Я тебя не хочу, а вот он - самый сок

      Лежать на диване и смотреть в потолок, единственное, что могла сделать Маринетт именно сейчас. Она сбежала от работы, нахамила начальнику и теперь висела на волоске от увольнения. Город — руины. Родители пропали, людей нет, друзей нет. Живет в одном доме с первой любовью. Что может быть хуже? Наверное, только шокирующие и одновременно раздражающее присутствие извращенца.       Он сидел в комнате уже час, пил кофе и молча рассматривал рисунок на чашке. С момента появления не издал ни слова, ни звука, тишину нарушал лишь неумолимый ход времени. Стрелки часов, за которыми недавно начала следить Маринетт, постепенно расплывались и девушка ощутила, как по щекам побежали слёзы. Она не хотела признавать себе, что заплакала, потому ни рваного вздоха, ни всхлипа… Тишина. Не готовая к таким трудностям, Дюпен-Чен молила небеса о подсказке. Молила о помощи, ведь все, кому она сейчас может доверять — находятся в особняке, за исключением загадочного мужчины в чёрном. Но Маринетт ясно понимала, — он и мёртвый Париж как-то связаны между собой.       Молчание стало естественным, раздражение резко пропало, не оставляя после себя ничего, кроме равнодушия.       Мужчина бесшумно закинул ногу на ногу и расслабился. Прикрыл глаза и прислушался к собственному сердцебиению. Спокойное, как всегда. Совсем недавно, когда Париж был ещё цел, его сердце билось быстрее, было живое и эта активность привела к опустошению города любви. Эти люди всегда были счастливы, даже после неудачи, они не унывали, держали улыбку на лице, словно ни грусти, ни лжи, ни зависти не существовало. Кстати, о зависти…       Чувство это похоже на расцветающий в груди чёрный бутон. Постепенно, лепестки опадают и разносятся ветром, — жалостью к себе, по всей душе, заполняя её ураганом ненависти. И мужчина, как никто другой понимал это. Тысячи лет одиночества вылились в извращенное понимание жизни. Можно сказать, он немного свихнулся. Совсем чуть-чуть. — Сладкая, скажи мне, что ты понимаешь под словом «Тьма».       Маринетт едва заметно дёрнула бровью и прислушалась к собственным ощущениям. Для неё тьма имела много значений, например: жестокость и ложь. Но было что-то ещё, от чего после вопроса мужчины у Маринетт, где-то глубоко в душе приятно завибрировало. Словно другая Маринетт, — Железная Леди, смеялась, предвкушая горький вкус победы.       Тряхнув головой, девушка убрала с глаз локон волос и посмотрела на незваного гостя.       — Тьма — это зло. А зло должно быть побеждено добром.       — Ты утрируешь. Посмотри на это под другим углом. Что было бы без зла? Вечная доброта? Радужные пони и ни капли лживых терний? Да не поверю, сладкая. Неужели ты не замечаешь в себе изменения? Не замечаешь то, как по твоим жилам бежит желание справедливости, желание… быть главной, быть хищной. Хочешь сказать, что не чувствуешь этого?.. А сейчас?..       В груди Маринетт резко вспыхнуло негодование, отзывалось жжением, поднималось к самому горлу. Такой короткий миг, несущий в себе целую бурю, веками сдерживающую себя от повелевания сознанием, эмоций. Миг, в котором Железная Леди яро пыталась проявить себя и выбраться наружу. Миг, и всё прекратилось. Без сомнений, это дело рук мужчины, но почему-то чувство, что так должно быть не покидало мысли Маринетт. Негодование, не принадлежавшее ей, было по-особенному правильным?       Рвано вдохнув похолодевший воздух, девушка повернула голову в сторону незнакомца и растерянно посмотрела ему в чёрные, как смоль глаза. Было в них что-то зловещее, мрачное, перед чем хотелось приклониться. Но одновременно с этим было страшно.       — Я знаю эти колебания между светом и Тьмой… В твоей голове ещё не уложилось происходящие, но вот незадача, потом, когда ты поймёшь — будет поздно. Бедная, бедная ЛедиБаг.       Слова, ядом проникали под кожу в области сердца. Оно начало биться, словно птица в клетке — в попытках выпорхнуть, но с каждым разом безуспешно билась о костяные прутья. Прочные прутья клетки, что держала на уровне лица Железная Леди и с насмешкой наблюдала за происходящим. С её хищного языка слетела лишь пара фраз, что звоном отдавались в ушах Маринетт.       — Ты падёшь.       — Прочь! Прочь отсюда! — девушка вскочила с кровати и махнув рукой в сторону двери зло уставилась на мужчину. Но вопреки всем ожиданиям сопротивления, он медленно встал и коротко кивнул. Надел шляпу, склонил её полы на глаза, самодовольно улыбнулся и испарился.

