Се Лянь в очередной раз нервно разгладил складочки на алых простынях в их общей с Хуа Чэном постели. Он сам не понимал причины его истерики перед отправкой сына в Облачные Глубины. Ну, не на казнь он его отпускал же, в самом деле. Хотя… для Вэй Ина казнь была бы более гуманным наказанием, чем учёба в Гусу Лань. Это заставило Его Высочество мягко улыбнуться, но вскоре он уже опять вернулся к нервным и безрадостным мыслям. Что-то тревожило его, а мужчина, в свою очередь, не понимал причину своих тревог.
— Гэгэ?
— Сань Лан… — выдохнул Се Лянь и потянул к мужу руки. Тело к телу, они сжимали друг друга в крепких объятьях, которые не хотелось разрывать никогда. — Тебя тоже тяготит это странное чувство?
— Не понимаю, о чём ты. — фыркнул Хуа Чэн, задорно ухмыльнувшись.
— Хватит издеваться. — хихикнул Се Лянь и шутливо пригрозил мужу кулачком. Потом Небожитель неожиданно помрачнел. — Я об А-Ине…
— А чего волноваться? Что с ним там может случиться? — Хуа Чэн старательно скрывал от мужа тот факт, что уже скучал по сыну. Он так привык к этому маленькому разбойнику, что его отсутствие напрягало. Но почему-то Король Призраков старательно прятал свою тоску по их с Се Лянем ребёнку.
— У меня такое чувство, что в Облачных Глубинах случится что-то… — Се Лянь в волнение закусил губу, стараясь понять причины своих тревог.
— Что-то?
— Из-за чего он предпочтёт это место нашему дому… — совсем тихо поделился Небожитель своими опасениями с любимым человеком.
— Ничего, ты ещё одного приведёшь. — хмыкнул Сань Лан, хотя, после таких слов мужа, и в его сердце зародилась необоснованная тревога. — Не думаю, что мелкий откажется от нас и нашей семьи в пользу Гусу Лань. Мелкий вообще от нас никогда не откажется.
— Не откажется. — легко согласился Се Лянь. — А вдруг ему там понравится кто и он останется там навсегда?
— Да он скорее помрёт, чем останется в самом строгом среди пяти Великих Орденов. — уверенно протянул Хуа Чэн.
— Сань Лан, ты прекрасно знаешь на ЧТО способны члены нашей семьи ради любви! — возмутился Небожитель. — Тем более, А-Ин, в большей мере, пошёл в тебя характером…
— Это плохо? — Демон щёлкнул пальцами и демоница-служанка внесла в их комнату вино. Мужчина быстрым движением наполнил пиалу, а потом, всё ещё не менее быстро, осушил её.
— Это отлично, но…
Се Лянь неловко шевельнул рукой и пиала выскользнула из рук Князя Демонов. Чаша коснулась пола и разбилась.
— Не к добру. — одновременно пробормотала семейная пара, разглядывая осколки.
***
Пусть Цзян Чэн и не признавал, но он был ранимым цветком, окружённым острыми шипами. Очень острыми шипами. Он ворчал, рычал и огрызался, когда был смущён или хотел проявить заботу к своему названному брату. Но за время знакомства с Се Лянем он научился двум полезным вещам. Во-первых, он относился терпимее к дорогим ему людям и даже научился более-менее фильтровать свою речь, понимая, что многими своими словами или действиями отталкивает людей или заставляет их понимать некоторые вещи неправильно. Во-вторых, он мог заметить влюблённость в паре… даже тогда, когда обе стороны ещё свои чувства не осознавали. И именно это Ваньиню и пришлось лицезреть весь последующий месяц. Единственное, что радовало его — он был в сговоре с Сичэнем, что значит, что юноша мог проводить больше времени с объектом своего воздыха… то есть, восхищения. Да и кто им не восхищается?! Но вернёмся к нашим братцам-кроликам…
В тот злополучный день Цзян Чэн понял, что Небеса просто издеваются над ним. Его брат — полный идиот, стоит сказать — всеми силами пытался привлечь внимание одного адепта Гусу Лань. И звали этого адепта Лань Ванцзи — само благочестие. Началось это всё с их первого совместного урока.
