Всего лишь человек

Чёрные с мягким фиолетовым отливом и ярко-алые, схожие с каплями крови. Лепестки причудливых орхидей напоминают плащи супергероев. Магнус проводит пальцами по гладкой блестящей поверхности и вынимает узкую карточку, пока сотрудники, не скрываясь, глазеют на представление. — Началось! — кричит кто-то. Магнус разворачивается, встречаясь взглядом с зелёно-карими глазами Алека. Он смотрит с огромного экрана, и от его фальшивой улыбки по спине пробегает дрожь. Прекрасно отрепетированное выступление перебирает секунды, а Магнус слушает, запоминает каждое слово, впечатывает в подкорку каждую фразу и делает пометки. «Я решил, что могу принести пользу этому городу». Как банально и избито. «Личные привязанности отходят на второй план». Ну надо же, как интересно. «Мне бы хотелось быть представителем не только людей с мультиспособностями и развитых, но и тех, кого мы зовём примитивными, и кого я отказываюсь так называть. Просто им повезло или нет — это уж каждый сам решает — родиться без способностей». Какие знакомые слова. Магнус смотрит на стол, на котором растёт гора бумажных клочков, и натужно улыбается. Выдержка, как всегда, на высшем уровне. Белые хлопья летят в мусорную корзину под гром аплодисментов подхалимов с экрана, и на него снова устремляются любопытные взгляды. — Как я посмотрю, личные привязанности на второй план не очень-то и отошли. Какой шикарный букет твой герой прислал. Целое состояние стоит. Магнус прикусывает язык, чтобы не дать сорваться очередной шутке, которая поставит его на один уровень с сотрудником, и усмехается. — Как интересно, Ричардс, оказывается, у тебя есть время смотреть чужие репортажи и даже шутить, а прислать мне статью к сроку — нет. В этом месяце премию не жди. Моррисон застывает у двери кабинета и подмигивает Валентину, вышедшему из лифта. — И то, что он сказал, касается всех. Отличный букет, Бейн. Ты обрастаешь полезными связями,— замечает Валентин и нарочито медленно идёт мимо побледневшего сотрудника, а Магнус издаёт короткий смешок и снова вчитывается в витиеватый почерк. «Лучшему журналисту, который умеет рассказывать истории, с пожеланиями удачи и успехов». — Отнеси в мой кабинет, — приказывает он секретарше Вала и уходит, не забывая хлопнуть Ричардса по плечу. — Я всё ещё жду статью, — роняет он перед тем, как скрыться в небольшой комнате, которую сам выбрал. — Ну и как тебе? — спрашивает Джонатан, и Магнус пожимает плечами. — Расскажу, когда Лоренцо придёт. Часа через три. А пока у нас есть время. — Для чего? — Что было в папке, которую ты нашёл при нападении на базу Академии? Алек рассказал, что ты буквально застыл на месте. Это значит, что-то важное. — А у Алека, я смотрю, совсем язык за зубами не держится. — Что там было? — повторяет Магнус. — Мама. Несколько фото их группы. Она же тоже была супергероиней, но влюбилась в отца и ушла. Она не очень любила годы в Академии и почти ничего не рассказывала о них. У нас дома нет ни одного фото того периода. Поэтому, наверное, я так отреагировал. — Но ты искал не их? — И да, и нет. Я искал её группу, список учащихся. — Зачем? — Мама пару раз обмолвилась, что у неё была подруга. А потом я однажды увидел её. Невысокая такая полная женщина с мягкими каштановыми волосами. Я подумал, что надо бы найти её. Быть может, она могла быть в курсе ситуации с Клэри или просто рассказать мне о ней то, что отец скрыл. Мне показалось, что они были близки. То, что я нашёл, — это фото учеников, преподавателей и пара общих. Скорее всего, это то, что не вошло в конечную редакцию выпускного альбома. — Выпускного альбома? — Ты учился в колледже, у вас такого не было? — Нет конечно. В колледжах такого не бывает, Джонатан, только если какие-нибудь братства и сестринства извращаются. Но это больше для богатых. — А в школе? Магнус издаёт тихий смешок, и Джонатан закатывает глаза. — Прости. Но я не в той школе учился. Нам не до альбомов было. Там до последних классов едва ли десятая часть всех учащихся доползла. — Аа. Ну вот, в Академии делают такой выпускной альбом перед практикой. Балов не устраивают, но каждому выпускнику вручают нехреновый фолиант с рожами любимых одногруппников. У меня тоже такой где-то пылится. А вот маминого нет. Как-то раз спросил у отца, но он сказал, что никогда его не видел. Я, конечно, не поверил. Когда вы с Алеком запланировали нападение на архив, я сразу уцепился за этот шанс. Понимаешь, все альбомы хранятся в главном зале, каждый может подойти и полистать, но я надеялся на копию в архиве или его короткую версию, хоть что-то. А нашёл только неудачные размазанные фото. — А ту подругу ты нашёл? — Нет. Я узнал всех людей с фото. Ни с кем из них