Книга первая. Пламя

Я просыпаюсь от солнечных лучей, которые бьют мне в глаза. Провожу рукой по постели, пытаясь нащупать своего кота Веню, но чувствую лишь холод простыни. Наверное, он захотел выйти ночью, и его выпустила мама. Я спала, как убитая, после ночных распродаж в местном торговом центре и потому не слышала. Обычно я всегда слышу, когда кто-то заходит в мою комнату. Я встаю и сразу же открываю окно – на улице жарко и дома едва ли лучше, но моя мама постоянно закрывает окна, потому что боится заболеть, ведь тогда у неё будет некрасивый красный нос и усталый вид. Она же не может подобного допустить, ни за что. Но, похоже, сегодня жары не будет – небо затянуто тучами и вот-вот пойдет дождь. Окно я все равно оставляю открытым, чтобы комната проветрилась. Мамы уже нет дома, как и отчима. Женя на работе, а мама наверняка побежала на открытие нового магазина одежды, и полдня теперь будет примерять свои яркие цветастые тряпки. Зуб даю, и мне прикупит какую-нибудь супермодную розовую блузку, к которой я даже не прикоснусь. Терпеть не могу розовый. Как пример – розовые обои в моей комнате, которые я тут же изрисовала водостойкими красками и залепила плакатами и рисунками. Этот «восхитительный» ремонт она сделала, когда я ездила с братом в Питер на месяц. Она тогда со мной все оставшееся лето не разговаривала – обиделась, что мне не понравилось. Пока я привожу свою сонную тушку в божеский вид, стрелка часов переваливает далеко за полдень. Я всегда сплю долго, ведя в основном ночной образ жизни. Мне нравится тишина, которая бывает лишь ночью, когда все давно спят. Впрочем, мне осталось недолго наслаждаться этим, а виной тому надвигающееся начало учебного года и школа. Заняться абсолютно нечем. Все к школе давно куплено, друзей же у меня почти не было. Лишь одна-единственная подруга, но и ту отправили в «ссылку в Сибирь» к бабушке. И на очередное лето я осталась одна. Я бы не прочь пойти поработать хотя бы в школе, но мама категорически запретила мне это. Она все-таки такая зануда. Ближе к вечеру начинает лить дождь, но не такой сильный, как я ожидала. И, конечно же, через некоторое время на своей новенькой машине подкатывает мама и, чудом удерживая в руках целый ворох пакетов, бежит к входной двери. Я решаю не портить друг другу настроение и сразу же впускаю её. Но с пакетами помогать не буду, пусть сама эти тряпочки разбирает. Однако, едва я поднимаюсь к себе в комнату, сразу же слышу крик: -Аня! Ань, иди сюда! Мама явно горит желанием показать свои приобретения. -Смотри, какое платье! Правда, оно милое? -Да-да конечно, - о том, что оно явно было лишено вкуса, я молчу. -А вот это? -Наипрелестнейшее из всех, что я видела. -А вот это из новой коллекции, я едва урвала его! -Если бы его еще черным баллончиком раскрасить – был бы полный отпад! -Аня! – мама явно расстраивается и засовывает, наконец, это цветастое платье в пакет, - Будь серьезней! -А я и так серьезна! – я делаю шаг к лестнице, - Я, - две ступеньки, - абсолютно, - еще две ступеньки, - совершенно серьезна! – я преодолеваю последние ступени и скрываюсь за углом. Ближе к полуночи возвращается отчим. Последнее время он постоянно допоздна задерживается на работе, вроде бы берет дополнительные задания, чтобы скопить на что-то, только не говорит на что. Женя - неплохой человек, в меру строгий. В нем все было в меру. Думаю, именно такого мужа можно было назвать идеальным: не изменяет, не пьет, не курит, деньги в дом приносит. Мы с мамой зажили хорошо именно тогда, когда встретили его. Сегодня ночью будут показывать хоккей, а значит, мама долго не сможет уснуть от наших воплей. Она не любит хоккей, считает, что это лишняя трата денег, времени и нервов. Вот скажите, как у матери может быть настолько не похожий на неё ребенок? Когда я спрашиваю это у Жени, он смеется. Иногда мне кажется, что он действительно мне родной, но лишь иногда. -Просто ты на отца похожа, в этом нет ничего странного. К тому же еще подросток, - произносит он со знанием дела. Наверное, он прав. Я не помню своего отца, он погиб в автокатастрофе, когда мне не было и трех лет. К тому времени брак родителей уже трещал по швам, и даже смерть не искупила отцовские мнимые грехи перед