Ледяной Король

Воздух был всё так же неподвижен, небо не тревожило ни одно облачко, лес тоже оставался замершим, море практически не колебалось, а солнце так и не начало греть… И эту атмосферу всеобъемлющего спокойствия нагло нарушал пустой, уже который час действующий занпакто на нервы и явно не собирающийся останавливаться. — Скучно, скучно, как же мне скучно! Ску-у-ука-а-а! — более того, Коташи то мерял шагами побережье, то принимался нарезать круги вокруг Мурамасы, чем только сильнее доводил его. — Ну почему, почему он такой нерешительный?! Я же и барьер уже снял! Давно уже должен был спуститься! Здесь же скука смертная! И вновь по кругу. Занпакто слушал эти причитания уже часа три, но пока что стоически держался, чтобы не закопать пустого в песок и сделать вид, что так оно и было. Теперь он это уже мог сделать — три четверти силы вернулись к нему, давая возможность в случае необходимости накостылять буйному соседу, который на это напрашивался с того памятного разговора. Уже неделя прошла в относительном спокойствии, если, конечно, не считать периодических выходок пустого, который явно теперь вознамерился довести занпакто до ручки, раз уж убить не вышло. А уж когда стало понятно, что ледяной сосед ещё в самом начале «совершенно случайно» умудрился перекрыть доступ во внутренний мир его владельцу… что же, хотя бы попытки – успешные в итоге – снять что-то типа барьера были довольно забавными. Но вот это нытьё… На очередном — уже сороковом — круге, который Коташи нарезал вокруг, Мурамаса почувствовал, как у него дёрнулся глаз, и не выдержал. Путы отозвались с лёгкостью, останавливая пустого на середине шага. — Достал уже. Успокойся или наматывай круги где-нибудь в лесу. Голова уже от тебя кружится, — кратко и ещё довольно вежливо послал занпакто соседа, отпуская его. — Вот и уйду! — внезапно обиделся непонятно на что пустой. — А ты можешь сидеть здесь в гордом одиночестве! И, демонстративно повернувшись спиной, ушёл в сонидо в сторону островов. Мурамаса только едва слышно вздохнул. Соседствовать с Коташи оказалось непросто, и, хотя он оказался неплохим собеседником, занпакто постоянно приходилось сдерживать себя от возвращения его мозга на место путём точечного удара по голове чем-нибудь тяжёлым. Увы, пустой оказался гиперактивным, нетерпеливым и с хорошей фантазией, что может и не раздражало бы спокойного по своей природе Мурамасу, если бы тот не лез со своим осточертевшим «скучно». Хотя… в чём-то Коташи был прав — они уже довольно долго ждали, когда же хозяин этого места спустится к ним. Занпакто, проверяя действительно ли теперь намертво связан с этим внутренним миром, замедлил время, как делал когда-то, чтобы легче перенести длительное ожидание. Но даже так ждать пришлось немалый срок. Мурамаса понимал, что может попробовать позвать нового владельца, даже не зная его имени, но… тут было даже несколько этих пресловутых «но». Во-первых, знакомство стоило провести, видя друг друга, чтобы ни у кого не осталось заблуждений касательно личности. Во-вторых, пустой клятвенно заверил, что после его приглашения, синигами должен совсем скоро объявиться, надо лишь подождать. Однако самой главной причиной, почему Мурамаса не спешил обращаться к новому хозяину, было то, что он не знал, услышат ли его вообще. Звать и в ответ слышать лишь тишину… это бы слишком напоминало ситуацию с Когой, а воспоминания отзывались в занпакто пока что слишком сильной горечью и болью. Поэтому он решил просто терпеливо ждать того момента, когда наконец узнает, чей же внутренний мир его принял. Пустой, конечно, это прекрасно знал, но говорить отказался, называя синигами исключительно Ледяной Ящеркой. Почему именно так, он объяснить тоже не захотел, лишь заявив, что потом это станет очевидным. К тому же Коташи отчего-то был уверен, что даже через барьер его голос уже был услышан, причём неоднократно, и не мог… точнее не хотел понять опасений занпакто. Мурамаса, ощутив потребность в движении, встал и медленно побрёл вдоль кромки воды, прекрасно зная, что она напоминает на ощупь кисель — воздух был слишком холоден для сохранения жидкого состояния, но недостаточно, чтобы сковать море льдом. Плавать в таком было… не особо приятно, но, когда летишь в неё после мощного удара, выбора особо не остаётся. Занпакто ещё раз мысленно порадовался, что теперь не нужно было