delta

ИЮЛЬ лето ударяет с удвоенной силой, температура растет, пока намджун не одевается в майки и шорты, и пока он не приобретает несколько стоячих вентиляторов в квартиру. надоедливая жара с плотной влажностью напоминает ему о сеуле. им сложно спать втроем, слишком много тепла от тел в одной постели, так что неудивительно, если проснувшись, они видят кого-то в гостевой комнате, когда намджун ночует у них. обычно этим кем-то оказывается юнги, но иногда намджун сам уходит, липкий от пота и так отчаянно нуждающийся в свежем воздухе. время от времени, в ленивые дни, они устанавливают вентилятор в гостиной дома или в квартире намджуна и лежат перед ним в нижнем белье. юнги даже кладет пакетики со льдом в холодильник, чтобы потом охладиться, потому что они все живут в старых зданиях, где кондиционеры то работают, то нет. — ненавижу лето, — ноет юнги в один из таких дней. на нем пара самых тонких боксеров, которые он смог найти, и намджун правда хочет поцеловать всю его кожу, но для этого слишком жарко. — ты и зиму ненавидишь, — указывает он, и хосок рядом с ним смеется. на нем желтые шорты, из-за которых у намджуна перестает работать нагретый мозг. — мне нужно жить в месте, где постоянная осень, — ворчит юнги. — удачи с этим, детка, — говорит хосок. — мне плевать на жару, но если жарко, то лучше бы рядом был пляж. — пожалуйста, не говори о воде, когда здесь нет воды, к которой я могу пойти, — стонет намджун. — ладно, — фыркает хосок, — давайте лучше поговорим о нашей песне. намджун словно оживает. он держал это в себе несколько месяцев после того, как сказал им об этом. юнги согласился помочь с продюсированием альбома, над которым он сейчас собирается работать — чонгук был не против взять несколько лишних смен, чтобы помочь ему, так как он а) на летнем отдыхе и б) к сожалению, ничего не вышло со стажировкой в режиссуре, о которой он надеялся. но он знает, что хосок особенно нервничает и сопротивляется, и слышать, что он говорит об этом зажигает надежду в груди намджуна. — что насчет этого? — спрашивает он. хосок жует свою губу. — что ты хочешь с этим сделать? намджун тоже об этом много думал, переживал, что есть вещи, которые они еще не обсудили между собой. и.. ну.. они всегда были более честны в музыке, чем где-либо еще. по крайней мере, в первые дни, когда они все еще были вместе. музыка намджуна никогда не была искренней, думает он. не тем образом, какое имело значение. — о нас, — говорит он, — что произошло. где мы сейчас. я.. я хочу раскопать это все. все, что вы думаете, должно быть открыто, все, что вы хотите выпустить. — ты уверен? — осторожно спрашивает юнги. — да, — отвечает намджун. в его голове уже есть мелодия и биты. что-то с подъемом и спадом, но по большей части что-то быстрое. напряженное. он думает, они все в этом нуждаются. — я решил, каждый из нас может написать свою партию? и потом, если мы захотим написать припев, мы вместе можем поработать над этим, плюс арранжировка и все такое. хосок сомневается немного дольше. — хорошо. — я согласен, — говорит юнги. — мы можем начать записываться в следующем месяце? — смелеет намджун, так как знает, что его продуктивность работает лучше, если у него есть сроки выполнения работы. — конечно, — отвечает хосок и закрывает лицо рукой. в нем слышна уверенность, но из них троих он умел скрывать все лучше других. — в следующем месяце. _ _ даже несмотря на то, что его руки обычно становятся сухими из-за мыла и горячей воды, а ноги и спина ноют в конце каждой смены, намджун все еще любит работать в ресторане. ему нравятся люди, которых он встречает: альданэ, один из поваров, что копит деньги на кулинарную школу и который жил в куинсе всю свою жизнь, но все равно разговаривает с намеком на ямайский акцент; хаын, обязанностью которой является проводить людей к их столикам, и которая всегда готова показать фотографии своего первого ребенка, малышки, из-за которой сердце намджуна плавится; джию, еще одна из поваров, которая хочет разговаривать с намджуном только на корейском, потому что она едет в гости к семье в янджу в первый раз этой осенью, и она переживает из-за своего акцента. ему нравится работать руками таким образом, который позволяет его разуму витать, и обычно он напевает себе под нос, протирая столики, прокручивая новые песни в голове. его любимые смены — те, в которые ему нужно закрывать заведение, несмотря на позднее время. они закрывают двери, и кто-нибудь включает музыку — обычно к-поп, но они и не пропускают американский хип-хоп, хиты девяностых, r&b, джаз и латинский поп, все в руках того, кто управляет проигрывателем — и они все убираются и поднимают стулья наверх, громко подпевая. обычно сокджин или юнги остается на кухне, дабы контролировать процесс там, но сегодня вечером они оба работают, так что