World on fire

Чимин стоял посреди комнаты в небольшой хижине, которую им выделили пришельцы, и даже из-за затуманенного после сна сознания в нём поднималась злость и негодование. Техёна нигде не было. Чтобы убедиться в этом, он несколько раз обошёл хижину, прошелся по полупустым комнатам, натыкаясь на спящих пришельцев. Некоторых он уже видел раньше, на корабле, увозившем их в неизвестном направлении, лица некоторых казались для него незнакомыми. Забрёл даже туда, где ему точно не следовало оказываться: в небольшой комнатушке с таким количеством оружия, которое могло вооружить небольшую армию, а уж точно не ту стайку пришельцев, которые здесь обитали. Но даже там он не застал друга. Осознавать то, что Техён просто ушел, Чимин не хотел. Но потом, вспомнив упрямство и нездоровое любопытство друга, с каждой секундой он всё больше убеждался в этом. Пришельцы не могли убить его, они бы сделали это намного раньше, если бы хотели. Мысль, что друга могли похитить, он быстро отмёл: грозно сверкающее оружие было ему напоминанием о том, что существа с этой планеты привыкли убивать и защищаться с младенчества. Сейчас, ему хотелось крушить и так пустую на вещи комнату, чтобы хоть как-то выпустить всю свою злость и ярость, которая была внутри него. Грозная аура нависала над ним, и ему впервые действительно хотелось ударить кого-то. Желательно того пришельца, который, как был уверен Чимин, пошёл вместе с Техёном. Его друг не был так глуп, чтобы решиться на подобное в одиночестве. — Чёрт, чёрт бы тебя побрал, Ким Техён, — яростно произнёс Чимин, пихая мешок, валявшийся под его ногами. Он был набит чем-то вроде крупы, и, пролетев от пинка парня прямиком до выхода, был остановлен. На него, практически без единой эмоции, смотрел тот самый пришелец. Тот, который хотел убить Техёна на Земле, один из приближённых Вождя. Он был одним из самых грозных и кровожадных пришельцев, не щадил никого, хладнокровно забирая жизни людей. Скрестив руки на груди, он безразлично рассматривал парня, словно, не замечая его злости и отчаянья. А вот для Чимина его появление послужило катализатором. Весь его гнев выплеснулся на этого мужчину. Парень быстрым шагом подошёл к нему и влепил ему пощёчину с такой силой, что любой бы землянин уже давно валялся с разбитым носом и хлыщущей во все стороны кровью. Правда, Чимин не был спецом в драках. Не отличаясь особой физической силой, он всегда страшился боли: как своей, так и чужой. Поэтому, всегда сторонился любых выяснений отношений, или вовремя ретировался, когда понимал, что начинало пахнуть жареным. За все 17 лет его жизни это был первый акт агрессии, направленный на другого. Не считая того случая, когда он также, с кулаками, направился на этого же пришельца еще на Земле, когда над Техёном нависала серьёзная угроза. От удара голова мужчины лишь слегка отклонилась в сторону, после чего на губе выступила небольшая капелька крови. «Отлично, подумал Чимин. Они из такой же плоти и крови, как и мы. А это значит, что они тоже смертны». Отойдя от удара, мужчина повернулся, смотря прямо в глаза Чимину. И там не читалось и толики страха или испуга. Его взгляд испытывал парня, словно говоря: «покажи, на что ещё ты способен». Чимин занёс руку для повторного удара, но тут же, не успев сделать и вдоха его остановили, плотно прижимая к стене. Рука, мёртвой хваткой зажатая в руки пришельца, жар, исходящий от тела мужчины рядом, всё это будто разом сняло с Чимина ту злость, которая в нём копилась. — Cara sêyemîn li min bixin, hûn bimirin (Ударишь меня в третий раз, умрёшь), — произнёс пришелец, выдыхая слова в лицо Чимину. И через секунду тот отпустил его, покидая стены помещения. Парень взялся за ноющую руку, уверенный в том, что через пару часов на ней будут синяки. — Чимин, — голос девушки, которая всё это время была здесь, опять вернул его в суровую реальность. — А где Техён? — Мне интересно это не меньше твоего, — парень натянул рукав кофты, скрывая травмированное место. — Пошли, нам нужно многое узнать от них. *** Путь от хижины до того места, в котором их заточили по приказу короля, прошёл для него