Всего лишь человек

В темноте предметы становятся чудовищами, но Магнус не закрывает глаза. Он знает, что шестирукий демон в углу — это старое кресло, а клыкастый полубык-полудракон — письменный стол со сваленными на него в беспорядке бумагами. Горячие пальцы сжимают его ладонь, и Магнус заставляет себя расслабиться. — Я рядом, — шепчет он, и хватка Джонатана слабеет. Это вторая ночь, но Магнусу кажется, что он здесь давным-давно. Потому и все чудовища стали друзьями. Кроме одного. Вторую ночь подряд Магнус сторожит сон Джонатана, реагирует на любое его движение, на каждый шорох и стон. Магнус вздыхает. До утра остаётся ещё пара часов, до похорон — четыре. Он встаёт с постели и подходит к окну. Пара самых настойчивых журналистов караулит дом Валентина, а к одиннадцати ушлые охотники за сенсациями заполнят всю площадку за воротами. Джонатан ворочается во сне, и Магнус вздрагивает. — Джона, — еле слышно зовёт он, делая первый осторожный шаг к кровати. — Это я. Джонатан просыпается и пару секунд молча смотрит на Магнуса. — Воды, — произносит он хриплым голосом, и Магнус заторможено кивает. Лестница сопровождает каждый его шаг жалобным скрипом. Магнус морщится, но дом продолжает испытывать его нервы на прочность. Тишина покинула это место вместе со слугами и Клэри, оставив взамен симфонию из звуков. За две долгие ночи Магнус научился их слышать, но не смог научиться не бояться их. Графин звякает, ударяясь о тонкий край стакана, и Магнус вспоминает, как зажимал уши, когда тарелки и чашки летели в стену, осыпаясь на пол стеклянным дождём. — Ты в порядке? — раздаётся голос Джонатана за спиной, и стакан выскальзывает из пальцев. Магнус ждёт звона осколков, но Джонатан аккуратно ставит стакан на стол и усмехается. — Расхотелось пить, — говорит он, а Магнус смотрит на свои дрожащие руки. — Прости, — шепчет он, и Джонатан прижимает его к себе. — Это ты так свою вину пытаешься искупить? — спрашивает он. — Ты отослал Клэри, отослал слуг. Так боишься, что я кого-то убью? Но зато себя решил отдать на заклание. Джонатан вздыхает, и Магнус опускает голову. Разноцветные потёки на полу его спальни до сих пор напоминают о себе запахом горелой пластмассы. Гнев всегда находит выход. В тот раз не повезло симпатичному увлажнителю. — Да, — твёрдо отвечает Магнус. — Да, я боюсь, что ты сорвёшься и случится что-то непоправимое. Я знаю, что могу помочь тебе справиться с этим, поэтому я здесь. — Честно, даже слишком. Но сегодня вечером я хочу побыть с сестрой. Отдохни. — Ты останешься у неё на всю ночь? — Нет. У нас с тобой один страх на двоих. Ты боишься меня, и я боюсь себя. — Джона. — Боишься. Я вижу. И как ты дёргаешься, и как замазываешь синяки от моих пальцев, и как не спишь ночами. Магнус молчит, признавая правоту Джонатана, укладывает голову ему на плечо и закрывает глаза. — Сегодня будет сложный день, — говорит Джонатан. — Я не уверен, что справлюсь. Я не хочу справляться. Не хочу никого из них видеть. Отца никто не любил, даже я. Карнавал лицемерия. — Неправда. Мы оба это знаем. Эта любовь не была однозначной, но она и не должна была такой быть. Ты скучаешь, Джона, тебе больно. Так будет очень-очень долго. Я до сих пор жалею, что мало времени провёл с мамой. Просто позволь людям, которым ты дорог, быть рядом. Они обязательно примут тебя со всеми твоими недостатками и слабостями. Я же принял. — Я не оставил тебе другого выхода. Тебе просто не повезло, Магнус. Ты сразу познакомился с самой худшей версией меня. — Но я же не ушёл. Джонатан отходит к задёрнутому окну и долго изучает сплетение нитей, складывающих замысловатый узор. А Магнус принимается за готовку. Он наливает кофе, когда слышит растерявший все краски безжизненный голос Джонатана. — Если бы я сразу рванул за ним, я бы успел. Мне снится это ночью. Костяшки пальцев белеют от напряжения, и Магнус аккуратно ставит кофейник на стол. Он ждёт этого разговора с того самого вечера, и боится его гораздо больше, чем синяков и переломов. — А знаешь, что бывает дальше? — спрашивает Джонатан, и Магнус кивает. — Ты просыпаешься и понимаешь, что он погиб, а я нет. Магнус кладёт руки на колени и выдыхает. Когда слова, целыми сутками крутящиеся в голове, обретают плоть и кровь, становится ещё тяжелее. Они лежат у его ног — мёртвые, искорёженные, страшные. Джонатан поворачивается, и слова оживают. Они ползут к нему, и каждая их буква оставляет на гладком полу корявые шрамы. Такие же есть у Магнуса. Остались от фраз, что целыми сутками крутились в