***
Чуя проснулась поздно, солнце уже стояло высоко. Под спиной привычно ощущался футон, но потолок выглядел незнакомым, да и вся комната. Девушка резко села и кинула взгляд на стоящую у противоположной стены аккуратно застеленную кровать. Только тогда вспомнила вчерашние события и недовольно насупилась. В тот день случилось столько всего, что, казалось, прошла целая неделя. На кухне стоял вкусный запах. У плиты хозяйничал светловолосый парень, кажется рис с овощами готовил. Сигма ему помогала. Она услышала ее шаги, обернулась и неловко улыбнулась. – Доброе утро. Я собиралась тебя будить. Мы позавтракаем и уходим. – Доброе, – Чуя неуверенно кивнула. Ее все ещё разбирала злость после вчерашнего, но злость злостью, а что она сейчас изменит, если перессорится со всеми? Умирать пока не хотелось, тем более настолько глупо. Урок, который ей преподала Дазай во время их первой встречи, зря не прошел. Девушка очень пыталась прежде чем бежать разбивать лбом стену, остановиться и подумать, она пробьёт ее насквозь или набьет шишку. Пока выходило второе. Из коридора прозвучали голоса на незнакомом языке. Сперва один, спокойный, и второй, скорее сдержанный, резанувший по ушам. Тот парень, Горький! Из-за которого она убила столько своих! Несмотря на попытки самоубеждения, Чуя начала заводиться, чтобы… – Остуди голову, пока тебе не пришлось сунуть её в морозилку, – от равнодушия того, что с волосами подлиннее, хотелось подскочить и заорать, но она замолчала, когда в кухню зашли Максим, этот их главный и висящая на руке последнего Дазай, широко улыбнулась Чуе и помахала. – Макс, прихвати нашу вторую гостью, а то она здесь скучает. Парень едва заметно поморщился, но кивнул. – Как прикажете. А вот сама Накахара почувствовала маленькую победу. Она все же его раздражает. И прекрасно. Это взаимно! Грохнуть его она не может, к сожалению. Но потрепать нервы – всегда пожалуйста. И если этот ублюдок ее разозлит, то она…стоп, что значит прихватить? – Куда?! – По дороге расскажу. Вань, может помочь надо или чего? – Не стоит, мы почти закончили, – отозвался тот, не отвлекаясь от помешивания содержимого сковородки. – Дазай… – Чуя попыталась вклиниться, но девушка не обратила внимания – забралась на стул с ногами, прямо как была, в странной голубой рубашке выше колен. Руки и ноги привычно перебинтованы. Но слушать она её даже не собиралась похоже. Сидела и смотрела на этого Достоевского с любопытством, словно он единственный человек в помещении. – Федь, а ты меня с собой возьмешь? – Да, – коротко. Вроде хотел что-то сказать, но не успел. В кухню влетел Коля, и девушка едва не упала на плиту, где хозяйничал Ваня, только коротко ойкнула, когда Макс сделал шаг, вжимаясь в стену и поймал ее за шиворот. – Всем доброе утро! Дост-кун! – Гоголь попытался приблизиться к Достоевскому, но тот пролез к стене и занял свободный стул. Дазай забралась под стол и вскоре высунула голову с другой стороны, где Фёдор как раз и устроился. Чуя покраснела как помидор и даже забыла, что хотела наорать на русского, который схватил ее за шиворот, как какую-то собачонку. Сбоку ойкнула Сигма и обернулся Ваня. – Что там случилось? – и едва сдержал рвущий наружу хохот. Макс закрыл ладонью рот, но глаза смеялись. Федя чуть удивлённо посмотрел на улыбающуюся девушку, чья макушка торчала почти у него между ног. Несколько секунд поанализировал реакцию окружающих и вытянул ее из-под стола, усадив себе на колени. Она даже не заметила как стукнулась спиной о край пока ее вытягивали, сама ухватилась за него и устроилась поудобнее. – Занято, – Дазай показала Коле язык. Тот драматично схватился за сердце. - Я завидую, Дазай-чан! Такое место отхватила! Девушка хихикнула. – Может тоже выберешь себе кого-нибудь противоположного пола? – Он выберет разве что сковородку, – заметил Грин, наблюдающий из