незаметно. Техён, находясь будто в какой-то пелене слепо следовал за мужчиной, который ориентировался в витиеватых улицах города, как рыба в воде. Они не стали надолго задерживаться около полупустого дома, в котором их держали, быстро проходя дальше. Техён лишь старался не отставать от пришельца. В этот раз он просто молился на его грозное оружие, а не боялся его. Дорога к дворцу была опасна из-за постоянных патрулей, которые начали встречаться им все чаще, как только полуразрушенные дома начали сменяться более богатыми, и обитель короля на возвышении становилась все ближе и ближе. Чонгук вел его так, чтобы ни один глаз не смог увидеть их передвижения, но сердце Техёна все равно сжималось каждый раз, стоило одному или нескольким пришельцам пройти рядом с их укрытием. Он знал много потаенных ходов и троп не только в городе, но и во дворце. Чонгук был вхож в ряды королевской свиты, хотя никто из его соратников не поддерживал правления короля Таспара. Он был свирепым и кровожадным лидером, жестокостью, а не мудростью доказывая свою силу. И больше всего от его рук страдали не другие народы, а его собственный, который погряз в бедности, нищете и голоде. Лишь небольшой кучке миров* были доступны все блага их цивилизации, которых, с помощью умелых завоевательских способностей главнокомандующего у них было в достатке. Пока одни утопали в роскоши, другие ми́ры не могли прокормить даже себя, не говоря о голодных ртах своих детей и близких. Этого Чонгук не мог простить королю, и из-за этого отказался от всех тех почестей и достатков, которыми его осыпал Таспар, выбрав затворнический образ жизни вместе с кучкой своих ближайших соратников. Троном планеты Agir уже долгое время не правили законные наследники: эта тема была для многих настолько болезненной, насколько и запретной. Многие миры, не смотря на свою долгую жизнь, уже не помнили тех времён, когда законные короли и королевы правили их планетой, а все существа, будь то местные или иноземцы, жили здесь в достатке и здравии. Чонгук знал о древних королях лишь из немногочисленных книг, которые остались в королевской библиотеке, и фрески, которая украшала стены огромного тронного зала. Именно туда они и направлялись. Чонгук счёл нужным рассказать об этом Техёну, объяснить ему, почему они делают то, что делают. Почему поливают другие планеты кровью ради того, чтобы их собственная могла жить. Войти незаметными во дворец было сложнее. Чонгука знал каждый, от мала до велика, а незнакомец с отличающееся от всех внешностью точно не прибавлял ему невидимости. И пусть сам мужчина смог бы, в случае чего, объяснить свое пребывание во дворце, то юноше рядом с ним не позволили бы даже сказать слова. Чонгук чувствовал странное: необходимость защищать это хрупкое существо несмотря ни на что. Мужчина был уверен в том, что порабощение новых земель не заставит себя ждать, и скоро король вновь призовёт его. Какая бы вражда между ними не была, большинство воинов были верны именно Чонгуку, который силой и умом доказал свое право занимать пост главнокомандующего. — Em ê têkevin deriyek ku demek dirêj nehatiye bikar anîn (Мы пройдем через вход, который уже давно не используется) – пришелец обратился к парню, который дрожал от каждого шороха. Вряд ли он понимал его, но осмысленный взгляд парня, который он обратил на Чонгука, придал ему уверенности в действиях. Не медля ни минуты, Чонгук направился по темной узкой тропинке, которая находилась с обратной стороны парадного входа. Внизу, где обычно располагаются входы для прислуги и стражи, чтобы те могли незаметно очутиться во дворце, не нарушая покоя знати. В детстве Чонгук исследовал эти места, и они вызывали в нем даже больший восторг, чем богатое убранство тронного зала и покои короля. Он знал, что в этих узких тропах и крохотных тоннелях хранится какая-то тайна, ведь через них когда-то ходили его предки и тайные лабиринты дворца хранили намного бо́льшую историю, чем то, что располагалось над ними. Дверь в лабиринт была не заперта. Они беспрепятственно вошли внутрь, и лишь попав в полную, беспросветную темноту Чонгук смог