мама не дружила. — Ясно. Магнус садится за стол и открывает ноутбук. — Магнус? — Ммм? — Я отдам тебе эту папку. Если хочешь, даже сегодня. Просто это личное. Было. Пока Алек тебе не растрепал. — Давай решим вечером. Погоди. А мы что, можем вернуться? — Да, сегодня мне устанавливают дверь. — Чёрт, но я не забрал вещи. — Оставь их у отца. Сегодня мне доставят все твои покупки. Магнус качает головой и поворачивается к Джонатану, устало выдыхая. — Ты вообще знаешь, что такое личное пространство? Сам переживаешь из-за папки, но при этом залезаешь ко мне в аккаунт и покупаешь то, что я сам в состоянии оплатить. Как ты вообще это провернул? — Сегодня утром, пока ты был в душе. Ты не вышел из аккаунта, я всё оплатил. Это компенсация, не злись. — Нет, я буду злиться. — Ну и отлично. Я видел, что ты выбрал новые стаканы. Можем позвонить им и попросить положить два набора вместо одного. Один сегодня снова разобьём. И твой бывший точно нам не помешает. — У тебя какая-то нездоровая фиксация на Алеке. — Ты когда-нибудь злился на человека, потому что он слишком понимающий? Было время, я завидовал ему, его семье, его умениям, а потом это прошло. Перерос. Но иногда мне так хочется, чтобы он завидовал мне, чтобы смотрел на меня и думал: я хочу так же, как он. Но он непрошибаемый. Мне кажется, если мы с тобой поженимся, то он заявится к нам на торжество с лицом мученика и будет поздравлять тебя. И вот ведь гад, будет делать это совершенно искренне. Неужели он тебя никогда не раздражал? — Нет, — усмехается Магнус. — Потому что он не такой. Совсем не такой. Он, конечно, не завистливое чудовище, но он тоже злится, теряет голову, переживает. Вы очень похожи, Джона. — И кто из нас лучше? Магнус закатывает глаза и качает головой, отворачивается и машет Джонатану рукой. — Всё, сеанс бесплатной психотерапии окончен, мне нужно работать. — Он или я? — продолжает наседать Джонатан. — Я работаю и не слышу тебя. — Лжец. Ты просто ссышь признаться самому себе. — Не слышу, — повторяет Магнус и ныряет в работу, игнорируя бурчание Джонатана прямо над ухом. Бурчание смолкает, сменяется блаженной тишиной, потом щелчком замка и приглушёнными голосами, проникающими сквозь узкую щель. Стук чашки о деревянную поверхность стола отвлекает лишь на секунду, а травянистый вкус напитка за пару минут возвращает мыслям ясность. Пальцы бегают по клавиатуре, останавливаются, переходят на тачпад, чтобы нарисовать на нём абстрактную картину, возвращаются к шороху клавиш, а иногда скользят по холодному металлу фирменной ручки и оставляют в небольшом блокноте забор из букв. По кругу. Магнус поднимает голову, только когда грохот вторгается в белый шум, и в комнату вплывает большой кожаный диван. За тёмно-коричневым скрипящим уродом обнаруживается Джонатан, и Магнус брезгливо осматривает новый предмет обстановки. — Только не говори, что спёр его из ближайшей порно-студии. — Мне нужно на чём-то лежать, пока ты избегаешь ответов на мои вопросы. — А почему он такой? — Магнус делает огромные глаза. — Такой странный? Подозрительный? В общем, ты понял. — Он такой, потому что жутко удобный. И кстати, там Лоренцо прибыл. Пошли. Магнус с сомнением смотрит на широкий диван, который занимает добрую треть его нового кабинета, и кидает Джонатану упаковку салфеток. — Сначала ты протрёшь его. Тщательно. — Да ладно тебе. Он почти новый. — Ключевое слово почти. Откуда ты его взял? — Тебе лучше не знать. — Джонатан возвращает пустую упаковку из-под салфеток и довольно улыбается, оглядывая результат своих усилий. — Отлично. Магнус качает головой, но молчит, пока они идут мимо сотрудников, молчит в лифте, а вот на верхнем этаже не выдерживает. — Два? У меня так много вопросов. — Продавец прилично скинул за пару. — А мне нравится, — улыбается Лоренцо, — он удобный. Не очень подходит для штаба, но кому какое дело. Меня вот какой вопрос интересует. Почему до сего момента верхний этаж пустовал? — Потому что идиоты супергерои три года назад разнесли мне его в клочья, — отвечает Валентин. — Сначала верхние этажи здания занимали студии и телеканал, а ниже была редакция. Но после «инцидента», как они его назвали, пришлось всё поменять. Пока шёл ремонт, редакция переехала на предпоследний этаж, а телеканал спустился на нижние. Повезло, что удалось выкупить ещё три этажа. А назад уже не стали возвращать. Я так и не придумал, что сюда поместить. Отдавать кому-то не хотелось. Ключи есть только у меня. Завтра будут у всех вас. Звукопоглощающие панели везде, можно разговаривать, не боясь, что подслушают. — Нам понадобятся рабочие места и много людей. Я тут кое-что набросал. Найт был в костюме супергероя, значит Джонатан должен быть одет в