матерью. Она никогда не говорит о нем с охотой. Все, что я о нем знаю, мне рассказали родственники с отцовской стороны, а их очень много, и все мы жили очень дружно. Когда вырасту, хочу жить где-нибудь недалеко от них, чтобы видеться чаще. На следующее утро в десять часов ровно меня будит звонок телефона. Я тихо бурчу себе под нос про то, какие иногда бессовестные попадаются люди – звонят в такую рань. Но трубку все-таки беру. Было бы несправедливо сбросить, да и все равно уже не усну. Я глубоко вздыхаю и готовлюсь прочитать подруге длинную проповедь. -Привет, Кирочка! Ты знаешь, сколько сейчас времени? -Ой, прости! У нас уже три часа дня. Я вздыхаю, но здесь уж ничего не поделаешь. Память у Киры, как говорится, девичья. Да и не могу я злиться на неё. -Ладно. Давай уж рассказывай, что там у вас. Когда домой собираешься? Я уже готова слушать, - и в подтверждение этому удобно устраиваюсь на подоконнике. -О, возрадуйся! Я уже еду домой! -Да ладно? – я чуть не слетаю со своего любимого места, - Почему раньше ничего не говорила? -Я хотела тебе сюрприз устроить! – капризно протянула Кира. -Хорош сюрприз! Ты же неделю ехать будешь! -Да, ты права. Мы болтаем еще полчаса. Я рассказываю ей о том, сколько всего прикупила на ночных распродажах, о том, как наша сборная по хоккею проиграла этой ночью. От неё я всегда узнаю какие-нибудь новости о знаменитых людях, в частности, о тех, кто ей нравился, а их было много и они часто менялись. У меня же никогда не было кумиров и вообще, по-моему, равняться на кого-то – крайне глупо. У меня опять впереди целый день, который совершенно нечем занять. Я хочу наведаться в гости к брату, но потом вспоминаю, что он сегодня работает. Решив занять себя каким-нибудь интересным фильмом, я включаю компьютер и погружаюсь в мир Голливуда. Я дожидаюсь сумерек, чтобы пойти немного прогуляться. Я всегда устраиваю себе такие вечерние прогулки во время летних каникул. Вечером не так жарко, и не светит слепящее солнце. Я, не спеша, одеваюсь и бреду к входной двери. Поворачиваю ручку, но та не поддается, видимо, закрыта на ключ, причем снаружи. Проверяю комнаты – они пусты. Странно... Мама еще могла убежать куда-нибудь, не предупредив, но Женя ни за что. Лишь при повторном обходе я замечаю записку магнитом подвешенную на холодильник. Почерком Жени там выведено несколько строк: «Ушли к дяде Андрею. Не жди нас, ложись спать. Если пойдешь гулять – возвращайся до темноты. Ж.» Коротко и ясно. Будто бы он мне не отчим, а моя мать – не мать вовсе. Я открываю дверь своим ключом, им же и закрываю, предварительно впустив в дом Веню. Веня – мой любимый кот породы донской сфинкс. Мне его Женя подарил на двенадцатилетие. У него есть паспорт и хорошая родословная, и я боюсь подумать, сколько денег отчим отвалил за него. Это был первый год, когда мы жили вместе и Женя, видимо, очень хотел произвести на меня впечатление. У него получилось. До ближайшего парка идти минут двадцать медленным шагом. Я не тороплюсь, если уж родители поехали в гости к Жениному брату, то их точно не будет допоздна. Женя, конечно, может позвонить на домашний, но он меня не сдаст маме. Он, в отличие от неё, осознает, что мне уже не три года, и я в состоянии перейти дорогу без посторонней помощи. В парке очень людно и шумно, впрочем, как всегда. Сегодня же суббота. Куча парочек, мамочки и папочки с детишками. Шум и гам. Я не отказалась бы покататься на своих любимых качелях, но глупо на это надеяться, крайне глупо. Пускай лучше дети радуются. Я покупаю себе вафельный рожок со сливочным пломбиром и черничным джемом и сажусь на скамейку. А доев лакомство, просто сижу и смотрю на веселящихся людей. Я и не замечаю, как темнеет и резко холодает. Тут нужна теплая толстовка, куда уж мне в коротких шортах и топе. Пришла запоздалая мысль: нужно было взять велосипед. А у меня даже денег на проезд нет, последние на мороженое потратила. Да-а... в этом вся я. Помнится я как-то села на трамвай, чтобы доехать до дома, но уснула и проворонила объявление о том, что из-за ремонта путей маршрут изменился. В итоге меня разбудили на конечной, и до дома мне пришлось идти пешком ночью, через проходные комбината. Мама об этом не знает, а вот Женя жутко разозлился! Целых