спокойно выдохнуть. Здесь их точно никто не найдет. Пожалуй, единственное место в городе, где они действительно были в безопасности, было именно во дворце, рядом с королём и его свитой, что было крайне парадоксально. — Как здесь темно, — Техён, набрав в легкие больше воздуха, тут же тяжело закашлялся. Древние лабиринты были полны пыли и занесенного песка. Он аккуратно ступал дальше, ориентируясь на свет оружия пришельца, служившего для них единственным ориентиром. Узкая тропинка через какое-то время вывела их к более широкому проходу, далее разделяясь на два, таких же узких, тоннеля. Чонгук без колебаний свернул налево, опять исчезая, из-за чего Техёну пришлось ускорить шаг, хватая мужчину за руку. Тот обернулся, рассматривая ладонь парня на своём предплечье. Та была холодной и влажной, не смотря на жар вокруг. Осветив обеспокоенное лицо парня, пришелец рассмотрел мелкие царапины на его лице и дрожь его тонких и изящных рук. Он боялся. Чонгук был уверен, что абсолютно всего: его, этого места, шагов, которые раздавались выше их, ведь там дворец жил своей жизнью, абсолютно не зная о том, что происходит внизу. — Ez ê te biparêzim (Я буду защищать тебя), — глаза Техёна после этих слов перестали беспорядочно метаться и сфокусировались на лице Чонгука. На губах, которые продолжали произносить слова, смысл которых он не понимал. Чонгук пытался взять руку парня в свою, но тот в спешке убрал ладонь, буквально всем видом призывая мужчину двигаться дальше. Чем глубже они проходили, тем тише становились посторонние звуки, оставаясь где-то позади. Чонгук вывел их в весьма просторный зал, забитый различным, давно забытым хламом. Металлические перекрытия хоть и прочно держали куполообразную крышу, но и те периодически поскрипывали, выдавая свое запушенное состояние. Небольшие отверстия, служившие окнами, пропускали каплю света, из-за чего многовековая пыль плясала, оседая на поверхностях. Чонгук двинулся дальше, но, не услышав следующего за ним парня, остановился, направив оружие, служившее для них светом, на его лицо. Глаза Техёна, привыкшие к полутьме рассматривали стены и потолок, поднимались к куполу когда-то величественного сооружения. — Я был здесь, — произнёс он тихо, переводя взгляд на Чонгука. Именно там, на месте мужчины, в его снах стояли совсем другие существа. — Мне снилось это место, девушка стояла прямо там, на твоем месте… Она протягивала мне корону и амулет… Чонгук среагировал на эти слова, подходя ближе к парню. Из всего того скудного словарного запаса, которым они успели обменяться одно слово он запомнил с точностью. Вновь рассматривая камень на шее Техёна, он в очередной раз убеждался в правильности своих действий. — Werin em biçin. Ez dixwazim tiştek nîşanî we bidim (Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать). Оставив этот зал, они двинулись в следующий. Он поражал своими масштабами и величием даже сейчас, не смотря на свой плачевный вид и запустение, в котором пребывал. Их шаги отдавались эхом от пустых стен и уходили ввысь, к куполу, украшенному фресками, запечатляющими моменты великих сражений древних королей. Но не это больше всего заинтересовало Техёна. Он подошёл к месту, на котором раньше восседали древние короли. Настоящие правители планеты Агир. Фреска на стене, когда-то яркая и завораживающая хоть и привлекала своей красотой, но потускневшая краска и слой пыли скрывали её былое величие. Момент, который был запечатлён на фреске, поразил его. Чонгук, видя заинтересованность парня, не смог скрыть улыбки. Поднеся огненное оружие ближе к нему, он дал рассмотреть парню двух мужчин, один из которых, держа в руках небольшой кинжал, делал надрез на своей ладони. Другой же, совсем еще юноша, обеими руками обхватывал чашу, в которую стекала кровь с раны мужчины. — Padîşah Leastus û evîndarê wî, Rakis (Король Леастус и его возлюбленный, Ракис), — Чонгук вспоминал древние легенды, которые передавались через поколения о необычной судьбе Короля и его возлюбленного. Король Леастус, будучи крайне любвеобильным, имел при дворце огромный гарем, где содержались тысячи его наложников. Но