Дорога средь облаков

В лицо светило яркое солнце, где-то сзади подчас птицы напевали свои мелодии, а Дечимо не мог выдавить и простой улыбки от прекрасной погоды в начале осени. Его рёбра ломило и жгло от невыносимой боли, хотя доктор сказал, что с ним всё в порядке. Ни черта. Едва ли он вновь поверил в себя, как все эти иллюзии и миражи разбились о толщу льда со стороны Хранителя. Савада и сам понимал, что тактика неидеальна, но его жёсткий упрёк осел где-то под сердцем и боль не даёт покоя вот уже второй день. И продолжать начатый разговор уже совсем не хотелось. Чего он ожидал от Хибари? Облако часто больше самого Босса заботится о Вонголе, поэтому доверяет дело только сухим фактам и чёткой информации. Ему нет дела до чувств ближних и подобной ереси травоядных. Голова главного хищника их Семьи забита совсем другими вопросами, и они явно не совпадали с вопросами Дечимо. Внезапно Тсунаёши ощутил пуще прежнего, как они на самом деле далеки друг от друга, отчего захотелось выть раненым волком. Птицы продолжали напевать свои мелодии, а своей интуицией Тсуна почувствовал появившегося человека в саду. Его лёгкие шаги не приносили тревоги, и юноша узнал своего друга в них. — Ты снова перенервничал, — строго высказал Базиль, после чего присел на скамью позади. — Я, конечно, понимаю, что клон и до этого был восприимчив к высоким показателям, но… Савада со смешком вспомнил первую встречу с Рокудо. Тогда казалось, что всё прошло успешно, но напоследок Хранитель посмотрел настолько пронзительным взглядом, что произошла поломка в правом предплечье. Это поразило всех, и Дечимо был уверен, что хуже не будет. Кто же знал, что после поломки всего робота Шоичи ничего ему не выскажет в ту же секунду. Хотя работа над новым образцом продолжалась и всё ещё может быть впереди. — …это какие-то заоблачные показатели, — закончил свою мысль Базиль и нерешительно продолжил: — Здесь ведь замешано что-то ещё? — он с подозрением посмотрел на фигуру Босса. — Внезапно на экране возросли значения, которые при других встречах едва ли могли подняться на пару процентов. Тсуна мысленно застонал от догадок друга и проклял то, что весь его накал эмоций просматривался и записывался. Ведь если бы юноша дольше наблюдал за работой Спаннера, то вмиг мог бы определить кодировку показателей. Самого механика подобное мало интересовало. По большей части он это фиксировал, чтобы увеличить стойкость общей системы, но в подробности не вдавался. — Что ты хочешь от меня услышать? — измученно спрашивает Тсуна и поворачивается к голосу за спиной. — Я не знаю, — устало отвечает Базиль. — Просто это всё отразилось большим ущербом, да и ты побежал в кабинет слишком рьяно. Не хочу лезть в душу, — он на миг запнулся, — но всё это пугает. Не хочу, чтобы ситуация повторилась. По крайней мере, до тех пор, пока твоё здоровье под угрозой. Ты только начал слабо различать силуэты, а тут это внезапное отключение, после которого ты остервенело, чуть ли не с кожей, отрываешь от себя датчики. — Доктор подтвердил, что всё в порядке, — поспешил заверить юноша. — Я понимаю твоё беспокойство, — он чуть улыбнулся. — Я видел письмо, которое ты получил. Завтра тебе нужно вернуться в CEDEF. — Это неважно, — тут же отмахивается друг. — Я могу в любую секунду… — Нет, — обрывает его Дечимо. — Ты и так сделал слишком много, за что я очень благодарен. К тому же, отсутствие тебя как члена организации тоже начинает вызывать вопросы. Больше нельзя оттягивать срок. — …Хорошо, — сдаётся он, но всё же настаивает: — Однако не надейся, что мои визиты станут редкими. — Куда уж там, — смеётся Тсунаёши, вновь обращая лицо к солнцу. Сегодня оно непривычно тёплое после нескольких дней проливных дождей, отчего невыносимо хочется как можно больше впитать его спасительных лучей. — Я надеюсь, что с моим отсутствием ничего не изменится и план не пойдёт прахом… Тогда я пока соберу вещи, — напоследок говорит Базиль и уходит в сторону поместья. Савада на несколько мгновений даже жалеет, что негласно просто спровадил друга, но тому действительно больше нельзя было отлынивать от собственных обязанностей. Хоть он несколько раз и наведывался в CEDEF, но никаких поручений толком не выполнял, только отмечая присутствие. Думается, если в будущем что-то выяснится, то ему выскажут ещё этот косяк. А пока Дечимо с лёгкой улыбкой продолжает наслаждаться окружающей природой. В последнее время он стал частым гостем в саду подле поместья из-за рекомендаций Киёсе-сенсея. Ещё на первых порах он посоветовал прогулки на свежем воздухе, настаивая на том, что просто открытое окно проблем не решит. И после нескольких визитов к манящим розам, щедрому солнцу и неустанным птицам, Тсунаёши понял значение слов доктора. Хотя ещё не так давно не обращал внимания на такие простые радости жизни, которые сопровождают день ото дня верной тенью. На секунду он запинается в собственных мыслях и понимает, что и зрение раньше воспринимал как что-то неотъемлемое. Юноша не задумывался о том, что нужно ценить возможности собственного тела и сенсорные рецепторы, которые помогают строить картины окружающего мира. Это было естественным и не имело значения, но судьба без согласия Реборна решила устроить ему новое испытание. Когда Дечимо садится на скамью, интуиция вновь тихим шёпотом сообщает о