Позволь мне быть слабой

Коммандор Поки был солдатом, и именно на его могучие плечи была возложена важнейшая миссия — обучение смитов. Он посвятил жизнь этому нелегкому делу, вкладывая всего себя в каждого своего непутевого ученика. Годы практики и бесчисленное множество уничтоженных нервных клеток. Миллионы таких же, как он сам: незначительных крохотных деталей, слаженно работающих на благо Империи. Но сколько же незаметных, на первый взгляд, мелочей он подмечал в каждом! От зоркого опытного взгляда Поки ничто не могло скрыться. Обучение иркенской элиты — это тяжкий труд, ему как никому другому было это известно, и он относился к своей должности со всей ответственностью. Но, конечно, он не мог этого сказать. Его дело обучать и наставлять, а не копаться в потёмках чужого разума в поисках глубинного смысла, и именно этого золотого правила он старался придерживаться по жизни. Дело солдата — выполнять свою работу и не задавать личных вопросов. И конечно же… нужно относиться к каждому одинаково, не выделяя никого. Однако… — Я не спрашивал твоего мнения, курсант-захватчик Зим! Это была не просьба, это был приказ! — Так точно, главнокомандующий-коммандор Поки! Зим — мелкий вздорный мальчишка с огромным потенциалом, но с абсолютным безумием во взгляде и ветром в голове. Заносчивый, проблемный, вздорный — именно тот тип учеников, что бесил его до поросячьего визга. Но было кое-что вводящее Поки в ступор… Он хотел Зима. Хотел так неправильно и сильно, совсем неприемлемо для его вида деятельности и моральных устоев! Как мужчина он мог бы принудить Зима. Прижать к земле и взять насильно. В конце концов, он смог бы остыть и больше не терзаться этой бесполезной, губительной страстью… Но Поки был женщиной, и с этим и были связаны его главные проблемы. Быть женщиной не определяло наличие поблажек или особого отношения. Поки равнялась на образ идеального солдата в своей голове, а пол не имел особого значения. Это элементарно: можно быть ничтожеством вне зависимости от того, что находится у тебя в штанах — кобура пистолета или же нечто более интимное. Поки придерживалась ещё одного великолепного правила, значительно упрощающего её жизнь: кто и кому лезет в штаны должно оставаться личным делом каждого. К тому же, есть более достойная альтернатива столь похабному действу — тренировки. По крайней мере, так считала она сама. Наблюдая за тем, как Зим громит кладовую, где в наказание должен вылизать до блеска каждый её сантиметр, Поки впервые не испытывала раздражения. Она орала на него, отвешивая подзатыльники; тыкала лицом в распотрошенный ящик патронов и яростно рычала на равнодушного к её тираде Зима, с тоской ощущая предательское тепло, разливающееся внизу живота. Почему он?.. Шумный, вздорный и взбаломошный мальчишка. В нём было столько спеси и дури!.. Но ощущалось и необычайное очарование, поглотившее Поки целиком… Странная блаженная тяжесть, которая оборачивалась болезненной пустотой, когда Зима не было рядом… В чём была причина? Когда звуки безбашенного смеха стали приносить слабое беспокойство с легкой ноткой восторга вместо привычного раздражения? Почему под его пронзительным дерзким взглядом тело, натасканное в тренировках и закалённое в боях, размякало подобно расплавленной ириске? Одна лишь мысль о том, что у неё возникли чувства к своему подчиненному, ученику, — черт, да всего лишь сопливому мальчишке! — вызывала глубочайший стыд. Но отрицать это казалось бессмысленным, если не невозможным. Трепетный огонек масляной лампы был так ярок, его свет способен осветить маленький хрупкий мирок Поки в своём ослепительном сиянии. Она не боялась обжечь крылышки о его равнодушный свет. Зим был лидером, он мог заставить других слушать себя, восхищаться каждым словом. Он мог вести за собой, и Поки пошла, хотя он её и не просил. При минимальных рисках всё равно нужно учитывать все варианты: от мелкой царапины, до паралича или смерти. На этот раз не повезло. Разлад в мыслях неминуемо влечет за собой последствия в реальной жизни. Поки всегда занималась подготовкой к вылазкам за базой для тренировки рефлексов. Дело совсем необязательное, но годы практики показали, что гораздо более действенное, чем