официальном стиле. Человек, который действительно готов стать политиком, а не хочет усидеть сразу на двух стульях. Мне понравилась речь, особенно про примитивных было хорошо сказано. — Магнус закусывает губу, и Лоренцо хмыкает. — Не говори, что ты его этому научил. — Не учил, просто мы много разговаривали. Но я хочу кое-что предложить вам. Нужно немного попридержать коней. Позволить репортёрам взять интервью у остальных супергероев, дать немного раскрутить Найта. — И упустить его ещё на старте? — недовольно спрашивает Валентин. — Погоди, Вал, — вмешивается Лоренцо. — А что дальше? — Кандидат Найт против кандидата Джонатана Моргенштерна. Его отец Валентин — владелец Хантер Интертеймент. Джонатан — единственный сын в семье, наследник медиакорпорации, а ещё он человек, который ничего не скрывает. Он хочет, чтобы знали, что стоит за словами, а самое главное, кто стоит за ними. Джонатан оглядывает трёх мужчин, и по его коже ползут мурашки. — Ты херов гений, Бейн. Ему придётся назвать своё имя. Лоренцо потирает руки, и Магнус добивает: — Не только своё, Рэй. — А ещё имя сестры, брата, матери, отца — всех. И даже если он этого не сделает, люди будут постоянно задаваться вопросом... — А кем этот супергерой ему приходится, — заканчивает Валентин. — Ну и плюсом, значки тоже придётся перезаказывать, — шутит Джонатан, и Магнус прыскает. — Зря ржёшь, — улыбается Лоренцо, — Джонатан прав. Они неплохую сумму угрохали на атрибутику. А тут один удар и сразу несколько целей. Этот пункт прояснили. Что у нас с программой? Её в любом случае нужно предоставить. У Найта там поработал спец. Если коротко пробежаться, то он планирует увеличить финансирование бедных кварталов, особый упор при этом хочет сделать на образование. — Лоренцо отвлекается и пристально смотрит на Магнуса. — Спец поработал. Ага, конечно. Сука, Бейн, что вы ещё с ним обсуждали? — Мы были вместе, Рэй, понятное дело мы общались, — огрызается Магнус. — А надо было трахаться и держать язык за зубами. Глядишь, сейчас Джонатану программу гораздо легче составлять было бы. — Ну прости, что не подумал обо всей этой ситуации заранее. Так получилось, что на курсы по предсказанию будущего у меня не хватило денег. — Ладно, я понял. Над программой нужно будет очень хорошо поработать. Если будут предложения, присылайте мне на почту. Но твой бывший — сукин сын. Взять и увести твои идеи. — Он не увёл их, Рэй. Он правда понимает их важность. В этом и есть основная проблема. Извини, мне нужно воздухом подышать. Вал, ты сказал, что тут есть выход на крышу. Не направишь? Валентин показывает, как пройти, и Магнус срывается с места, добегает до заветной двери и плотно её прикрывает, опускаясь на холодный пол. Серый бетон хранит осуждающее молчание, а поддерживающее его солнце прячется за тучами, сгущая вокруг Магнуса тени. И только ветер, покусывающий за щёки, играет за другую команду. Магнус поднимается и подходит к ограждению, опирается на парапет и смотрит вдаль, полной грудью вдыхая воздух, пропитанный запахом большого города. — Уже сдался? — раздаётся позади голос Лоренцо, становясь центральной осью для симфонии из гудков, криков и вибраций. — Ты делаешь мне больно, Рэй. Недели не прошло, как мы с Найтом расстались. Мне тяжело. — Не по адресу, Бейн. Я не из тех, кто будет тебя жалеть. Магнус разворачивается, и Лоренцо видит холодный взгляд и кривую улыбку. — Я не собирался просить тебя о жалости, но если ты хочешь выиграть, то тебе придётся сбавить темп. Дай мне время, не дави, так я буду гораздо эффективней работать. Отношения с Найтом — болезненная для меня тема. По крайней мере пока. Своими подколами ты делу не помогаешь. Поэтому сделай милость, завались. Как это нам говорили? Цепь сильна настолько, насколько сильно её самое слабое звено. Так вот я — то самое слабое звено. И я не становлюсь сильнее, когда ты раз за разом макаешь меня в мои ошибки. Поверь мне, я сожалею о них больше, чем кто-либо другой. Не добивай меня. — Я понял. Прости, я перегнул палку. — Без проблем. Возвращаемся? — Я возвращаюсь, а ты постой, проветрись. Я подумаю над программой, будут мысли, пиши. Джонатана и Вала я тоже уведу. Не простынь. Лоренцо уходит, а Магнус возвращается к созерцанию. Он стоит, ведя безмолвный диалог с городом, о котором знает так много, и мысли несдерживаемым потоком стекают вниз, разбиваясь о тёмный асфальт и головы прохожих. Солнце уступает, ненадолго выглядывая из-за косматой туши облака, и Магнус улыбается. Надо только подождать. Вдалеке в небо взмывают три силуэта, а по телу Магнуса прокатывается дрожь, когда он замечает красный плащ. Свинцовая раскалённая капля здравой мысли обжигает голову. Алек видит его. Не может