Однажды, когда все кончится

Аня уехала, но Серега даже не успел как следует промокнуть и осмотреться, а возле него уже остановился старенький тарахтящий седан непонятного цвета. Мотор так и не стих, из-за руля вышел человек. Серега смог кое-как рассмотреть его в желто-белом свете фар. Немолодой, на голову ниже Сереги, худой, с кучерявой сединой. — Елки-палки, — пробормотал Смагин, приблизившись, и цепким взглядом темных глаз рассмотрел его с головы до ног. — Хотя, — он задумчиво, будто что-то вспоминая, почесал затылок, — бывало и хуже. — Со мной? — выпалил Серега. — Ну не со мной же. Через минуту Серега сидел в машине и быстро, дрожащими руками, натягивал майку, свитер, сухие штаны, ботинки. Смагин вырулил на дорогу и пробубнил себе что-то под нос. Серега не обратил внимание, у него так стучали зубы, что он все равно бы ничего не понял. Он лишь косо поглядывал на Марги и бережно держал в руках конверт от Ани. — Что д-дальше? — спросил Серега чуть погодя. — Выспишься для начала. А дальше домой. — Но как? — Два варианта, выбирай, какой нравится. Могу лично сопроводить, о документах не волнуйся, нарисуем лучше настоящих, но это как бы не очень законно, зато быстро. — А второй вариант? — Сереге все не давала покоя фраза Макса о тюрьме и не хотелось снова вляпаться в историю. — Могу передать тебя твоей структуре, и уже у них будет голова болеть, как зашвырнуть тебя в Россию. Способ долгий и геморройный. Серега выслушал, икнул и окончательно запутался. Твоей структуре? Что это значило? Аня говорила, что он разведчик, что сама она из ГРУ и Макс тоже. Если Смагин — его бывший командир, то значит, есть еще кто-то и те двое… — Ты поменьше думай пока, Сережа, — посоветовал Марги. — Позже будешь мучиться. Серега внял совету. Он кое-что вспомнил о Смагине, пусть и не очень радужное, но почему-то этот человек внушал доверие, как и Аня. Марги привез его в деревянный, не слишком ухоженный дом и кивнул сначала на диван в большой комнате, а потом на дальнюю дверь: — Спишь здесь. Умыться можешь там. — А ты, то есть вы? — растерянно спросил Серега. — Я позже приду. Дела. Дотошно интересоваться, куда именно Смагин намылился, у него не осталось сил, да и незнакомый доселе голосок в голове твердил, что это просто невежливо. Поэтому, когда Марги ушел, Серега наскоро сполоснул лицо и руки — и завалился спать, диван показался ему невероятно удобным и мягким. Если в палате, на койке, его в последние недели донимала бессонница, то на этот раз он спал как убитый и видел сны. Они были странные и беспорядочные, как калейдоскоп. К Сереге разом заявились все, кого он худо-бедно вспомнил, видел, о ком узнал от Ани. Были во сне и Феликс с Ронни. У первого с шеи струилась кровь, а второй выглядел напуганным и смертельно бледным. Еще ему снилась та девушка с ориентировки, Аня буквально на днях сказала, что зовут ее Женя. Серега сидел с ней в какой-то комнате на диване — оба были в военной форме, но непонятно, каких войск. Они улыбались, вели себя, как друзья, и о чем-то разговаривали, но Серега не разобрал ни слова. Потом пришел Вася — парень с ориентировки, вклинился между ними и замахал руками. Снился и Макс, сначала в белом халате возле Феликса, потом тоже в смутно знакомой комнате, лежа на диване, с книгой в руке. Он будто бы спал, но иногда шевелил губами — точно рассказывал о чем-то еле-еле, сквозь дрему. Серега в той комнате тоже был, но вел себя безучастно. Потом его вообще забросило то ли в лес, то ли в поле. Он был ранен, беспомощно лежал и прижимал руку к ране. Над ним возвышался человек, мужской силуэт, лицо оставалось в тени. Мужчина постоял немного и ушел, а Серега долго смотрел ему вслед. Едва он закрыл глаза и открыл — картинка снова сменилась. Теперь Серега стоял в просторном кабинете и сверху-вниз с необъяснимым уважением смотрел на генерала средних лет — невысокого, с умными глазами и серьезным, сосредоточенным лицом. Под конец, когда сон стал чутким и поверхностным, когда Сереге стало казаться, что он вот-вот проснется, к нему пришел Смагин и долго глазел на него с виноватым видом. Затем круто развернулся и ушел, а Серега несколько раз крикнул ему в спину: «Егорыч! Егорыч!». После чего не удержался и побежал, но на полпути сверху на него обрушилось ведро ледяной воды — и Серега проснулся. Волосы у него прилипли к мокрому лбу, сердце колотилось, но в голове удивительным образом не было неразберихи. Наоборот, все эти люди, за исключением Ронни и Феликса, разумеется, будто стали ему роднее, будто он наконец стал их быстро вспоминать. Чтобы убедиться в своих подозрениях, Серега вскочил с дивана и быстро пошел на запах свежей еды на кухне в поисках Смагина. — Егорыч? — нерешительно спросил он. — Вспомнил? — криво улыбнулся тот, сидя за столом и глядя на включенный ноутбук. — Это хорошо, а то я уж думал напоить тебя, рабочий способ, мне однажды помог. — Нет, я как-нибудь сам, — покачал головой Серега. Он еще долго отмокал в душе и рассматривал в зеркале незаживающие увечья. Потом попытался более-менее пригладить растрепанные волосы, но быстро понял, что это бесполезно, проще состричь все к черту. Но позже. — Так как, со мной полетишь или?.. — спросил Марги, когда Серега вернулся на кухню и сел за стол. — С тобой, — уверенно заявил он.