госте, который прерывает местную музыку своим баритоном. — Ты говорил, что об инциденте знают только травоядное из CEDEF и механики. — Если ты говоришь о непосредственном нападении, то естественно о произошедшем знают все, кто это видел и участвовал в защите, — монотонно отвечает Савада, ещё не чувствуя скорый прилив нервозности. — Несмотря на все поиски один из нападавших так и не был обнаружен, но теневое расследование не даёт никаких плодов. — Что за медальон, — продолжает допытываться Хибари, который явно только что прочитал все документы и решил удостовериться в информации. Тсунаёши быстрым движением достаёт из кармана пиджака упомянутую вещь и протягивает вперёд. И мужчина в очередной раз находит подтверждение травмы Босса, потому что медальон протягивают не в ту сторону. Он забирает его и внимательно рассматривает снаружи, хотя обычно в таких украшениях самое ценное было внутри. — Эмблема другая. — Что? — Тсуна тут же вскакивает и в изумлении открывает глаза. — Разве не такая же? — Не совсем, — вторит Кёя и поясняет: — Количество листков под основным рисунком разнится, а в левой части нет пересекающей линии, что должна разделять узор. Да и работа скорее выглядит так, будто она делалась для себя любимого, а не в целях отличительного знака члена группировки. — Но на вид вещь довольно старая, — нахмурился Савада. — Не скажешь, что кто-то сделал её только для того, чтобы не вызывать подозрений у главаря. — Да, — согласился Хибари. — Возможно, она была сделана намного раньше, чем мы думаем. Стоит уточнить этот момент. — Я сам, — мгновенно реагирует юноша, нащупывая руку напротив и забирая медальон. В последнее время ему всё чаще казалось, что он близок к разгадке и не хотелось всё оставлять на другого. Хотя слова Базиля по поводу этой вещи также ещё крутились в голове, но что-то тянуло его и не оставляло в покое. — Спасибо за подсказку, — решается сказать, чувствуя волнение в районе груди, которое не вовремя его настигло. — И так каждый раз, — выдыхает Кёя и отстранённо говорит. — Уезжаешь на миссию, и в поместье творится бардак. — В поместье всегда бардак, — замечает Тсунаёши и чуть хихикает, вспоминая все самые забавные истории с его друзьями. Это его чуть отвлекает. — Только сейчас все постепенно начинают где-то сдерживаться. Не всегда удаётся, но мы растём, как и ответственность на наших плечах. Даже Ламбо стал незаменимым шпионом и боевой единицей, что даст фору многим другим старшим членам Семьи. — …Я прочитал все записи того нападения, — продолжает Хранитель. — Мне не стоило уезжать в тот день. — Это бы ничего не изменило, — Дечимо взволнованно кривит губы. — Они могли дожидаться момента, когда все Хранители покинут поместье. Главарь в этом не признался, но слишком удачное совпадение — не совпадение. — Я возглавлю теневое расследование и найду неизвестного, — он сжимает руки в кулаки от тихой ярости. — Ты только вернулся с миссии. Уверен, есть дела и поважней. — Это самое важное, — твёрдо высказал Хибари и прикрыл глаза, призывая самого себя успокоиться, потому что эти события бесили до чёрных точек перед глазами. — Важнее не может быть, — повторяет он и возвращается к интересующим его вопросам: — Что сказал врач? — его голос не меняется, но взгляд заметно смягчается. Хранитель чувствует свою беспомощность в этом вопросе и не может унять нарастающую от этого взволнованность. — Ты уже знаешь, что потеря моего зрения была вызвана вследствие сильного удара по голове, из-за чего повреждена затылочная часть мозга. Киёсе-сан не ставит чётких дат, но уверяет, что всё можно постепенно привести в норму, — он говорит это на одном дыхании, потому что кожей чувствует испытывающий взгляд мужчины. Какая-то часть надеется на то, что Кёя испытывает волнение по отношению к Боссу, нет, к Тсунаёши. И это окрыляет. — Спустя полгода я могу слабо различить силуэты, но только в утреннее время. Не знаю, какой предел в естественной регенерации, но если лечение затянется, имеет смысл всё же прибегнуть к более радикальным мерам и вновь обратиться к Шоичи со Спаннером. Уверен, они придумают какие-то линзы или что-то подобное. — Это слишком рискованно, — тут же отвергает Хранитель. — Пусть клон не идеален, — он выдыхает, принимая поражение, — но он безопасен в твоём случае. — Это не более рискованно, чем проникновение на базу Мельфиоре, чем сражение с Шимон или сражение за место Босса Вонголы. Тебе ли говорить мне о риске, — его вновь одолевала злость, потому что Хибари не пытался понять его, а сыпал только сухие факты. — Это другой случай! — взрывается мужчина и хватает Тсуну за предплечье. — Речь идёт о том, что в случае провала зрение не вернётся и ты вынужден будешь всю жизнь использовать клона. — Нет, — тоскливо отзывается Савада и вертит головой, — речь идёт о том, что я могу либо остаться в Семье, либо потерять её навсегда. Я прекрасно понимаю своё положение и то, что при любом неверном шаге Вонгола лишится своего авторитета, — он вырывает свою руку из захвата. — Сейчас я не способен защитить друзей и это намного хуже подпорченного здоровья, — Тсунаёши устало потирает переносицу и просит Хибари уйти. Все чувства рядом с ним слишком обострены, а на деле хочется плакать и звать на помощь. Самый слабый мальчик из Намимори уже и забыл, каково это ощущать себя настолько жалким.