Фото, на котором меня нет

      28 ноября 2018 год       Саманта уже несколько часов сидела в пустой ванне, обняв руками колени. Ей ещё никогда не было так скверно, как сейчас, после рассказа маленькой Джинни. Что может быть ужаснее детской смерти? Как после этого, чувствуют себя родители и находят силы жить дальше?       Внутри всё тряслось от скорби, которая стала неприятным комом в горле. Глаза покраснели от слёз и бессонницы, при одной только мысли об этой невинной рыжеволосой девчушке, Саманту пробивал пот.       «Я умерла тринадцатого сентября этого года, — начала свой рассказ Джинджер, сидя за столом на кухне Сэм в три часа ночи, — Моя мама, она очень красивая и добрая, работала фармацевтом. А мой папа самый сильный и умный мужчина на свете! У нас была дружная семья, хоть и небольшая. По выходным я и папа, проводили всякие опыты в его гараже, представляя, что находимся в секретной лаборатории и создаём вещество, которое спасёт все человечество».       «Очень увлекательное занятие, Джинни. Вы успели придумать название вашего противоядия? — спросил Дэйн, который внимательно слушал рассказ девочки. Её зелёные глазки, две маленькие щелочки, посмотрели на мужчину. Она грустно улыбнулась».       «Мои родители также ласково называли меня неполным именем, — Саманта, до безумия уставшая от ситуации с Ноэлем, решила открыть бутылку светлого пива, — Папа говорил, что такие вещи не спасут человечество, а наоборот, погубят».       «Тогда Дэйн усмехнулся, да и Саманта не смогла сдержать улыбки. Она, не успев открыть новенькую бутылку, положила её обратно в холодильник, до лучших времён».       «Мы назвали его "Имбирные объятия"*. Папа говорил, что всем людям нужны тёплые объятия, а имбирные, потому что у меня они были самые лучше. К сожалению, мы перестали играть в гараже, когда родился Мэйсон, — девочка прижалась к своему мишке всем телом, — Он вечно плакал и кричал. И сначала совершенно мне не понравился.       «Сэм исподтишка посмотрела на мужчину. Его брови были расслаблены, тем самым придавая взгляду ещё более грустный и сострадательный вид. Губы слегка приоткрыты, их уголки поднимаются или опускаются в зависимости от услышанных слов. Он выглядел так, будто бы и в самом деле жив - его кожа не была бледной, даже наоборот, слегка загорелой; голубые глаза всё ещё блестели, а не померкли, как у Джинни; часы продолжали работать, в то время как у одного из клиентов-призраков Саманты, который так же носил наручный аксессуар, стрелки застыли ровно в тот час, когда он умер».       «Но потом я выросла, да и Мэйсон тоже. У нас с братом разница шесть лет, поэтому лишь недавно, мы стали друг друга понимать. Родители любили нас одинаково сильно, но мой братик с самого рождения часто болел. Врачи убеждали маму и папу в том, что когда Мэйсон вырастет, то обязательно окрепнет. Но недавно ему стало хуже, — Джинджер поправила свои волосы и тяжело вздохнула. Ей понадобилось немало внутренних сил, чтобы рассказать подобное незнакомым людям, — Моя мама очень долго лежала в больнице вместе с Мэйсоном. Ночью, я слышала как она плачет, да и папа, не мог скрывать своих чувств. Мне хотелось помочь им, но что я могла сделать? Я лишь двенадцатилетний ребёнок».       «Дэйн взял девочку за руку и успокаивающе погладил её бледную кожу. Саманта еле сдерживала подступающие слёзы. Взрослые прекрасно понимали, чем закончится вся эта история и от этого становилось невыносимо больно».       «Мэйсон шёл на поправку, мама говорила что ему лучше и мы с папой очень обрадовались этому. Но потом, — девочка опустила глаза вниз и тихо прошептала, — Я умерла».       «По щеке Саманты скатилась слеза, но она тут же смахнула её, чтобы не расстраивать и без того несчастного призрака. Дэйн подвинулся поближе к Джинни и приобнял её».       «Я была одна дома. Мама с Мейсоном уехали в больницу, а папа был на работе. Знаете, мне очень нравились сладкие витамины, я могла съесть целую упаковку, а потом всю ночь чесаться. Мама запрещала есть больше двух, но я ослушалась. Увидела знакомую баночку с витаминами и без раздумий запрокинула всё содержимое себе в рот. Они показались мне безвкусными и я очень расстроилась, но всё равно проглотила. Оказалось, что мама пересыпала туда таблетки Мейсона».       «Больше ничего и не требовалось. Джинджер умерла от передозировки сильнодействующим препаратом, который поддерживал жизнеспособность брата. Детский организм не выдержал нагрузки и просто перестал работать. А помощи рядом не оказалось. Вот и всё».       Утром было пасмурно и Саманта, в конце концов уснувшая в ванне, еле разогнулась. Спина болела, точно так же как и шея, поясница, возможно ещё и плечи... В общем болело абсолютно всё, что болит у людей возраст которых неумолимо приближается к тридцати.       Девушка, потирая сонные глаза, зашла на кухню. Она громко зевнула и потянулась. В животе заурчало.       — Когда я в последний раз ходила за продуктами? — осматривая содержимое холодильника и кухонных шкафчиков, задала вопрос Сэм. Она потянулась к жестяной банке с чаем и всё никак не могла открыть её.       — Ставлю десять баксов на то, что она забыла о нашем существовании, — голос, прорезавший тишину, прозвучал настолько неожиданно, что Саманта выронила из рук банку, которая шлёпнулась на пол. Зато хоть крышка открылась.       Саманта взглянула себе за спину и увидела Дэйна вместе с рыжеволосой девочкой, которые сидели за столом, не сводя любопытных глаз с невыспавшегося человека.       — Значит мне это не приснилось, — заключает Саманта.       — Именно, — подтверждает Дэйн.       — Пожалуйста, дайте мне прийти в себя, а затем я постараюсь разобраться со всеми вашими проблемами, идёт? — Джинни и Дэйн согласно кивнули и растворились в воздухе.       Хорошо, что в этот момент Сэм держалась за край кухонной столешницы, иначе бы, от подобного рода фокусов, она точно бы села в рассыпанный чай.       Ближе к обеду, Саманта вместе со своей призрачной командой отправилась в район частных домов, расположенный на окраине города.       Добирались они около часа, предпочитая из общественного транспорта - автобус. Джинни следовала сугубо за Дэйном. Видимо он приглянулся ей больше, чем отрешенная Саманта, плохо понимающая происходящее.       Троица предстала перед панельным двухэтажным домиком, который выглядел как-то понуро среди всех остальных. Неухоженный газон, заржавевший почтовый ящик, облупившаяся краска на оконных рамах - вид здания кричал о бедственном положении его обитателей.       Сэм прокашлялась. Она понятия не имела под каким предлогом должна устроить семейную фотосессию, когда в семье случилось горе подобного масштаба, да ещё и маленький сын продолжал серьёзно болеть.       — Не переживай, — Дэйн отпустил руку девочки, которая держалась за него всю дорогу. Мужчина подошёл к Саманте и улыбнулся одним уголком рта, — Ты отлично справляешься со своим необычным хобби.       Девушка выпрямилась и скрестила руки на груди. Она внимательно смотрела на Дэйна, пытаясь понять, что же такого он не договаривает и почему оказался так далеко от своего родного дома?       — Я ещё никогда не имела дела с родителями умершего ребёнка, — Сэм постаралась говорить так, чтобы Джинни ничего не услышала, — Что я скажу им? Добрый день, бесплатная семейная фотосессия! Простите, я не знала что у вас недавно скончалась дочка. Они даже не станут меня слушать.       — Я помогу тебе.       — Как? И сразу говорю тебе, если ты снова попросишь меня улететь на другой континент, чтобы поработать фотографом и там, мой ответ - нет.       — Обещай, что ты хотя бы подумаешь над тем, чтобы помочь мне?       Саманта взглянула на Джинни: девочка крепко сжимала мишку, смотрела на свой дом так, как смотрят на самое любимое и дорогое сердцу. Несколько минут Сэм колебалась, но в итоге согласилась подумать и Дэйн сказал, что вместе они справятся с предстоящими трудностями.       Блондинка выдохнула и собравшись с мыслями, преодолела каменную тропинку, поднялась по ступенькам и осторожно постучала в дверь.       — А можно задать вам вопрос? — шёпотом, спросила Джинни, выглядывая из-под руки Саманты. Девушка, сердце которой билось в истерике, кивнула, выдавливая слабую улыбку, — Разве призрак может встречаться с живым человеком?       Этот вопрос застал Саманту врасплох. Она вслух рассмеялась и приготовилась ответить девочке, но услышала над собой неловкий кашель мужчины, который таким образом сообщил о своём присутствии.       — Ох! — только и могла произнести Сэм.       Перед ней стоял худой мужчина, болезненный и хрупкий на вид. Его кожа отдавала в зелёный цвет, глаза под очками были ещё краснее, чем у Саманты сегодня утром. Джинни возможно и была похожа на своего отца, но в те годы, когда мужчина был здоров и крепок. Сейчас он больше походил на старика, чем на человека средних лет.       — В чём дело? — сухо, спросил мужчина. В доме послышался громкий плач, кто-то захлёбывался в слезах, не в силах успокоится.       Дэйн, успел проникнуть внутрь дома, как и Джинни.       «Мы справимся, мы справимся, а сам бросил меня на произвол судьбы, — подумала Саманта».       Она улыбнулась как можно дружелюбнее и представилась:       — Меня зовут Саманта Роджерс и я волонтёр из благотворительного фонда. Вы подарили нам очень много средств и поэтому, мы решили, с вашего позволения конечно же, провести небольшую фотосъёмку, чтобы выздоравливающие детки знали своего героя в лицо!       — Приятно слышать, что вы называете меня героем, но... Моя семья переживает непростые времена сейчас, поэтому я вынужден отказаться от фотосъёмки.       Мисс Роджерс уставилась на Дэйна, стоящего позади мужчины. Она то и дело вопросительно изгибала брови, пытаясь получить помощь от призрака, но тот продолжал упрямо стоять на месте, придерживая одной рукой Джинни.       Девушка задумалась. Что может сподвигнуть скорбящих родителей на какое-либо общественное дело? Да ничего! Кроме...       — Точно! — воскликнула Саманта и тут же замолчала, понимая, что произнесла это вслух. Она неуклюже убрала прядку волос за ухо и взглянула на мужчину, — Может, имбирные объятия, помогут вам? Хотя бы немного?       Лицо мужчины исказилось, переживая множество противоречивых эмоций. Его губы задрожали.       — Откуда... Откуда вы знаете об имбирных объятиях? — в голосе отца Джинни слышалась боль. Всепоглощающая и неизлечимая боль. Ему напомнили о любимой дочке, которая больше никогда не сможет подарить ему свои знаменитые объятия.       — Ээ-э, — промычала Саманта, судорожно вспоминая все то, что узнала от Джинджер о деятельности ее родителей и увлечениях самой девочки.       На этот раз Дэйн оказался прямо за спиной Сэм. Она почувствовала тепло и уют, а затем шепот мужчины прямо над своим ухом:       — Джинни часто приходила с отцом в этот фонд. Когда он занимался благотворительностью, то оставлял дочку в зале ожидания, где она и подружилась с тобой.       — Ох, Джинджер... Она была такой открытой и дружелюбной. Джинни составляла мне компанию каждый раз, как вы заполняли бумаги в кабинете.       — Могу ли я узнать вообще имя?       