***

      Плагг парил над блондинистой макушкой и ничуть не осуждал своего подопечного. Подслушивать было не хорошо, но что Адриан мог поделать? Парень воспитанный, но ужасно любопытный. А квами… А что квами? Котёнку надоело жить во лжи. Все эти тайны личностей за тысячи лет порядком нагадили в душу. Столько ЛедиБаг и Котов Нуаров могли быть счастливы вместе, но из-за глупого правила рушили свои жизни. Плагг знал, что Маринетт обладает камнем чудес, но он не знал, что сейчас она разговаривала с самым главным врагом всего живого. И когда квами понял, что кроме семьи Агрест и девчонки Дюпен-Чен в городе никого нет — было уже поздно. Просочившись через стенку, он застал только опускающийся на пол чёрный дым и, злую, с несвойственно бешеным взглядом девушку.       Высунув мордочку обратно, Плагг озадаченно посмотрел на Адриана и словил его не менее ошарашенный взгляд.       — Да, парень, так бывает… Камамбер мне на голову…       — Плагг, она ЛедиБаг! Ты понимаешь?! Я… Я… Я просто в шоке!       — Тише же ты! Или хочешь огрести йо-йо Железной Леди? Поверь, теперь оно куда тяжелее, — квами осуждающе проворчал и полетел обратно в комнату Адриана. Забот прибавилось как минимум раз… в тысячу? — Нужно найти Тикки… И действовать осторожно.       — Плагг, подожди! О какой Железной Леди ты говоришь? Это новый герой о котором ЛедиБаг мне не рассказывала? — блондин торопливо закрыл за собой дверь и взлохматив шевелюру пальцами, застыл на месте. — И кто с ней говорил?..       — Понимаешь, малыш, — котёнок опустился на плечо своего подопечного, — настали тяжелые времена. Когда-то давно, когда камни чудес набрались своей силой, появилась Тьма, густая такая, но не сильно влиятельная. И тогда, она решила набираться могущества, жить в тени и лишь изредка подсылая в мир своих подручных. То своровать что-то, то, как бы это жестоко не звучало — убить.       Адриан слушал и хмурился, но не решался перебивать рассказ своими вопросами. Плагг серьёзен, а значит и тема, тоже, серьёзная.       — Но Тьме было мало. Всегда было мало… И она научилась проникать в сердца людей, создавая себе всё больше и больше прислужников. Они лгали, воровали, сплетничали и отравляли сердца окружающих. Тьма, казалось, завладела миром, но… Тогда на свет вышли Герои. Те, кому мастера вручали камни чудес для борьбы со злом. И с того момента началось великое противостояние, — Плагг горько вздохнул, будто заново переживая те дни. — Я тогда был неопытен, по моей вине вымерли динозавры, затопило Атлантиду…       Маленький квами вдавался в подробности и, казалось, впервые за своё существование решил излить душу. Котёнок, несущий в себе смертельную силу разрушения хотел почувствовать тепло и любовь, но никогда бы не признался в этом. А сейчас… Сейчас он даже и не понимал, как это происходит. Само выливается через края, спустя тысячелетия эмоциональная чаша переполнилась.       — Понимаешь ли, Адриан… Малыш, Тьма вернулась, и… Чёрт! Мне так тяжело это говорить… — Плагг хотел спрятаться и умереть от бессилия. — Мы можем проиграть.       — Плагг, — парень снял котёнка с плеча и, преподнеся к губам, ласково чмокнул в мордочку. Квами рвано вздохнул и задрожал, его носик дёргался, казалось, саркастичный сыроед сейчас разрыдается. Но слезившиеся глаза вдруг сузились и зашипев, Плагг метнулся к глазам Адриана и схватил того лапками за лицо.       — Не смей! Слышишь! Не смей смотреть на меня с жалостью! Я тебе не уличный комок шерсти! Я — Разрушения! Я — Сила! — а по чёрной шерсти уже вовсю лились слёзы. — Я не позволю Тьме завладеть этим миром, иначе я не Плагг, квами камня чудес Кота Нуара!       Адриан прикрыл глаза. Много информации, слишком эмоционально для него. Почувствовал, как котёнок отпустил его, но не шелохнулся. «Нужно думать. Больше думать».       — А что до Железной Леди… — Плагг запнулся. — Маринетт в опасности. Как и весь этот мир, если не уберечь её. Считай, от твоей леди зависит судьба человечества. Ты готов бороться?       — Готов.