однажды, прогуливаясь по улицах старой столицы, он увидел юношу, которого возжелал. Он приказал своим воинам доставить парня во дворец, где он смог бы занять место его почетного первого любовника. Но Ракиса, сына отважного, пусть и небогатого воина такой расклад не устроил. Он поставил королю условия, что станет его лишь тогда, когда тот распустил свой гарем. Леастус не желал расставаться со своими наложниками, и после этого Ракис пошёл на крайние меры. Сбежав со столицы, преодолев тысячи километров, он добрался до ледяных источников, где собирался покончить с собой. Следовавший по его пятам король и его войны нашли Ракиса, умирающим от вечного холода. И лишь после этого, увидев, как страдает его возлюбленный, король Леастус понял, что готов ради него на всё. Они вместе прибыли во дворец, где король тут же распустил свой гарем, поклявшись в верности лишь одному Ракису. Фреска, бывшая до этого в старой столице планеты, запечатлела момент их бракосочетания: Ракис должен был испить из чаши, наполненной кровью короля. И лишь после этого, когда все естество юноши приняло кровь своего возлюбленного, их брак мог быть заключен. — Leastus her cîhan mecbûr kir ku tenê ji yekê re dilsoz be. No tu kes newêre vî hukmî bişkîne, wekî din mirin dê xwe li bendê nehêle (Леастус обязал каждого мира хранить верность лишь одному. И никто не смеет нарушить этого правила, иначе смерть не заставит себя ждать). — Должно быть, они были влюблены друг в друга, — заключил Техён, рассматривая обоих мужчин. Он даже не догадывался, насколько его слова близки к той истине, о которой поведал Вождь. Они покинули стены заброшенного зала также тихо, как и проникли в них. Без происшествий выйдя за пределы замка, Чонгук вновь вёл их тайными тропами. Техёну оставалось лишь довериться ему. Он прокручивал в голове моменты увиденного, размышляя о том, почему пришелец привёл его именно туда, и что хотел сказать этим. Когда они вышли за пределы города, и на горизонте уже мелькала одинокая хижина, Техён был остановлен требовательным голосом. — Научи меня. Короткая фраза, которую он уже слышал ранее, опять звучала из уст пришельца. Чонгук серьёзно смотрел на него, пряча уже ненужное оружие за спину. Слова выходили из него слишком резко, он отчеканивал каждый слог. — Твой язык. — Указав на лицо парня, мужчина не сдвигался с места, оценивая весь тот спектр эмоций, который мелькал на лице Техёна. – Хочу знать его. — Хорошо, — Техён качает головой, подтверждая сказанное ранее. — Я научу тебя. Он вопросительно смотрит на мужчину, не понимая, почему они не двигаются дальше. На пробу делает пару шагов вперед, и тут же останавливается, удерживаемый сильной рукой пришельца. — Сейчас. Техёна действительно поражала настырность и упрямство существа. Тот короткий путь до хижины он объясняет ему простейшие слова, поражаясь тому, насколько быстро Чонгук запоминает их. Останавливаясь около их пристанища, они, молча смотрят друг на друга, будто обдумывая следующие слова. — Меня зовут Чонгук, — говорит пришелец, слегка кланяясь. Техён смущается, ведь такое почтение мужчина выражал только королям, чьи лики были нанесены на камень. — Меня зовут Техён, — парень слегка улыбается, копируя поклон мужчины. Лишь на секунду он задерживает взгляд на лице пришельца, после чего его глаза улавливают что-то позади. — Чимин? — успевает произнести он, на миг, сталкиваясь с непонимающим взглядом Чонгука. Разворачиваясь, пришелец не успевает даже моргнуть, как получает ощутимый удар от другого парня. — Какого черта?! — Чимин обращается к ошарашенному другу. — Где ты, мать твою, шляешься? Удар совсем не нанёс вреда Чонгуку, тот лишь отвел взгляд кровавых глаз, через секунду возвращая его на лицо Чимина. — Тебе обязательно было это делать? — Техён старается успокоить друга, попутно не спуская глаз с грозно нависающего над ними пришельца. — Ты и в правду хочешь, чтобы они убили нас? — Они такие же смертные, — слова вылетают из уст парня словно яд, он смотрит на пришельца с такой ненавистью во взгляде, которую Техён не видел никогда ранее. — Они хотят помочь! — Техён не был уверен, что