не видеть. Магнус скребёт ногтями по бетону, раздумывая, что делать. Два других силуэта уже растворились в небе, и только Алек завис в воздухе. Горячая ладонь закрывает глаза, и знакомый голос спрашивает: — Угадай, кто? — Митхэд, — выдаёт Магнус, улыбаясь. — Почти угадал. Джонатан убирает руку, открывая картину, в которой нет ни кусочка раздражающего красного. Магнус выдыхает и с удовольствием смотрит, как Джонатан садится на широкий парапет. — Сам пришёл или Лоренцо прислал? — И то и то, — нехотя отвечает Джонатан. — Он попросил, чтобы я присматривал за тобой. А потом я заметил Блестяшку, Дурочку и Злодея. Поэтому между тем, чтобы дать тебе насладиться одиночеством, и тем, чтобы показать Злодею, что у тебя есть защитники, выбрал второе. Я снова вторгся в твоё личное пространство? — Да, но как же я тебе благодарен за это. — Всегда пожалуйста. Пошли, у тебя прорва работы, а у меня неотлёжанный зад. Магнус кивает и уходит, не замечая, как Джонатан показывает небу и невидимому для человеческого глаза супергерою средний палец. Точно такой же средний палец Джонатан рисует на чеке, который аккуратно заталкивает в белый конверт, пока Магнус с благоговением взирает на огромную сейфовую дверь. — Ты уверен, что она не пробьёт пол и не окажется у соседей? — спрашивает он, пытаясь пальцами измерить толщину металла. — Зато кое-кто больше не сможет её выбить. — Кое-кто может без особого труда пробить стены, и останется только этот монстр. Где ты вообще нашёл такую дверь? Там же, где и диваны? — Стены тоже не простые. Цены на квартиры здесь не просто так пробивают потолки, уверяю тебя. А дверь я хотел красивую, но эта мне нравится больше. Магнус осматривает сложный замок и хмыкает. — Хватит облизывать мою дверь, — командует Джонатан, — иди сюда и проверь. Здесь всё, что ты заказывал? — Понятия не имею, я ничего из этого не заказывал. Курьер хмурит брови, и Джонатан закатывает глаза. — Вы не дадите нам минутку, — просит он, вкладывая купюру в его руки. — Конечно, мистер. — Магнус, иди-ка сюда. Джонатан упирает руки в бока, и Магнус отступает на шаг, оказываясь в дверном проёме. — Только двинься, и я закрою дверь, и ты не сможешь проникнуть внутрь. Станешь бездомным. — Тю, ты сначала её закрой. Я даже фору тебе дам. Магнус тянет на себя массивную плиту, но она высокомерно не замечает его усилий. — Она что, тонну весит? — Нет, она просто на стопперах стоит, мистер, — поясняет курьер, скрывая улыбку. — Ну зачем же? Я бы ещё полюбовался, — усмехается Джонатан. — А теперь иди ко мне и подпиши все бумаги, будь хорошим мальчиком. Не заставляй людей ждать. Иначе будешь спать на диване. — Извините, — бурчит Магнус, подмахивая один бланк заказа за другим. — Да ладно вам, мистер. Вы оба такие милые, — подмигивает он ошарашенному Джонатану и исчезает, посмеиваясь в густые усы. — Скажи, что у тебя ментальные способности и это была слуховая галлюцинация. Почему милые, ну почему? Магнус пожимает плечами, забирает ноутбук, оставляя Джонатану остальное, и заходит в квартиру, останавливаясь в центре гостиной. — Да ёб вашу мать! — Джонатан корчит страшную рожу, и Даггер отлетает от окна. — Ну какого же хера? Ещё пара таких дней, и я перебью всех супергероев, одного за другим. Но при этом сделаю это мило. Не люблю разочаровывать избирателей. У Вэлишн с Мокси совсем мозгов не осталось. Я даже ещё не выдвигал кандидатуру. — А я бы полюбовался на рожи наших сталкеров после этой новости. Да я бы всё отдал, чтобы увидеть, как отреагирует Мокси и Вэлишн на твоё заявление. — Ха, Даггер думает, что ты ему улыбаешься. — Замечает Джонатан и машет Даггеру в окно. — Знал бы он о том, что ты сказал. Магнус задёргивает шторы и фыркает. — У меня нет сил готовить, — говорит он Джонатану. — Закажи что-нибудь, а я займусь ноутбуком. — Пицца устроит? — Пицца? Если честно не очень хочется. Я бы не отказался от хорошего куска мяса. — Без проблем. Магнус бережно вскрывает упаковку, отмечает мелкие детали, улыбается, когда видит в чёрном экране своё отражение, и нажимает кнопку старта. Ему нравится возиться с новой техникой, настраивать её под себя, видеть, как незнакомый предмет становится родным и привычным. Иконки программ появляются на рабочем столе, выстраиваясь в ровные ряды, пока Магнус продолжает забивать память нового помощника данными. — Доставка прибыла, — кричит Джонатан, подписывая очередной автограф. Магнус отвлекается от ноутбука и в узкой щели между портьер видит тихо подкравшуюся ночь. — Быстро время пробежало, — говорит он, потягиваясь. — Сейчас ещё быстрее побежит. Я не фанат доставки, так что полагался на удачу. — Брось, мы оба знаем, что ты везунчик. Но ему приходится отказаться от