У неё ветер в голове!

Сказал бы еще кто-нибудь, что ее учитель будет старый пердун, с явно выраженными нотками маразма и неплохими садистскими наклонностями. - Десять кругов вокруг базы. Вчера было двадцать пять, за то, что она после отжимания, качания пресса, пробежки в десять кругов, споткнулась и не донесла ему чашку чая. Не донесла пару метров. - Пробежишь еще пятнадцать кругов и принесешь еще одну, - с усмешкой проворковал тот и добавил, - уронишь – еще пять кругов. Один круг – километр тридцать один метр. Здорово, правда? А все началось месяц назад, когда Ирвин, нехороший, чтоб его, человек, посоветовал Элеоноре этого преподавателя. И с этого момента Эллен забыла, что такое нормальный сон, спокойный день без дел, свободное время. С первого дня он задавал нереальные нормативы для девушки. Вставать в 5 утра, бежать десять кругов, потом пресс сто раз, затем отжимание тридцать раз. А после перерыв полчаса. За эту половину часа она должна была сбегать в центральный штаб, взять оттуда одну кружку горячего чая. Одну!!! Положить туда две ложки сахара, половину дольки лимона, и вернуться назад, разлив меньше половины. А до штаба было еще около двух километров в одну сторону… Сначала было трудно. Девушка падала, калечилась, плакала ночью в подушку от трудностей, свалившихся на ее шею. Тело ныло каждый божий день. Где коленка саднила, где локоть, куча синяков на ногах, когда падала на пробежке и прямиком на камни. Первое время чашку чая не получалось принести вообще, через неделю получалось приносить меньше половины жидкости в ней, за что он ее посылал делать это снова, но безуспешно. В последнюю неделю все стало лучше и девушка приносила ее. Вот только вчера облажалась. За что и поплатилась. - А если это были бы боевые условия, твоя ошибка стоила бы тебе жизни… - Что? – не расслышала девушка. - Я говорю, что засекаю пол часа, чтоб успела! - Поняла я, - раздраженно протянула девушка и бегом отправилась в штаб. Дорога в штаб – сплошной ужас. Наклон как на беговой дорожке одиннадцатого уровня. Обратно – спуск. Но с кружкой, поэтому нужно было умудриться не упасть. Оттуда травмы. Слава богу, без сильных или серьезных. В перерыве от занятий, ну, то есть, когда девушка качала руки гирями по три килограмма, она могла спрашивать Миллитэля о чем только вздумается. Он сам ей разрешил. Первые ее вопросы были о Эрене, Микасе, Армине. Ответ последовал незамедлительно, и не такой, как ожидался. Никто о таких не слышал. О маленьком гении, сильной солдатше, помешанной на своем сводном брате, и о самом Йегере. «Это что же получается, - подумала Элеонора, - Альтернативная реальность? Почему? Как такое могло случиться, и могло ли случится вообще?» В другой раз, она рассказала, что ее терзает чувство вины, что она виновата в смерти своих одноклассников. На что получила большой и развернутый ответ своего наставника. - Знаешь, иногда случается в жизни такое, что совершенно может выбить из колеи, лишить рассудка или пошатнуть его, отпечататься в памяти жутким, вызывающим тошноту, воспоминанием. Такова наша жизнь. А особенно это сильно, когда мы виноваты в смерти своих близких, - здесь Миллитэль грустно посмотрел в сторону большого тренировочного поля, вокруг которого девушка ежедневно нарезала круги, и на котором сейчас отрабатывали приемы рукопашного боя члены развед. отряда. – Чересчур хорошая жизнь, - продолжил он, - часто портит характер, так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус. Запомни это, и прими. Ты уже ничего не вернешь тем, что будешь винить себя. Один мудрый человек сказал «Не умершего следует вам оплакивать, а рождающегося для тяжкой борьбы с невзгодами жизни». Посмотри на этих людей, - он указал рукой в сторону поля, - Они находятся здесь и сейчас. Живут, смеются, плачут. Кто знает, может это их последний вечер в жизни, а завтра они будут зверски разорваны титанами. Они, как и ты, видели смерти своих товарищей, некоторые, смерти любимых, но находят в себе силы жить дальше. Это - тоже испытание, испытание жизни. Порой, она приносит нам не только любовь и счастье. Ведь без боли потеряется весь смысл в позитивных чувствах. Я верно