сможет сдержать ярость друга. — Да откуда ты знаешь об этом? — Чимин пихает его, и парень, не ожидав подобного, теряет равновесие, сталкиваясь со стоящим за ними пришельцем. — Это правда, — Чонгук придерживает парня, помогая ему ровно стать на ноги. Смесь непонимания и страха на лице Чимина будто делает пришельца ещё увереннее. — Я хочу помочь.. — Это ты научил его? — Техён прячет глаза, когда разгневанный друг вплотную подходит к нему. — Ты совсем забыл, из-за кого мы оказались здесь? — Чимин.. — Отвали от меня, — парень, как ошпаренный, отходит от друга, не позволяя даже прикоснуться к себе. — Я и подумать не мог, что ты так поступишь. Он уходит, оставляя Техёна с пустым сердцем, и странным чувством внутри. Чимин смотрел на него, как на предателя, и теперь он действительно чувствует себя таковым. Он поднимает глаза, в которых застыли слёзы, на Чонгука, но не видит на его лице и капли сострадания. Возможно, ему просто не дано почувствовать что-то подобное, может быть, годы жестокости, которую они проявляли, похоронили под собой остатки всех остальных чувств, которые они когда-либо были способны испытывать. — Я хочу еще, — произносит он коротко, требовательно смотря на Техёна. — Говори со мной еще. Техён лишь тяжело выдыхает. Если этот пришелец даст ему ответы на все интересующие его вопросы, то он готов обучать его. Даже несмотря на то, что Чимин считает его предателем. Возможно, с помощью главнокомандующего они смогут вернуться домой. *** Редкие переговоры и шепотки немногочисленных существ мигом стихают, когда огромные двери тронного зала впускают в свои стены короля и его ближайших соратников. Место, по правую руку от короля, которое ранее занимал главнокомандующий, предусмотрительно пустует: Таспар, не смотря на многочисленные разногласия с Чонгуком, всё же надеялся, что однажды он вновь встанет рядом с ним. Пожалуй, вождь был одним из немногих ми́ров, кто сыскал благосклонность короля еще до его воцарения на престол. Таспар знал родителей Чонгука, видел, как он рос и крепчал, уже тогда уверенный, что он станет великим воином. Зависть, которая порою одолевала его, прошла, когда Таспар занял трон своей матери, а Чонгук присягнул ему на верность, признавая его королём. — Padîşah, — хором произнесли все присутствующие, когда король взошёл на трон, окидывая существ вокруг грозным взглядом, который не сулил для них ничего хорошего. После краткого переговора с dîtin*, занимавшего место по левую руку от короля, Таспар заговорил: — Ma hûn, şervanên hêzdar û cîhanên herî dewlemend ên cîhanê, ku destên wan digihîje çavkaniyên herî cemidî, ma hûn nekarin şopa sê xerîbên dilşewat ên ku çek tune ne bigirin ? (Неужели вы, могучие воины и богатейшие ми́ры планеты, руки которых простираются до самых ледяных источников, не можете уследить за тремя жалкими пришельцами, не имеющими никакого оружия?) Конечно же, король был в курсе о пропаже трёх пленных, которых Чонгук по причинам, ему пока не ведомым, привёл на Agir. Небольшая шайка сбежавших людишек мало волновали его, но вот те, кто помог им в побеге, беспокоили его намного больше. Их давно бы обнаружили, если бы их не укрывал кто-то, и Таспару предстояло выяснить, кто эти миры и как они смели пойти против короля. — Whoervanên ku wan diparêzin çi dîtin? (Что видели воины, которые их охраняли?) — Пока король был в раздумьях, мужчина, стоявший от него по левую сторону, решил выступить. — Ma ew ew qas kêm hatine perwerdekirin ku wan karibû çend bîyaniyên qels ji bîr bikin? (Неужели они настолько плохо обучены, что смогли упустить несколько слабых пришельцев?) В зале установилась гнетущая тишина. Все знали, что с мужчиной, который уже десятки sal занимал пост главного detini, договориться было невозможно. Легче было заставить безжизненный камень проявить милосердие, чем его, изуродованного жизнью, мертвого как душой, так и сердцем, проявить какие-либо чувства. Мужчину по левую руку от короля звали Мигевр и иногда, мирам казалось, что именно ему принадлежали бразды правления на планете. Некоторые боялись его даже больше, чем самого Таспара, которого