коридора это столпотворение, насколько позволял рост. – Вчера на него обиделись, так что не судьба. – Александр Степанович, вы слишком жестоки…и вообще, чего вы все на меня накинулись? Никто меня не любит… – Не ценит и не уважает, – хмыкнул Ваня, выставив на стол две тарелки, а Сигма достала чашки, подчёркнуто игнорируя Колю. – Сейчас ещё будет. Мы ещё на два рта не рассчитывали, так что может не хватить. – Тогда мы перекусим по дороге. До Токио ехать больше получаса, но в тот район, куда нам, может не так легко добраться, – Макс протиснулся мимо Коли. – Пойдём, рыжая. Одевайся, тебе там менее приметные вещи оставили. – Я не рыжая! У меня есть имя! – зашипела девушка, наконец, выныривая из ступора, в который ее ввело поведение Дазай. И чего она так удивилась?! Будто не знает напарницу. Никак не удавалось остаться с ней наедине. Когда-нибудь получится вообще или нет? Она кинула взгляд на перебрасывающуюся язвительными комментариями с Гоголем Дазай и неожиданно остро почувствовала себя лишней. – Я знаю, что оно у тебя есть, но ты же его не сказала, – пальто он носил тёмное, не слишком приметное, вероятно чтобы смешиваться с толпой. Девушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. – Да ты и не спрашивал! – она осеклась и снова нахмурилась. Чего она вообще с ним разговаривает?! Парень только хмыкнул, проводив ее взглядом. Чуя быстро переоделась и вылетела в коридор. Только заметила как хлопнула дверь. Пока они кружили по шумным улицам Йокогамы в сторону станции, Чуя время от времени хотела что-нибудь эдакое сказать, но каждый раз прикусывала язык, хотя любопытство ее разбирало, да ещё как! – Куда мы едем? – Нужно кое с кем связаться, но номер его неизвестен. Личная встреча удобнее, – Максим покрутил головой, заметил вывеску Старбакса возле станции и хотел уже пойти туда, но Чуя фыркнула только. – Идиот, что ли? Там кофе может и хороший, а пожрать дорого. Пошли лучше в какую местную забегаловку заскочим. Вон там, к примеру, хороший рамен, – она ткнула пальцем в вывеску по соседству со старбаксом. – И не переживай, не отравишься. К сожалению. – Какая забота о моем кошельке и о моем здоровье. Кажется, я польщён, – усмехнулся парень и, кинув взгляд на опешившую рыжую, проще туда, куда она указывала. Чуя зашипела от злости и сжала руки в кулаки. Нет, она привыкла к шуткам Дазай, пока та не переходила грань, но позволять всем так вытирать о неё ноги. Сдержалась девушка исключительно потому что вокруг было много людей, а она не пошла вразнос, чтобы позволять себе убивать направо и налево. – Ты так и будешь скрывать от меня всё? И вообще, откуда ты знаешь, может я развернусь и пойду искать Мори-сана, чтобы рассказать всё, что знаю? – приятно чувствовать себя умной и даже почти хитрой. Она в любой момент может поступить так как хочет! Сами позволили выйти, а теперь ещё и ждут, что она будет слушаться?! Обойдутся! Однако следующие слова равнялось тому, будто воздушный шарик ее восторга ткнули иголкой. – Так может Лидер на то и рассчитывал, когда тебя со мной отправил? Чтобы ты сбежала или чтобы я тебя втихаря убил? – Максим усмехнулся, ухватив лёгкую деревянную ложку, чем-то напоминающую их. Только немного иная форма. – Так, по крайней мере, проблем меньше. Чуя потеряла дар речи, некоторое время сидела и смотрела в плавающий на поверхности кусок мяса, испещренный прожилками, а после собралась с мыслями и вызывающе на него посмотрела. – И тебя совсем это не напрягает? Я расскажу все, что о вас знаю! - Вперёд. Не так уж и много. Имена, лица. Но, думаю, выжившие и без тебя справились и предоставили подробное описание, – парень не выглядел удивлённым или испуганным даже в малейшей степени. Общение с Накахарой его забавляло, если можно так сказать. По сути, бояться им приходится разве что государственных эксперов, того, кто стоял за созданием