своих слов, когда непрожаренная отбивная летит в мусорное ведро, а желудок протестующе урчит. — Но рис-то они не испортили, — улыбается Джонатан и заглядывает в холодильник. — Напиши им гневный отзыв. — Милый гневный отзыв, начинающийся со слов «дорогие мои мудаки с руками из прекрасной жопы». Так, на замену могу предложить тебе... ничего. Прости, мой холодильник практически всегда пуст. — Погоди, ты не фанат доставки, в холодильнике шаром покати. Так чем же ты питаешься? — Ненавистью и злостью, и иногда, раза три в день, отличными комбо завтраками, обедами и ужинами в маленьком ресторанчике, в котором меня никто не достаёт. В башне супергероев тоже неплохо готовят. Магнус предпочитает никак не комментировать это заявление, указывает глазами на чайник и возвращается к ноутбуку, а спустя несколько минут к нему присоединяется Джонатан, который осторожно кладёт к нему на колени тонкую папку. — Тебе необязательно это делать. — Знаю. Я хочу. Магнус не торопится, его пальцы поглаживают старый выцветший картон, чувствуя каждую вмятину, каждую царапину. — Я не передумаю, не стоит переживать. Это просто фото. — Это фото твоей матери. — Ты не поверишь, они вполне приличные. — Прятаться за шутками тебе тоже не обязательно, Джона. — Я знаю, поэтому и принёс их тебе. Магнус открывает папку и глубоко вздыхает. Стандартные фото молодых героев, которые дурачатся и веселятся, а рядом с каждым человеком звучный псевдоним. — Вот она. Джонатан указывает на молодую девушку с открытой улыбкой, и Магнус холодеет, когда видит подпись. — Пон? — спрашивает он, не понимая. — Почему? — У мамы был своеобразный юмор. Когда она поступала в Академию, грезила о блестящей карьере, мечтала стать главой супергероев. Пон — глава супергероев, забавно звучит. — Звучит как отличная мотивация. И даже пешка может стать королевой, — тихо добавляет Магнус и берёт следующее фото. Их всего пять. Старые фотографии неизвестных ему людей. Магнус коротко выдыхает. Супергерои, которые не знают своего будущего, такие молодые и яркие, смелые и забавные. — Твоя мама училась с Чёрным Кроликом? Обалдеть. Я смотрю, в их группе было много шутников. — Ага. Помнишь его присказку? Следуйте за Чёрным Кроликом. Я был на его похоронах. Славный был дядька. — Я тоже его хорошо помню. Он поймал меня, когда я следил за одним интересным персонажем. — И что он тебе сказал? — Что я молодой безмозглый выпендрёжник, потому что только они идут в засаду в красивых ботиночках и тонкой куртке. Я ответил, что у меня после свидание. Он принёс мне кофе. А потом я выяснил, что моя девушка — шестёрка Зеро, и надолго выпал из жизни. Не помню его смерть. — Несчастный случай. Погиб как настоящий герой, спасая попавших в беду людей. Это были туристы в горах. Но вот последнюю группу вывести не успел. Засыпало вместе с ними. — Странно, что он не смог выбраться. — Супергерои не всесильны, Магнус. Мы тоже умираем, даже чаще, чем обыкновенные люди. Из моего выпуска двое уже мертвы. И хотя это произошло по их собственной глупости, но всё же. — Прости. — Всё в порядке. Те двое не очень-то мне нравились. — Джона, — с укором произносит Магнус, но Джонатан усмехается и забирает из рук Магнуса фото. — Я не буду притворяться. Эти люди мне при жизни не нравились, почему я должен сожалеть об их смерти, разыгрывать безутешного друга и рыдать возле гробов с их останками? Посмотри, никого из этих людей не было на похоронах мамы. Никого. А все они здесь усиленно делают вид, что души друг в друге не чают. Лучше уж никаких друзей, чем вот такие двуличные твари под боком. Тебе ли это не знать? — Ладно, ты прав. Но погоди, разве Чёрный Кролик не был жив? Почему он не пришёл? — Он в то время был на задании и единственный, кто прислал письмо с соболезнованиями, поэтому я пришёл к нему. Выплатил долги. Магнус упирает указательный палец в лоб Джонатану и долго смотрит в его глаза. — Забавно, что я тоже предпочитаю выплачивать долги, даже если не занимал. Нам нужно избавляться от этой привычки. Дурная она. А вот мама твоя красавица, смотри, какая грозная валькирия с этой лопатой! — Джонатан улыбается, а Магнус продолжает: — А я буду очень наглым, если попрошу у тебя твой альбом? — Очень. Никаких моих альбомов. — Ну Джонаааа. Я голодный, мне нужны положительные эмоции. Давай посидим вместе и позлорадствуем. — Ну вот как тебе отказать? Джонатан долго ищет, ворчит, но спустя минут десять вытаскивает на свет божий толстый фотоальбом, при виде которого у Магнуса загораются глаза. — Если ты кому-нибудь проговоришься, — предупреждает его Джонатан. — Я могила, — клянётся Магнус и морщит лоб. — А как же конфиденциальность? Разве вам разрешают хранить такие вещи дома? — Вот