Изумрудный плен

Я уже не помню, как добралась до своей спальни, но что точно знаю — это было мучительно тяжело. Лежать на кровати я могла только на животе, а поэтому даже не сочла нужным ложиться на кровать, хотя сейчас было уже глубокая ночь. В медпункте меня тоже не пожалели, дали мазь для заживления и таблетки, чтобы не умерла от боли. Эти таблетки почти не помогали, потому что эту боль, когда тебе разрезают кожу в мясо, чувствуешь под любым обезболивающим. Смотря в зеркало, я видела только уже измученную девушку, по телу которой будто поехал поезд. В зеркале отражалась худощавая, с бледной кожей девушка, глаза были опухшие от слез, на руках и ногах синяки от стычек с другими детьми приюта, а на груди красовались две маленькие дырочки от клыков. Мало кто знает, но приют «Ротанд» обеспечивает кровью вампиров. В основном вампирам отправляют маленьких детей лет шести-семи — вампиры редко хотят видеть у себя на празднике подростков, но мне везло меньше всех. Сейчас мне семнадцать, а меня всё ещё выпускают к одному вампиру. Но дольше десяти минут вместе мы не находимся, он приходит, только чтобы выпить моей крови и уйти. И вчера был именно этот день, рана свежая, но если сравнить с тем, что сегодня сделала со мной заведующая, то эта ранка такая мелочь. Я стояла перед зеркалом в одних трусах, грудью повернутой к двери и делала жалкие попытки помазать свои раны на спине, когда ко мне снова ворвалась заведующая и произнесла: — Мисс Фокс, собирайтесь. Эта женщина была без стыда и её не волновала, что перед ней стоит почти голая девушка. Она бесцеремонно ворвалась в комнату и оставила дверь нараспашку. — Мисс Утер, можно, если я в чём-то провинилась, то я сама пойду в комнату для наказаний? — спокойно спросила я. Женщина ехидно улыбнулась и произнесла: — К вашему счастью, Мисс Фокс, я вас забираю не туда, а в мой кабинет, — проговорив это, женщина сделала знак глазами в сторону шкафа, четко давая понять, что мне нужно поторопиться. Я с трудом надела на себя толстовку, чтобы к моим ранам было минимум прикосновений, и штаны, а на ногах были балетки. Под взором Мадам Утер я покинула свою комнату. «Интересно, что на этот раз я сделала, раз она ведёт к себе в кабинет?» — подумала я, идя по длинному коридору. Надеюсь, что меня вызвал тот вампир, потому что уж лучше это, чем быть выпоротой или что похуже». Сейчас уже вечер, я из-за этой порки пропустила вечернюю службу, а ведь святой отец ждал меня на исповедь. Хотя, когда меня наказывали, я думала совсем не об исповеди, а о том, как не умереть от боли. Спустя всего пару минут я уже стояла на пороге кабинете заведующей. — Мисс Фокс, вам придётся войти туда без меня, — произнесла заведующая, наклонилась и положила руку на мою спину, одним этим касанием принося мне боль, — попробуешь сказать или сделать что-то лишнее — в следующий раз я тебя не пожалею, — проговаривала она мне на ухо и параллельно с этим надавливала на спину. Из моих глаз хлынули слёзы, но при этом я не проронила ни слова. И утерев рукавом слёзы, я вошла в кабинет. На мое удивление в кабинете около окна стоял не тот вампир, что обычно приходил ко мне, а тот мужчина, которого я видела в холле. После того как я зашла, аристократ повернулся в мою сторону. — Здравствуй, так это ты Рика? — произнёс мужчина, сверля меня своими огненно-золотыми глазами. — Да, господин… — я замялась из-за не знания имени мужчины — Какие формальности, да и ещё от такой прекрасной особы, мне это льстит, — с ехидной улыбкой произнёс аристократ. — Позволь представиться, меня зовут Сакамаки Того, — подходя ближе ко мне, произнёс собеседник. — Очень приятно, господин