баланса города и той женщины-мечника. Остальные не представляют серьезной угрозы. Не то, чтобы возможные последствия имели значение. Чуя закусила губу, чувствуя себя в западне. Ее снова переиграли, и о, как же она это ненавидела! Хотелось встать и уйти, но упрямство не позволяло. Если уж она хочет помочь другим, то…то что? Соберёт больше информации и сбежит? Возможно Накахаре полной недоставало сообразительности и неумения быстро ориентироваться в ситуации, дурой она себя отнюдь не считала. Ее актерские таланты стремились к нулю, и Дазай всегда видела её насквозь. Если уж их Лидер легко смог загнать в ловушку Мори-сана, то и она умрет быстрее, чем ее поймают на попытке пошпионить и узнать действительно важную информацию. – И ты действительно не будешь меня останавливать? – недоверчиво уточнила она у собеседника, все же обратив внимание на свой заказ, пока тот не остыл. – Можешь проверить, - Максим уже почти доел, пока девушка медитировала над своей тарелкой, так что ей пришлось потарапливаться. В принципе, в Японии ему даже нравилось. Чисто, тихо, мирно. В Империи же иногда удавалось схватить себе такие приключения на ровном месте, даже не делая ничего противозаконного. Особенно где-нибудь не в столице. А тут прямо как в отпуск приехали. – Это не ответ. – Я уже ответил. Пойдём. Я хочу успеть добраться на новое место сегодня, а не к завтрашнему утру, – Макс поднялся и расплатился у выхода. Чуе ничего не оставалось, кроме как бросить печальный взгляд на недоеденный рамен и последовать за ним. Она впала в глубокую задумчивость и, пока они ехали до нужной станции и пересаживались на линию метро, девушка поняла, что с нее хватит. Она будет делать именно то, что умеет хорошо, действовать по ситуации.***
Федор вернулся в комнату после завтрака, не обращая внимания на следующую за ним Дазай. Девушка лезла под руку, пока он переодевался в стандартную незаметную одежду, чтобы слиться с толпой, а после отвлеклась, вероятно на то, что принесли ей. Юбка свободного кроя, что несколько отличается от привычной ей одежды. – А мы куда поедем? По делам? Это связано с Книгой? А это далеко? – она говорила по сто слов в минуту, почти ухитрившись побить рекорд Коли. Уголок рта странно дёрнулся, и парень на мгновение замер, пытаясь проанализировать ощущения. Не то, чтобы это помогло. Потому он просто поправил перчатки, чтобы те прикрывали запястья и достаточно свежие шрамы на них. – Увидишь. Нет, не с Книгой. Пока Максим передает важную новость моему знакомому, мне нужно проверить одно место, о котором Сигма разузнала на днях, – он посмотрел в сторону, откуда должен прийти поезд, почти отсутствующим взглядом. Дазай задумчиво склонила голову набок, поймав его мысль «но с мафией нужно было разобраться раньше». – Ты ведь знал о конфликте с Мимиком? – она подалась корпусом чуть вперёд, довольно жмурясь и подставляя лицо солнечным лучам. Девушке не нужен ответ на самом деле, потому что она его прекрасно знает. Просто на данный момент она, признаться, не очень знает о чем говорить. Вот такие разговоры ни о чем обычно всегда начинала Накахара, причем обычно таким образом, что отвязаться не было ровно никакой возможности. – Я ждал, пока тот войдёт в заключительную фазу. Предпринимать ранее что-либо не имело никакого смысла, – задумчиво отозвался он, устраиваясь на сидении. Выходной день радовал испепеляюще жаркой погодой, отпугивающей немногочисленных желающих шататься по улице больше необходимого минимума. – Потому что не хотелось обращать на себя внимание агентства и мафии, – девушка серьезно покивала с умным видом и хихикнула, прикрыв рот ладонью. Она не могла взять в толк откуда появилось то, чего она не ощущала столько времени. Это желание, почти неконтролируемое, не то, что подавляемое. Тонкие пальцы чуть подрагивали, и она сама себя не понимала. Право