Всего лишь человек

Пустая равнина перед глазами раскрашена цветами из палитры поздней осени. Бурый, грязно-серый, песочный, ржавый с редкими вкраплениями болотно-зелёного навевают тоску, но Магнусу не до отвлечённых переживаний. Он переступает с ноги на ногу, потирает руки, словно пытаясь согреться, только холод сидит внутри, а не снаружи. — Мы можем отложить, — предлагает Алек, зная, какой ответ услышит. — Ну уж нет, раз мы здесь, давай доведём начатое дело до конца. Магнус решительно берёт фигурку из фанеры и устанавливает её в двадцати метрах от намеченной точки. — Иди ко мне, — просит Алек. — Зачем? — Поверь мне, так будет лучше. Сначала я должен опробовать. — С Камиллой ты не церемонился. — Она душила тебя. Мне было не до техники безопасности. Но сейчас мы оба тренируемся. Чем ты дальше, тем больше вероятность, что я задену тебя. — Ладно. Магнус встаёт сбоку и замирает в ожидании. Каре-зелёный цвет радужки за считанные секунды окрашивается в алый, и узконаправленные лучи прожигают в картонке два круглых отверстия. Алек моргает, разворачивается и крепко прижимает Магнуса к себе. Ладонь успокаивающе проходится по спине, сквозь плотную куртку различая неровные шрамы. — Ещё, — произносит Магнус и отходит в сторону. Алек кивает, и в этот раз поворачивает голову влево, отрезая кусок мишени. Магнус вскрикивает, и Алек возвращается к обыкновенному зрению, притягивает Магнуса к себе и ждёт, когда эмоции пойдут на убыль. — Такими темпами это станет тренировкой по объятиям, — бурчит Магнус, расслабляясь в кольце горячих рук, и Алек улыбается. — Я совсем не против. — Я хочу встать возле мишени, — тихо говорит Магнус и поднимает голову. — Минимум пять метров от неё. Во всяком случае пока. — Договорились. Алек опускает взгляд, концентрируется, вслушиваясь в прерывистое дыхание Магнуса, и одновременно с глухим ударом открывает глаза. Красные лучи взрывают землю, прочерчивая две ровные глубокие борозды. Магнус заворожённо смотрит, как смертельные линии подбираются всё ближе, как падает мишень, разрезанная на три части, как его рука тянется к изуродованной деревяшке. Горячий край обжигает ладонь, и где-то далеко кричит Алек. — Что ты творишь?! Алек встряхивает Магнуса за плечи, вглядывается в пустые глаза и дует на покрасневшую кожу, чтобы облегчить боль. А Магнус возвращается в прошлое, проваливается в воспоминания, как в трясину, и вчерашний вопрос звучит в голове. — Когда я очнулся, Джона сказал, чтобы я не смел умирать. Он сказал, что не позволит какому-то примитивному стать его первым убитым. Знаешь, что я сделал? Большая ладонь прижимается к прохладной щеке, и Магнус усмехается. — Я задержал дыхание. И тогда я впервые услышал, как он смеётся. Я не верю в любовь с первого взгляда, но в тот момент я захотел как можно чаще слышать его смех и как можно чаще смеяться вместе с ним. Джона — первый супергерой, которого я увидел по-настоящему, не в ореоле славы, не далёкой звездой, а таким же как я — молодым, безбашенным, совершающим глупости, расплачивающимся за них. Когда Мариза лежала у меня и пыталась справиться с тем, что на неё свалилось, она была супергероиней, попавшей в беду. Ни на секунду я не мог забыть, что она и я совсем разные. Джона был человеком с проблемами, Джона был мной. Я не могу от него отказаться, Александр, потому что тогда он не отказался от меня. И пока за всей этой показной мишурой из язвительности и презрения я вижу того Джонатана, я буду делать шаг к нему навстречу. И даже если я ошибаюсь, и того Джонатана больше нет, я не пожалею. Потому что никогда бы не простил себя за то, что отвернулся, когда был шанс протянуть ему руку. Вот, что я чувствую к Джонатану, вот почему мы с ним дружим. Или не дружим. Мы ещё не определились. — Такое сложно перебить. — Алек отступает на шаг и прикусывает щёку, чтобы не дать неосторожным словам сорваться с губ. — Ты не Джонатан, Александр. Никогда не сравнивай себя с ним. Ты совсем другой. Ты