прописные истины в мигающих строчках обучающего кода. Её вина, что не проверила всё трижды. Глупо, глупо, глупо! Нестабильные заряды рванули так внезапно, что Поки и пикнуть не успела. Обшивка старого некогда используемого крейсера лопнула по шву. Чёрт, как не вовремя! Поки бросилась наперерез со свистом устремившейся вниз детали, плечом отталкивая курсанта с линии удара. Совсем немного времени чтобы тот успел отбежать, и совсем чуть-чуть чтобы увернуться ей самой. Не успела… В голове звенело, и она почти не ощущала тела. Лишь режущую боль по всему организму. Окинув пространство мутным взглядом в поисках подопечных, она с трудом перебирала мерцающие картинки в голове, складывая в цифры; перебирая в голове слабо шевелящиеся фигурки курсантов. 4, 6 и… где седьмой? Чужие ступни в шаге от неё. Зим старается приподнять пластину от тренировочного судна, которым придавило Поки, но безуспешно. Поэтому, плюнув на это, просто садится на корточки, заглядывая командиру в лицо. Во взгляде только любопытство и смутное беспокойство. Он слишком беспечен, как всегда. Поки разлепила высохшие потрескавшиеся губы: — Повреждения есть? Зим отрицательно качает головой, и Поки, приготовившись к возмущённым (восторженным? Негодующим? Да каким угодно!) крикам, удивленно вздёргивает надбровные дуги. — Если ноги целы, то уебывай отсюда, курсант. Тут сейчас всё взлетит на воздух в любую секунду. Броня давила на сломанные рёбра, и Поки судорожно закашлялась. Едкий дым выжигал глаза, и сквозь прищуренные веки она заметила шевеление вблизи себя. Зим разгребал завал паучьими лапками из ПАКа, притом довольно неаккуратно. Если бы не некая романтичность ситуации и судорожно сжимающиеся от дыма легкие, Поки бы послала Зима отрабатывать технику безопасности на вторую тренировочную, но момент определенно стоил того. Вот только есть устав, которого необходимо было придерживаться. — Ты не слышал моего приказа, захватчик-курсант Зим? Её голос хрипел и искажался. С трудом различая собственные слова, Поки шипела, когда неосторожным движением Зим выковыривал её из-под сплющенной пластины. — Так точно, сеньор-коммандор Поки! Не теряя энтузиазма, Зим резко дёрнул её на себя за нарукавник, и плита поддалась. Лежать на Зиме было приятно, и слушая его сбитое дыхание, Поки непозволительно медлила, прижимая его к земле. Мальчишка замер, и она поняла, что хватит. Он заподозрит, поймёт что что-то не так! А ей как никогда нельзя этого допустить. Заводить любимчиков — верная смерть. Поки не готова терять всё во имя своей больной одержимости. Она поспешно скатывается с него, сильно припадая на повреждённую ногу. Конечно же воспользоваться паучьими лапками и добраться до центра связи было бы быстрее и эффективнее, но уже в который раз Поки жертвовала всем, лишь бы подольше находить повод для физического контакта. Его рука на её талии впервые заставила ощущать собственную… слабость. Бессилие. Возможно всё дело в инстинктах или же просто что-то не так было в ней самой. Грязные порочные чувства, почему так сложно от них избавиться?.. Зим усиленно скалился, увиваясь вокруг неё в перевязочном пункте. Медик туго стягивал бинтами грудную клетку, дабы избежать смещения рёбер, пока Зим усиленно мешался у него под ногами. Поки устало откидывается на спинку кровати, с раздражением потирая зудящую кожу рядом со следами от капельницы. Как бы ей ни было приятно внимание мужественного сородича, но Зиму явно было нужно не то, чего втайне желала она сама. С трудом глотая горькие слова незавидной правды, она громко, звучно выдавливает из себя энтузиазм: — Хорошо потрудился, курсант: три дня увольнительных, если уберёшься из палаты прямо сейчас. Я даже закрою глаза на нарушение тобой устав… Поки тихо охает, когда Зим щедро сгребает её в объятия. Потревоженные рёбра трещат от крепкой хватки Её мужчины, но она лишь покорно обнимает того в ответ, желая чтобы этот жест вписывался в ситуацию как дружеский. Зим шустро свинчивает, добившись своего, и Поки наконец может выдохнуть спокойно. Напряжение, витавшее до этого в воздухе, лишь усиливается, и со вздохом она понимает, что откладывала это слишком долго. Вернувшись в корпус, Поки впервые лет за 50 отменяет