Чёрт его знает зачем Ванцзи решил снизойти до ребят и почтить их всех своих присутствием, но Ваньиню было смешно. А потом его брат сошёл с ума. И всё поехало по одному известному месту. Вначале это было лёгкое безумие — сесть рядом, впечатлить своими знаниями. А потом он решил впечатлять Лань Ванцзи их секретными (почти) исследованиями, которые Вэй Ин проводил с дядей Хуа. И всё ради одного мальчишки. Хотел впечатлить его, а обосрались все.
***
Названный брат занял своё место недалеко от благородного Ханьгуан-цзюня. Цзян Чэн старательно скорчил старшему брату многообещающую гримасу, но получил в ответ лишь ухмылку. Будущий глава Юньмэн Цзян на этом понял, что ниже падать уже некуда, поэтому скрючил гримасу великомученика. Вэй Ин тяжело вздохнул, но послушался.
— Идеальный… — услышал бурчание Вэй Усяня Цзян Чэн. Парень шокировано выдохнул. Да, его шисюн вырос в семье обрезанных рукавов, но он никогда не был обрезанным рукавом. А тут такое… Цзян Чэн сдерживал смех, который вырывался вместе со страдальческим воем. Яблоко, блять, от яблони…
Вэй Ин потянулся в сторону Лань Ванцзи всем корпусом — хорошо хоть на него залезть не пытался — но в этот момент их как раз посетил господин Учитель. Лань Цижэнь не был стариком, а сбрей он свою козлиную бородку… Но бородка была. А с ней была и тяжёлая атмосфера, окружающая мужчину. В руке у Цижэня был свиток, который тот поспешил развернуть. Свиток был до ужаса длинный, поэтому Цзян Чэн понял, что перед ним правила Ордена Гусу Лань. Цзян Чэн беззвучно всхлипнул и приготовился к скуке и страданиям. Прошло где-то минут десять-двадцать, когда парень кинул быстрый взгляд на своего шисюна и чуть не матернулся. Судя по глазам… ВЭЙ ИН ЧТО-ТО ЗАДУМАЛ! ДА НУ ЁПТ ТВОЮ…
Вэй Усянь — О Небеса, удавил бы — немного наклонился, протягивая руку к лобной ленте клана Лань, которая маячила перед его глазами вместе с ровным профилем Лань Ванцзи. Шисюн не то чтобы старался быть не замеченным, так что никто не удивился, когда учитель Лань Цижэнь с грохотом бросил свиток на пол. Вэй Ин моментально выровнялся, так и не дотянувшись до своей добычи. Цзян Чэн всё-таки беспомощно матернулся.
— Мне пришлось повторить эти правила одно за другим, потому что никто не удосуживается их прочесть, хотя они и высечены на каменной стене. — недовольно известил всех Учитель. — С этого момента никто не посмеет нарушать их и прикрываться незнанием. Но коль среди вас есть те, кто меня не слушал… Что ж, мы поговорим о другом.
Ваньинь понял, что он либо убьёт брата, либо умрёт сам со стыда. Пусть Учитель и не назвал имени, но все прекрасно поняли о ком он. Цзян Чэн реально не понимал одну важную вещь: как у такого светлого человека как Се Лянь мог вырасти такой неугомонный ребёнок? Парень подозревал, что это всё влияние Хуа Чэна. Зато способность притягивать к себе неприятности названный брат унаследовал от своего А-Няна, Цзян Чэн давал за это все сто двадцать процентов и свой зуб.
Громкий голос Лань Цижэня разнёсся по всей ланьши:
— Вэй Ин.
Всё, отыграл гуцинь.
Вэй Усянь ответил, не стирая шкодливой улыбки с лица:
— Я.
Цзян Чэн очень захотел домой.
— Ответь мне на несколько вопросов. — с некой ехидцей сказал Лань Цижэнь. — Оборотни, демоны, призраки и монстры — это одни и те же твари?
Цзян Чэн облегчённо выдохнул. В этом Вэй Усянь разбирался лучше других. Даже слишком лучше. А некоторые аспекты он мог бы даже оспорить. Цзян Чэн, вспомнив об этом, послал шисюну взгляд, который был полон мольбы. Вэй Ин кивнул, выровнялся и с лёгкой улыбкой ответил:
— Нет.
— Почему же?
