браслеты

      — Эмерсон!       Барретт, услышав своё имя, тут же прекратил рисовать и поднял голову, взглядом пытаясь отыскать, кто его позвал, и зацепился за Ремингтона, который вскоре плюхнулся рядом с ним на диванчик.       — Чего тебе?       — Ты не рад мне? — Лейт демонстративно надул губы. — Ах, а я думал...       — Господи, ладно, замолчи только, — прошипел Эмерсон, быстро положив альбом в свой рюкзак. — Чего хотел? Давай быстрее, перемена уже кончается.       — Просто спросить, как ты, а ты сразу «чего тебе», — "обиженно" произнёс Ремингтон, откинувшись на спинку диванчика.       Эмерсон удивлённо вскинул одну бровь, услышав довольно необычную фразу от Лейта. Этого оболдуя волновали чьи-то чувства? Переживания? Тем более такого тихони, как Барретт [подумаешь, поцеловались по-пьяни, разболтали друг другу свои секреты и желания]?Ещё один день, который нужно отметить на календаре.       — Ну, я нормально, — ответил Барретт, скрывая удивление. — Что-то случилось?       — Просто хотел извиниться за вчерашнюю грубость.       Ремингтон действительно умел удивлять.       Он, да извиняться? Он чертовски гордый для такого дерьма. Или же?..       — Ты чего? — спросил недоуменно Реми, видя непонимание в светлых глазах напротив, и всё ещё не услышав ответа.       — Я... удивлён? — ответил Барретт. — Не думал, что ты умеешь признавать свою вину. Ну или что-то в таком духе.       — Я не такой уж чёрствый. — Ремингтон раздражённо выдохнул, но тут же смягчился: — А ещё, мы не исправили мою оценку. Ну и ты вообще неплохой.       — Ты меня плохо знаешь.       — Я знаю о тебе достаточно.       — То, что мы целовались по-пьяни, не значит...       — Господи, да не будь ты таким, — заныл Ремингтон.       — Каким? — полюбопытствовал Эми.       — Занудой, — коротко ответил блондин. — Я же знаю, что ты не такой. А хочешь казаться серьёзным парнем.       — Лучше уж быть таким, чем недо-панком, — хмыкнул Барретт.       — Но я не мог тебе не понравиться. — Ремингтон широко улыбнулся.       И тут он, чёрт побери, был прав.       — Я хотел предложить тебе потусоваться, — добавил Лейт вскоре. — Ты же действительно не такое дерьмо, из тебя просто человека сделать надо.       Сам Ремингтон Лейт Кропп предлагал ему, «богатенькому сынку», «зануде», потусоваться с ним. Неужели скоро конец света, а полюса сменили друг друга?       Эмерсон не знал, как ему действовать. Он чертовски хотел проводить с Ремингтоном больше времени — особенно после тех откровений, после пьяного, но такого приятного и запомнившегося поцелуя, — но что-то внутри всё равно заставляло его сомневаться, и он ненавидел оба этих чувства.       — Не надо из меня делать кого-то там, Реми. — Барретт подхватил рюкзак и забросил его себе на плечо. — Меня всё устраивает.       — Я же вижу, что ты врёшь.       Да, врал. Отчасти.       Ему хотелось стать нормальным. Чувствовать, любить до потери пульса, до жжения в груди и боли в животе от неких бабочек, порхающих внутри.       Одновременно он это ненавидел и опасался.       Но, кажется, он уже вляпался.       — Ну и что ты предлагаешь? — Эмерсон крепче сжал ладонью лямку рюкзака, не отрывая взгляда от улыбавшегося, уже явно чего-то задумавшего Ремингтона — по глазам, в которых вновь загорелся странный огонёк, всё можно было понять.       — Просто доверься мне. Обещаю, будет весело.