***

«Четверг. Пулково. 18:30» — когда Мура прочитала это короткое сообщение за два дня до назначенной даты, она едва успела прикрыть рот, чтобы не раскричаться от радости. Рука дернулась к клавиатуре, ей очень захотелось хоть разочек написать ответ. Любую глупость, но все же дать понять человеку или людям по ту сторону, что все это время они писали не в пустоту. Но Мура одернула себя и мысленно велела успокоиться. У нее, у них с Котом — единственных, кто знал об этих письмах, было всего два дня и столько дел. Надо предупредить Пригова? А Багиру, Бизона, Батю? Или все же сначала убедиться окончательно и бесповоротно, что все это не шутка? То есть сперва увидеть Серегу там, в аэропорту, в четверг в полседьмого вечера? Обнять, расспросить? В животе у Муры болезненно сжался комок. Она вздрогнула, выдохнула и осторожно, чтобы среди бела дня не размазать макияж, провела ладонью по раскрасневшемуся горячему лицу. — Спокойно. Сначала — Кот, — сказала она себе и потянулась за телефоном. — Увидимся в Питере, — радостным, но каким-то не своим, глубоко пришибленным голосом отозвался Вася.

***

У Сереги дрожали руки и колени. И вообще было ощущение, что даже сердце не на месте и вот-вот выпрыгнет из груди, пробив дыру. Когда самолет взмыл в небо, он забыл как дышать, и только оторопело таращился в иллюминатор. За те несколько дней, что рядом был Смагин, он многое вспомнил и узнал. Вспомнил, что когда-то действительно служил в ГРУ, а потом случилось кое-что и Серега ушел туда, где ему и его навыкам были рады больше. Но и там было не все гладко. Когда Серега спросил, о какой тюрьме ляпнул Макс, Марги неопределенно отмахнулся: — Да просто некрасивая история. В любой структуре такие не исключены. Еще Серега вспомнил о том, как очутился в Испании. Вспомнил подробно и ярко. Рассказал Смагину о сути, о друзьях, Муре и Коте, о генерале Пригове, который наверняка был в бешенстве, ведь выходило, что задание-то провалено. Марги историю оценил и сдержанно рассмеялся: — Бывает. Но ты ж выкрутился. И пусть только попробует твой генерал Пригов не обрадоваться твоему возвращению. В свою очередь Смагин постепенно, шаг за шагом, рассказал о том, что сам и Аня с Максом прибыли в Испанию по душу Феликса — чтобы помешать его мутным планам. Аня сложным и извилистым путем смогла стать одной из медсестер в его клинике-лаборатории и изнутри изучала ситуацию. Феликс велел ей ухаживать за подопытными, такими, как Серега, и не дать им сдохнуть раньше времени. А Макс в определенный момент должен был выступить покупателем одного такого подопытного, который с руки Феликса со временем превратился бы в суперсолдата. Именно поэтому он однажды засветился в обществе Феликса — так сказать, рассматривал возможную будущую «игрушку», то есть Серегу. — Забавно получилось, — цинично отозвался он. — То есть если бы не случай, то я бы там так бы и сгинул. — Скорее всего. Хотя потом, когда я прознал о тебе, стал искать и выяснил, что твои тебя тоже не бросили, искали. Да что там, ищут до сих пор… — Смагин сделал паузу. — Я решил им помочь. Связался с этой твоей Мурой, мол, так и так, нашелся, жив, скоро вернется. — А она? — впервые услышав об этом, не своим, осипшим голосом спросил Серега. — Смышленая девочка. Не запаниковала. Вопросов не задавала. Встретит тебя с самолета. Во время полета Серега был сам не свой. И он понимал, почему. О возвращении он переживал не сильно и даже возможные вопли Пригова его мало заботили — переживет как-нибудь. А вот из-за Муры, которая наверняка придет с Котом, а тот в свою очередь, наверно, убедил ее до последнего никого не предупреждать, его колбасило по полной программе — как в первые месяцы в ожидании пыток. Они не виделись около года. Серега их вспомнил. Они не забывали, должно быть. Но, черт, почему же ему так страшно? Почему во рту сухо, почему живот крутило? Серега энергично потер лицо ладонью и пробормотал под нос: — Спокойно, — от чего сидящий рядом Смагин добродушно хмыкнул. — Нормально все будет, не психуй, — сказал он, как приказал. — Жив-здоров, побрит, пострижен и даже все вспомнил — красота же! Серега вяло улыбнулся и решил, что, наверно, бывший командир прав. — Я тебя провожать не буду, — предупредил