Дальше Цзян Чэн не прислушивался. В умственных способностях названного брата Ваньинь не сомневался, поэтому решил пустить всё на самотёк. Вопросы, судя по всему, были лёгкие, а ответы шисюн давал быстрые и точные. Но будущий глава Юнь Мэн Цзян был где-то далеко от ланьши. Он разглядывал Ванцзи, хотя думал совершенно о другом Нефрите клана Лань.
Когда-то давно Се Лянь уговорил отца Цзян Чэна брать его с собой на собрания кланов. Мол, он постоит в уголочке, послушает, а заодно наладит отношения с детьми глав. Так Ваньинь и познакомился с Лань Сичэнем и Лань Ванцзи. И если Ванцзи сразу после знакомства удалился, то Сичэнь остался пообщаться. Они виделись несколько раз, а Цзян Чэн тогда Усяню все уши о нём прожужжал, аки влюблённая девица. А потом его перестали брать на собрания глав кланов в разных Орденах. И если потеря Ланьлин Цзинь и Цинхэ Не особенно на Цзян Чэне не отразилась, то невозможность посетить Гусу Лань снова или увидеть главу клана со старшим сыном очень больно по нему ударила. Он давно не видел Сичэня. Но хотел увидеть вновь… Ведь о нём уже и так много говорили, а Цзян Чэн просто хотел узнать о жизни его старого знакомого! Только и всего! В мечтах о Сичэне, Ваньинь чуть не пропустил тревожный звоночек…
— … меру, жил на свете один палач, и были у него родители, жена и дети. За всю свою жизнь он обезглавил больше сотни человек, а сам внезапно скончался прямо посреди городской площади, и в наказание за его деяния труп выставили на солнце на семь дней. Вскоре затаённая злоба сделала своё дело — он восстал и начал убивать. Как следует поступить?
Цзян Чэн, наконец, перевёл свой взор на Вэй Усяня и чуть не задохнулся. Его названный брат задумался не об основном ответе, а об очередной теории. Он думал об их с дядей Хуа идее. Причём о весьма обоснованной идее. Но явно в клане Лань не принятой. Цзян Чэн бросил в брата запасной кистью для письма. Благо, учитель принял молчание за незнание и попросил просветить всех Лань Ванцзи. А дальше события прошлись по Цзян Чэну, который успел было уже успокоиться. Правило трёх «У» в устах Лань Ванцзи было крайне точным, но бесцветным. Только Лань Цижэнь успел похвалить (настолько, насколько это возможно в Гусу Лань) своего племянника, как раздалось насмешливое фырканье.
— Вэй Усянь!
— Да, Учитель? — Вэй Ин проказливо улыбался.
— Что смешного я сказал? — лицо Учителя стало таким злым, что Цзян Чэн уже мысленно поставил шисюну палочки с благовониями.
— Оу, это не вы сказали что-то не то, мне просто смешно. — фыркнул Вэй Усянь и с интересом посмотрел на Лань Ванцзи. — Да, «Упокоение» идёт первым, но достаточно сложно исполнить последнюю волю почившего. Вот хорошо, если покойник хотел просто новую одежду, а если мертвец хотел убийства людей и отмщения?
— Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости — уничтожение. — отреагировал Лань Ванцзи. Глаза Вэй Ина радостно засияли, ведь он этого, тварина, и добивался! Ему нужна его реакция, потому что Ханьгуан-цзюнь показался его названному брату интересным человеком. Это плохо? Нет.
ЭТО ХЕРОВО!
— Какое расточительство. — заулыбался Вэй Усянь. — Я знал ответ на Ваш вопрос, господин Учитель, но я задумался о четвёртом способе.
— Никогда не слышал об этом способе. — нахмурился Учитель Лань.
Зато я слышал! — обречённо подумал Цзян Чэн.
— Заткнись. — тихонько прошипел Ваньинь шисюну. Но кто его слушает?!
— Вот смотрите, при жизни палач обезглавил определённое количество людей, а потом стал лютым мертвецом, что, собственно, и должно выходить из его кончины. Но… хм, давайте подумаем, разве убитые палачом люди не переполнены затаённое злобой? Можно вскрыть их могилы и использовать мертвецов, чтобы убить мертвеца-палача. Для этого нужна только тё…. — вещал Вэй Усянь со своей прекрасной улыбкой на лице, а вместе с его улыбкой на лицах остальных появлялся ужас.