* * *

      День выдался сумасшедшим. Ремингтон общался с ним почти все перемены, приставал на уроках, раздражая и смеша Эмерсона одновременно. И рядом с ним было так... Спокойно? Нет, спокойствие и Лейт — абсолютно разные вещи, но именно находясь с этим придурковатым парнем Барретт чувствовал себя в порядке. Помимо парочки тестов и безбашенного Реми, снова чуть не устроившего драку, родители написали Эмерсону, что скоро приедут на некоторое время.       А, точно, близился его день рождения. Наверное поэтому, но ему самому было как-то плевать, по какой причине приезжали его родители и какой там день скоро наступит.       Дочитав главу книги, он, положив между страницами закладку, отложил её на тумбочку и, выключив небольшую лампу, расположившуюся на прикроватной тумбочке, удобнее лёг на кровати и закрыл глаза, предаваясь, наконец, сну. В последнее время учёбы прибавилось, учителя непонятно почему стали спрашивать всех, придираться, давать бесчисленное количество тестов. Возможно, приказ администрации добить несчастных учеников окончательно. Да те, судя по всеобщему настроению, не были особо против.       Сквозь сон Эмерсон услышал жужжание своего мобильника — кто-то настойчиво названивал ему посреди грёбанной ночи, и Барретт был готов взорваться от злости. Кому он так нужен, когда стрелки часов показывали час ночи?       Ему всё же пришлось с тяжёлым, раздражённым вздохом сесть на кровать и, нащупав в темноте мобильник, не глядя на экран, ответить на звонок.       — Что? — негромко и хрипло произнёс он, сонно поправляя спутавшиеся волосы.       — Я тебе тут уже полчаса названиваю, дед, как можно так спать?       Ремингтон. На другом конце раздавался именно его голос.       — Ремингтон? Какого хрена? — Сон у Эмерсона как рукой сняло.       — Я тебе тоже рад, — усмехнулся Кропп. — И кстати, выгляни в окно, Рапунцель. Волосы спускать не обязательно.       — Придурок, — прошептал Эмерсон, и всё же поднялся с кровати, медленно плетясь к окну, в которое прилетали маленькие камешки. Распахнув его, ему в лоб тут же прилетел маленький камешек, отчего Барретт зашипел, приложив свободную ладонь ко лбу.       — Дебил?       — Есть немного, — едва сдерживая смех, проговорил Ремингтон. — Живой?       — К твоему счастью, я бы с удовольствием объявил виноватым в моей смерти тебя, — шипел Барретт, посмотрев вниз, где стоял Лейт, глядя на него с усмешкой. — Ты вообще что тут забыл?       — Я же обещал тебе сделать из тебя человека. Спускайся давай.       А вот этого Эмерсон не ожидал. В такое время люди спят, а этот звал его куда-то, обещая сделать человеком? Да он скорее в трупа его превратит. Ходячего, а может не очень, но трупа — смотря, куда он поведёт их.       — Совсем больной?       — Ну так-то да, а тебя что-то смущает?       — Ты время видел?       — И?       — Ты в курсе, что люди в ночное время как бы спят?       — И?       — Да ты других слов не знаешь?       — А ты только и умеешь, что причитать, как старая бабка?       — Я тебе врежу.       — О, если это вынудит тебя спуститься, то окей.       Эмерсон раздражался всё больше, но он понимал, что ему просто не отвязаться. Ремингтон не был таким человеком, который бы так легко сдавался.       — Чёрт с тобой, сейчас спущусь.       — Так бы сразу, принцесса. — Он отключился и мог поклясться, что видел, как Лейт, чёрт возьми, подмигнул ему, но Барретт, решив не показывать смущения, просто закатил глаза и закрыл окно.       Парень отошёл к шкафу, и, наспех расчесав волосы, одевшись, но забыв свою шляпу, вышел из дома в глубокую темноту, где было холоднее, чем он предполагал.       — Дебил, — проговорил Эмерсон, увидев Лейта. — Тебе заняться больше нечем?       — Ну, так-то нечем, — пожал плечами Реми. — Да ладно тебе, не капризничай, пошли.       — Куда это ещё?       — Господи, да разве это так важно? Просто пошли и не задавай тупых вопросов. — Реми схватил его за руку и повёл куда-то, в то время как Эмерсон, пытаясь скрыть пробежавшую по всему телу дрожь, которая возникла совсем не от прохлады, проговорил:       — Кому бы говорить об этом...       