же, какая неимоверная глупость. Эмоция гаснет. Фёдор смотрел на девушку. Её эмоции возникали волнами, искренние и фальшивые, перемешивались, сливаясь в единое целое, не позволяя проанализировать и категоризировать. Не то, чтобы он в этом действительно нуждался в данный момент. За странной мыслью нитью следует желание. Ладонь накрыла запястье в пробном жесте, и она чуть вздрогнула, не ожидая от него подобного. Вероятно, собственная реакция несколько ее ошарашила, и эмоции отразились на лице. Пожалуй, личность Дазай вызывала любопытство и по следующей причине: искренность существовала, время от времени возникая образами-всполохами среди фальшивых эмоций. Нужно было только понять и отделить. Впрочем, не то, чтобы той самой искренности звучало много. А если и да, она не осознавала этого отчётливо. То, что он видел, могло пройти по определению «не нравится», но подобное разделение немного обескураживало его самого. Чтобы человек мог разделить на «нравится» и «не нравится», он, пожалуй, должен был иметь право на подобное. Он не имел, и Дазай ничуть в этом смысле от него не отличалась. Пожалуй, даже хуже. В нем самом нечто стремилось куда-то помимо бездны, ещё немного ввысь, прежде чем позволить себя поглотить, а эта девушка ощущала только ее мягкие прикосновения, лижущие кожу. «Не нравиться» могло работать в случае объективных желаний, к тому, что по логике вещей могло измениться, если приложить к тому, какие-то усилия. То, что создало их такими, корректировке не поддавалось. Лишено смысла думать о подобных вещах. – Ты странный, демон Федор, – тихо сказала девушка. – Твои действия лишены какого-то смысла. Я их не понимаю, и это сбивает с толку. – Не то, чтобы я не мог сказать того же о тебе, – легко отозвался он. Девочка-загадка, одна из самых опаснейших эсперов в Японии. Остро отточенный разум, одаренная, доверенное лицо и правая рука нынешнего босса Портовой Мафии. Все слова лишь прах. Со дна коричной радужки смотрит бездна. Проблема, собственно, состоит в том, что он ее понимает. Возможно в основе их пустоты лежат разные действия разных людей, но привели они к очень похожему результату. Два идеально созданных ради цели инструмента, оказавшихся, по воле случая, вне контроля. – Для того, чтобы действия имели смысл, нужно его придумать, – безмятежно отозвалась она, на сей раз не собираясь с ним играть. По сути, раз он позволяет находиться рядом по своим причинам, пусть сам этот смысл и ищет. Сама Дазай…пожалуй, ей нет до этого никакого дела: поиграет, использует, убьет. Не в первый раз, но может хотя бы в последний? Возможно хотя бы единственный раз она хочет сама решить. Или ей безразлично. Она и сама не знает, но что-то отзывается, осколками с неровной кромкой по венам. Ассоциация привычна, так, что до дрожи. – У меня его нет, поэтому ты волен делать то, что пожелаешь. Федор вглядывался в ее лицо, пытаясь уловить оттенки смысла. Ему нет дела, не должно быть, но по какой-то причине он хочет знать, невольно гадая, возникает ли и у нее хоть немного схожее желание. Он не уверен, и, даже если хотел бы спросить, не знал каким образом следует сформулировать вопрос, не говоря уже о том, что подобные мысли несколько дезориентируют его самого. – Тогда я могу поделиться с тобой своим, – на обдумывание фразы уходит непозволительно много времени. Восприятие действительно отклоняется от нормы, причем попытки проанализировать подобную реакцию уходят вникуда. Действительно тот случай, когда он попросту не может найти ответ…возможно, это его цепляет. Слишком мало того, что вынуждает его чувствовать хоть что-то, пусть он понятие не имеет на что именно направлена эмоция и как она называется. Девушка посмотрела на него немного странным взглядом, словно никак не могла взять в толк, о чем он. Вероятно недоумение отразилось на ее лице слишком уж