Книга первая. Пламя

Никто утром не вспоминает ни о Марии, ни о Персе, что мне на руку – не нужно думать о прошедшей ночи и Алекс ничего не заподозрит. Меньше всего мне хочется говорить о том, что я… А что я? Была какой-то ведьмой в прошлой жизни? Или может моя душа на самом деле не моя? Или что там еще обычно бывает в мистических сериалах? Я не знаю, что и думать по этому поводу. За завтраком я почти не разговариваю, после удаляюсь в свою комнату и провожу там все свое время до обеда. Но я не просто так лежу на кровати, уставившись в потолок. Я обдумываю одну тревожащую проблему. И то, каким образом мне рассказать о ней Алексу. Думаю, он уже догадался, потому как ждет меня у входа в свою комнату. Приглашает внутрь кивком головы. Эта комната оставила во мне не слишком положительные воспоминания о больном Алексе и о кошмарах, которые снились ему очень часто. О том, как я успокаивала его, а заодно и себя. Потому что время, проведенное в подвалах Альбрехта, не прошло бесследно ни для одного из нас. -Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, - произносит Алекс, садясь на софу с красной обивкой в стиле рококо. Это весьма иронично: моя комната выполнена вся в голубых, «водянистых» оттенках, а у Алекса – все сплошь красное и золотое, словно языки пламени. У Лео явно есть чувство юмора, или же ему просто нечем заняться. Я присаживаюсь на краешек кресла и, положив локти на колени, сцепляю в замок пальцы. -Но это будет сложно, ты ведь понимаешь? -Да, я понимаю, - сдавленно отвечаю я и шумно сглатываю, - Но я хочу вернуться домой, очень хочу. Правда. -Я верю тебе, - Алекс тянется через низенький столик и берет мои напряженные ладони в свои. Он сжимает их и ласково гладит до тех пор, пока я не расслабляюсь. -Ну, так что? Будем прощаться? – говорит он, исподлобья глядя на меня, и улыбается. -Но не так же скоро! -Ты права. Проведем здесь Новогодние праздники и отправимся. Значит, Женя и мама даже Новый Год не смогут отпраздновать нормально. -Отлично. Лео очень удивился, что я решила вернуться к прошлой жизни, однако и против ничего не стал говорить. Он лишь кивнул… и ушел. Куда не знаю, но и Луиза пропала, и целое утро мы, гости, предоставлены самим себе. Алекс к этому времени и не думает просыпаться, а Тим с Аской довольствуются обществом друг друга. Так я остаюсь в полном одиночестве. Сначала я брожу по поместью, но оно столь огромно, что я не успеваю его осмотреть полностью, как мне это надоедает. Я нахожусь в незнакомой мне части коридора. Наугад я выбираю одну из многочисленных дверей и толкаю её. Я захожу в комнату, ничем не примечательную, кроме того, что вся она завалена подушками и мягкими игрушками, а в самом её центре стоит белый рояль. За этим роялем сидит девочка и я сильно удивляюсь, увидев её: никакой энергии я не чувствовала в коридоре. Наверное, она тоже очень старая и сильная, раз может так прятаться. Девочка оборачивается на звук моих шагов с радостным криком: «Fratello!», но увидев меня, нахохливается и бросает подозрительный взгляд. Она начинает что-то быстро лопотать на итальянском, глаза её все больше расширяются от страха. -Эй, ты меня понимаешь? – спрашиваю я, приближаясь к девочке, которая наоборот пятится назад, от меня, - Не понимаешь? Do you speak English? Нет? Alors, tu parles français? Девочка смотрит на меня как на сумасшедшую. Горделиво выпрямившись, она отвечает на чистейшем французском: -Конечно. -Это хорошо, - улыбаюсь я ей, - Как тебя зовут? -Габриэлла, мадемуазель. А вас? -Я Анна. Ты играешь на фортепьяно? -О да! Хотите послушать? Не дожидаясь ответа, девочка садится за рояль и начинает наигрывать какую-то легкую мелодию. Я придвигаю к роялю мягкий белый пуфик и сажусь на него. Девочка настолько увлеклась игрой, что не замечает