идеальный, недостижимый, такой, каким должен быть герой. Рыцарь без страха и упрёка, готовый защищать город до последнего вздоха. Ты пример для остальных. Я бы очень хотел, чтобы за этой лубочной картинкой была бездна, полная грехов. Но нет. За этим образом скрывается хороший человек, иногда немного наивный, иногда прозорливый и дальновидный, но всегда неизменно честный сам с собой. Ты защитник, Александр. Шэдоу Сити повезло, что у него есть ты. Твоей семье повезло с тобой. — Но не тебе, — тихо замечает Алек, и Магнус касается ладонью его груди. — Не мне, — повторяет он за Алеком. — Я ищу правду, следую за ней, разрушая судьбы и ломая жизни. Мы идём разными путями, герой. Но у меня не было ни единого шанса против тебя. Кто не хочет дотронуться до звезды? В тебя невозможно не влюбиться, особенно, когда узнаешь тебя поближе. — Да только ты из тех, кто может совершить невозможное, — улыбается Алек. — Боюсь, что нет. Но ты не услышишь от меня признания. Моя голова сильнее моего сердца. И сегодня не тот день, когда мне стоит идти на поводу у своих чувств. — Я понимаю. — Вряд ли. — Магнус присаживается на корточки и ведёт пальцами по ровному краю. — Попробуем четыре метра? — Стоит ли? — Стоит, Алек. Этот страх слишком давно отравлял мне жизнь. И с тобой мне гораздо легче, чем с Джонатаном. — Даже с учётом того, что я намного хуже владею лазерным зрением? — Ты не настолько плох. — Четыре с половиной метра, — подводит итог Алек, и Магнус хмыкает. Они заканчивают, когда Магнус стоит на расстоянии вытянутой руки от мишени, которая с треском валится на десяток таких же, и в тёмно-карих глазах вспыхивает опасный огонёк. Алек подлетает через несколько секунд, и Магнус отступает на шаг, чтобы полюбоваться результатами тренировки. Щёки Алека горят красным, грудная клетка ходит ходуном, а влажные пряди прилипли ко лбу. — Да, ты меня загонял, — подтверждает Алек, вытирая пот. — Давненько я так не работал. Ты в курсе, что ты отчаянный? — Кое-кто говорил мне об этом. И к этому человеку мы с тобой отправимся после душа и обеда. — Уверен, что Джонатан будет рад нас видеть. — Мы не к нему, мы к Валентину. Нужно кое-что прояснить. — Магнус замечает тяжёлый взгляд Алека и начинает тараторить: — Это не про работу, я помню, что ты говорил про врачей. Но мне правда кое-что нужно обсудить, впрочем, тебе это тоже будет интересно. Это связано с Саймоном. — С Саймоном? — Ну да, но давай не сейчас. Я всё расскажу у Вала, чтобы не повторяться. Полетели, мне ещё нужно предупредить его, он тоже на месте не сидит. И вот не уверен, что он будет рад нас видеть. Магнус оказывается правым. Алек готов поклясться, что любой лимон покажется чистым сахаром по сравнению с кислой физиономией Валентина. — Привет, — широко улыбается Алек, и в углу комнаты хихикает Джонатан. — А говорил, что его не будет, — в шутку бурчит Алек, и Магнус пожимает плечами. В кабинет заходит секретарша с подносом, и Алек хмурится, когда Магнус залпом опустошает стакан с янтарной жидкостью. Джонатан следует его примеру, и Валентин прищуривается. — Долгий же нам предстоит разговор. Повтори, — приказывает он секретарше и терпеливо дожидается, пока она нальёт Магнусу и Джонатану ещё виски. Алкоголь приятно туманит голову, и Магнус откидывает голову, чувствуя, как тепло расползается по телу, повышая температуру и ускоряя ход сердца. — Нам нужно найти Саймона. — А чего его искать? — ухмыляется Валентин. — Он в редакции постоянно околачивается, только глаза мозолит. — Очень смешно, Вал. Нам нужно найти настоящего Саймона. Есть у меня пара идей. Тогда, на вечеринке, я кое-что понял. Наш лже-Саймон — игрок. — Ха, — произносит Валентин с каменным лицом. — За Грегори такой же грешок водился. Стоит покопать в этом направлении. — Дай мне посмотреть его досье, — просит Магнус, прокручивая бокал между пальцев, а затем перекладывает его из правой руки в левую, и Валентин начинает щёлкать мышкой. — Да блядь, какой гений снова всё понапутал, — морщится