Всего лишь человек

Джонатан с сомнением смотрит на то, как Магнус пытается выжать из старого ноутбука максимум и качает головой. — Может отдохнёшь? Ты целый день в редакции этим занимался, а теперь ещё и в машине продолжаешь. Слишком много работы, не находишь? А ведь нас ещё ждёт ужин с Лоренцо. — Я не занимался делом Клэри в редакции — Моррисон набросал задачек. Разве что в обеденный перерыв посидел, ну и в конце дня немного. — Ты не ответил на вопрос. Слишком много работы. — Иногда её бывало ещё больше. Алкоголя нет, да и вряд ли он поможет, остаются длинные колонки цифр. Отличное средство, рекомендую. — Чтобы пережить расставание? — спрашивает Джонатан и резко выкручивает руль влево, чтобы объехать небольшой фургон. — Как подсказывает мне опыт, здесь поможет только время. А почему мы говорим только о моих сердечных делах? Вортекс понравился букет? Она оценила? — Сказала мне, чтобы я больше никогда не смел присылать ей цветы. — И кто там был рядом с ней в тот момент? Даггер или Клаудбёрст? — Оба. — И что ты ответил? — Что не могу перестать, потому что у меня приличная скидка в магазине. — Это на неё подействовало? — Конечно, она же такая скупердяйка. — Уверен, что букет стоит у неё в комнате. — Ага, а карточку она держит возле сердца. Я неотразим, тебе пора с этим смириться. И возвращаясь к твоим сердечным делам. Вместо того чтобы проверять финансовые отчёты, найди себе новый ноутбук. Я оплачу. — Твой отец мне неплохо платит, не нужно. — Я просто предложил, потому что заодно с ноутбуком тебе придётся заказать и новую одежду, если, конечно, не хочешь вечно ходить в футболках от фанатов. — И почему мне придётся заказывать себе новую одежду? — Вчера вечером прилетал Алек, — тихо произносит Джонатан, и Магнус захлопывает крышку ноутбука. — Я же говорил тебе, что он сталкер. — Что произошло? — Я сказал ему, чтобы он оставил все твои вещи себе. — И почему ты решил это за меня? — Ну не знаю, может, потому что сначала ты лежишь в тёплой комнате и дрожишь от холода, а потом зовёшь своего бывшего. Магнус стонет и прячет лицо в ладонях, и Джонатан сбрасывает скорость, чтобы рассмотреть, кто следит за ними в этот раз. — Скажи мне, что он этого не слышал. — Конечно не слышал. Это же Найт. У него слух никудышный, да он в принципе глухой, и далеко было. Ты лежал в постели, он страдал за стеной. Точно не слышал. — Ну и отлично, я тебе верю. Буду считать, что он ничего не слышал. — То есть будешь вести себя так, как будто ничего не было. Отличная стратегия. — Джонатан снова смотрит в зеркало заднего вида. — Ха, Андерхилл походу уже вымотался. Ну ничего, жирок подрастрясёт. — Не хочешь пригласить его? — Почему бы и нет. Блестяшку мы подвезли, почему бы и Эндрю не подкинуть. Джонатан тормозит, позволяя Магнусу вылезти из машины и помахать Андерхиллу, чтобы тот спускался. — Привет, залезай на переднее. Мне всё равно нужно кое-что прикупить, а Монтеро скучно. Да и тебе не лететь за нами. — Ох, это вы вовремя. Спасибо. Монтеро, ты просто чудо. Голдмен вчера уже всем рассказал, что ты резко подобрел. Но оно и понятно, мы, супергерои, сейчас объединяемся. Джонатан закатывает глаза, и Магнус улыбается. — Добрый, чудесный Монтеро, — шепчет он, надевая наушники, запускает древний плейлист и с головой ныряет в шопинг. Но успевает выбрать только ноутбук, а потом долго сидит, уставившись в экран, пока в ушах надрываются мужские голоса, поющие об утрате. «Отличный выбор», — хвалит его электронный консультант, а Магнус видит перед собой подарок Алека, который Джонатан вернул день назад. Палец зависает над кнопкой, и Магнус закусывает губу. Оба решения одинаково привлекательны. Джонатан оглядывается, и Магнус замирает. — У тебя там всё хорошо? Нашёл то, что искал? — Да, — отвечает Магнус. — Думаю, что да. Но я оплачу позже. А дальше покупки сыпятся в корзину одна за другой, Магнус листает страницы и спотыкается снова только на наборе высоких стеклянных бокалов. Быстрый взгляд на Джонатана, который с преувеличенным