каждый миг ожидать атаки пустого и вспышки острой боли, а также, что окружающий холод ощущается лёгкой прохладой, и свернул в направлении леса. Дерево, которое он заприметил ещё пару дней назад, росло чуть в стороне от остальных, значительно ближе к воде, а одна ветвь вытягивалась в сторону моря. Стоять, облокотившись на неё, оказалось очень удобно, и Мурамаса так и поступил, вновь устремляя взгляд вдаль. Он мог так стоять практически без движения часами, не испытывая какого-либо дискомфорта в отличие от того же пустого. Такие промежутки были подобны медитации, в которой занпакто не ощущал времени, погрузившись в созерцание и очистив разум от всех мыслей. Но в то же время он не терял связи с реальностью, прекрасно всё слыша, чувствуя и оставаясь готовым перейти к мгновенным действиям. Внезапно в окружающем мире что-то изменилось, выдёргивая Мурамасу из безмятежной расслабленности. Он быстро понял, в чём дело — синигами наконец решился спуститься в свой внутренний мир. Сверкнувшая у гор реацу показалась клинку странно знакомой, но он так сходу не смог вспомнить, где с ней сталкивался — хотя чего вспоминать, это явно было во время его нападения на Готей — и кому она принадлежит. Ждать оставалось недолго… — Ты?! — ещё довольно юный голос раздался совсем рядом, вынуждая повернуть голову, и занпакто мгновенно узнал схватившегося за рукоять вакидзаси синигами, тут же отвернувшись, чтобы не показать эмоции. — Что ты здесь делаешь?! — Живу, — коротко ответил, сбивая с мысли. Мурамасе очень хотелось в этот миг спросить у богов, не издеваются ли они над ним, потому что придумать вариант хуже было бы сложно. Если с любым другим синигами занпакто ещё был уверен, что всё-таки можно как-то наладить отношения, то именно с этим… С этим всё будет куда сложнее, ведь у него есть все основания действительно ненавидеть некогда поднявший бунт клинок. В конце концов, именно из-за его ошибки тот остался без своего занпакто… чуть меньше приложенной силы, и материализованный Хёринмару не помнил своего имени и владельца, а когда вспомнил, не захотел вернуться. Более того — ушёл к уже имеющему клинок. Мурамаса помнил взгляд Хицугаи на ушедший занпакто, видел эту тоску и смирение с искрой надежды, что всё-таки всё вернётся на круги своя, и знал, что молодой капитан в курсе, кто виноват в такой ситуации. Что же, теперь хотя бы было понятно, почему пустой настолько сильно хотел убить случайно выжившего занпакто. Мурамаса бы даже не удивился, если бы и Хицугая сейчас захотел уничтожить его. По крайней мере, это был бы вполне ожидаемый вариант развития событий. Занпакто заставил себя собраться и не сдаваться раньше времени. С момента, как он узнал, что обрёл владельца, перед ним даже не стояло вопроса признавать того или нет. Нет, если бы новый хозяин оказался… ну… если бы они с пустым стоили друг друга, то Мурамаса скрыл бы своё присутствие до критического момента. А так… однажды уже потерявшему владельца занпакто больше всего сейчас необходим был смысл жить дальше, потому что, хоть он и не собирался сдаваться, но бесцельное существование было бы подобно новой пытке. Именно поэтому он собирался рискнуть, даже зная, что для него всё может закончиться печально… и что он покорно примет это «печально». Все размышления пронеслись за доли секунды, а Хицугая уже чуть отошёл от его прошлого ответа и выдал новый вопрос, взяв себя в руки: — Как ты здесь оказался? — Без понятия, — честно ответил, поворачиваясь к синигами лицом и ища в его взгляде что-нибудь, что дало бы надежду на удачу. — Но почему ты здесь?! — в глазах Тоширо читалось недоумение, возмущение, недоверие, опаска и даже отголосок злости, но… ненависти не было, и Мурамаса решился. — Всё просто, — прикрыв глаза, он обозначил поклон и признался совершенно спокойным голосом, — в тот миг, когда этот мир затянул меня, связывая с собой, я стал твоим занпакто. Но принимать или нет меня в этом качестве, решать только тебе. Повисла тишина. Занпакто неподвижно стоял напротив шокированного капитана и невозмутимо ожидал, когда он отойдёт от услышанного и примет решение. Вновь Мурамасой завладел странный покой, гарантирующий, что любой выбор будет принят. Впрочем, он был честен с собой и понимал, что раньше ему действительно понадобилось бы подобное состояние, но вот сейчас… сейчас он был готов принять действительно