поэтому я тебя и предупредил, — продолжает усиленно намекать Джонатан, и до Магнуса медленно доходит. — О. Теперь понятно, почему в квартире Алека я такой не нашёл. — Ты обыскивал квартиру своего бывшего? О. — Мы тогда ещё не встречались, это не считается, — отмахивается Магнус. — И я бы не назвал это обыском. Скорее, я старался составить подробный план местности. Но мы отвлеклись. А где обычно хранятся подобного рода вещи? — В башне супергероев. Там есть большой подвал, где на каждого героя заведена ячейка. В них хранятся документы и личные вещи, — Джонатан запинается и смотрит на Магнуса. — Нет! — говорит он. — Даже я не настолько сумасшедший. Мы не будем грабить башню супергероев, забудь об этом прямо сейчас. Я серьёзно, Магнус. Если понадобится, я пойду прямиком к Алеку и скажу, что ты хочешь самоубиться самым дурацким способом из всех возможных. — Ты точно не пойдёшь к Алеку. — Хитро прищуривается Магнус. — Если ты не оставишь эту идею, то пойду, вот увидишь. — Ладно, забудем об этом на время. — Не на время, навсегда. Пообещай мне, что не полезешь туда. Магнус! — Нууу, — тянет Магнус, — я правда не могу дать тебе такого обещания. А вдруг что-то изменится, а у меня руки будут связаны. — Например, что? Мокси пригласит всех на экскурсию, а ты такой: «Нет, я не могу переступить порог этого хранилища, потому что дал обещание Монтеро». Не глупи. — И всё равно не дам. Но неужели там хранятся вещи ВСЕХ супергероев? Это ж какое огромное хранилище. — Вещи умерших перевозят на закрытое кладбище. Его мы тоже грабить не будем. — Когда ты стал таким скучным? — Я будущий кандидат. Только представь, что с нами сделает Лоренцо, если узнает. Расхитители гробниц. Так и вижу эти заголовки. — А если никто не узнает? — Ну да, конечно, твой бывший же идиот, он точно не сложит два и два. — Даже если сложит, ничего не скажет. — Ты думаешь, он настолько тебя любит, что не сдаст? — Мой бывший не идиот, он поймёт, что если сдаст нас, то мы сдадим его. Он тоже не чист на руку. А я, если постараюсь, точно найду доказательства нашего совместного нападения на базу. — Я передумал насчёт альбома. — Я не полезу в башню супергероев, предварительно не посоветовавшись с тобой. Обещаю. Тащи сюда свой зад и выпускной альбом. — Ну не знаю, поздно уже. Ты точно уснёшь, пока я тебе всё объясню. — Я свеж и бодр. — Ладно. Джонатан присаживается рядом, и Магнус открывает первую страницу. — Что это? — спрашивает он, и начинается поток долгих подробных объяснений, во время которых Магнус засыпает. — А надо было слушать дядю Джонатана, — ворчит Джонатан, оставляет Магнуса одного и даже не пытается забрать у него альбом, в которой тот намертво вцепился. Тихий стук раздаётся со стороны балкона, проходясь по нервам отбойным молотком. Джонатан подходит к стеклянной двери, одёргивает шторы и видит Алека. — Найт, — шипит он и выходит на балкон. — Есть хоть одна причина, по которой ты припёрся ко мне? — Тише, Даггер неподалёку. А причин у меня две. Вот тебе раз, вот тебе два. Ты когда в следующий раз факи на чеках рисовать будешь, про остальные документы не забывай. Мне нужна твоя подпись, что тебя устраивает твоя новая дверь, иначе я ничего оплатить не смогу. — А позвонить у тебя мозгов не хватило? — У меня-то хватило, только ты был недоступен. А Магнусу я звонить не стал. Джонатан лезет в карман и пару секунд пытается включить разряженный смартфон. — Дерьмо, — говорит он чуть громче обычного. — Блять, — вторит ему Алек, когда слышит, как учащается пульс Магнуса. Толстый альбом летит на пол, и Магнус вскрикивает, когда обитый металлом угол попадает ему по ногам. Он открывает глаза, переводит расфокусированный взгляд с Джонатана на Алека и часто моргает. Никто из них не произносит ни слова, затягивая неловкое молчание. — Да ладно вам, — вмешивается некстати подлетевший Даггер и хватает Джонатана за руку. — Полетели со мной, дадим нашим голубкам побыть наедине. — На хер иди, Даггер, — огрызается Джонатан. — Ничего ему сказать не хочешь, Найт? — Нет, Найт Даггеру ничего сказать не хочет, — отмирает Магнус, встаёт с дивана и выходит на балкон. — И ты тоже не хочешь. Полчаса. Найт, иди сюда. — Магнус! — Я сказал тебе, что ты ничего и никому говорить не будешь, и ты знаешь, почему, а ещё Даггер будет молчать, правда? — Конечно, без проблем. Да ладно, Монтеро, они столько не виделись. Тебе их не жалко? Я, конечно, понимаю, что ты суперответственный и не хочешь оставлять Магнуса, но Найт его защитит. Он его так защитит. Джонатана перекашивает, но Магнус подходит ближе и холодно приказывает: — Лети. Два силуэта исчезают в ночном небе, а Магнус не может сдвинуться с места, не может поднять голову и