Ему удалось уловить смешок Ремингтона, всё ещё быстро ведущего их чёрт знает куда посреди грёбанной ночи, и Барретт посчитал как его, так и себя ненормальным, так как согласился на такое. Для него это было безумством.       Но ему однозначно нравилось.       В один момент Реми всё же отпустил чужую руку, и Эмерсону захотелось взвыть от такого, и он сам, блять, не мог понять, почему, да и какого хрена вообще с ними происходит. Они шли по ночному городу, слабо освещённому фонарями, спящему, такому спокойному — Эмерсон словно открыл для себя новый мир. Ремингтон порой оглядывался по сторонам, осматривая дома, уже закрытые маленькие магазинчики и кафе, и, хоть и видел город таким уже сотню раз, с каждой такой вылазкой всё равно не переставал заглядываться и восхищаться преображением городка.       — Так куда мы всё-таки идем? — полюбопытствовал Эмерсон, подняв взгляд на блондина, который с усмешкой и хитрым огоньком в глазах взглянул на него. Барретт уже не знал, жалеть ему о том, что он согласился на ночную прогулку или не делать поспешных выводов.       — Увидишь, увидишь, не беги впереди поезда, — загадочно ответил Реми, что не очень-то понравилось Эмерсону, но тот решил не доставать парня расспросами и просто пойти с ним. В конце концов, он же мог в любой момент уйти.       А хотел ли — это уже другой вопрос.       Минут через десять они были у старых, огромных дверей старого, — кажется, даже заброшенного — амбара, запертого на такой же древний, массивный замок.       — И что мы делать здесь будем, позволь узнать? — удивлённо спросил Эмерсон, оглядываясь, не заметил ли их кто-нибудь. Привода в полицию им ещё не хватало. — Призраков искать?       — Да вроде мы не под чем-то, рано нам ещё призраков искать, — усмехнулся Лейт, достав из кармана невидимку серебристого цвета и, подняв одной рукой замок, принялся ковырять его заколкой, пытаясь открыть.       — Он хоть заброшен?       — Да не загремим мы в тюрягу, не трепи себе нервы, — выдохнул Ремингтон, и спустя несколько секунд замок, наконец, поддался и позволил Лейту с противным скрипом открыть дверь.       Ничего интересного или сверхъестественного внутри не было: в огромном помещении почти везде валялось сено, крыша где-то протекала, а так как окна уже где-то были выбиты, под одежду и кожу пробирался холод из-за сквозняка. На полу помимо сена лежали сырые деревяшки, осколки от побитых окон, а где-то даже старые инструменты. Ничего особенного и интересного.       — Ну и что мы тут забыли? — Эмерсон осмелился пройти чуть дальше, осматривая пустовавший амбар, пока Ремингтон прикрыл за ними дверь, и за несколько секунд оказался рядом с ним, вновь схватил за руку и повёл за собой со словами:       — Идём, идём, сейчас всё будет.       — Господи...       Ремингтон отпустил чужую руку только когда они оказались у болтавшейся от сквозняка лестницы, сделанной наскоро из деревяшек и не очень-то крепкой верёвки, которая была единственным способом забраться на верхний этаж.       — Ты серьёзно?       — Вполне. — Ремингтон первым полез наверх, но, остановившись на половине пути, посмотрел вниз, где за ним с опаской и волнением наблюдал Эмерсон, успевший настроить себя на то, что этого придурка надо будет ещё ловить: деревяшки скрипели, а верёвка всё натягивалась. — Да не ссы, я ж тут не первый раз.       Эмерсон только сглотнул в ответ, а Лейт продолжил лезть, и, когда он оказался уже на другом этаже, он выглянул и ухмыльнулся.       — Долго стоять там собрался? Залезай уже, принцесса.       Барретт колебался. Ему было непривычно всё это: сбегать из дома ночью, даже когда он был там один, проникать в заброшенные здания, рисковать своим здоровьем, залезая за безбашенным индюком хрен знает куда.       была не была, эмс       Достаточно громко выдохнув в звенящей тишине, парень схватился за верёвки и ступил сразу на вторую ступеньку. Скрип деревяшки под ним заставил его вздрогнуть, но останавливаться уже поздно. Он лез всё выше и выше, цепляясь крепче за верёвки, чувствуя на себе взгляд и широкую улыбку блондина, и не мог понять: Реми им гордился, что тот пошёл на такое безумство вместе с ним, или просто сдерживал смех из-за неуверенности Барретта?       — Давай руку, — раздался голос уже совсем рядом, и Эмерсон поднял голову. Ремингтон немного наклонился, протянув парню свою руку, улыбаясь. На пару секунд зависнув, Эми всё же принял его помощь, сжал его ладонь и потянулся наверх, Лейт же тянул его на себя.       Последняя деревяшка треснула под Эмерсоном и, когда тот одной ногой уже был рядом с Ремингтоном, а другой сильнее надавил на неё, та с громким треском сломалась. Барретт пошатнулся, едва не отпустив чужую руку, но Лейт сильнее потянул его на себя, свободной рукой обняв и прижав к своему телу, сделав шаг назад. Эмерсон не успел ничего понять, не успел заметить, как оказался прижатым к Ремингтону, так же, как и он сам, тяжело дышавшему — так же, как и он, испугавшемуся за Эмерсона.       — Живой? — спросил Реми спустя несколько секунд, заглянув в светлые глаза, освещавшиеся только проникавшим через щели в стенах, дырах в крыше и побитые окна лунным светом.       — Да, да, — закивал Эмерсон, выпрямившись. — Спасибо.       — Не стоит, — усмехнулся Лейт, всё же отпустив Барретта и, развернувшись, тихо зашагал куда-то вперёд, чуть шаркая ногой, взглядом ища что-то. Эмерсону, наконец пришедшему в себя, пришлось пойти за ним.       — Что ты ищешь? — поинтересовался Эмерсон, поравнявшись с парнем.       Ремингтон остановился, присел рядом с странно расположившимся сгустком сена, отбросил его и, широко улыбнувшись, что-то взял в руки. Эмерсон попытался разглядеть, что там, но тот скоро сам развернулся к нему и показал находку.       — Садись рядом. — Ремингтон сел на пол, прислонившись к стене. Барретт сделал то же самое, руками отпихнув оставшееся сено. — Держи. — Лейт достал из пачки что-то вроде сигареты, только немного больше, с расширением на конце.       — Это...       — Травка, — закончил Ремингтон, наконец отыскав зажигалку и, достав зажигалку, поджёг свой косяк и закурил, блаженно закрыв глаза и медленно, шумно выдохнув, откинув голову назад, затылком уперевшись в стену.       ну охереть, эмс, ты точно вляпался       — Да попробуй, — проговорил Ремингтон, посмотрев на Эмерсона, и резко прокрутил колёсико на зажигалке, вызвав огонёк. — Ничего тебе не будет. Не понравится — заставлять не буду.       Барретт, посчитав, что терять ему уже нечего, зажал губами косяк, и Ремингтон сам поджёг его, пока изо рта не пошли первые струйки дыма, часть которого осела где-то в лёгких. Эмерсона охватил жар, разум на пару мгновений помутнился и он также спиной опёрся о стену, закрыв глаза.       А ведь всё началось с того, что Эмерсон помогал ему с английской литературой, и должен помогать. Но что он делал на самом деле прямо сейчас?       Кажется, влюблялся всё больше.       — Ну, как? — спросил Ремингтон, убрав зажигалку. Тепло исчезло, стало немного темнее, но лунный свет всё ещё освещал их обоих, и этого было вполне достаточно.       — Охеренно, — прошептал Эмерсон, приоткрыв глаза, и убрав от губ косяк, облизывая собственные губы. Приятно.       — Не сомневался, — усмехнулся Реми, сделав очередную затяжку, и вслед за ним затянулся и Барретт.       Вторая затяжка уже не пестрила набором чувств, но ему всё также было хорошо, спокойно, а рядом с Лейтом ещё спокойнее. Он сам был своего рода наркотиком.       так, эмс, курить эту дрянь ты тоже больше не будешь       Эмерсон не понимал, травка, немного помутнившая рассудок, заставляла его больше думать об этом парне без всяких тормозов, но таком, блять, красивом, особенно в лунном, холодном свете, на который, правда, долго смотреть не мог из-за расширенных зрачков и обострившемуся восприятию к свету.       — Сколько ты куришь это? — решил спросить Эмерсон, выпустив в воздух дым.       — Месяц, наверное. — Ремингтон пожал плечами и осмотрел чуть сгоревший косяк. — Я не хожу сюда каждую ночь, если ты вдруг подумал. Два раза в неделю — это если повезёт. Я не зависим. Так, захочу — спишусь с чуваком, который торгует этой хернёй, и покурю. Расслабляет хорошо.       — Это я уже почувствовал, — тихо проговорил Барретт, и Лейт усмехнулся. — Почему ты позвал меня, а не кого-то другого?       Ремингтон замолчал. Он глубоко вздохнул, сделал ещё одну затяжку и, вновь откинув голову назад, ответил, посмеиваясь:       — Не знаю. Просто решил позвать, и всё.       