красноречиво. А после сменилось лёгкой почти воздушной задумчивостью. – В чем твой смысл? – в голосе практически неуловимое любопытство. Возможно, на этот раз она действительно желала знать. – Хочу создать землю обетованную, – он говорил правду, и в то же время нет. Почти невидимые оттенки. Он мог бы все рассказать, от а до я, препарируя смыслы, разбирая их под микроскопом. Однако сейчас не время и не место. В ответ рассыпается такое понимание искрами, что его система снова сбоит, почти отключаясь. Он не мог уловить концепцию, и даже если что-то и ощущал, то не получалось осознать. Ничего, пустота, разлагающая всё на составляющее. – Звучит неплохо, – произнесла девушка нараспев, почти растягивая гласные. Она прекрасно понимала, что в его словах едва ли тень истинного значения, но какая, в сущности, разница? Само его предложение звучало так неожиданно и по-новому. Не то, чтобы кто-то когда-либо. Кажется, Одасаку пытался что-то ей сказать, кажется, она даже хотела услышать. Смешно. Она правда не могла вспомнить. – Тогда, полагаю, мы договорились? – из размышлений девушку вырвало то, что к ней снова обратились, и она только плавно кивнула и прислонилась к нему боком, положив голову на плечо. В утренний час постепенно становилось всё больше и больше людей в вагоне, и они просто замолчали. Федор размышлял, восстановив контроль над собственным восприятием. Всё ещё казалось, что он упускает что-то, совсем неуловимое, невесомое и, кажется, сказанные только что слова должны звучать несколько иначе, возможно нести иные оттенки, или чего-то просто не хватает? На сей раз ему катастрофически недоставало информации для анализа подобных ситуаций. Нерациональные мысли. – Нам пора, – к тому времени как после нескольких пересадок они вышли на сельской станции, солнце уже давно зашло за горизонт. Перед ними только почти бесконечная череда рисовых полей на обе стороны от станции, да неровная просёлочная дорога. Парень спустился с каменной платформы, поправил накинутое на плечи и излишне теплое для погоды пальто и направился куда-то вправо. Дазай, вертя головой, направилась за ним, хотя и пейзжа наскучил достаточно быстро: ничего нового и интересного – залитые водой поля. – Нам так далеко идти пешком. Почему ты не взял с собой Колю, если это могло сэкономить время? – поинтересовалась девушка, прыгая по дороге через пучки травинок следом за ним. Подошвы иногда скользили по мокрой траве, но она легко удерживала равновесие. – Транспорт из него, конечно, удобный, но когда он все же включает мозги, толку больше. Займутся с Сигмой сегодня другими делами, – они шли некоторое время, прежде чем вдали показалось нечто похожее на городскую стену. Дазай попыталась вылезти вперёд, но он поймал ее за руку и дёрнул на себя. Тут же просвистела пуля. Дазай отскочила в сторону, просчитав, откуда пришелся выстрел. Следующий обжёг кожу чуть выше виска, но недостаточно прицельно и волосы смягчили. Парень вытянул руку в сторону, пальцы окутало чёрное сияние. Несколько секунд, и послышался хлопок и плеск. Примяв молодую поросль риса, на самый край поля завалилось тело. – Нагло, – негромко вымолвил парень и подошёл к телу, присел рядом и обшарил. Никаких личных вещей, а после снова встал и огляделся. Место неизвестное, поблизости лишь крошечная станция и относительно недалеко приют, а город в противоположной от них стороне. Никто не должен был знать, куда они идут. Никто, кроме своих. Значит предатель начал действовать. Похоже, появление Дазай не входило в план, и это спровоцировало. Интересно, почему. Убрать его таким способом не выйдет, а значит… всего лишь за ночь. Если ты совершишь ошибку. Слишком глупо. Неизящно. Он задумчиво прикусил палец, не сводя взгляда с трупа. Абсолютно непроницаемое, лишённое эмоций выражение, не позволяющее понять, о чем именно он думает. – Он хотел