юнги достается кухня, а сокджина выгнали в зал, чтобы помочь с уборкой в нем, так как двум другим работникам нужно было уйти домой пораньше, поэтому остались только тэхен и чонгук. намджун убирает последний столик, практически полностью заполняя раковину, а чонгук присоединяется к нему и вытирает посуду. тэхен подметает полы вместе с сокджином, они оба приближаются к центру ресторана. сегодня очередь к-попа, поэтому звуки snsd едва слышны через колонки. намджун помнит лишь половину лирики gee, так что он скорее бормочет, а не подпевает. внезапно тэхен прекращает подметать и прочищает горло, смотря прямо на сокджина. — я хочу пойти с тобой на свидание, — объявляет он в тишине ресторана. — о боже, — говорит чонгук, с выпученными глазами стоящий в нескольких столиках от них. намджун перекидывается с ним удивленными взглядами. это наконец-то, блять, происходит, вау. сокджин не прекращает подметать. — конечно, хочешь, — отвечает он, ухмыляясь тэхену и для пущего эффекта подмигивая, — во мне все замечательно. я бы оскорбился, если бы не хотел со мной встречаться, тэхен-а. тэхен делает глубокий вздох, усиливая хватку на метле. — ты самый бесячий человек, которого я когда-либо встречал, — говорит он сквозь сжатые зубы, — и я хочу пойти с тобой на свидание. а теперь сокджин останавливается, по-настоящему читая выражение лица тэхена, на котором нечто среднее между суровой решимостью и едва сдерживаемой паникой. — ох, — говорит он, его собственный голос внезапно тихий и неуверенный, — ты.. ты серьезно? — да! — восклицает тэхен, — я хочу отвести тебя в милый ресторан и поесть еду, название которой я даже произнести не могу, может быть, подержать тебя за руку и поцеловать тебя в конце свидания, ты с этим согласен, хен? — о боже мой, — повторяет себе под нос чонгук, пока лицо сокджина ничего не выражает. у намджуна такое чувство, словно он сам не дышит, пока тишина продолжается. тэхен не заикается и не отступает, как бы это сделал намджун, он просто стоит, держит метлу и ждет от сокджина ответа, его тревожность выдают лишь его зубы, терзающие его губы. сокджин наконец выпрямляет плечи и решительно кивает. — да, — отвечает он, — да, я очень даже согласен, тэхен-а. — хорошо, — говорит тэхен, горбясь с облегчением, — я за тобой зайду завтра в семь. пожалуйста, надень костюм. — костюм, — произносит сокджин, все еще с той же серьезностью, что и тэхен. — понял. и вот так они просто снова начинают подметать, словно ничего не произошло. намджун пялится на них какое-то время, а чонгук издает звук, словно он задыхается, но у всех все происходит по-разному, думает намджун. может быть, тэхен и сокджин немного более уверены в себе, чем он был с юнги и хосоком. конечно он пересматривает это суждение, когда сокджин вежливо удаляется на кухню спустя несколько минут, и он слышит немного безумное "юнги-я!", прежде чем за ним закрываются двери. как только это происходит, тэхен сразу же бросает метлу и устремляется к намджуну, впечатываясь в него и повисая на нем, как испуганная коала. — о боже мой, хен, — говорит он, пока чонгук гладит его по спине. — о боже мой, он сказал да. — а я тебе говорил, — нежно указывает намджун, и тэхен ярко улыбается. — я так нервничаю, — говорит он. — и волнуюсь. очень много бабочек, — он прижимает руку к животу, словно таким образом сможет успокоить бабочек, — он сказал да. — так и есть, — соглашается намджун, — он будет от тебя без ума, тэхен-а. — он не будет знать, что на него нашло, — соглашается чонгук. тэхен снова улыбается, а затем замирает, его глаза в панике расширяются. — ох, блять. у меня нет костюма. и единственное, что намджун может делать, это смеяться так сильно, что он почти начинает плакать. затем он дает тэхен визитку ли вея, что лежала у него в кошельке на протяжении нескольких месяцев. _ _ — как все прошло? — спрашивает он тэхена двумя днями позже и смотрит, как смущенная и взволнованная улыбка расплывается по лицу тэхена, из-за которой его щеки становятся больше. — очень хорошо, — отвечает он. — несмотря на то, что еда была слишком роскошная и ее почти не было, а мой костюм меня немного душил. в эти выходные у нас снова свидание. намджун крепко его обнимает. — я очень тобой горжусь, тэхен-а. — спасибо, — отвечает тэхен. — я тоже собой горжусь. ох! а еще я заснял видео, как чимин визжал, когда я сказал ему о свидании. хочешь посмотреть? — обязательно, — говорит намджун и встает ближе, чтобы посмотреть. _ _ позже, когда он возвращается на кухню к раковине, полной посуды, что нужно помыть, и замечает сокджина с улыбкой, которую он никогда на нем не видел — более мягкую, словно сокджин улыбается только для себя и ни для кого больше. это хорошо, думает он, когда вещи имеют отличный результат. когда время от времени все намного проще, чем ты ожидаешь.