Валентин и подзывает Магнуса к себе. — Садись. Джонатан встаёт с места и садится напротив Алека, закидывая ногу на ногу. — Как проходит служба? — будничным тоном интересуется он, пока пальцы Магнуса бегают по клавиатуре. — Отлично, — резко отвечает Алек. — Не устал? Поговаривают, что объект тебе попался не особенно сговорчивый. — Не заметил такого. — А чего же ты злой тогда? — Обстановка не располагает к доброте, да и не все в этой комнате вызывают у меня приятные чувства. — Я всегда знал, что Магнус раздражает тебя. — Монтеро, тебе чего от меня надо? — Чтобы ты обратил на меня своё драгоценное внимание и уделил мне время. Мне слишком скучно. В городе всё спокойно, а моя мятежная натура требует развлечений. — Твоя мятежная натура напрашивается на хорошую взбучку. Алек скашивает глаза и резко выдыхает, замечая, как Магнус опустошает третий бокал подряд. — Не будь ханжой, Найт. Я удивлён, что Бейн ещё не спился. — За собой следи, — бросает ему Магнус и снова начинает стучать по клавиатуре. — Лучше уж за вами, мистер Бейн. Вы весьма интересный персонаж. Хотя и не такой интересный, как ваш охранник. Итак, Найт. Не хочешь подняться со мной на крышу и кое-что обсудить? Уверяю тебя, что будет весело. — Нет. — Что ж, я сделал всё, что мог. Джонатан пожимает плечами, поднимается со стула и возвращается в тёмный угол. А Магнус слабо улыбается, прикладывает кончики пальцев к вискам, и мгновение растягивается. Валентин, стоящий у него за плечом, пугает. В его холодных глазах отражается блеск прозрачного стекла, а холёные пальцы, крутящие крупный перстень, выдают волнение и тревогу. Валентин поднимает голову, и Алек чувствует себя бабочкой, пришпиленной натуралистом к белой бумаге. Зато Магнус, основательно разогретый выпитым виски, заканчивает работу и с блаженством потягивается. — Пришли мне на почту всю информацию. Не хочу брать с собой. — Как скажешь, — произносит Валентин и похлопывает Магнуса по плечу. — Поднимай свой зад. Посидел немного, и хватит. — Да я пока не претендую, — бурчит Магнус и подмигивает Алеку. — Залетим ко мне? Я соберу вещи. — Без проблем, — отвечает Алек, берёт Магнуса за руку и выходит за дверь. Магнус машет Саймону, а Алек оглядывается. Валентин сидит в кресле, и на его губах играет хищная усмешка, от которой вокруг горла сжимаются невидимые пальцы. Он переводит взгляд на Алека, и губы приоткрываются, обнажая ровный ряд зубов. — Найт? Обеспокоенное лицо Магнуса рядом, его тёмные глаза ищут ответа, и Алек стряхивает оцепенение, скользит ладонью по спине и подталкивает его к выходу на лестницы. — Что случилось? — спрашивает Магнус, когда они оказываются на крыше, но Алек мотает головой, прикасается к ушам, давая понять, что не хочет быть услышанным развитым, сидящим несколькими этажами ниже. Взмыть в воздух — дело нескольких секунд, и только отлетев от здания Хантер Интертеймент на достаточное расстояние, Алек нарушает обет молчания. — Почему ты не напился перед нашим семейным ужином? — задаёт он вопрос, опускаясь на пустынную крышу заброшки, гнилым зубом торчащей на окраине города. — Ты действительно думаешь, что прийти пьяным к родителям своего парня — это отличная идея? — Как ты вообще можешь с ним работать? Я провёл с Моргенштерном всего полчаса в одной комнате, и у меня уже развилась паранойя. А ведь ты с ним уже столько лет вместе. Как ты справляешься? Ты постоянно сидишь на сиане, чтобы он ничего не понял? Или постоянно под градусом? Ведь он ни на секунду не переставал прослушивать нас. Боже, а как Джонатан с этим живёт? Теперь более или менее ясно, почему он такой. Алек нервно потирает руки, и Магнус присаживается на бетонный блок, из которого торчит проржавевшая арматура. Солнце скользит по тёмно-синим джинсам и отражается в носках начищенных туфель. — Успокойся, — произносит Магнус, задирая голову вверх и довольно жмурясь. Тёплые лучи дарят остатки тепла, и тело откликается на их нехитрые ласки — расслабляется, растекается по