Марги. — Дела, пересадка, да и мало ли, как друзья твои отреагируют. Не люблю, когда женщины меня по щам бьют. Так что просто передашь привет. — Хорошо, — кивнул Серега и подумал, что оно и к лучшему — будет меньше смущаться. До посадки оставались считанные минуты. А у него было еще куча вопросов. Главный — об Ане. Ему очень хотелось снова ее увидеть, но он знал о ней чертовски мало, потому что на службе они не пересекались, а Марги не очень-то трепался, мол, занята она. Сереге никак не удавалось побороть сковывающую его неловкость и спросить прямо: фамилию, телефон, адрес, год рождения — да что угодно, кроме распространенного имени! Но он так и промолчал. На прощание Смагин пожал ему руку — Серегу словно током прошибло — и сказал: — Ты представить себе не можешь, как не хочется отдавать тебя твоему КТЦ. Забрал бы себе, да ты ж не пойдешь. Вместо никому ненужных слов Серега лишь неопределенно пожал плечами, а когда развернулся, услышал в спину: — Ее позывной — Черная. — Почему? — Серега замер на полушаге. — Чернышова она. Ищи, Сережа, и найдешь, раз так понравилась. — Спасибо. — Увидимся.

***

— Серега! — Мура очень внезапно выскочила из толпы и бросилась ему на шею. — Живой! Не обманули! Серега неловко обнял ее и похлопал по спине, как давнюю боевую подругу. Она продолжала восклицать, а у него стремительно всплывали воспоминания. Кот с неописуемо ошалевшим видом топтался рядом и ждал своей очереди. Он, кажется, забыл, как моргать и не сводил с Сереги округлившихся глаз. Впрочем, сам Серега тоже таращился на него во все глаза. А пазлы у него в голове все складывались и складывались — десятками и даже сотнями. С Васей они обнялись молча и заторможенно — оба еще не до конца верили. Мура наблюдала за ними, шмыгая носом и размазывая тушь по щекам. Потом она более-менее успокоилась и осмотрелась: — Ты один? — Да. Тебе, кстати, просили передать привет, — кивнул Серега. — Кто это хоть был? Мужчина? Женщина? Один человек или несколько? — забросала она вопросами. — Ну, это с какой стороны посмотреть, — немного растерялся Серега. К выходу они шли молча. Кот и Мура крепко и даже немного больно схватились за него с двух сторон, словно боялись, что он сбежит, потеряется, испарится, свалится. Серега кривился, когда они давили на синяки, но терпел. В машине напряжение спало, и все трое разговорились. Точнее, говорили больше Вася с Женей, а Серега слушал, кивал, уточнял, требовал подробностей. Конечно, ему тоже было, о чем рассказать. Но он видел счастливые лица друзей и просто не мог себе позволить испортить им настроение жутью о пытках и о том, как его чуть не сделали живым оружием с функцией самоуничтожения. Мура рассказала, что служит в Москве, Кот добавил, что его, да и почти всю компашку, засандалили аж в Мурманск, а в Питере остался только Пригов. Собственно, к нему они и ехали. — Готов? Убежать, если что, сможешь? — пошутил Вася. — Я тобой прикроюсь, — парировал Серега, но у самого колени дрожали так, что он непременно грохнулся бы, если б стоял. Напрасно они посчитали Пригова чудовищем. Встреча прошла без рукоприкладства. Генерал вообще повел себя так, словно нажрался успокоительного. Не кричал, не топал ногами, не корчил страшные рожи, не сыпал проклятиями, не прожигал воссоединившуюся троицу и каждого по-отдельности гневным взглядом, не хватался за оружие. Только чуть не сел мимо кресла, увидев Серегу, затем долго хлопал глазами и хватал ртом воздух, как рыба на суше, потом осторожно, как в приведение, ткнул в него пальцем и наконец выдал коротко, но емко: — Охренеть. Волной негодования его накрыло чуть позже, когда сначала Мура с Котом рассказали о сообщениях, а потом и сам Серега упомянул о своей бывшей службе. Тут-то и пошатнулось самолюбие Пригова. Да что там, оно сделало мощный кульбит, рухнуло в пятки, подскочило к горлу и вернулось на место. Но он еще долго нелестно шипел в адрес ГРУ в целом и полковника Смагина в частности. — Вот же… Конкурирующая, мать его, фирма… Мог же, гад, предупредить сразу, так, мол, и так, нашелся, приезжайте, заберите, распишитесь и разгромите эту чертову лабораторию в пыль! — едва не охрипнув, поорал генерал и тихонько, себе под нос, добавил, что при встрече обязательно выскажет Марги все.