вниманием слушает байки Андерхилла, и набор становится отличным завершающим аккордом. — А это кто? — спрашивает Лоренцо у Валентина, когда видит Андерхилла, выходящего из машины. — А сам как думаешь? Две старые ведьмы придумали предлог, чтобы следить за моим сыном. — И твой сын их подвозит? А они так просто садятся в машину к будущему противнику Найта? — Ну так они пока не знают, что он противник. — Сдаётся мне, что это будет самая запоминающаяся кампания в моей жизни. Мне бы и Бейна хватило, но наклёвывается что-то очень крупное. — Ты даже не представляешь, — отвечает Валентин и приветствует Джонатана и Магнуса. — Я так понимаю, сначала ужин, потом разговор. Но в этот раз только Лоренцо непрерывно нахваливает стряпню Риты, Джонатан и Валентин сдержанно отвечают на его вопросы, а Магнус периодически застывает с вилкой наперевес, погружаясь в воспоминания. Он не замечает, как блюда пустеют, как исчезает его тарелка и столовые приборы. Лоренцо покашливает, чтобы привлечь внимание, и мир обрушивается на Магнуса знакомой реальностью, в которой он идёт в комнату, опускается в кресло и видит напротив холодные глаза Валентина. — Сухой закон ввели? — спрашивает Лоренцо, чтобы разрядить обстановку. — Мы с Магнусом завязали. Решили вести здоровый образ жизни. Но тебе я налью. Что предпочитаешь? — Предпочитаю влиться в вашу дружную непьющую компанию с мрачными рожами. Трезвость значит трезвость. Итак, с чем мне придётся иметь дело? Почему вы все молчите? Не пугайте меня так. — Ты уже знаешь, что Найт будет выдвигаться. — Конечно я в курсе. Судя по всему, он сделает объявление в эту пятницу. Нам надо выступить раньше? Валентин вопросительно смотрит на Магнуса, и приходится возвращать себе самообладание и решительность. — Нет, я так не думаю. А, ладно. Я просто вывалю это тебе, а дальше подумаем. — А вот сейчас стало ещё страшнее. Но я готов. — Вряд ли, — усмехается Магнус, чувствуя, как оживает. — В общем, существуют люди, чьи способности связаны с психикой. Они способны управлять сознанием: причинять боль, как Зеро, вызывать злость, как Селена, это та, что поссорилась с Лоллипопом, Клэри, которая может насылать зрительные галлюцинации. — Клэри — это моя дочь, — поясняет Валентин, и Лоренцо откладывает блокнот. — А можно я сразу откажусь? — жалобно спрашивает он. — Люди с ментальными способностями. Это пахнет грандиозным скандалом и всеобщей истерией. И я так понимаю, что Зеро именно этого и добивается. Если, конечно, это всё правда. Но вы бы не стали со мной так шутить. Погодите-ка, Найт обладает ментальными способностями? Он подчинил тебя своей воле. Вот это компромат. Подумать только, самый честный супергерой изнасиловал тебя и заставил влюбиться. Охуенно. Я берусь. Мы его похороним. Магнус опускает голову и берёт паузу, чтобы собраться, а Лоренцо теряется: — Я думал, раз вы позвали меня для разговора, то все душевные терзания позади. Магнус выдыхает и загоняет все переживания в самую дальнюю нору в своём сердце. — Найт не обладает ментальными способностями. Он не заставлял в него влюбляться, и разошлись мы не поэтому. — Тогда в чём дело? — Дело в том, что его мать держит подобных людей в частной тюрьме. И Найт знает об этом. И я почти уверен, что об этом знает Мокси. Большой вопрос, знает ли об этом мэр. — Звучит как максимально херовая ситуация из возможных. — Ну как есть. Найт боится, что если люди узнают об этих новых способностях, то сорвутся с цепи, и город погрузится в хаос. — И с этим трудно спорить. Снова. Магнус готов расхохотаться в лицо старому знакомому. А потом, когда весь запас самоиронии закончится, трусливо уползти в тёмную пещеру, в которой больше никто не скажет ему, что Найт прав. Но смех уступает место холодному расчёту. Снова. — Но не тогда, когда всё станет известным. Тогда можно будет возложить всю вину на Вэлишн и него, а при удачном стечении обстоятельств прихватить мэра и Мокси. — Я правильно понимаю, что ты хочешь сместить весь Совет? Разговор сворачивает в привычное русло, и