два месяца не выдавал мне денег на карманные расходы. И вот сейчас я жалею, что не попросила у него, вчера хотя бы на шесть рублей больше. Обхватив ладонями, плечи в попытке, согреться я ускоряю шаг. И почему же я живу так далеко? Я дойти не успею – в сосульку превращусь! Вдруг раздается какой-то шорох в кустах позади меня. Я резко оборачиваюсь и с опаской оглядываю темный палисад. Все тихо и пустынно. «Наверное, кошка» - убеждаю я сама себя, хотя на душе неспокойно. Уж больно все фильм ужасов напоминает. Я еще раз обвожу взглядом улицу и с быстрого шага перехожу на бег. Наверное, я выгляжу глупо, убегая не понятно от чего. Но мне страшно. Хочется поскорей добраться до своей уютной комнаты, забраться под одеяло и всю ночь просидеть там с фонариком и книжкой. Наконец я вижу вдалеке свой дом. Я пытаюсь открыть дверь, но никак не могу попасть ключом в замочную скважину. Наконец мне это удается, и я забегаю внутрь, закрыв дверь на все замки. Я щелкаю выключателем, но свет не загорается. Наверное, перегорела лампочка. В темноте на ощупь я бреду на кухню, но и там лампы упорно не хотят дарить мне свет. Может, пробки выбило? И тут веет холодом. Ощущение чьего-то присутствия цепкими ледяными лапками пробегает вдоль позвонков и останавливается где-то на уровне затылка. Я медленно поворачиваюсь. -Кто здесь? – громко выкрикиваю я в темноту. Мой голос на удивление спокоен, несмотря на страх. Я шагаю к окну и отодвигаю штору, чтобы впустить в комнату хоть немного света, – Отвечай! Иначе!.. Заметив что-то на подоконнике, я замолкаю. Наклоняюсь, чтобы разглядеть это что-то и полностью раздвигаю шторы, чтобы свет с улицы проникал в комнату. До меня долго доходит, что за темные полосы появились на белой поверхности подоконника, но внезапно я понимаю, что это кровь. Откуда в доме кровь? На стекле некто оставил кровавые разводы и на полу я замечаю дорожку из капель. Она ведет меня из кухни к лестнице на второй этаж. Когда я поднимаюсь по лестнице, вижу кровавый отпечаток чьей-то ладони на стене. И если раньше мне было просто страшно, то сейчас ужас просто затопил меня с головой. Я снимаю со стены клюшку, чтобы иметь возможность защититься или показать, что защищалась, если меня убьют. На двери своей комнаты я замечаю еще одну кровавую полосу. Если этот некто еще не ушел, то он наверняка здесь. Дальше – тупик, ему просто некуда идти кроме окна. Но с такой высоты прыгать – ноги поломаешь. Несколько секунд я собираюсь с духом, а затем резко отворяю дверь. Поначалу я ничего не вижу, различая лишь темные очертания мебели и некоторых вещей. А затем замечаю нечто, какую-то бесформенную груду, которая начинает казаться не такой уж и бесформенной... Человек, кажется молодой мужчина. Сидит на окне, притянув к груди колени, и покусывает запястье. В свете уличного фонаря я отчетливо вижу его чуть курносый профиль и то, что та часть его лица, что видна мне, залита кровью. Все же мне становится немного спокойнее. С такой раной он вряд ли сможет сделать мне что-то. Но клюшку не отпускаю. -Ты кто такой? – говорю я, медленно приближаясь. Мужчина и бровью не ведет. Казалось, он даже не дышит. Застыл как статуя, без малейшего признака жизни. -Эй! Ты слышишь меня? У тебя кровь. Мужчина, наконец, поворачивает голову в мою сторону. Меня сразу же привлекают его выразительные зеленые глаза. Нет, они не «невыразимо глубокие», в них не отражается «боль вселенского масштаба», но они... Пустые. Безэмоциональные. Невозможно понять, о чем думает этот человек, что чувствует. Его пронзительный взгляд проникает в самую душу и берет за горло своими ледяными пальчиками. От этого становится как-то не по себе. Но раньше, чем я оказываюсь загипнотизирована, что-то начинает меняться. Радужка его глаз из прекрасного зеленого плавно переходит в непроглядно черный, делаясь неотличимой по цвету от зрачка. Мужчина разворачивается ко мне всем корпусом и, убрав от рта руку, тихо произносит: -Слишком молода. Но выбора у меня нет. Я не понимаю, как он оказывается рядом, но мое плечо вдруг пронзает жгучая боль. Я инстинктивно отступаю назад и выставляю вперед руки в бесплодной попытке защититься, но все тщетно. В глазах резко темнеет, и мир уходит из-под моих ног.