Лань Цижэнь яростно заорал, тряхнув своей козлиной бородкой:
— Невежда!
— Теоретик херов… — пробурчал Ваньинь.
Ванцзи смотрел на Усяня и почти незаметно хмурился. Ваньинь смотрел на Усяня и ОЧЕНЬ заметно хмурился. Вэй Ин поблагодарил Небожителей
спасибо всем дядям и тётям за то, что сейчас у Цзян Чэна не было возможности его удушить. А Лань Цижэнь начал скандал, который Вэй Усянь прекрасно поддержал. Полетели свитки и книги. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. В сторону Вэй Усяня полетела ещё одна книга.
— Тогда ответь мне на ещё один вопрос! Как ты можешь гарантировать, что тёмная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным? — жёстко вопрошал Учитель Лань.
Вэй Усянь уклонился от пролетевшей рядом с ним книги, одновременно отвечая:
— Я примерно понимаю как этого добиться, но эта часть теории продумана не полностью!
— Что ж, если ты додумаешь это, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь про-о-очь! — взревел Лань Цижэнь.
Вэй Ину не нужно было повторять дважды. Он ярко улыбнулся, подмигнул побледневшему Не Хуайсану, бросил быстрый взгляд на Лань Ванцзи, вздрогнул, наткнувшись на взгляд Цзян Ваньиня, и вылетел из ланьши. Чем он занимался всё последующее утро — неизвестно. Но нашли этого неугомонного на высокой стене. Парень лениво сидел и жевал травинку, удостоив своих соучеников лишь небрежным взглядом смеющихся светлых глаз.
— Спускайся вниз! — гаркнул Цзян Чэн, позабыв про правила Гусу Лань, которые недавно зачитывал Лань Цижэнь. Вэй Ин сверху отрицательно помотал головой. — Сейчас я к тебе поднимусь!
— А-Чэн, ты такой стра-а-ашный, когда злишься! — притворно провыл Вэй Ин, якобы в порыве страха перед названным братом.
— Слезай! Иначе я сейчас же сообщу о твоём поведении родителям! — рычал будущий глава Юньмэн Цзян. Вэй Ин небрежно махнул рукой. — Твоим родителям.
Вэй Усянь оказался на земле в ту же секунду, поглядывая на шиди будто бы раскаявшимся взглядом. Цзян Чэн лишь поднял глаза и руки к небу, что-то пробормотал и принялся неистово душить неугодного негодника.
— Цзян Чэн, мне нечем дышать… — прохрипел известный хулиган.
— Слава Небесам, а то уж я ненароком подумал, что ты бессмертный! — прорычал Цзян Ваньинь, но шею шисюна всё же отпустил. — Ты чем думал?! У тебя вообще есть чем думать?!
— Ну, прости-прости, — проныл Вэй Усянь, потирая шею.
— Я?! Ты у своих родителей прощение должен просить! — возмущался Ваньинь.
— Цзян-сюн, а почему Вэй-сюн должен просить прощение у своих родителей? — поинтересовался Не Хуайсан, выглянув из-за плеча друга в фиолетовых одеждах.
— Он позорит их и весь наш Орден! — воскликнул Цзян Чэн.
— Я всего лишь выражаю своё мнение! — возмутился Вэй Ин.
— Выражай его дома при знающих людях или в своей голове! — Цзян Ваньинь стукнул названного брата по этой самой голове. А потом схватился за своё многострадальное сердце. — Я умру раньше срока. Я точно умру раньше срока.
— Вообще-то теория Вэй-сюна весьма заманчива. — поделился своими мыслями любитель расписных вееров. — Копить энергию для Золотого Ядра сложно. Но если бы можно было как-то забрать тёмную энергию у различных тварей… — глаза Не Хуайсана загорелись заинтересованными огнями.
— Хе-хе, если бы я ещё знал как… — промямлил Вэй Усянь, неловко почёсывая затылок. Он не должен был говорить это. Он не должен раскрывать все карты. Эта теория не должна попасть в чужие руки.
— Кстати, Лань Цижэнь назначил тебе наказание. — припомнил второй молодой господин Не.
— Да ладно! — страдальчески простонал Усянь.
— Ты три раза будешь переписывать Раздел о Добродетели из Сборника о Благонравии. — злорадно прошипел Цзян Ваньинь.