Позади отца Джинджер появилась и ее мать - маленькая, почти крошечная женщина, с короткой стрижкой и иссохшими руками. Она тряслась, стоя на пороге своего дома и глядя в глаза Саманте. Девушке снова стало не по себе.       — Пусть она войдёт. Я хочу поговорить с каждым человеком, который слышал истории нашей Джинни, — Сэм прошла внутрь дома и за ней тут же захлопнулась дверь.       Мама Джинни, Грейс, заварила неожиданному гостю вкусный чай с ягодами и принесла в гостиную множество сладостей. Саманта чувствовала себя максимально неловко, но всем видом пыталась скрыть этот факт от остальных. Джинджер и Дэйн путешествовали по всему дому, скорее всего, они остановились в комнате младшего брата девочки, которого она хотела увидеть больше всех остальных.       — Вам разбавить? — спросила Грейс, схватившись за стеклянный кувшин с холодной водой.       Сэм отрицательно покачала головой.       — Меня зовут Саманта. В благотворительном фонде я выполняю незначительную бумажную работу и возможно как раз таки из-за этого мне и удалось познакомиться с вашей удивительной дочерью, — отпивая чай, начала разговор Сэм. Руки Грейс тряслись так сильно, что женщина не могла спокойно держать чашку.       — Продолжайте, — поторопил её отец семейства Джонатан.       Сэм укоризненно взглянула на него, так как не любила, когда её перебивают или гонят вперёд, но всё же сдержалась от комментария по этому поводу.       — Джинни доверила мне самый большой секрет, секрет имбирных объятий, которые согреют сердце любого человека и сделают его добрее, тем самым сохранив мир во всём мире. Джинджер даже продемонстрировала мне эти самые объятия и они действительно показались мне лекарством от всех болезней, — грустно улыбаясь, рассказывала находу придуманную историю Саманта. Родители умершей девочки не могли сдержать слёз, — Она мечтала поведать обществу об этом методе, написав небольшую книгу. Краткое руководство, как Джинни это называла.       Джонатан по-доброму усмехнулся, всхлипнул и закрыл раскрасневшееся лицо руками. Грейс улыбалась сквозь душевные терзания, она чувствовала себя виноватой в смерти дочери.       — Я не могу в полной мере ощутить, насколько вам плохо, но прошу вас, — не выдержав подобной атмосферы, Сэм взяла ревущую женщину за руку и крепко сжала, — Простите себя. Джинни не хотела бы видеть то, как сильно вы страдаете. У вас есть маленький сын, ваша надежда и опора, продолжайте жить ради них обоих. Они навсегда останутся вашими детьми, никто не отнимет этого у вас.       Саманта пересела с кресла на диван и раскинула руки в стороны, заставляя всхлипывающую женщину оторвать взгляд от пола.       — Имбирные объятия, спасут всех нас, верно? — Грейс обняла Саманту, продолжая истошно плакать на плече у незнакомой девушки. Женщина никогда не сможет смириться с тем, что потеряла дочь, но она может постараться стать сильнее, ради того, чтобы мечта Джинджер воплотилась в жизнь.       — Давайте напишем статью в память о Джинни, — предложила миссис Смит часом позднее, когда все слегка успокоились, — Вы хотели сделать фотографии нашей семьи? Пусть они будут в этой статье, как живой пример действия этих объятий, хорошо?       Саманта усердно работала, делая снимки семьи Смит. Сначала фотографировала лишь пару вымученных родителей, которые с трудом натягивали на свои лица улыбки, но потом, когда они привели девушку в комнату сына и отец взял его на руки, Грейс и Джонатан стали чуточку счастливее.       Мейсон тяжело болен и по словам его матери, через несколько недель им предстоит пережить перелёт в Соединённые Штаты Америки, чтобы мальчику сделали операцию.       На всех фотографиях, шестилетний мальчишка светился искренним детским счастьем, несмотря на свою болезнь, глаза Мейсона все ещё горели ярким огнём и он смотрел на всех, как на своих самых лучших друзей.       