Магнус закидывает ногу на ногу и расслабляется. Он в своей стихии. — Правильно. Девять человек: мэр и восемь стариков. Давно пора проредить их ряды и заменить кем-то новым. Найт будет претендовать на одно из мест. Было бы гораздо легче, если бы они с Джонатаном заняли два места, но сейчас это невозможно. — Почему? — спрашивает Джонатан. — Я вот никак понять не могу, почему бы и мне, и ему не занять два места. Лоренцо качает головой, и Магнус разводит руки. — Я не успел ему объяснить, да и не думал, что он настолько недалёкий. — Ну ты-то ладно, а ты Вал? Какого хрена твой ребёнок задаёт такие глупые вопросы? — Потому что мой ребёнок — супергерой, и хоть я планировал его политическую карьеру, особо не заморачивался. — Эта кампания с каждой минутой всё сложнее и сложнее, — выдыхает Лоренцо и пересаживается к Джонатану. — Иди сюда, кандидат. Как выбирается Совет, знаешь? — Конечно. Мэр на общих выборах, которые ещё не скоро будут, если, как я понял, вы не сместите его. Пять членов Совета от каждого из районов города, двое от субурбий, и один добирается общим голосованием по списку. — Ну хоть чему-то ты его научил. — Всё ещё не понимаю, почему мы не можем пойти от разных районов? — Беру свои слова обратно. Какой из него кандидат, если он расовый состав не знает? — Погоди, Лоренцо, не дави на него, — встревает Магнус и подходит к Джонатану. — Смотри, — говорит он, присаживаясь на подлокотник его кресла. — Законопроект, позволяющий супергероям баллотироваться в Совет, суд не смог отклонить, поэтому принял и одобрил. Да и поддержали его многие. Но это совершенно не значит, что те люди, что поддержали его, буду голосовать за людей с мультиспособностями. В субурбиях вам с Найтом даже пытаться смысла нет. Что Ноа, что Адам давно там известны и пользуются безграничной поддержкой. — А ещё они тебе нравятся, — замечает Лоренцо, и Магнус согласно кивает. — Нравятся. Они центристы, многое делают для создания равных условий, хотя и количество примитивных там небольшое. Оба экономисты, понимают, что и как. К ним не придраться. Соваться сюда — политическое самоубийство. Здесь редки случаи нападения злодеев, поэтому для жителей супергерои — что-то вроде кинозвёзд. Красивые, интересные, но явно не для политики. Остались пять районов города. Тут сложнее. То, о чём говорил Лоренцо. Последние сведения дают сорок пять процентов развитых, тридцать людей с мультиспособностями и двадцать пять примитивных. Но они распределены неравномерно. Район Порта. Это район примитивных, развитых там немного. — Ты примитивный, почему я не могу пройти в этом районе? — Потому что оттуда в этот раз будет выдвигаться двое кандидатов: старый хрыч Шеппард и молодая Наоми. Там будет мясорубка. Наоми, хоть и развитая, но активно продвигает идеи равенства. Она родилась здесь, умеет летать, и только этим и отличается от примитивных. Она схлестнулась с Шеппардом на прошлых выборах, но тогда проиграла. — Хотя Бейн её активно поддерживал, — замечает Валентин. — Да, её программа была утопической, но я не мог сопротивляться её обаянию. Прошло шесть лет. Она повзрослела, набрала политический вес. Её знают, Джонатан, ей доверяют, она многое сделала, чтобы заслужить доверие примитивных. Сумела создать фонд помощи бездомным, не раз устраивала благотворительные акции. На ней клеймо социалистки, но люди её любят. С другой стороны, её молодость и резвость пугают. Люди боятся перемен, именно поэтому там будет борьба не на жизнь, а на смерть, включая самые грязные технологии. Твой отец разрешил мне писать статьи в её защиту, она выступит на канале. Наоми — та, на кого мы делаем ставку, но Шеппард опытный, обойти его трудно. — Понял. А что с остальными четырьмя районами? — В трёх районах развитые давят массой, они точно проголосуют за своих. Остаётся центральный. Здесь нет примитивных, но зато людей с мультиспособностями столько же, сколько и развитых, может, даже чуть больше. И все они богаты, Джонатан. А богатые, как и бедные, очень не любят перемены. А