меня убить, верно? – Дазай смешливо надула щеки, пытаясь казаться то ли обиженной, то ли возмущенной. – Скорее всего. Ты сильно помешала… – Тем, что ты забрал меня, ты сломал чьи-то планы, – подхватила девушка, тыкая в труп невесть где найденной веточкой. Голова то скрывалась под покрывавшей поле водой, то всплывала. Только волосы причудливо колыхаясь, цепляясь за тонкие длинные ростки. Дазай зачарованно наблюдала. Некоторое время они так и стояли. Только ветер колыхал поросль да расходились круги по воде. – Пойдем. Или нам не удастся вернуться в город до темноты, – парень посмотрел в сторону белеющей вдалеке стены. Дазай кивнула и поднялась на ноги, отряхивая колени, а после прогулочным шагом направилась за ним. Солнце припекало сильнее, чем следовало бы по сезону. К тому времени как они добрались до стен, стало совсем жарко. – Приют? – Дазай с лёгким любопытством изучила вывеску, сцепила руки за спиной в замок и, приподнявшись на цыпочки, заглянула ему в лицо. – Теперь ты меня заинтриговал. Неужели в тебе проснулось человеколюбие, и ты решил спасти какую-нибудь страдающую душу? – Не пытайся шутить как Гоголь. У вас разное чувство юмора. Сюда привели меня подсказки и небольшое обещание, – он постучал в ворота, и вскоре с другой стороны послышался недовольный голос. – Кто здесь? – Я пришел по поводу того дела, с которым общался с вашим директором по телефону. Он должен был сказать, что ждёт меня. Некоторое время по ту сторону деревянной двери стояла тишина, а потом щёлкнул замок. Их впустили на территорию приюта. Строгая с виду женщина в балахоне, наводящем мысли скорее о какой-то секте, нежели о приюте, повела их по мощеной булыжником дорожке в сторону здания, не говоря ни слова. – Скорее похоже на тюрьму, чем на приют, – безмятежно потянула девушка, ничуть не тревожась о том, что их могут услышать. Или же это и было ее целью. Идущая впереди сопровождающая как-то странно дёрнулась. Дазай покосилась на Федю, и ей показалось, что тот едва заметно улыбнулся. Может игра света? – Неокрепшим умам нужна твердая рука, которая направит их души к свету, – ответила женщина уже когда они оказались в широком коридоре. Дазай закрыла рот ладонью, чтобы скрыть смешок. Пока они поднимались по широкой каменной лестнице она от скуки считала ступеньки. – Мы ждали вас несколько позже. Простите неприветливость моих подчинённых. У нас достаточно редко бывают гости, – директор приюта, сухопарый подтянутый мужчина, показался девушке в чем-то даже чопорным, и она даже позволила себе ненадолго задуматься, что об этом думает парень. – Просто приведите её, и мы уйдем, – Достоевский не собирался проводить здесь всю ночь. – Я думал, что удастся встретиться… с тем человеком. Мужчина выглядел обескураженным и самую малость разочарованным. Да, как же люди расстраиваются, когда их ожидания не оправдываются. Строят в голове воздушные замки, а когда все отличается хотя бы на маленькую деталь, это становится трагедией. Достаточно забавное наблюдение. – Когда он получит желаемое, переведет небольшую сумму в счёт бедствующего приюта. На этих словах стоящая рядом Дазай смешливо фыркнула, но сдержала рвущийся с губ комментарий, не желая мешать и усложнять ситуацию. Тем более, дверь отворилась буквально через несколько секунд, и внутрь втолкнули худенькую девочку-подростка. Справа прядка спускалась почти до шеи, справа была короче. На измождённом лице выделялись сиренево-медовые глаза, взирающие на мир со страхом и опаской. На шее отчётливо выделялся след, но пропадал почти молниеносно. Дазай сразу оживилась, подскочила к ней и схватила за руки. Девочка испуганно отшатнулась, глядя круглыми удивлёнными глазами. – Ч-что…. – Привет, я Дазай. А тебя как зовут? – А…ацуши, – изумление было столь велико, что она буквально застыла в ступоре и не знала, что делать. – Спасибо. Думаю, он