. — Не важно, что ты хотела, Энн. Важно то, что мы имеем в результате. — Прекрати, Уинни, — Гилберт шагнул вперед, оказался между ними. — Не говори так жестоко. Энн не виновата, что Билли — мерзавец и трепло. — Жестоко? — Уинифред с вызовом посмотрела на Гилберта. — Ты не знаешь, что такое жестокость. Не знаешь, насколько общество может быть жестоко к девушке, оказавшейся в центре пересудов и сплетен. Тебе нет до этого дела, правда? Ты никогда не боялся осуждения, действовал смело, так, как тебе хотелось. Но это не твоя заслуга, Гилберт. Это не ты настолько сильный, чтобы вынести неодобрение общества. Это общество не так строго к тебе, потому что ты мужчина. Энн застыла на месте, не в силах поверить собственным глазам и ушам. Чем обернулся сказочный вечер? Как это могло произойти столь стремительно и безжалостно? Гилберт ошарашено смотрел на Уинифред и молчал. Губы Уинифред дрожали. — Уинни, я... — Не стоит, — та прикрыла глаза. — Ничего не отвечай. Я позволила себе лишнего. Это не должно было звучать как обвинение. Просто все гораздо сложнее, чем вам, мужчинам, кажется, и было бы неплохо, если бы вы хоть иногда задумывались, как ваши поступки отражаются на нас. Это был непростой вечер, прошу меня извинить. Энн проводила Уинифред взглядом. Ее трясло, из глаз текли слезы, и она ничего не могла с этим поделать. — Пожалуйста, — Гилберт осторожно коснулся предплечья Энн, — не принимай ее слова близко к сердцу. Твои намерения были искренними, а то, что все так обернулось... — Уинифред права, — Энн шмыгнула носом и постаралась придать голосу стойкость. — Я разрушила репутацию Джози. Я не знаю, как именно я должна была поступить, но хотелось бы мне повернуть время вспять и защитить честь Джози каким-нибудь другим способом. Так, чтобы не сделать хуже, — она вытерла тыльной стороной ладони слезы. — А еще Уинифред права в том, что общество несправедливо к женщинам. Оно готово растерзать их за малейший проступок и вместе с этим охотно закрывает глаза на вопиющие вещи, которые творят мужчины. Билли даже не представляет, через что Джози придется пройти из-за его тупого желания похвалиться сомнительными достижениями перед друзьями, — Энн развернулась на каблуках, с отчаянием взглянула на Гилберта. — Почему ей одной? Билли виноват в этом гораздо сильнее! Ведь даже если бы она хотела остаться с ним наедине, именно он начал хвастаться этим, как самый подлый человек на свете! Это так нечестно, Гилберт! Так нечестно... Меня тошнит от этой мысли! Энн зажала ладонью рот, чувствуя, как подступает истерика. Контролировать голос не получалось, она срывалась не то на крик, не то на рыдания. — Давай вернемся домой, — тихо предложил Гилберт. Он взял у входа одну из масляных ламп, Энн рефлекторно забрала с вешалки шляпку, и они в тишине побрели прочь от амбара. Когда они углубились в лес, Гилберт вдруг поставил лампу на землю и крепко обнял Энн. Теплая ладонь ласково легла ей на затылок, и Энн, наконец осознав, что вокруг ни души, разрыдалась в голос. Она надрывно плакала — потому что боль и обида грозились разорвать ей сердце, если не выпустить их наружу, — а Гилберт молча прижимал ее к себе.