импровизированному серому трону и гудит от переполняющей его усталости. — Как ты можешь общаться со мной? Я ведь так же, как и Моргенштерн, считываю твои эмоции, даже если не специально, но всё равно. Это, наверное, сильно напрягает. Магнус медлит пару секунд, раздумывает над ответом, но все нужные слова остались у Валентина в кабинете. — Магнус? — С Валентином это игра. Этакое соревнование, кто кого обманет. Когда я только начинал, мне нравилось водить его за нос. Любая способность развитого — это вызов для меня. Потом это превращается в привычку. С тобой легче и сложнее. Ты не только слышишь, Алек, ты фиксируешь малейшие изменения. Обмануть тебя — задачка не из лёгких. — Тогда почему легче? — Потому что обычно мне не требуется тебя обманывать. Когда говоришь правду, уловки не нужны. Хотя немного обидно, что мы с тобой в неравных позициях. Вздумай ты солгать мне, я бы никогда не различил обман. Но я понимал это с самого начала. Помнишь, тогда, когда ты постучал в мою дверь, я сделал выбор. И теперь, сталкиваясь с его последствиями, я не собираюсь жаловаться. Это бесполезно. Это только моё решение, так что и отвечать за него только мне. Вот и всё. Что же касается Джонатана, то ты ошибаешься. Валентин любит его, — Магнус замолкает, второй раз запинаясь об эту фразу, проводит языком по кромке зубов, растворяя вкус слов, и продолжает мысль: — Ты сказал, что любишь меня, расскажи мне, насколько часто ты меня анализировал? — Специально — никогда. Я бы не посмел. Но это выходит само собой. Ты говоришь, объясняешь, а я ловлю отголоски твоих эмоций. Это последствия обучения. Нас тренировали, чтобы мы в пылу сражения не причинили боль. Люди очень хрупкие, им легко навредить, поэтому взаимодействие с ними — это всегда анализ их состояния. — Бедные супергерои, которых обделили острым слухом и зрением, — шутит Магнус, и Алек виновато улыбается. — Ну да, есть такое. Им очень сложно. Приходится постоянно контролировать силу. Когда мы с тобой познакомились, я просто следовал общим правилам, а потом это вылилось в такого рода постоянный мониторинг. — На свой день рождения жди от меня в подарок беруши. — Лучше Валентину их подари. — Уже. У него в коллекции от меня беруши, меховые наушники, кошачьи ушки, шапка с заячьими ушами, слуховой аппарат. — Ты любишь играть с огнём. Когда мы уходили, у него было лицо убийцы. Саймону не поздоровится. — Я так не думаю. Во всяком случае, Валентин, скорее всего, попробует использовать его. И говоря о нашем шпионе, как себя чувствует Изабель? — Плохо. Ей тяжело. Они переписываются, чтобы у него не возникло подозрений, но я вижу, как это общение давит на неё. — Предательство может разрушить даже самые сильные чувства, — философствует Магнус, и Алек обнимает себя за плечи. — Но, с другой стороны, а вдруг он действительно влюбился. Такое ведь тоже может быть. И если поговорить с ним откровенно, то у него окажется причина, по которой он так поступил. — Он человек Зеро, Магнус. — А Зеро — злодей. Да, как-то упустил я эту незначительную деталь. — Думаешь, у Зеро есть причина, которая его оправдывает? — Он убивал людей, Алек, мучил их, грабил, избивал. Не может быть причины, которая оправдает эти действия. Я верю, что человеческая жизнь — это высшая ценность. Ни у кого нет права её забрать, кем бы этот человек ни был. — Значит, ты никогда не станешь на сторону Зеро? — Неправильно. — А как же принципы? — Всегда можно объединиться с таким, как он, чтобы обезвредить кого-то пострашнее. — Вряд ли есть кто-то страшнее Зеро. Магнус вспоминает слова Зеро и хохочет, пугая Алека. — Прости, просто на нашей последней встрече Зеро сказал, что внутри меня живёт чудовище, которое только и ждёт, чтобы его выпустили. Так что это не мне надо объединяться с Зеро, а тебе. Магнус Ужасный ввергнет Шэдоу Сити в пучину хаоса и страданий, а Алек Храбрый и Зеро Серый спасут город. Хорошая легенда получилась бы. — Он дурак, если думает, что внутри тебя сидит монстр. — Монстр