ничего вокруг. Похоже, ей действительно это нравится. А мне нравится наблюдать за тем, как её пальчики порхают над клавишами. Это пробуждает внутри меня ностальгию по былым временам, когда я ходила в музыкальную школу, но потом забросила. С тех пор я забыла все ноты и даже самого хилого мотивчика не смогу наиграть. Закончив играть, Габриэлла поворачивается ко мне и заводит легкую беседу. Мы с ней болтаем о всяком разном. Иногда она объясняет непонятные мне слова, а я заношу их в свой словарный запас. Если честно, Габриэлла говорит очень сложными витиеватыми конструкциями, использует в речи слишком много образных выражений, которые напоминают тексты Карамзина. Из этого можно сделать вывод, что родилась она вероятно в веке XVII-XVIII. Когда она начинает болтать про сад и розы в нем, в моей голове звучит голос Алекса. Ты где? - спрашивает он. Где-то в поместье, где именно – не имею ни малейшего понятия. Следует звук, подозрительно напоминающий усталый вздох. Алекс вздыхает в своих мыслях! Я даже такое могу услышать! Опиши это место. Я в какой-то комнате, окна выходят на север. И со мной рядом девочка по имени Габриэлла. Что!? Немедленно уходи оттуда! Но почему? Да она же убить тебя может ненароком! Я с неверием кошусь на девочку. Она выглядит, как ангелок: золотые волнистые волосы до талии, большие голубые глаза и розовые губки. Ей от силы можно дать лет четырнадцать на вид, но как я уже убедилась – возраст – не показатель. Но как это дитя может убить меня? -Ох, мадемуазель, у вас такие красивые волосы, - восторженно восклицает Габриэлла, - Можно я сделаю вам прелестную прическу? Отказать ей невозможно. Я соглашаюсь, хотя обычно и не люблю, когда с моими волосами кто-то возится. Мама не в счет. И Алекс тоже. А он тем временем продолжает мне сигнализировать об опасности. Я его успокаиваю тем, что все у меня под контролем, но он не успокаивается. Разве что лично мне ничего не говорит, но я слышу, как неистово мечутся в его голове мысли. -А еще у вас кожа хорошая, почти как у сеньориты Доменики Гаспарини, царствие ей, бедняжке, небесное. Габриэлла проводит пальцем по линии моего плеча, и я не сразу замечаю подвох. Ничего же страшного вроде: милая девочка заплетает тебе волосы, делает комплименты… Именно из-за этого я расслабляюсь и совсем пропускаю тот момент, когда Габриэлла выпускает клыки. Она не успевает меня укусить: я отталкиваю её, а сама падаю на пол и откатываюсь к двери. А в следующий момент двустворчатая дверь распахивается и в комнату врывается Лео. Оглушительно гаркнув: «Gabriella!!! Che tu fai!?», он стремительно идет к перепуганной до смерти девочке. Почему ты такая дура? Я оборачиваюсь. В дверях стоит Алекс, гневно сжимая губы. Его глаза буквально мечут молнии. За спиной плачем заходится Габриэлла. Пойдем отсюда, - Алекс скашивает глаза и кивает в сторону коридора, - Нам не стоит вмешиваться в семейные разборки. Понурив голову, я иду к Алексу. Он тут же по-хозяйски обнимает меня одной рукой за плечи и ведет по коридору. -Что с ней? – спрашиваю я вслух. -Она с ума сошла, когда на её глазах убили отца, а потом Доменику, - отвечает Алекс тихо, чтобы в той части поместья его точно не услышали. Он мог произнести это про себя, и я бы услышала, но он чувствует мое желание слышать его голос в реальности, а не только в голове. -Кто такая Доменика? -Невеста Лео. Еще во времена его человеческой жизни, - прибавляет он, видя как округляются мои глаза, - Он немного не совладал с собой и убил её, а Лелла все видела. Это окончательно изменило её и без того нестабильную психику. Вот как. -Так, на тебе никаких повреждений нет, - Алекс выносит сей вердикт, только внимательно оглядев меня и заставив покрутиться вокруг своей оси, – Но ты все равно поосторожней. Я киваю.