тренировку и идёт в свою комнату. Возможно, ей просто нужно отдохнуть. Поки расстегивает крепление на броне и разминает ноющие плечи. Она отсоединяет ПАК и сминает гармошкой чёрную плотную водолазку. ПАК самостоятельно возвращается на место, вскользь проводя проводами по голой спине. Расстегивая ремень на штанах, она медлит мгновение прежде чем спустить их вместе с нижним бельём. Впервые за столько времени Поки занимается чем-то подобным. Она часто представляла себе, как резко вжимает маленькое юркое тельце в бетонную стену, сдерживая его неловкие трепыхания. Нажать на плечи, и глухой стук, с которым его позвоночник встретится со стеной, вызовет лишь легкое недоумение. Не сильно-то ты и сопротивлялся или же всё дело в её силе? Зим смотрит с вызовом и любопытством, не прекращая попыток освободиться, будто проверяя, как далеко Поки сможет зайти. Сухой раскаленный бетон обжигает не только ладони, горящим клеймом проходясь по самому сердцу. Грубая ткань габардиновых перчаток раздражает кожу, но это не мешает Зиму яростно царапать их, не то призывая разжать пальцы, не то сдавить еще сильнее. Поки делает шаг навстречу, и Зим неожиданно льнёт к ней, переплетаясь пальцами с её вмиг послаблевшими руками. В её глазах смятение, в его — нетерпение с легкой толикой любопытства. Поки боится признаться себе, боится сделать шаг навстречу, поэтому он решает за неё. Его сердцебиение быстрое и легкое, как у маленькой птички. Поки же чувствовала, как набатом выстукивает последний тяжелый ритм её сердце. Он нетерпеливо рвётся в погоню за новыми и необычными ощущениями, и Поки отпускает. Они раздирают одежду друг на друге, нетерпеливо рыча и сталкиваясь руками. Жар их тел буквально плавит окружающее пространство, но это больше их не заботит. Нужно сильнее… Теснее… Не оставить ни сантиметра лишнего пространства! Тактильный контакт как раскалённый песок: раздражает кожу и заставляет полыхать сильнее. Зим сбивчиво дышал, не в силах оправиться от предоставленной свободы, и в этот момент уверенная и сильная Поки чувствовала, как их дыхания сливаются в унисон, вызывая долгожданный восторг и чувство единения. Она бы не стала медлить, да и ему не терпелось бы начать. Опрокинуть подсечкой на землю и, перевернув, жадно оседлать его бедра. А что потом? Она бы могла начать с прелюдии. Вздыбленные от напряжения антеннки и алчный нетерпеливый взгляд. Маленький, обычно болтливый ротик… О! Поки нашла бы ему лучшее применение! Зажав лицо Зима бедрами, она бы задержалась, поймав его горящий взгляд. Опускайся она медленно — такой расклад не устроил бы любовника. Его маленькие острые коготочки жадно бы впивались в бедра, рывком притягивая ближе. Поки знала, что языком Зим мог не только хорошо болтать… Слизывая сладкий сок её тела, он всё порывался спуститься ниже. Поки придерживала его голову, не давая самовольничать. Но что её ослабшие дрожащие руки смогли бы сделать сейчас?.. Нетерпеливо отталкивая мешающие конечности, Зим проникает языком внутрь её тела, однако не прекращая потирать чувствительные складочки её промежности пальцами. Поки взвывает от неудовлетворенности. Язык дразнит, не давая прочувствовать целиком. Лицо Зима заливает смазка, но такие мелочи его явно не волнуют. Был бы он чуть сильнее, давно бы сбросил её с себя, беря ситуацию под контроль, врываясь сегментированным органом в самую глубину её тела, куда бы не смог достать язык. Возможно Поки не хватило бы терпения на банальную прелюдию, и она бы начала сама, проводя по набухшему органу партнера кончиками пальцев, чтобы, приподнявшись, резко опуститься на его волнующую длину. После долгого перерыва ей наверняка было бы немного больно сначала, но невероятно сладко от осознания того, что наконец заполучила желаемое. Поки выгибается над кроватью, раздразнив себя достаточно, чтобы потечь. Возбужденные антеннки нервно подёргиваются, а дышать становилось тяжелее с каждым вдохом порочности, что буквально витала в воздухе. Несильно пощипывая и сжимая маленький комочек сверхчувствительной плоти, Поки хрипло застонала, скользя пальцами ниже. Тело потряхивало от нервного возбуждения: она редко заходила так далеко. Ей было достаточно лишь немного потрогать