ещё в этом районе будет избираться Старквезер, а он ставленник мэра. Попробовать-то, конечно, всегда можно, но что-то подсказывает мне, что мэр ох как не обрадуется, когда в его районе появятся ряженые клоуны. Ни Вэлишн, ни Мокси точно туда не пойдут. Они получили закон, а жадность карается. Не на эти выборы. Остаётся список. И вот тут раздолье. Люди охотнее проголосуют за красивое личико и громкие подвиги, зная, что их интересы уже представляет свой человек. А ещё по спискам идёт старичок Берни. Из него уже песок сыпется, победить его будет легко, есть все шансы, особенно у молодого, красивого, амбициозного и серьёзного политика. — Тогда может мне вообще не пытаться, раз Найт такой красавчик? — бурчит Джонатан. — Это Магнус о тебе, Джонатан, не о Найте, — лениво роняет Лоренцо и потягивается. — В точку, — улыбается Магнус. — Но играть придётся от защиты. Я не знаю, как Вэлишн обставит наше расставание с Найтом, не знаю, как она поступит с деанонимизацией, не знаю, что пообещает примитивным и развитым. И уж точно не знаю, как она обрушится на тебя, потому что второй кандидат от супергероев расщепит голоса, и выиграть мы сможем, только если уничтожим их кандидата, а ещё по пути дискредитируем Берни. Но второе как раз не проблема. — Вал, я могу поговорить с Магнусом наедине? — внезапно прашивает Лоренцо, и Валентин указывает на дверь. — Нет, я хочу, чтобы вы вышли. Это не займёт много времени. — Будь как дома, — говорит Валентин, утягивает за собой Джонатана и плотно прикрывает дверь. — Чего ты хочешь, Бейн? — задаёт вопрос Лоренцо, и Магнус проводит кончиком языка по губам. — Валентин мне кое-что рассказал до вашего приезда, красивые слова. Бессмысленные слова. — Почему это? — Потому что я тебя знаю. Ты не остановишься, пока тебя не пристрелят или не свернут шею. А это значит, что ты не просто хочешь сместить Совет, твои планы простираются гораздо дальше, хотя Валентин уверен в обратном. И планы эти точно связаны с новыми людьми, у которых ментальные способности. Есть то, что я о них ещё не знаю? — Да, — отвечает Магнус, — их способности не действуют на примитивных. Лоренцо сжимает подлокотник кресла и стискивает зубы, а Магнус ждёт его решения. Маленькие кусочки большой картины ложатся на отведённое им место, и Лоренцо любуется творением мастера. — Скольких примитивных ты хочешь провести в Совет? — Как минимум двух, и это не считая мэра. — Мэр? Ты хочешь на его место? — Магнус позволяет себе короткую усмешку, и Лоренцо цокает. — Нет, конечно же нет. Ты не такой. Я не понимаю, Магнус, кого ты хочешь в кресло мэра? Явно не Джонатана, он даже в политику не хочет, это я сразу понял, точно не Вала. Кого ты там видишь? — Того, кого изберут люди, Рэй. Люди, которые будут знать правду. Если это будет Мокси, значит, это будет она. Найт? Я не против. Ты? Почему бы и нет. — Ты сошёл с ума! — Не кричи, у меня голова уже гудит. Что тебе не нравится, Рэй? — Всё. Мне всё не нравится. Кампания, которая обречена на провал, война против мэра и Совета, смена устоявшегося порядка. Для чего? — Чтобы ты мог ответить на вопрос, кто убил твоего отца. Магнус неподвижен, и даже когда рука Лоренцо удлиняется и, словно ядовитая змея, бросается на него, впиваясь длинными пальцами в горло, он продолжает спокойно смотреть в чёрные глаза. — Не смей вмешивать моего отца, ты понял? Рука Лоренцо приобретает нормальный вид, а Магнус сгибается пополам, чтобы откашляться, а затем продолжает, добивая противника: — Твой отец покончил жизнь самоубийством, Рэй. Ты пьяный рыдал у меня дома и верещал, что этого не могло произойти, что твой отец никогда бы так не поступил. Я тоже был пьян, но я помню это. — Магнус выпрямляется и хватает воздух открытым ртом. — И сегодня я говорю тебе, а что если ты был прав? Что если ему помогли, направили или вовсе подавили волю, обманули его с помощью галлюцинаций, внушили? — Я не смогу наказать преступника, Бейн. — Но сможешь простить себя, если это и вправду было преступление. — Как я узнаю