посмотреть на Алека, не может найти даже одного слова, чтобы начать разговор. — Прости, — слышит он от Алека и поджимает губы. — Я правда не хотел мозолить тебе глаза. Думал, что Джонатан подпишет бумаги и я улечу. — Сколько? — Что? — не понимает Алек. — Сколько стоила эта дверь? — спрашивает Магнус, и Алек не может сдержать улыбки. — Дорого. Уверен, что он нашёл самую дорогую. — Я бы сказал, что он нашёл самую тяжёлую. — Она супернадёжная. — Осталось забаррикадировать такими же окна, — замечает Магнус. — Такой уровень безопасности я точно не потяну. — А я думал, ты богатый. — Я ещё выплачиваю кредит за квартиру. — Тогда ты движешься в правильном направлении. У Члена Совета зарплата гораздо больше. Я смотрел сегодня твоё выступление. Впечатляет. Столько новых свежих идей. Ехидство пропитывает каждое слово Магнуса, а его острым сарказмом хочется вскрыть себе вены. Но Алек держится, отходит на шаг и прислоняется к косяку. — Я не буду оправдываться. Это твои мысли, но они мне нравятся. Если мне удастся победить, я действительно хочу помочь бедным. — Как жаль, что остальные мои мысли не произвели на тебя такого же впечатления, — отпускает ещё одну шпильку Магнус и прислоняется к противоположному косяку. — Почему ты прямо не заявил, что мы расстались? Зачем нужны эти игры? — Это не я, — быстро говорит Алек, и Магнус прищуривается. — Нет, это ты. И только что ты мне снова соврал. Я хочу знать, зачем тебе это нужно. — Магнус, это не политические игры, честно. — Ну, а дальше? Магнус, это не политические игры, это... — Это позволяет мне сохранить надежду, что мы ещё можем быть вместе, — выпаливает Алек и вытягивает руки вперёд, чтобы защититься от рассерженного Магнуса. — Не бей меня, ты поранишься. — Ты дубина, ты в курсе? Ты же понимаешь, что если я завтра выступлю с заявлением, то твоя кампания рассыпется. Никто не начинает свой путь в политику с откровенной лжи, которую легко раскрыть. Чем ты думал? Что ты сказал Маризе и Мокси? Как глава твоего штаба позволила тебе такое провернуть? — Ты за меня беспокоишься? Алек прикусывает губу, когда видит, что сумел ошеломить Магнуса и лишить его слов. — Ты точно дубина, Александр, — тихо говорит Магнус. — Два метра твёрдого непробиваемого дерева. Речь идёт о твоей карьере, а ты... — Значит, когда Джонатан будет выступать, ты расскажешь? — Нет, у меня и так достаточно средств, чтобы полностью тебя утопить. Приберегу этот козырь. А потом в самый ответственный момент выйду к людям и заявлю, что мы расстались, потому что ты мне изменил. — По-моему, тебе не очень-то поверят. Я ни на что намекаю, но из нас двоих именно твоя репутация меньше подходит для такого заявления. — Поверь мне, я сумею рассказать так, что ни у кого не останется сомнений. — А разве это не противоречит этике журналистов? — Я оформлю это как эссе, а в конце поставлю звёздочку и мелким текстом припишу, что всё вышеизложенные является частным мнением и не претендует на истину. И ты проигнорировал мои вопросы. Я тебе не милые девочки, которые покупаются на твои речи и улыбку. Что ты сказал Маризе и Мокси? — Для меня все эти девочки одинаковые и совсем не милые. — Магнус фыркает, и Алек пожимает плечами. — Я ничего им не сказал, просто поставил перед фактом, что наши отношения — это наши отношения, и я никому не позволю в них лезть. — А глава твоего штаба знает, что Джонатан будет твоим соперником? — Да. И ты меня допрашиваешь. — Естественно, я тебя допрашиваю. Не думаю, что Вэлишн или Мокси будут отвечать на мои вопросы. — Пользуешься моими чувствами к тебе? — Да, а ещё твоим чувством вины. Так что там с главой штаба? Я не припомню, чтобы она раньше принимала участие в крупных кампаниях. — Это какой-то новый уровень манипуляций, — замечает Алек, наклоняя голову вбок и любуясь Магнусом. — Ага, называется радикальная честность. Заодно, может, до тебя быстрее дойдёт, что наших отношений не существует. — Поэтому ты взял себе такой же ноутбук, как тот, что я тебе купил? Магнус коротко выдыхает и на мгновение опускает глаза. — Так получилось, — бурчит он, — я не хотел. С другой стороны, я всего лишь купил себе ноут, который мне нравится. Не отказываться же мне от вещи, только потому что тебе она тоже пришлась по вкусу. А вот, что мне не нравится, так это твой взгляд. Не смотри в гостиную. Я запрещаю тебе шпионить. — Воу. Запрещаешь? — Да, и мне всё ещё нужны ответы. — Магнус, я не настолько виноват. — Ты был возле моей спальни, когда я был в гостях у Валентина. — А у Джонатана, я смотрю, совсем язык за зубами не держится. Ладно, я виноват. Глава моего штаба не знает подробностей, но я объяснил ей, что мы немного повздорили, и сейчас ты, возможно, выступишь на