Сакамаки, — произнесла я, слегка поклонившись ему. — Это уже лишнее, дорогая Эрика, — произнёс он в ответ на мои действия. — Присядь Я с опаской села на стул около стола заведующий. Господин Сакамаки же сел за стол Мадам Утер и взял в руки папку с делом: — Скажи мне, Эрика Фокс, ты давно в этом приюте? — произнёс он, листая страницы папки. — С четырёх лет. — А сейчас тебе сколько? — отвлёкся от бумаг мужчина. — Семнадцать, — смотря ему в глаза, проговорила я. — Скажи мне, как обращаются с тобой и с другими воспитанниками приюта? — спросил мужчина с ухмылкой. — Все, кто находятся в приюте по каким-либо причинам, нашли здесь приют, нам дали крышу над головой, еду и защиту. Так, как вы сами думаете, с нами обращаются, — я посмотрела на мужчину в упор, он лишь ещё сильнее ухмыльнулся, подошёл ко мне и наклонился к уху, коснувшись плеча. — А ты молодец, — произнёс он, оставив на моем лице удивление. — Тебе было велено не говорить лишнего, ты ничего не сказала, как и было сказано, но и в тоже время сказала достаточно, — он отстранился от меня и снова взял папку со стола, — ты довольно-таки умная и хитрая для своих лет, — произнёс мужчина, листая моем дело. Я молча наблюдала, как он листает страницы папки. — Скажи мне, Эрика, ты бы хотела уйти отсюда? — Даже если бы и захотела, мне некуда идти, у меня нет ни семьи, ни дома. Есть только церковь и этот приют. — Я предлагаю тебя такую возможность. — Какую возможность? — с недоверием спросила я. — Покинуть стены этого приюта. Я с большим недоверием его слушала, и мужчина это прекрасно видел. — Мне нужна молодая девушка, умная и сильная характером, которая, если что, не даст себя в обиду. — Простите, господин Сакамаки, могу ли задать вам вопрос? — Задавай. — Вы же не человек, — мужчина улыбнулся, — вам нужна девушка, чтобы пить её кровь? — Скажем так, девушка нужна не мне. У меня есть шесть сыновей, и они, так сказать, неуправляемые. Это им нужна девушка для контроля, чтобы от рук не отбились окончательно. — Но как одна девушка сможет справиться с шестью парнями? — Конкуренция. — А почему я? — Я уже давно за тобой наблюдаю и, кроме того, тебя рекомендовала церковь Церковь? Подождите, святой отец рекомендовал меня вампиру. В один у меня рухнула земля из-под ног. Церковь, в которую я так верила, и дело даже не в Боге, дело в человеке, который предал и церковь, и меня. Отдать на растерзание ходячим трупам живого человека — это грех. — Милая Рика, тебе там будет не хуже, чем здесь. Здесь тебя избивают за каждый проступок, за каждый поход в церковь, разве это правильно? Соглашайся, а если откажешься, то и сама пострадаешь, и приют пострадает, — я с удивлением посмотрела на мужчину, — за жестокое общение с детьми это место вообще могут закрыть и ты, и все остальные останутся на улице, а там сейчас опаснее, чем в стенах этого приюта. Я поняла, о чём он говорит. Если останемся на улице, то беспризорники легкая добыча для вампиров. — Хорошо, но с одним условием, — мужчина слегка нахмурился, но промолчал, — насколько я знаю, вы очень влиятельный человек, поэтому, прошу вас, сделайте, чтобы жизнь детей в этом приюте стала лучше, а особенно, чтобы их перестали бить. Мужчина встал, поправил свою одежду и произнёс: — Хорошо, я выполню твоё условие, но ты выполнишь мое. Ты не будешь пытаться бежать из того дома, ясно? — Да, но это при условии того, что вы сдержите своё обещание. — Моё слово нерушимо. Через пять день тебя отсюда заберут, все эти дни за тобой будет особый уход. Тебе пришлют несколько новых вещей, будь добра по приезду в особняк выглядеть соответственно. — И на этой фразе мужчина удалился из кабинета. Больше я его не видела.