***

Несмотря на минусовую температуру за окном, в квартире у Сереги было жарко. Он только что пришел со службы, скинул куртку и расстегнул воротник формы. Ни в большой комнате, ни на кухне ничего не говорило о том, что на календаре было уже тридцать первое декабря. Мишура, дождик, игрушки, елка? Серега ничего не имел против новогодних традиций и праздника в целом, но настроения у него абсолютно не было. С возвращения в Россию прошло чуть больше двух месяцев. Но до службы Серегу допустили всего несколько дней назад. Сначала долго мурыжили с документами, потом — с медкомиссиями, затем муторно решали, оставить его в Питере, отправить в Москву, прикрепить к Мурманску или забросить еще куда-то? В конце концов, придержали в родном городе. Но не торопились доверять, как прежде, — пока грузили ерундовой аналитической работенкой в КТЦ. Сереге было скучно и обидно, но он терпел. И утешал себя тем, что так у него больше времени и возможностей поискать Аню. Но и тут радоваться было нечему. Он знал ее имя, фамилию, позывной, род войск, специфику работы, напарника, командира, но толку от этого было ноль. — Не расстраивайся, — попросила его Мура, когда они созванивались в последний раз. — Может, она еще просто не вернулась с задания. Знаешь же, что в нашей работе какие-то два месяца? Пшик — и только. — Да знаю-знаю, — согласился Серега. — Найдется. Она же обещала. Ну, а если не веришь, напишу Деду Морозу, — пошутила Мура. — Лучше уж сразу твоим, в ФСБ, — невесело улыбнулся Серега. — Точно. Так будет больше шансов. Это ж страшная сила. Они еще немного поговорили, а под конец голос Муры показался Сереге странным, не таким, как обычно, уж очень радостным и подозрительным. Но он отмахнулся. Мало ли, может, Кот в кои-то веки порадовал, на службе все здорово или она ему, Сереге, как раз в этот момент подарок упаковывала, вот и выдал голосок. В животе у Сереги требовательно заурчало — кажется, он не ел с полудня, а на часах было уже девять. Он медленно дошел до кухни, по пути раздумывая, может, правда, повесить куда-нибудь хоть пару ярких шариков? Холодильник не то чтобы пустовал, но новогодних блюд и просто чего-нибудь невероятно вкусного там не было. Серега вздохнул и взял с полки маленький, ярко-оранжевый и холодный мандарин. Внезапно в дверь позвонили. Он неожиданности — он точно никого не ждал — Серега едва не обронил мандарин. Замешкался и пошел обратно в прихожую. Включил свет, открыл дверь и замер. На пороге, припорошенная снегом, стояла она: медсестра, разведчица, друг, надежда и просто красивая женщина в одном флаконе. Его Аня. Серега не сразу опомнился, секунд десять стоял, хлопая ресницами, и наконец улыбнулся. — Ты нашлась, — он сгреб ее в охапку. — Я ж обещала. Да и, сам знаешь, ФСБ — страшная сила.