говорю? С этими словами бывший солдат взглянул на девушку. Та перестала поднимать туда-сюда гири, и уставилась на закатное поле. Скоро солнце уйдет ниже стен, и все вокруг резко потемнеет, в ожидании следующего дня. По щекам девушки текли слезы, но она не сразу это заметила, рассматривая людей, тренировавшихся на поле. Верно ведь – не она первая, и не она – последняя. Каждый здесь прошел через боль и потери, страх смерти и отчаяние. Просто следует жить дальше. Найти в себе силы, чтобы жить. - Человек помнит только то, что не хочет забыть. Отпусти эти чувства. Живи дальше. Может и не сразу, но ты научишься. А сейчас тебе нужно стать сильнее, чтобы не допустить смерти дорогих тебе людей. Элеонора кротко кивнула, и вытерла рукавом слезы. Он прав. Ничего уже не вернешь, можно лишь предотвратить такое в будущем, и она попытается это сделать. - На сегодня все, отдохни, я отпускаю тебя пораньше. Иди в свою комнату, приведи себя в порядок. И возьми вот эти документы, - он протянул девушке запечатанный конверт форматом А4, - Отнести это нашему капралу, это отчеты о твоих тренировках. И будь добра, не вскрывай его, а то ты можешь, это в твоем характере. Девушка еще раз кивнула и, уже успокоившись, забрала документы из рук наставника и не спеша поплелась к себе в комнату, избежав еще пять километров пробежки, пятьдесят упражнений на пресс, и тридцать отжиманий. Пока Эллен шла, она еще раз обдумала все услышанное от наставника. Вот старый пердун же! А девушка к нему привязалась. Он был очень мудрый. И хороший. Но садист тот еще. Как она узнала, ему было шестьдесят четыре года, седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Лицо было вытянутое, светлые зеленые глаза. Морщинки, лучиками отходящие от глаз, свидетельствовали о том, что мужчина часто улыбался. Наверное, в молодости, он был очень красив. Даже сейчас в нем было нечто привлекательное, что привлекало внимание девушки. - И еще, - бросил он в след девушке, - завтра скажешь мне, чем занималась до пришествия сюда, потому как твои руки и плечи говорят о спорте, в котором нужно что-то натягивать. Или о какой-то подобной нагрузке на руки. - Если вы никому не скажете, - девушка с удивлением обернулась, - я могу даже показать. Я занимаюсь стрельбой из лука и лук… у меня с собой. Однако стрелы у меня отобрал командор Ирвин. Она доверяла Миллитэлю. За месяц их знакомства она поняла, что он хороший человек, ему можно верить. И он умеет хранить секреты. Так что ничего страшного в том, что она покажет ему лук, девушка не находила. Даже наоборот. Девушке уже надоело натягивать его только в комнате. - Хорошо. Завтра мне все покажешь. Теперь ступай. Ни секунды более не задерживаясь, девушка отправилась в комнату. Там она умылась, причесалась, почистила зубы. Да, щетки здесь, конечно, были очень жесткими, настолько, что можно разодрать себе все десны, но лучше, чем ничего. И паста в виде порошка. Зато вкусная. Пахла хвоей. И хорошо чистила зубы. В общем All inclusive. За месяц тренировок она почти ни разу не видела Ривая. Один раз они уходили в развед. поход, и девушка поймала себя на мысли о том, что сильно переживает за капрала. К счастью, он вернулся, но потери были в других частях отряда, поэтому все вернулись в ужасном расположении духа. То было неделю назад, поэтому Элеонора надеялась, что сейчас он уже «отошел» от событий. В конце концов, ему не привыкать… Так же за месяц тренировок уровень ее знания языка улучшился в геометрической прогрессии. Правду говорят, что в стране-носителе языка изучение идет в разы быстрее. Когда девушка привела себя в порядок, она направилась к штабу. За месяц пробежек до него, Элеонора познакомилась с некоторыми солдатами, поэтому проблем с передвижением по лагерю у нее уже не вызывало, плюс она освоилась во всех этих жутких поворотах между домами. Капрала она нашла, не дойдя до самого штаба. В том же месте, что почти месяц назад. - Капрал, я принесла вам документы, что просил передать вам Миллитэль, - достаточно громко, что бы ее услышали, сказала девушка. Ривай лениво посмотрел вниз: - Почему именно мне? Ирвин же босс, - затем негромко добавил,- поднимайся сюда.