Увлёкшись созерцанием Мейсона и его родителей через объектив, Сэм подзабыла о девочке, которая все это время стояла за кадром и молча плакала, улыбаясь самой широкой улыбкой.       — Иди к ним, — обратилась Саманта, когда Мейсон и родители отвлеклись, меняясь местами, — И мишку своего не забудь, ладно?       Девочка неуверенно кивнула, но всё же поторопилась к своей семье.       — Грейс и Джонатан, обнимите сына со спины, — Джинни как раз умостилась рядышком с братом. Он сидел на краю кровати, а девочка присела на пол, положив мишку себе в ноги и руками облокотившись на Мейсона, — Отлично! Раз, два, три, имбирные объятия!       29 октября 2018 год       На следующий день, Саманта распечатала все фотографии и набросала что-то вроде небольшого рассказа от лица маленькой девочки, которая придумала новый способ спасения пропащей человеческой души.       Сэм вышла из своего дома, удивляясь насколько сильно переменились погода. Было так солнечно, что пришлось надеть тёмные очки.       На улице её ждали Джинни с мишкой и Дэйн с мягкой улыбкой. Она проигнорировала второго человека, но подошла к первому и присела на корточки, протягивая девочке семейный снимок.       Джинджер смотрела на него в течении десяти минут, затем прижала к своему сердцу, с нежностью поцеловала и отдала обратно Саманте. Девушка вопросительно взглянула на рыжеволосую красавицу:       — Почему ты отдаёшь это мне?       Джинни улыбнулась. В такую погоду девочка выглядела как самое настоящее солнышко.       — Я увидела свою семью счастливой, была рядом с ними в этот момент, а большего, мне и не нужно, — ответила Джинни и отдав в руки Дэйну плюшевую игрушку, заключила Саманту в объятия.       До этого момента, ни один из призраков не касался Сэм. Она даже и не знала, что при этом должна чувствовать люди. Да и вообще, должны ли что-то чувствовать?       Девочка обняла её так крепко, насколько позволяли детские силы. Маленькие ладошки сомкнулись на пояснице Саманты, а веснушчатое лицо зарылось в пиджаке. Сэм пронзилось током до кончиков пальцев, это было непередаваемое ощущение, будто бы миллионы иголочек вонзаются в кожу и тут же растекаются в каком-то приятном тепле. Саманта посмотрела на свои руки, а вдруг, она тоже может коснуться призрака?       Роджерс решила проверить свои догадки и обняла девочку в ответ. Её руки действительно чувствовали детское тело, но это было не так, как с живым человеком.       — Теперь вы оба будете счастливы! — хихикая, сказала Джинни, отходя от Сэм, — Спасибо за то, что помогли мне, я этого никогда не забуду! А и ещё, если вам удасться встретить моих родителей вновь, то проследите за тем, чтобы они улыбались как можно чаще, хорошо?       Дэйн приблизился к Саманте и убрал руки в карманы джинсов. Маленькая девочка, прижав к себе мишку, улыбаясь уходила в яркий свет, который через несколько секунд полностью поглотил крошку Джинджер Смит.       — Я скоро сойду с ума, честное слово! Уже обнимаюсь с призраками, — вскрикнула Саманта, по дороге в местную редакцию, которая занималась детскими журналами.       — Саманта, — остановил её Дэйн.       — Что? Тоже хочешь меня обнять? — истерично смеясь, спросила девушка.       — Так... Что насчёт меня? Ты поможешь мне?       Девушка мгновенно успокоилась и её лицо стало серьёзным. Она, признаться честно, целый день взвешивала все за и против, и в итоге, всё же...       — Мне не помешает небольшой и творческий отпуск. Поэтому и только поэтому, я помогу тебе Дэйн. Примечание *Имбирные объятия (англ. Ginger hugs) – игра слов. Ginger переводится как имбирь и как женское имя Джинджер. Обозначает самые искренние объятия, в который нуждается каждый время от времени.