народ, шепотом и с оглядкой называл Xwînxwar*. В зал, с неожиданно громким звуком, ввели четверых крепких мужчин. Их кожа ласнилась от жара и пота, в некоторых местах были видны струйки ярко-алой крови. Их пытали, для каждого это не осталось незамеченным. — Yên ku divê ji ber hin sedeman ji padîşah re dilsoz bin, sonda xwe ji bîr kir-ine (Те, кто должен нести верную службу королю почему-то забыли о своих клятвах),— Мигевр продолжил, с ноткой презрения, во взгляде окидывая стоявших мужчин. Войны лишь склонили головы в почтении к королю, и не думая оправдываться. Их увели в скором времени, не получив толком никаких объяснений и предположений о том, куда могли пойти земляне. — Dê çi bê serê wan? (Что с ними будет?), — шёпотом поинтересовалась королева, глаза ее выдавали неподдельный интерес и страх за жизни воинов. — Ew ê bên îdamkirin. (Их казнят), — беспристрастно ответил Таспар. Его мысли занимали совершенно другие проблемы, и до жизни нескольких воинов ему не было абсолютно никакого дела. Дав приближённым некоторое время на то, чтобы отойти от увиденного, король решил перейти к самой сути. — Hûn îro ne li vir in ji ber ku çend şervanên xayîn nikarin xizmet bikin. Min hûn berhev kirin ji ber ku ez dixwazim êrişek nû ya li ser Erdê ragihînim (Сегодня вы здесь не из-за нескольких воинов-предателей, неспособных нести службу. Я собрал вас, потому что хочу объявить о новом нашествии на Землю). Слова короля вызвали возбуждение у присутствующих. Бурно обсуждая сказанное, они на время забыли и о страхе перед Мигевром, и о трепете перед Таспаром. Их захлестнули разговоры о предстоящем нападении на Землю. — Lê padîşah, ma hîn tiştek li ser wê gerstêrkê heye ku ji mirov û Agir re hewce ye? (Но, король, разве на той планете ещё осталось что-то нужное для нас?), — спросил один из старых воинов, сыскавших почтение еще при правлении королевы Лору, матери Таспара. — Pirsa we têkildar e, Zirad (Твой вопрос уместен, Зирад), — тотчас же, когда король обратился к воину, в зале повисла тишина. Все внемлили Таспару, смакуя каждое его слово. — Ji şervanên ku min berî êrişa me pir dirêj şandibû Erdê, min agahî girt ku tiştê ku em bi hewcedarî hewce ne di zikê planet de veşartî ye. Metalên hêja yên ku di cîhana me de her tişt jê hatî çêkirin. Zuwa dibe, Agir nema dikare wê mîqdara ku bi sedan sal berê dabû wir bide wir. (От воинов, которых я послал на Землю еще задолго до нашего нападения, я получил информацию о том, что в недрах планеты скрыто то, что нам крайне необходимо. Драгоценный металл, из которого сделано все в нашем мире. Он иссякает, Агир больше не может давать его нам в том количестве, которое давало сотни лет назад). —Ma hûn qala tungstenê dikin? (Вы говорите о вольфраме?), — Зирад вновь обратился к королю. — Ew li ser wî ye. Li ser Erdê rezervên wê hene ku dê ji me re xizmet bike. Em di du hefteyan de dest bi êrîşa xwe dikin (Именно о нем. На Земле имеются его запасы, которые послужат нам. Мы начинаем наступление через две недели). У собравшихся остался не один невысказанный вопрос. Но строгий взгляд Мигевра и пустая отрешенность в глазах короля дали им понять, что все они останутся без ответа. Лишь Ледана, супруга Таспара, покровительственным взглядом осматривала присутствующих, хоть и понимала, что помочь им она не в силах. — Xwe amade bikin. Therişa şervanên Agir dê bibe tiştê herî paşîn ku gerstêrka Dinyayê dibîne. Piştî wê, ew ê bi tevahî were hilweşandin (Подготовьтесь. Нашествие воинов Агир будет последним, что увидит планета Земля. После этого, она будет полностью уничтожена). *** Шли недели упорной подготовки воинов планеты Agir к новому нападению на Землю. Весть о нашествии не стала для Чонгука и его приближённых неожиданностью, хоть они и рассчитывали, что король отсрочит новое нападение. Главнокомандующий понимал, что воинов вновь предстоит возглавить ему. А еще он понимал, что отказаться – значит подставить под удар не только своих собратьев, но еще и тех трех человек, жизни которых зависят от него. — Dê Taspar bi rastî wiya bike…? (Неужели Таспар и правда пойдет на это…?), — он собрал своих верных