***

Мы уже отпраздновали католическое Рождество, и на подходе Новый Год. К сожалению, в этом доме мы с Алексом – единственные, кто празднует Новый Год. А, еще и Аска. Она вообще проповедует буддизм. Все остальные – католики, к тому же весьма старые и консервативные, и для них праздник уже прошел. Впрочем, и на Рождество веселилась только одна Луиза. Лео ради неё старался поддерживать приличный вид и подобающее настроение, а Тим удалился с тремя бутылками коньяка, а затем и вовсе ушел в город. А я большую часть праздника спала. Тридцать первое декабря начинается с головной боли: мне вновь приснился кошмар и, проснувшись с застрявшим в горле криком, я так и не заснула. Спустившись в восемь утра в столовую, я прошу принести мне чашку черного кофе. Проглатываю кипяток моментом, но лучше не становится: все так же слипаются глаза, и долбит по затылку. Спать страшно. Во сне будет Себастьян, пытки, вода, забивающая нос и… Алекс. Каждую ночь мне снится то, что он погибает в разных ситуациях и во всем случившемся виновата всегда я. То он спасает меня, то мою семью, то я посылаю его в магазин, откуда он уже не возвращается. И все сны до того реалистичные, что жуть берет. Нет, спать я точно не буду. До трех часов дня я маюсь дурью. То пытаюсь читать, то телек смотрю, но глаза сразу начинает неприятно резать. В итоге своим местом я избираю малую гостиную на втором этаже в правом крыле. Занимаю неудобную позу в кресле, чтобы не заснуть, и, блаженно выдохнув, закрываю глаза. Я не думаю ни о чем. Это бывает порой приятно. Когда начинаю чувствовать, что засыпаю, поднимаю голову и трясу ей, пока сонливость не сходит. Затем все по новой. В три часа просыпается Алекс. Он лениво пережевывает поданный ему не то завтрак, не то уже обед, сидя напротив меня. Слуги уносят грязную посуду. -Я ненавижу Новый Год, - неожиданно говорит Алекс, хмурясь, - Потому что я умер в эту ночь. И Лена тоже. С меня мигом слетает сон. Я приподнимаюсь и смотрю внимательно на Алекса, который в свою очередь внимательно смотрит на паркетные доски. -Я умер не совсем в этот день, немного раньше, - уточняет он, - Тридцать первого завершилось мое обращение. У меня нет повода любить этот день, потому что для меня это не праздник, как для тебя. -А ты когда-нибудь пробовал? -Что ты имеешь в виду? – Алекс недоуменно смотрит на меня. Я пожимаю плечами. -Ты пробовал забыть о том, как плох был этот день полвека назад? Алекс мотает головой. Он растерян. Еще бы: всю свою жизнь он жил, ненавидя своё прошлое, находясь всей душой там, не думая о настоящем. И вдруг кто-то предлагает ему отбросить это. Я бы тоже была ошарашена. Мне очень лениво подниматься, но я это делаю. Сажусь рядом с Алексом на диван и кладу голову ему на плечо. Его рука, как всегда холодная, ложится на мое плечо. Но от плеч и груди Алекса пышет жаром, как будто внутри него бушует дикое и необузданное пламя. Он как дракон: с холодной, твердой чешуей снаружи и огнем страстей внутри. Противоположен мне. Во мне много противоречий, но пожара нет. Только тусклый, ровный огонек свечи, который не дает умереть, но и жить в полный шаг не дает. Я нуждаюсь, чтобы кто-то поделился со мной своим огнем. А Алексу необходимо чьё-то ледяное прикосновение, которое вернуло бы его в реальность. И если он может дать мне огонь, я не готова дать ему холод. Сама еще не намерзлась вдоволь. Мы сидим в обнимку. Нам обоим тепло и уютно – большего не нужно. Спокойствие – именно то, чего не хватало в последние недели. Я прижимаюсь лбом к щеке Алекса, а он, повернув немного голову, целует меня туда, где совсем недавно была открытая рана. Сейчас не осталось и шрама. На стене висят огромные золоченые часы. Стрелки доходят до без пятнадцати двенадцать, когда забегает служанка и говорит, что «господин Леонардо срочно требует к себе господина Александра». Делать нечего. Нехотя Алекс размыкает объятия и выходит из комнаты, но обещает скоро вернуться. Согретая теплом его тела, я очень остро ощущаю потерю. Становится холодно. Время бежит, а Алекса все нет и нет. Часы не бьют полночь. Просто секундная стрелка минует роковой рубеж, а минутная и секундная замирают на нем, чтобы пойти дальше. Место рядом со мной холодно и пусто. Приход Нового Года, от которого я ожидала перемен к лучшему, я встречаю одна.

