Ментоловый шампунь и чай с ромашкой

Этим летним утром солнце, словно длинными худыми пальцами, проникло в комнату 15-ти летнего парня. От этого света он сразу проснулся и сладко потянулся, затем сморщил нос и попытался дотянуться рукой до шторы, чтобы закрыть этот яркий естественный свет, но так и не достал, а вставать и закрывать было очень лень. Проволявшись так ещё минут пять, парень кое-как слез с кровати и сразу же достал очки, лежавшие на тумбочке. Надев их, он скривился, увидев свои руки. После вчерашней истерики его запястья больше были похожи на кровавое месиво, чем на аккуратные и нежные ручки, которыми были всегда. Он шмыгнул носом и взглянул в зеркало. Оттуда смотрел грустный парень, который словно «не подходит» под эту чудесную погоду за окном. У человека из зеркала — огромные синяки под глазами (вследствие жуткого недосыпа), расширенные зрачки от постоянного принятия кучи антидепрессантов, да и в общем он выглядел жутко. Почему же? Он уже долгое время был невзаимно влюблен в своего лучшего друга — Эдди. Понял он это, конечно, еще примерно года три назад, а вот по-настоящему страдать начал лишь последние пару месяцев, когда они стали общаться ближе. Быть влюбленным в друга — худшее наказание, которое вообще можно себе представить. Он ненавидел испытывать это отвратительное чувство любви. «Да лучше бы меня убил блядский клоун, чем сам быть клоуном все эти годы!» — говорил Ричи почти каждый день, рыдая в подушки или разговаривая со своим стрёмным отражением. Каспбрак снился ему почти каждую ночь. И сегодня тоже. Темные волосы, милые веснушки… Лучший друг был просто идеален по мнению парня. Он выдыхал лекарства также, как Ричи вдыхал запах ментолового шампуня и чая с ромашкой, которыми столь приятно пах Эдди. Конечно же, Тозиер специально задевал его говоря, что это «по-пидорски», хотя сам по ночам целовал подушку, представляя друга и рыдал в ванной, разрезая нежную кожу ножом, чтобы заглушить боль в сердце из-за ничего не подозревающего друга. Ричи отошёл от зеркала и снова сел на кровать, положив очки на тумбочку. Он поставил локти на колени, согнулся и закрыл руками глаза. Слёзы снова покатились из глаз, ладони быстро намокли. Он плакал и всхлипывал, пытаясь не трястись и снова не схватиться за нож, чтобы потом испачкать и так мокрую от слёз подушку кровью. А с каждой секундой становилось только хуже. Он плакал и плакал, иногда поднимая голову, чтобы спросить у кого-то сверху (потолка?), за что ему это. Сладкий, словно мёд голос Эдди говорил в голове слова утешения. Но даже фантазии не могли помочь Тозиеру. Его черные немытые волосы спутались, одежда выглядела неопрятно, но парень снял очки и больше не видел в зеркале этого незнакомца, так непохожего на него прежнего. Тут послышался крик. Знакомый приятный и немного охрипший голос позвал его. — Эй, Ричи, выходи гулять! — крикнул Эдди, стоя под окнами дома темноволосого. Вытерев слёзы и за долю секунды успокоившись, Ричи поднялся с кровати, надел очки и открыл окно. — Твоя мамочка уже соскучилась по мне? — как всегда глупо пошутил Ричи и не дожидаясь реакции от снова взбешенного Эдди пошел собираться. Спустя пятнадцать минут он уже вышел. Эдди как всегда преданно ждал, пока его лучший друг собирается. Обычно это занимало даже полчаса, но ему было плевать, ведь впереди их всегда ждала очень веселая прогулка! Эдди раздражался, каждый раз, когда Ричи глупо шутил про секс с его мамой, но к сожалению, других друзей у него не было и приходилось терпеть эти тупые шуточки. Несмотря на это, Ричи был очень веселым с Эдди, никогда не унывал. Его тёмные и непослушные волосы редко были аккуратно расчёсаны, они, скорее, лежали так, как вздумается ветру. Большие очки делали из него милого парня, но стоило ему открыть рот, как из него лились пошлые шутки, глупые прикольчики и подкаты. Конечно же, Эдди понимал, что это всего лишь шутки, какая симпатия вообще может быть у Ричи к нему. Глупости! Парень в очках обнял Эдди за плечо и усмехнулся, после чего они вдвоем отправились в неизвестном направлении по тропинке. — Куда мы идем? — спросил Эдди и посмотрел с недоумением на Ричи. — Хуй его знает, — посмеялся тот и продолжил путь. Они часто так гуляли в последнее время. Непонятно, как находили дорогу домой оттуда, куда уходили, но главное, что им было весело (или по крайней мере не скучно). Но самое грустное, что после каждой такой прогулки Ричи снова приходил домой, утыкался лицом в подушку и рыдал из-за безответной любви, а Эдди ложился спать думая, какой же у него всё-таки хороший друг. С другими Неудачниками Эдди и Ричи практически перестали общаться. Так вышло, что за два года интересы разошлись, команда распалась, но эти двое стали даже ближе чем друзьями. Лучшими друзьями. И вот на часах полдевятого, Ричи вернулся домой и лег на кровать лицом в подушку, сняв перед этим очки. Его черная рубашка пахла возлюбленным, глаза снова наполнились слезами, щёки налились румянцем, но совсем не от смущения, а от стыда. Стыда