правду? — Ты знаешь, кого надо искать, так легче. Лоренцо берёт минуту на раздумья, а Магнус дышит, наслаждаясь каждой секундой. Только он и кислород, заполняющий лёгкие и оставляющий в голове приятную лёгкость. — Остаётся открытым вопрос, что с такими людьми делать? Твой любовник прав. Они опасны, им нельзя просто так ходить по городу. Снова. Но Магнус даже бровью не ведёт. — А я считаю, что наоборот. Вот незадача. Что же нам делать? Ума не приложу, — издевается он, и Лоренцо усмехается. — Твоя вера в демократию восхищает. Твоя вера в этот город и его жителей тоже. — Люди имеют право на выбор. Но сначала они должны узнать, увидеть воочию, понять, кто эти незнакомцы, живущие с ними по соседству. — И пока они знакомятся и принимают решение, примитивные пройдут в Совет, потому что развитые и люди с мультиспособностями окажутся слишком ненадёжными вариантами. Ещё бы, кто захочет, чтобы решения о судьбе города принимали люди, которые подвержены ментальному воздействию? Ты херов сукин сын. — Есть такое, но я не монстр. Скажем так, я вижу возможность исправить положение примитивных, дать им права, которых они долгое время были лишены. Это раз. Я против того, чтобы людей, какими бы способностями они ни обладали, держали в тюрьме, и я всё для этого сделаю. Это два. В этой точке наши пути разойдутся, Рэй, но пока мы идём по одной дороге. Чтобы построить новый мир, старый нужно снести до основания. — Это звучит как то, куда мне точно надо ввязаться. У меня остался только один вопрос. То, что ты затеял, ты сумеешь не сорваться? — Алкоголь никогда не был для меня проблемой. — А кто говорит про выпивку? Я видел видео, Магнус, видел фото. Ты влюблён в своего супергероя. И даже если сейчас ты обижен, разочарован, кто мне даст гарантию, что ты не вернёшься к нему? — У меня есть шанс дать примитивным лучшую жизнь, а ты думаешь, что я прыгну к нему в постель, потому что соскучился? — Я думаю, что твой Найт не дурак и может сделать пару шагов тебе навстречу, и тогда мало что тебя удержит. — Отлично. В таком случае разрешаю тебе стать верёвкой и повесить меня на ближайшем суку. — Ладно, давай попробуем поверить тебе. Зови Валентина и Джонатана. Хотя нет, подожди. Что у тебя с Джонатаном? — Ну мы вроде как общаемся. Я бы сказал, что мы друзья, но он это отрицает. — Вокруг тебя слишком много супергероев. Сыграть на этом общении можно? Чтобы Найт ревновал. — Нет, Рэй, не надо. Лоренцо закусывает губу, осматривая Магнуса с головы до ног, и кивает. — Понял. Зови Вала. Магнус поднимается и открывает дверь, знаком приглашая Вала и Джонатана присоединиться. И если Валентин сразу заходит, то Джонатан останавливается, и его взгляд скользит по красным бороздам на шее. Магнус едва заметно качает головой, и Лоренцо хмыкает. — Не друзья, — задумчиво произносит он. — Не друзья, — улыбается Джонатан, — но если ты ещё раз захочешь поиграть с ним в удушение, то помни, что я тоже люблю развлечения. Ты политтехнолог, он журналист, можете побросаться словами. Сейчас он под моей защитой, не создавай мне проблем. Но даже когда Зеро поймают, рекомендую и в этом случае хорошенько подумать. — Я учту. Магнус надавил на больное, я сорвался. Неподобающее поведение, согласен. Но тебе тоже следует быть посдержанней. Не дело, если будущий кандидат будет разбрасываться угрозами направо и налево, потому что кто-то решил в очередной раз щёлкнуть по носу зарвавшегося журналиста. — Кандидат не будет разбрасываться угрозами, это я тебе обещаю. Кандидат будет защищать человека, которого ему доверили. И ты сам понимаешь, что он поступил бы так, будь на месте Бейна кто угодно. Долг супергероя, сам понимаешь. — Он действительно твой сын, Вал. Прости, что тронул Бейна, Джонатан, больше не буду. — Ты извиняешься перед ним, а не передо мной? — возмущается Магнус, и Лоренцо растягивает губы в широкой улыбке. — Из вас двоих именно он может легко сломать мне шею. Я всегда извиняюсь перед сильным противником. А теперь к делу. Ты работаешь на отца Джонатана, это