***

Очень глупо, но этот случай оставляет в моей душе глубокий след. Нет, я не обижаюсь на Алекса и не обвиняю, просто помню об этом. Первого числа начинаются сборы. Громко сказано – «сборы», когда у нас и вещей-то своих почти нет. Я без сожалений прощаюсь с поместьем. Чуточку жалею о том, что не увижу больше Лео и Луизу. Хотя они и обещают меня навестить как-нибудь летом, но я ясно вижу в их глазах, что прощаются они надолго. Лео даже снисходит до того, чтобы признаться, что будет скучать. В отсутствие поблизости Алекса, он берет меня за руки и долго так держит, ничего не говоря. -Жаль, что наше соглашение пропало, - говорит он, спустя несколько минут, - Я так и не попробовал чистой крови. Весьма прискорбно. Не могу понять, шутит он или нет, потому что его голос весел, а вот лицо не выражает никаких эмоций. Дальше же он ведет себя, как и обычно, но однажды ночью я вижу, как он сидит в гостиной на том же самом месте и чуть ли не рвет на себе волосы. Рычит глухо и постоянно прикладывается к бутылке. Прерывать его страшно, и я ухожу. Тем днем я просыпаюсь очень поздно, уже когда солнце давно зашло. Мне отчего-то щекотно, а в следующий момент я понимаю, что Алекс лениво водит пальцами по моей спине. Пару секунд я нахожусь в ступоре, но дальше мой мозг начинает работать, и я вспоминаю, что у него фиксация на моей обнаженной спине. И руках. -Фетишист, - говорю я и зарываюсь носом в подушку, чтобы не замурлыкать, потому что его прикосновения очень и очень приятны. -Знаю. Ничего не могу с этим поделать. Половины часа нам хватает на то, чтобы выползти из кровати, одеться и умыться. Мы плотно ужинаем обычной едой, подкрепляемся кровью. Алекс обещает мне, что спрячет во дворе моего дома несколько пакетов с донорской кровью на первое время. Дальше мне придется добывать пропитание самой. Еще раз я обнимаю Луизу, Тима, и в последнюю очередь – Лео. Он начал меня сторонится в последние дни. Сейчас это неважно, все равно мы нескоро теперь увидимся. Аска переносит меня и Алекса точно к воротам моего дома. Улица, слава богу, пустынна, и никто не заметил возникших из воздуха людей. Сейчас как раз закат. Солнце слепит. Мне, наверное, нужно пойти в свой дом, но я мнусь перед Алексом, бросая изредка на него взгляды. -Что ж, - произносит он и его голос посреди тишины подобен удару колокола, - Это все. -Это все, - повторяю я. Мой голос звучит недоверчиво. Это действительно все? Конец? А что меня ждет дальше? Серые будни после таких оживленных нескольких месяцев. Стоя от меня на расстоянии больше полуметра, Алекс протягивает мне раскрытую ладонь, и я хватаюсь за неё, как за последнюю ниточку. Прямо перед нами умирает солнце, разливая свои последние лучи по земле, отражаясь от окон, четко вычерчивая контуры крепко сплетенных рук. Мы оба просто тянем мгновение. Ведь в тот момент, когда кто-то один разомкнет пальцы, мы разойдемся по разным мирам. Очень надолго. Сомневаюсь, что Алекс будет меня часто навещать, хоть он и обещал. Он слишком самоуверенный и гордый, чтобы признать, что ему для жизни может понадобиться кто-то вроде меня. Это действительно конец. Мимо проезжает машина, и это выводит нас из состояния транса. Я прячу свою руку в карман, а Алекс просто опускает её. Смотрит на меня, не моргая, как-то неуверенно. Я пытаюсь улыбнуться и произношу: -Ну что ж, до встречи, - выходит натянуто. Совсем не правдоподобно. -До встречи. Аска закатывает глаза, устав от наших затянувшихся прощаний. Она кладет ладошку на плечо Алекса и оба исчезают без следа. Я остаюсь стоять одна посреди заснеженной улицы. Сильный ветер бьет в лицо и бросает мелкий снег, похожий на песок, в глаза. Мигает уличный фонарь. Сегодня первое января. Сейчас я постучусь в дверь и сделаю родителям, наверное, самый лучший новогодний подарок в их жизни. Потом меня будут таскать по участкам и допрашивать. Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы выкрутиться. А затем продолжу жить дальше. А пока у меня есть пара минут на то, чтобы постараться уцепиться за мир, который ускользнул от меня, и вообразить себя его частью. Ну что ж, это конец. Я писала целый год и надеюсь, что не зря. Спасибо тем, кто меня читал и тем, кто исправлял ошибки. Остался только один вопрос: нужно ли продолжение? Вы бы хотели его прочитать? http://ficbook.net/readfic/509797 - вторая часть. Приятного прочтения) И спасибо всем, кто пользовался такой классной штукой, как публичная бета)