себя, чтобы снять накопившееся напряжение. Никакого возбуждения. Никакой страсти. Лишь неловкие ритмичные движения, чтобы немного расслабиться… Оргазм — дело довольно сложное: зачем заходить дальше того, что у тебя уже есть? Но сейчас Поки хотела этого, выжать максимум того, что смогло бы дать её тело без желаемого партнера. Хоть какая-то замена. Сегодня она хотела увидеть обратную сторону, почувствовать настоящую страсть, так несвойственную ей. Хоть немного… Поки жадно стискивала когти на собственном бедре до ноющей боли. Насколько было бы приятно, если бы это сделал Зим?.. Закусив простыню, она ввинчивала пальцы внутрь себя. Почему так горячо? Поки чувствовала, что горит, и жадные движения пальцами едва ли служили заменой тому страстному действу, что мог доставить ей её мужчина. Зим был бы жадным, грубым, его бы не интересовали чужие интересы, но Поки всё равно было бы приятно. — Восхитительно…- тихо скулила она, метаясь по развороченной постели. Пальцев решительно не хватало, но лишь мысль о том, что на их месте мог бы быть горячий сегментированный орган доминирующего самца, подвёл ее к краю. Поки выгнула позвоночник, не в силах контролировать конвульсии изнемогающего тела. Её стоны, скулёж, жаркие вздохи и сбитое дыхание — всё это было для него. Мужчины, который никогда не увидит её покорность и слабость. Жаркий сок её страсти стекал по бёдрам, собираясь лужицей на простынях. Как хорошо… Поки не ожидала, что это может быть так приятно. Рассеяно размазывая смазку по внутренней поверхности бедра, она позволила себе ещё немного понежиться в собственной слабости, а потом наконец взяла себя в руки. Проведя последний раз коготочками по груди, на этот раз разрывая кожу глубокими царапинами, она смяла простыни в кучу и пошла в душ. Увы, но это всё. Поки чувствовала близящееся расставание и гоняла Зима с утроенной силой. Курсанты шептались за спиной: как это одной маленькой сопле удалось так разозлить их непрошибаемого коммандора? Зим в ответ озлобленно огрызался, обстреливая лазерными пушками из ПАКа всё вокруг. Как бы ни хотелось Поки вмешаться, она останавливала себя в последний момент, уходя в тень. Зим никогда не огрызался при ней… Его взгляд был порой слишком понимающим, и Поки боялась, что ему известно слишком много. Но как только он вновь заходился безумным смехом и шёл крушить очередной плод творения слишком-часто-находящимися-тут-по-причине-очередного-сумасбродства-Зима рабочими, всё вставало на свои места. Если и знал, то не придавал этому особого значения. Возможно, Поки и правда спускала мальчишке слишком многое, но уже поздно было о чём-либо сожалеть. В тот день у них завязался странный диалог, и если бы Поки знала, что он будет последним, то возможно она бы… сделала что?.. — Зим наконец станет превосходным захватчиком! Я ещё покажу Империи свою невероятную мощь! — В этом я даже не сомневаюсь… Они помолчали какое-то время и Поки неожиданно для себя очень горько и очень зло прошипела: — И даже не смей возвращаться! Только попробуй и я… я… — признается ему? — Ха! — усмехнулся он, — Конечно Зим не вернётся! Зим уже не маленькая личинка. Зим всё прекрасно знает сам! Поки в отчаянии хватает Зима за руку, и он неожиданно обхватывает её ладонь в ответ. Лёгкие касания к влажным от отчаяния пальцам заставляют её тело трепетать и легонько вздрагивать, отзываясь на каждое прикосновение. Зим молчал, и Поки была благодарна ему за это. Зим повернулся в сторону базы, и она поняла: он уходит навсегда. Он кивнул ей легко и отвернулся: не в его принципах тратить время на кого-то кроме себя. Ком застрял в горле, но Поки решительно проталкивала слова так, чтобы он обязательно их услышал: — Надеюсь, мы с тобой… больше никогда… не увидимся!.. Столько отчаяния, столько горечи и надежды было в этих словах. Зим не повернулся. Он продолжил свой путь, и Поки поражённо опустилась на колени. Так будет лучше. Лучше для Империи, лучше для самого Зима. Поки сможет это пережить, но Зим… Он слишком молод, чтобы думать о таких взрослых вещах. Она просто хотела ему счастья. Слёзы застилали глаза, в то время как она решилась на последнюю маленькую вольность: — Я люблю тебя, Зим. Пожалуйста… Не возвращайся.