стороне Джонатана. — А причину этого ты ей не пояснил? — Магнус. — Сегодня днём ты пялился на меня, пока я был на крыше. Ты виноват. — Ты тоже это делал. — Ты сейчас сравнил моё зрение и своё? Не отмазался. Так ты объяснил ей причину? — Нет. Но я сказал, что у нас есть разногласия. — Алек, ты провалишь эту кампанию. — Да понял я уже. Зато у меня значки красивые. — Нет. — Даже значки мне не оставишь? — Если ты не услышал, то я повторю. Я собираюсь уничтожить тебя. Ты не пройдёшь в Совет. Я разрушу твою карьеру. И только что ты помог мне с этим. Что ещё раз доказывает, что ты дубина. — А с чего ты взял, что я тебе не соврал? Ты больше не можешь давить на чувство вины, а значит ты не сможешь узнать, сказал я тебе правду или соврал. — Ты прилетел сегодня сюда, и что бы ты сейчас ни придумал, ты остался, чтобы увидеть меня. Ты виновен. А теперь отвечай, ты мне соврал? Хоть в одном ответе? — Нет, — шепчет Алек. — Я не хочу тебе врать. Не могу этого делать. Того урока было более чем достаточно. — И поэтому ты лжёшь людям вокруг. Видимо, урок всё-таки остался невыученным. — Они не ты, Магнус. — Если бы я записывал наш разговор, я бы получил отличный компромат. Больше никогда так не говори. Нужна тебе эта кампания или нет, видишь ты себя в Совете или супергероем, но сейчас эти люди — твои избиратели. Не забывай об этом, Александр. Ты должен уважать их, а уважение строится на честности. — Глава моего штаба с тобой не согласится. — Потому что глава твоего штаба не знает тебя так, как знаю я. Она видит кандидата Найта, и только. — Моя мать тоже принимает участие в кампании. — И она тоже тебя совсем не знает. То, что она может тебя убедить в чём-то, не значит, что она понимает, как ты думаешь. Твоя мать всё ещё видит в тебе сына. — А кого видишь ты? — Я вижу слабого соперника для Джонатана. А ещё я вижу человека, который запутался. И даже если бы мы были вместе, я бы расстался с тобой, чтобы ты мог как следует подумать. Вот и всё, что я увидел сегодня утром. Ты можешь стать отличным кандидатом, Алек. Дай себе шанс. — Почему ты мне помогаешь? — С чего ты взял, что я не соврал тебе, что это не очередная манипуляция, чтобы одурачить тебя? В отличие от тебя, меня чувство вины не тяготит. Правды ты не узнаешь. Магнус дёргается, когда Алек делает шаг к нему, но Алек слишком быстрый. — Ты соврал мне? — спрашивает Алек, склоняясь ниже. — В силу обстоятельств личного характера я предпочитаю оставить этот вопрос без ответа. В этих словах так много Магнуса, любящего пошутить и бросить вызов, что Алек, не выдерживая, шепчет: — Магнус. Я так... — Для меня ты тюремщик, Алек, — прерывает его Магнус, и Алек отшатывается от него. — То, что твои заключённые хорошо накормлены, не отменяет того факта, что они заключённые. Это моя опора. Это то, на чём я стою. Но другие люди придерживаются того же мнения, что и ты. И их очень много. Они сейчас рядом со мной, но никто не верит в то, во что верю я. Ты слабый кандидат, но за тобой стоят сильные доводы. — Тогда почему? — Ты не получишь ответа, Алек. Я слишком многим рискую. — Почему ты не презираешь меня? Почему не ненавидишь? — Потому что в отличие от тебя я усвоил урок. Ты всего лишь человек. Ты оставляешь шанс нашим отношениям, я оставляю шанс супергерою Найту, тому самому, который давал клятву защищать всех жителей города. Алек закрывает глаза и снова прислоняется к косяку, и теперь Магнус рассматривает осунувшееся лицо, заострившиеся скулы, дрожащие ресницы. Они разделяют молчание на двоих ровно до того момента, когда Даггер с весёлым уханьем приземляется на балкон. — А вы чего такие грустные, на вас обоих лица нет. Поссорились что ли? — Нет, — отвечает Магнус. — Мы не поссорились. Но Найту пора. А у меня завтра много работы. Спокойной ночи, Даггер. Спокойной ночи, Найт. Магнус разворачивается, но сзади раздаётся возмущённое: — А как же поцелуй на прощание? И ещё говоришь, что вы не поссорились! — Даггер, завязывай, — произносит Алек. — Пожалуйста. — Да нет, он прав. Магнус усмехается, проходит мимо сжавшегося Алека, цепляет Даггера за ворот костюма и громко чмокает его в щёку. — Спокойной ночи, Даггер. Выход прямо за тобой. Если хочешь поцелуй от Монтеро, то он тоже готов. — В двойном размере выдам, — подтверждает Джонатан. — А теперь убирайтесь. — Но... — Не лезь не в своё дело, иначе я Вортекс расскажу, что ты за её спиной шуры-муры с Монтеро крутишь, — грозит ему Алек, хватает за ворот и уносит за собой, приказывая себе не оглядываться на Магнуса. Но воля ломается через пару секунд, и Алек зависает в воздухе, пока Даггер продолжает брыкаться. Взгляд скользит к знакомому балкону, но натыкается на закрытую дверь и задёрнутые шторы.