есть внутри каждого из нас. Весь фокус в том, чтобы найти способ его пробудить. — Я бы не стал заключать союз с Зеро. С твоим монстром я смогу справиться сам. — Как самонадеянно, Найт. Не боишься, что проиграешь? — Нет. Я не могу проиграть, ведь я знаю пару хороших кондитерских. — Хитрец. Но сейчас я больше всего хочу спать. — Это алкоголь. — Ну, иначе я бы не смог обмануть одного человека. — Странно, что Валентин даже не расстроился. Магнус фыркает, но ни слова не произносит в ответ. Человеку, которого он обманул, незачем знать о строках на экране монитора в кабинете главы Хантер Интертеймент. Они подвели черту, закрепили выбор, определили будущее и развели супергероя и человека по разные стороны. Магнус рассматривает небо, чистое, без единого облачка, глубокое и высокое, и смыкает веки. Сегодня он определился со стороной, сделал ставку и осталось только подождать. У Валентина в руках теперь достаточно нитей, чтобы сплести паутину. — Хорошая погода сегодня, последние ясные деньки. Скоро они закончатся. — Не любишь зиму? — Не люблю холод. Когда я был маленький, постоянно мёрз. Старый дом было трудно протопить: мы экономили. А сейчас в моей квартире тепло в любое время года, так что нелюбовь сошла на нет. Зима — это всего лишь время года. Ничем не лучше и ничем не хуже других. У каждого сезона свои плюсы и минусы, я привык извлекать выгоду из любого. — Всегда ударяешься в философию, когда напьёшься? — Ага, — подтверждает Магнус. — Поэтому и выбрал сиан перед ужином с твоими родителями. Иначе я бы испортил ужин. — Вряд ли кто-то мог бы испортить его больше, чем мой отец. — Ты так и не разговаривал с ним? — О чём? О том, что он изменил маме? О том, что наплевал на семью, о том, что он обманывал всех нас и строил из себя святошу? Не могу его видеть. — Твой отец знает об изнасиловании? Знает о ребёнке? О том, через что пришлось пройти твоей матери? Если нет, то в какой-то степени, его можно понять. Измена в ответ на измену. Алек теряется, и Магнус усмехается. Лицемерие — один из его любимых пороков. — Я как-то не думал об этом. — Что случилось с ребёнком, Алек? — Он умер при рождении. — Мне жаль. — Нехорошо так говорить, но, наверное, это к лучшему. Но ты прав насчёт отца. Если он ничего не знал, то для него брак закончился давным-давно. Я не спрашивал у мамы об отце. — Ты о многом её не спрашивал, Александр. — Продолжаешь считать, что у неё полно грязных секретов, хочешь их узнать и помочь Зеро? — Я не хочу помогать Зеро, Алек. Магнус поднимается с блока и потягивается. Он сказал правду, благоразумно опустив первую часть. Но Алек не задаст вопрос, потому что будет занят. Магнус умеет отвлекать. — Хэй. А здесь ты не боишься, что нас увидят? — Оглянись. Ты кого-нибудь видишь? Я — нет. И я не собираюсь заниматься с тобой сексом в грязи, среди железа и бетона. Это слишком экстремально. А я любитель комфорта. И кстати о нём. Нам всё ещё нужно залететь ко мне. — Тогда полетели? Магнус кивает и обвивает шею Алека руками, прижимаясь к нему всем телом. Последние дни запустили отсчёт, и осталось совсем немного. Только играть с каждой секундой всё сложнее. Магнус открывает глаза, делая страх своим союзником. Тошнота подкатывает к горлу, перебивая мерзкий вкус собственного предательства, и становится легче. Вечереет, в окнах загораются огни. Они сливаются в бесконечные светящиеся линии, которые ведут к дому правительства. Но Алек сворачивает, и света становится меньше, словно темнота крадёт его из окон, занимая не предназначенное ей место. В квартире Магнуса зияют такие же чёрные дыры, и пока Алек идёт к выключателю, Магнус стоит, окружённый призраками прошлых мечтаний и мглой сегодняшних мыслей. Люстра взрывается потоком фотонов, и многоэтажка в квартале для примитивных превращается в маяк. Магнус подходит к окну и делает глубокий вдох, впуская в лёгкие смог большого города. — Тебе помочь? — спрашивает Алек за спиной, и Магнус отвечает своему городу: — Я справлюсь.