любое решение. Даже если оно повлечёт за собой исчезновение. По правде говоря, такой исход был не самым худшим и гарантированно избавил бы занпакто ото всех проблем. Однако Мурамаса предпочёл бы, чтобы Хицугая принял его… даже если это принятие не пройдёт для клинка безболезненно. Наконец синигами взял себя в руки и, прищурившись, спросил: — Из-за твоих манипуляций я лишился Хёринмару, а теперь ты хочешь, чтобы я принял тебя? Серьёзно? — Значит твой ответ «нет»? — уточнил занпакто, понимая, что, похоже, опять все надежды рассыпались в пыль. — А что если и так? — с подозрением в голосе заявил Хицугая. — Тогда уничтожь меня, — попросил Мурамаса. — Что?.. — синигами оторопело замер, глядя на него расширенными от удивления глазами. — У меня нет причин существовать дальше, если я не нужен, — хотелось отвернуться, чтобы скрыть горечь, но занпакто продолжал смотреть в глаза капитану, заставляя себя спрятать глубоко внутри истинные эмоции, чтобы не давить на владельца, — а раз моя жизнь не имеет смысла, забери её. — Но… разве ты не хочешь жить?.. — непонимание во взгляде несколько потеснило удивление. — А это имеет значение? Я не имею права требовать от тебя хоть что-то. Так что… важно лишь то, что захочешь выбрать ты, — Мурамаса говорил лишь то, как действительно считал, не видя необходимости в сглаживании углов. — Но почему?! — Хицугая не понимал. — Я уже потерял всё, что у меня было, кроме жизни. Но если в ней нет смысла, то и жить мне незачем. А желания… они не имеют сейчас никакого значения, — спокойно объяснил причины своей покорности судьбе и добавил, — и если ты уже решил, сделай то, что должен… Синигами остался стоять на месте, не спеша предпринимать хоть что-то. Мурамаса терпеливо ждал, когда он решится выполнить его просьбу. И неизвестно, что бы произошло дальше, если бы из сонидо позади Хицугаи не вышел пустой, с предвкушающей улыбкой уже замахнувшись изогнутым клинком. Занпакто среагировал чисто инстинктивно, успев подумать только о том, что капитан не успеет ни увернуться, ни отразить удар. Шаг в сюмпо на пределе скорости, одновременно формируя катану, и сталь столкнулась со сталью с такой силой, что по миру пронеслась ударная волна. Хицугая, впрочем, не попал под неё, потому что оказался за спиной у Мурамасы. Коташи усмехнулся, отпрыгнув на некоторое расстояние, и спросил, обращаясь к уже повернувшемуся и сделавшему шаг в сторону синигами: — Гляжу, ты уже воспользовался моим приглашением. Что, не терпится отдать мне тело и душу? Ведь ты ничего не сможешь мне противопоставить! — пустой довольно оскалился, опуская давление злой и крайне мощной реацу на этот участок побережья. — Ты этого не сделаешь, — занпакто остановил новый, пока ещё слишком быстрый для Хицугаи удар, разгадав задумку Коташи и поняв, что по всей видимости он уже встретился с Тоширо, «правильно» себя подав. — Тц, как же ты достал! — сделал намёк на недавнюю обиду, отреагировал на неудобный для себя блок и одновременно отыграл роль аранкар. — Видимо, сначала придётся убить тебя. — Попробуй, — …ещё раз, если сможешь, конечно. Но вслух заканчивать фразу не было необходимости, ведь пустой и так прекрасно всё понял по интонациям, сверкнув мимолётным одобрением в глазах. — Отлично! Как сдохнешь, займусь им, — решил понагнетать обстановку Коташи и ударил чуть иначе, оставляя занпакто порез на щеке. — Не выйдет, — Мурамаса вступил в поединок на высоких скоростях, но, на миг остановившись рядом с в который уже раз выбитым из колеи синигами, успел попросить, — Уходи. Это не твой бой. Однако Хицугая не спешил покинуть свой внутренний мир. Тогда Мурамаса на правах, пусть не признанного, но всё же занпакто мягко вытолкнул его во внешний мир, развязывая себе руки в этом бою. Сражение было ожесточённым, друг друга жалеть никто не собирался, но и желание убить противника в кои-то веки тоже отсутствовало. Занпакто выплёскивал в ударах горечь, уже не зная, сколько ещё будет существовать, а пустой щедро позволял ему самому разобраться со своими эмоциями, не спеша больно жалить острыми и ехидными комментариями. Бешеный ритм битвы помогал выкинуть из головы практически всё, давая время вернуть душевное равновесие. Одно Мурамаса знал точно: пусть готов покорно принять выбор владельца, но стоит появиться возможности, и он не сдастся. Пойдёт до конца, чего бы это ему не стоило.