за то, что Ричи ведет себя как сопливая влюбленная шестиклассница во френдзоне. — За что, жизнь? — закричал Тозиер и зарылся носом в подушку. — Может стоит прекратить общение, раз каждая встреча доводит до такого? Он отогнал сразу эти мысли, ведь ради того, чтобы не страдать он будет отказываться от наслаждения быть рядом с другом? Разве может он отказаться от того, чтобы практически каждый день летних каникул видеть немного пухлые губы, чудесные глаза и забавные веснушки возлюбленного? Он может отказаться от прикосновений к его нежной коже, от запаха ментола и ромашки, от приятного и немного писклявого голоса? Нет. Тем временем, Эдди счастливо улыбался. Он прыгнул на кровать, уселся поудобнее, взял блокнотик, где пытался кое-как рисовать острозаточенным карандашом что-то. На последний странице была открытка для Ричи. В честь так сказать «дня рождения» их дружбы. они праздновали этот день каждый год двенадцатого августа. Чудный, чудный летний день! С каждым днем Эдди все больше и больше горел желанием общаться с Ричи и очень боялся, что тому когда-нибудь надоест он. Ведь Тозиер такой веселый, крутой, забавный! У него милая улыбка, смешные запутанные волосы, прекрасные глаза. Он просто светится! Милый, милый Ричи… Эдди думал о лучшем друге почти каждую ночь, однажды ему даже приснилось, что они встречаются, но о боже, нет конечно, этого никогда не будет! «Просто друзья, просто лучшие друзья…» — повторял Эдди изо дня в день, борясь с желанием признаться себе в сла-а-а-абой симпатии к Ричи. Да, Тозиер считает его натуралом, впрочем, как и все остальные, но сам Эдди уже давно сомневался в своей гетеросексуальности. Особенно после того, как стал смущаться каждый раз, когда Ричи смотрел на него дольше десяти секунд. — Он не может мне нравиться… Совсем нет… Я не могу влюбиться в парня! — успокаивал себя Эдди, вдыхая новую порцию лекарства. Когда он вспоминал о том сне, и как в этом непонятном и совершенно извращенном сне они поцеловались, дыхание словно перекрывало. Да и вообще его легкие отказывались работать и уходили в отпуск, когда Ричи прикасался к нему, или он чувствовал запах лучшего друга. А пах он странными лакричными конфетами и зубной пастой с клубникой. Отвратительное сочетание, но Эдди наслаждался тем, что его футболка пахла так необычно. Спустя целую ночь размышлений, он пришел к выводу, что пора поговорить на эту тему с Ричи. Тозиер же тоже думал всю ночь лишь об парне с милыми веснушками. — Сегодня я, ёб Эдди мать, признаюсь ему. Я смогу! — решительно сказал он, глядя в зеркало и стукнул кулаком об тумбочку (для повышения решительности). К превеликому удивлению, Каспбрак не пришел сегодня с утра, но это было и лучше. Ричи полдня ходил кругами по комнате, придумывая речь и запоминая ее, а Эдди же писал аккуратным маленьким почерком, что хочет сказать лучшему другу. А другу ли? И вот на часах уже пять вечера. С самого утра во рту и Ричи кроме огромного количества жвачек и одной сигареты ничего не было, но ему было абсолютно поебать на свое здоровье в данный момент. Его заботило лишь то, станет ли ему легче от отказа. На то, что Эдди ответит взаимностью Ричи даже не надеялся, но он чётко просчитал то, что после того, как он все расскажет, станет легче. Тозиер вышел из дома и впервые за долгое время сам направился в сторону дому Эдди. Ричи медленно шагал по дорожке. Руки были сжаты в кулаки, парень тяжело дышал и прикусывал губу от волнения. Его всего трясло, в ушах гудело, казалось, со лба вот-вот потечет пот рекой. Он закусывал губу снова и снова, раздирая ее в кровь. Голова раскалывалась, мальчик почти не видел, куда шёл. В его глубоких, потемневших глазах, которые словно магниты, притягивали взгляд, расплывалась улица. Ричи продолжал загнанно дышать, будто это ему нужен ингалятор, а не возлюбленному. В это время Эдди только закончил с открыткой. Он аккуратно подписал её и положил в тумбочку. Текст с речью для того, чтобы объяснить его отношение к Ричи был готов, оставалось лишь решиться. Каспбрак взял в руки бумажку, где было написано это всё и стал усердно заучивать, одновременно рассуждая, оставлять ли метафоры или убрать, чтобы не было воды. В дверь громко постучали, Эдди сразу понял, кто именно подошёл к их дому. Мама была на работе, поэтому она открыть не могла. Мальчик побежал к двери и широко открыл ее. Как он и думал, на пороге стоял Ричи Тозиер. Весь этот текст вылетел из головы практически сразу. Эдди просто не знал, что сказать, ведь из его рта даже не могло вырваться приветствие. Он лишь стоял и смотрел на запыхавшегося и красного Ричи, который по какой-то непонятной причине тоже не мог вымолвить не слова. Парни просто глядели друг на друга немного испуганным взглядом, забыв все то, что придумывали с самого утра. — Я… Я тебя люблю, короче, вот, — выпалил Ричи и его как ветром сдуло. Он развернулся чуть ли не со скоростью света и побежал домой, словно Уилл Смит. Эдди даже не мог сказать что-либо в ответ. Что-то, вроде «я тебя тоже»