Эмерсон хмыкнул, затянувшись, опустив взгляд на свою обувь, затихнув. Они курили в тишине, не смотря друг на друга, думая каждый о своём.       Эмерсон всё думал о том, что происходило с ним, когда он виделся и разговаривал с Ремингтоном, и что вообще происходило между ними.       А происходило ли?       Громкий скрип двери снизу заставил парней вздрогнуть и поднять головы. Эмерсон тут же посмотрел на растерянного Ремингтона, который сдержал кашель от слишком сильной затяжки.       — Кто здесь? — раздался грубый мужской голос снизу.       — Вот дерьмо, — как можно тише выругался Ремингтон, потушив недокуренный косяк, и то же самое пришлось сделать и Эмерсону, в крови которого с новой силой разносился адреналин из-за чувства страха и неизвестности.       — Он же заброшен! — шикнул Барретт.       — Я этого не говорил, — шёпотом ответил Лейт. — Не двигайся.       И Эмерсон послушался, потому что одно лишнее движение, и скрип деревяшек под ними мог их выдать с потрохами. Но не сидеть же им тут вечно!       с этим дебилом точно не соскучишься       Они слышали медленные шаги внизу, а после услышали, как открылась какая-то тяжёлая дверь, и шаги постепенно удалялись.       — Он в подвал пошёл, — прошептал Реми, осторожно поднявшись на ноги. — За мной, только, блять, тихо.       Эмерсон также встал, отряхнулся немного и как можно тише шёл за Лейтом, на удивление, не издавая громких звуков. Ремингтон приблизился к лестнице и, наклонившись, осмотрел первый этаж, после чего, убедившись, что никого нет, принялся быстро, но вместе с тем осторожно и тихо слезать. Эмерсон взволнованно смотрел на блондина, иногда просто осматриваясь, думая о том, словят их или нет, и что будет, если всё же они попадутся.       о да, эмерсон, время думать о худшем       Он встряхнул головой, отбрасывая пессимистичный настрой, и посмотрел вниз, где Ремингтон только приземлился как можно тише на сено, и махал ему рукой, одними губами выговаривая единственное слово: «Быстрее». И Эмерсон, не медля ни секунды, стал спускаться вниз, быстро, забыв об осторожности, чересчур крепко хватаясь за верёвки. Ремингтон нервно оглядывался, молясь, чтобы этот мужик не вышел прямо сейчас, чтобы Эмерсон успел спуститься.       И Барретт успел, вот только под ним треснула трухлявая деревяшка, — предпоследняя, как назло — и тот, случайно выпустив верёвки, упал на землю рядом с Реми, сдержав стон боли: приземлился он на ногу, и в лучшем случае там просто останутся синяки.       Лейт наклонился к нему, спрашивая, в порядке ли он, не сильно ли ушибся и может ли ходить, так как плюхнулся он не слабо, на что Эмерсон отвечал, что всё хорошо и ходить ещё способен. Реми помог ему подняться, и оба, как можно тише, направились к заветному выходу, и, когда парни почти достигли двери, они услышали позади хриплый мужской голос:       — А ну стоять! Твари малолетние, я кому сказал!       — А вот теперь бежим, — прошептал Ремингтон, и, крепко схватив брюнета за руку, выбежал вместе с ним из амбара, и они оба побежали вперёд, вообще не задумавшись в тот момент, куда бежали, главное — спастись.       У Ремингтона была цель уберечь Эмерсона, ведь, всё же, он виноват в том, что втянул парня в такое дерьмо, подвергнув его здоровье, да и жизнь в целом, опасности.       Они добежали до школы и забежали за здание, наконец остановились, чтобы восстановить дыхание. За ними уже никто не гнался. Они более-менее целы, живы и в безопасности — уже, чёрт возьми, круто.       Парни прислонились спинами к холодной стене и шумно дышали, прикрыв глаза, отпустив руки друг друга. Ремингтон, отдышавшись, засмеялся, откинув голову назад и закрыв глаза, а Эмерсон с едва заметной усмешкой посмотрел на него.       — Ты чего ржёшь, дебил? — спросил он. — Нас чуть не поймали, а он ржёт...       — В такой пиздец я ещё не вляпывался, — смеялся Ремингтон, взглянув на брюнета, и тот, не выдержав, также засмеялся. Хриплый, звонкий смех Лейта был чертовски заразительным.       — Придурок, — буркнул Эмерсон, несильно ударив Лейта в плечо.       — Ты не меньший, — ответил Ремингтон, положив руку на его плечо, и взъерошив длинные, чуть волнистые волосы, отчего Эмерсон поморщился.       Эта ночь точно стала для них двоих незабываемой. В хорошем смысле.