проблема. Но что если ты начнёшь вести колонку с критикой всех кандидатов. Злой, кусачий Бейн. Гроза супергероев станет грозой кандидатов. А кто-то другой пусть ведёт колонку в защиту, покумекайте, как это можно обставить. Не мне вам объяснять, как топить людей. Теперь что касается вашего взаимодействия. Вам придётся появляться вместе, но никаких прикосновений, когда вы рядом, никаких обеспокоенных взглядов, не смейте смотреть друг на друга, улыбаться друг другу, иначе вся кампания погрязнет в выяснении, у кого длиннее, и почему Магнус предпочёл одного супергероя другому. А это совсем не то, что нам нужно. Один раз опустим планку — дальше вернуться будет очень сложно. Когда вам задают вопросы, просто отказывайтесь комментировать, а ещё лучше намёками посылайте к Найту, пусть выкручивается. То, что вы живёте вместе, это блять пока абсолютно нерешаемая ситуация. Вы хотя бы в разных комнатах спите? — У меня одна спальня, — ухмыляется Джонатан. — Отлично, заебись. Значит, будешь говорить, что спишь на диване, даже если по ночам вы лежите, прижавшись друг к другу. Вы не вместе. Отныне у тебя вообще нет друзей, Джонатан. Ты одиночка, тот, кто выступает в защиту города. Хмурый, мало улыбающийся, справедливый, но при этом добрый. Я подкорректирую образ, как только Найт выступит. Я всегда играю атакующим, но времена меняются. Будем отталкиваться от того, что нам предложит Мокси и команда. Я набросаю план, послушаю выступление Найта и приду к вам в пятницу. Мне тоже нужно кое-какие дела доделать, подвести, так сказать, итоги. И да, Магнус, я пока не думал, но мне, определённо нравится то, что ты предложил. — Я вызову тебе такси, — говорит Валентин и уводит Лоренцо за собой, а Магнус устало опускается в кресло и прикрывает глаза. Горячие пальцы касаются шеи, и Магнус вздрагивает, но позволяет Джонатану прочертить линию, вторую, третью. — Интересная у него способность, — произносит Джонатан, и Магнус открывает глаза. — Зачем ты на него кинулся? — Потому что ему не стоило высказывать мне, что я ребёнок, когда сам он не может держать себя в руках. Даже если в кресле напротив сидел ты. А ещё мне не нравятся отметины на тебе. Я знаю, что самые уродливые оставил я, но это ничего не меняет. — Ты уверен, что не будешь кидать на меня влюблённые взгляды во время кампании? — Не могу обещать. Злить Лоренцо слишком приятно, особенно когда знаешь, что он ничего не сможет тебе сделать. — Всё бы тебе кого-нибудь позлить. — А как ещё развлекаться? Ты получаешь удовольствие от политических игр, а мне это до пизды. — Это пока что. Поверь мне. Ты втянешься. — Если при этом я буду выглядеть как ты, то увольте. Продолжишь в том же духе, и не будет никаких вопросов, почему вы с Алеком расстались. Кто бы стал встречаться с таким полумёртвым уродом? Магнус хочет ответить, но слова вязнут в зубах, и он молча поднимается. — Да ладно, это шутка. — Я знаю, Джона. Не беспокойся и не переставай шутить. Я скажу Лоренцо, чтобы вписал твой мрачноватый юмор в образ. — Магнус! — Не переживай. Однажды я привыкну, но сегодня я хочу спать. Не приходи ко мне, даже если дом будет разваливаться. Я хочу побыть один. Мне это нужно. Дело не в тебе, дело во мне. Он уходит, поднимается наверх и после прохладного душа ныряет в постель, но сон не идёт. На потолке идеальная серость без единого изъяна — все несовершенства собрались внутри. Магнус отбрасывает одеяло, подходит к окну и охает. Мелкий снег, не зная устали, сыпется и сыпется, превращая чёрные асфальтовые дорожки в белое полотно. Готовая доска для размышлений, но в голове ничего не осталось. Шумный выдох, и на запотевшем стекле появляется витиеватая буква А, которая тут же исчезает, стоит ладони пройтись по стеклу. Магнус открывает окно и несколько минут стоит, любуясь пейзажем. Холодный ветер осторожно касается плеч, ласково проходится по волосам, и несколько снежинок, что он принёс с собой, тают на губах. Магнус улыбается, закрывает окно, возвращается в кровать и крепко засыпает.