воинов в оружейной, решив выслушать их мнения по-поводу решения короля. — Ma ne bes bû ku ew êriş bibe? (Ему было мало того нападения?) — Rebere, ew ê kevirekî ji ser wê gerstêrkê nehêle. (Вождь, он ведь не оставит камня на камень от той планеты), — Намджун озвучил те мысли, которые были очевидны для каждого. — Hûn ê çi bikin? (Как ты поступишь?) — обратилась к Чонгуку девушка, которую все здесь присутствующие с почтением называли «видящей». — Ez nizanim, Sona. Divê ez vê rawestînim. (Я не знаю, Сона. Я должен это остановить). Чонгук решил в одиночку отправиться во дворец, лично к королю. Мысль о том, что Таспар внемлет его просьбам и остановит повторное нападение на планету, теплилась в его душе. Но, подступая все ближе и ближе к дворцу, видя стройные ряды новобранцев в сияющей броне, корабли, готовые в любую секунду преодолеть сотни космических лет и вновь броситься в бой, надежда угасала в нем с каждой минутой. Техён также чувствовал, что надвигается что-то страшное. Последние несколько дней Чонгук стал слишком хмур и задумчив. Язык, который он схватывал на лету и который был для него так интересен, перестал будоражить его. А когда Вождь вместе с остальными пришельцами закрылись в помещении, доверху набитом оружием, а после, Техён увидел, как он направляется в сторону города, для него все стало ясно. Он идёт к королю. Словно какая-то неведомая сила двигала им, и вот, Техён, не успев понять этого, уже двигался вслед за Чонгуком, по пятам преследуя его вплоть до самого дворца. Огромное количество кораблей, которые то взлетали, то вновь приземлялись недалеко от дворца наводили его на нехорошие мысли. Неужели вслед за Землёй они решили уничтожить еще одну планету? Проследив за Чонгуком, как тот беспрепятственно проходит в огромный дворец, исчезая там, Техён не решается вновь следовать за ним. Он лишь выжидает некоторое время, наблюдая за огромным количеством кораблей и воинов, доверху облеченных в металл. Один их вид внушал страх. Скрываясь за небольшим домом, он не сразу понял, что совсем недалеко остановились несколько солдат, видимо дожидаясь приказа командования. — Çima em dîsa diçin wir? Herî dawî gelê Rêbere her tiştê li wir paqij kiribû hilweşand... (Зачем мы опять летим туда? Люди Вождя ведь уничтожили там все подчистую...) — один из воинов, совсем не догадываясь о том, что его слова могут услышать посторонние уши, беззаботно общался с рядом стоящим солдатом. Техён не понимал полного смысла слов, но смог выцепить парочку знакомых, слышанных ранее. — Min bihîstiye ku stokên metal diqedin. Zêdeyî, koleyên ji bo kêfê qet rê na-girin, ne wusa? (Я слышал про то, что запасы металла иссякают. К тому же, никогда не помешают рабы для развлечения, не так ли?) Оба мужчины рассмеялись. Техён пытался сложить полную картину того, что происходит сейчас. Ясно одно – войны вновь готовятся к захвату и уничтожению. — Hûn du. Li dora xwe rawestin, wextê çûyîna me ye! (Вы двое. Хватит стоять без дела, нам пора отправляться!) – подошедший воин окрикнул двух мужчин. Те сразу подобрались, низко склоняя головы в уважении. — Bê guman, kaptan. mebest çi ye? (Конечно, капитан. Каков конечный пункт?) — Planet Earth. Em ê cara dawî herin wir, piştî wê wêran bibe. Amade be. (Планета Земля. Мы отправляемся туда в последний раз, после чего она будет уничтожена. Приготовьтесь.) Сердце Техёна вмиг пронзил страх и отчаянье. Они говорили о Земле, без сомнений. Он тут же начал вспоминать ту разруху, которая царила там после прихода пришельцев, то количество жертв, которые они оставили после себя. Он вспомнил отца, о судьбе которого так ничего и не знал. Шанс того, что он жив и ждет его, был слишком мал. Он услышал звук запускающихся двигателей инопланетного корабля. В прошлый раз он слышал его, когда их увозили в неизвестность. Оглянувшись, Техён не увидел рядом ни одной живой души, все воины уже взошли на корабль. Лишь секунда понадобилась ему для того, чтобы принять решение. Мысленно извинившись перед Чимином, Техён шагнул вперёд, позволяя кораблю поднять себя вверх, унося далеко за пределы этого мира. Он оправляется домой.