— Сколько?! А-Нян, жди меня на Небесах, я, походу, вознесусь. На кой, извини дядя Хэ, Черновод мне это?! Я жениться не на ком из клана Лань не собираюсь! — запротестовал в священном ужасе разгильдяй.
— Ты уверен? — фыркнул Цзян Чэн.
— А есть сомнения? — не понял Вэй Ин.
— А как же Лань Ванцзи? — пропел будущий глава Юнь Мэн Цзян, хитро улыбаясь своему шисюну.
— А что Лань Ванцзи? Лань Ванцзи — хороший противник. Почему бы им не восхищаться? — Вэй Усянь выгнул бровь дугой, как бы вопрошая.
— Верно! Вэй-сюн ведь не обрезанный рукав! — радостно подхватил Не Хуайсан.
— Ты имеешь что-то против обрезанных рукавов? — прорычали два брата из Пристани Лотоса.
— Н-нет… — Не Хуайсан лихорадочно начал обмахиваться веером. — И вообще, я про них почти ничего не знаю. Они просто есть. А так я не знаю, я ничего больше о таком не знаю. Так что не имею права осуждать. А что такое?
— Мои приёмные родители… они… — неловко начал Вэй Усянь.
— Понял, принял, осознал! — отмахнулся от дальнейшего Не Хуайсан. Он посмотрел на головную боль Юньмэн Цзян очень внимательно, пока в глазах этого почитателя вееров плясали бесенята.
— Не-сюн, — фыркнул Вэй Усянь, — ради Небес, скажи уже, что ты задумал. Я уже понял, что ты великолепен в хранении тайн и шпионаже, так что можешь не скрывать от меня вот эти свои порывы.
— Н-да уж… Я предлагаю выгодную сделку. — легко улыбнулся Не Хуайсан. — Я переписываю правила, а ты помогаешь мне на занятиях.
— Серьёзно?! — возликовал сын Демона и Небожителя.
— Да. — торжественно кивнул Хуайсан. Цзян Чэн махнул на них рукой. Ну, тут уже ничего не попишешь!
***
Вэй Ин ожидал от учеников Гусу Лань презрения или страха, но он вообще не думал о том, что станет всеобщим
непризнанным преподавателями героем. Ему аплодировали, с него брали пример. С Учителем Лань Цижэнем, конечно, больше никто не пререкался, но пьянство и гулянки стали обычным делом для некогда неприступного в этом плане клана. Да и Цзян Ваньинь заметил интересную тенденцию в лице Лань Ванцзи, бросающего короткие взгляды на его названного брата, и ещё он заметил тот факт, что всё чаще лицезрел этих двоих либо вместе, либо неподалёку друг от друга. А потом…
— Цзян Чэн? — Цзян Чэн пытался спокойно почитать в тени дерева с пышно разросшимися ветками, когда его окликнул знакомый голос.
— Цзэу-цзюнь! — Ваньинь подорвался, дабы поклониться.
— Разве так приветствуют старых друзей? — с ласковой улыбкой поинтересовался Первый Нефрит. Будущий глава Гусу Лань тоже разместился под этим деревом, похлопав по месту рядом. Цзян Чэн не хотел садиться так близко, дабы не обременять старого знакомого столь тесным контактом с ним, но парню было неловко отказывать, так что он сел.
— Лань Сичэнь… Ты стал ещё красивее. — поделился своими мыслями Цзян Ваньинь, а потом моментально залился краской. — Я… Я хотел сказать, что ты стал лучше. Но и крас
ивее тоже. Я не говорю, что ты стал
некрасивее! Я…
Лань Сичэнь ласково рассмеялся и, всё ещё содрагаясь от смеха, произнёс:
— А ты совсем не изменился, А-Чэн, всё такой же милашка!
— Издеваться будешь?! — возмутился Цзян Чэн.
— Это был комплимент! — запротестовал Лань Сичэнь.
— Да-да, я так и подумал! — фыркнул Ваньинь, а потом старые друзья расхохотались. — Я рад тебя видеть, Сичэнь.
— Я тоже рад тебя видеть, Цзян Чэн. — кивнул Лань Хуань, отогнав от себя остатки смеха. На лице осталась только мягкая улыбка, присущая этому человеку. — Цзян Чэн, я хочу поговорить.
— О чём?
— Кажется, мой брат хочет подружиться с твоим названным братом… 