свяжется с вами, – Достоевский закончил разговор и двинулся к двери. Дазай сориентировалась раньше, вытолкнула туда девочку и вышла сама. Она намеревалась закидать парня ворохом вопросов, когда они отойдут от этой непонятной богодельни куда подальше. – Ацуши, а ты давно в приюте живёшь? – переключила она пока своё внимание на девочку. – Всю жизнь, – та была до крайности растеряна, но не сопротивлялась и даже не задала ни единого вопроса, присущего ситуации. Просто послушно шла пока ее тащили за собой. Только обратила внимание на труп, мимо которого они шли. – Страшно? Ацуши неуверенно оглянулась, а после покачала головой. Вроде даже не врала. Страха не было. По крайней мере не перед трупом. То, что мертво, не может тебя обидеть. Зачем бояться? Люди пугают обычно гораздо сильнее, но вслух она об этом не сказала. Нужно всегда помнить о том, что лучше держать рот на замке. Она всегда нарушает это правило, но пока она попытается. Девочка плотнее сжала губы. – Зачем мы ее забрали? – наконец, не выдержала Дазай, оставив временно её в покое, и повиснув на руке у Фёдора. – Это договор. Один человек искал её, а подсказка привела меня к ней также. Но вот в чем причина, и какое отношение она имеет к Этому я пока не знаю, – тень задумчивости почти неуловимая. Он действительно пока так и не может соединить все воедино. Могла ли именно она быть именно Тем самым Белым Зверем? Что ж, у него пока есть время. Вряд ли Шибусава будет возражать против небольшого эксперимента. Ацуши нервно дёрнулась и попыталась идти от него подальше. Он ее правда пугал. Не так как директор, но было в этом парне что-то жуткое, возможно в этой его безэмоциональности. А вот девушка, несмотря на обескураживающее поведение, располагала к себе, и пока девочка решила держаться поближе к ней. И не думать. Ни в коем случае не думать, о чем они говорят. Достоевский обратил внимание на её реакцию, но ничего не сказал. Согласно расписанию, они успевают на последний поезд. Из этой глуши даже уехать нормально нельзя. Пожалуй, действительно жаль, что иногда приходится отказываться от услуг Гоголя. Дазай разглядывала рельсы, словно прикидывая, как бы на них поудобнее улечься, но все же задумалась и, похоже, передумала, устроившись пока на коротком сидении под навесом рядом с Ацуши. – Скукота. А дальше куда? – В гости. Потом будем искать остальных. Федор размышлял. Пока все шло по плану. Сейчас Коля и Сигма должны понять, чем занята мечница, но не приближаться. Расстояние прямого удара – и закончится у него Коля. А это несвоевременно. И нерационально. Его не оставляло ощущение, что он упускает какую-то важную деталь, если не центральный элемент, то нечто близкое к этому. Волна горячего воздуха от подходящего к станции поезда развевала волосы. Он по-прежнему не сомневался, но теперь нужно было действовать гораздо осторожнее. Предчувствие? Не то, чтобы он вообще полагался на подобного рода ощущения. Нажать кнопку, и на маленьком экране над ней загорелось «дверь открыта». Кто-то есть. Кто-то ещё наблюдает из тени. Он ощущает, слишком хорошо знает это чувство. Слишком хорошо знает людей, пожалуй. Так же отлично знает как и не понимает на каком-то подсознательно глубинном уровне. Если тот человек хочет поиграть в прятки, он его найдет. Мысль распорола сознание подобно лезвию. Где-то и когда-то плотные веревки и свист кнута, безразличные взгляды живых мертвецов с полотен, безразличие и страх. Дазай словно что-то ощутив, вцепилась ему в локоть, другой рукой потянулась и повернула его голову к себе. И он увидел собственное отражение: холод и звон разбитого стекла, тонкие иглы по коже. Он покачал головой, мол все хорошо, и вернул контроль на место. Она тоже успокоилась, прижавшись к нему плотнее. Ни у кого из них нет слов, никто не ждёт объяснений. Возможно потом. Возможно потом…