голове. — Нет. Потом я вижу твоё тело, и я кричу. Вот, что происходит, Магнус. И я до сих пор не знаю, что для меня страшнее: реальность или сон. — Джона. — Помни об этом, когда в следующий раз захочешь провести ночь с супергероем, не умеющим контролировать свои силы. Я потерял отца, не хочу и тебя убить ненароком. А теперь давай завтракать. Магнус всхлипывает, закусывая губу, чтобы не разрыдаться, но Джонатан хлопает его по плечу, и чувства, которые готовы были вырваться наружу, прячутся, повинуясь железной воле. Белые кусочки сахара тонут в тёмно-коричневой жиже, и Магнус пододвигает чашку Джонатану, оставляя себе горечь, размазывающуюся по нёбу. Они завтракают, избегая смотреть друг другу в глаза, поглощают наскоро сделанные сэндвичи, не ощущая их вкуса. Шум за окном становится громче. Репортёры прибывают и прибывают, но Джонатан оставляет их без добычи. Он взвивается в небо, удерживая Магнуса за талию. В большом зале так много людей, одетых в одинаково мрачные костюмы. Магнус и сам в таком же. Он сопровождает Джонатана до специальных мест, отведённых для членов семьи, и всего на секунду застывает, отгоняя видение одной рыжеволосой девушки, которой не позволено быть здесь. Распорядитель подскакивает к нему за указаниями, и церемония прощания начинается. Она, словно река, степенно катит свои воды от одного акта к другому, от выверенных действий сотрудников бюро до тщательно взвешенных слов приглашённых, пока не наступает очередь Джонатана. Магнус сидит прямо за ним. Он видит сгорбленную спину, опущенные плечи и напряжённые мышцы. Распорядитель бросает на Магнуса вопросительный взгляд, и Магнус знаком просит у него пару мгновений. Шёпот ползёт по рядам, но гаснет под каблуками новых туфель. Магнус садится на корточки перед Джонатаном и смотрит ему в глаза. — Я рядом, — повторяет он навязшую на зубах фразу, — и я могу выйти и произнести прощальную речь. В серых глазах царит пустота, но Магнус не отчаивается, он осторожно касается горячей щеки и шепчет: — Джона, Джона, Джона. — Никогда не сдаёшься, — отвечает ему Джонатан, вынырнувший из забытья, и Магнус тут же отдёргивает руку. — Я должен это сделать. Джонатан встаёт возле закрытого гроба, и Магнус вязнет в тишине, которая затягивает его всё глубже. — Я никогда не был идеальным сыном, но и он не был идеальным отцом. Мы ссорились, не понимали друг друга, не разговаривали, обижались. Один человек сказал мне, что до сих пор жалеет о времени, которого ему не хватило на маму. Что ж, теперь у нас станет на одну тему для разговоров больше. Потому что я уже жалею. Он не был для меня идеальным отцом, но и ни для кого из вас он не был отличным другом или боссом, которого все обожают. Большую часть из вас он на дух не переносил, но вам всё равно будет его не хватать. Как и мне, — Джонатан усмехается, и Магнус не на шутку пугается, когда слышит продолжение: — Прощай, папа. Я обещаю, что твоя смерть не пройдёт бесследно для этого города. Люди вокруг кивают, пока Магнус смотрит на Джонатана расширившимися от ужаса глазами. Он чувствует угрозу, он видит её перед собой в молодом мужчине, затянутом в безликий тёмный костюм. — Ты обещал быть рядом, — напоминает ему Джонатан, и Магнус стоит рядом, принимает соболезнования, благодарит за сочувствие и поддержку, пожимает руки, следит за гостями, отдаёт короткие распоряжения, но забывает о своём обещании, когда видит светлую макушку. — Я быстро, — предупреждает он Джонатана, стоит потоку людей поредеть, и, получив быстрый кивок в ответ, подходит к Джейсу. — Здравствуй. — Привет. Я не мог не прийти. Как он? Магнус дёргает плечами, не желая отвечать на этот вопрос, мнётся и колеблется, но тёплая улыбка Джейса перевешивает. — Ты можешь пару дней подежурить возле дома? — тихо просит он, отводя Джейса в укромный закуток. — Я... Мне так будет спокойнее. — Без проблем. Понимаю, что тебе тоже очень сложно. Извини, но ты выглядишь не очень. — Спасибо. За всё. За Клэри особенно. — Обращайся. Я всегда помогу. И не только ей. — У меня есть ещё один вопрос, но я бы хотел обсудить его позже. После церемонии мы отправляемся в Хантер. Можешь прилететь туда вечером? — Без проблем. У меня сегодня выходной. — Спасибо. Магнус возвращается к Джонатану и осторожно придерживает его за рукав, когда Джейс неумело выражает соболезнования. — Он его не знал, совсем, — усмехается Джонатан, когда в зале никого не остаётся. — Сложно поверить, что его печалит эта смерть. — Джейс — приёмный, он потерял родителей, Джона. Его соболезнования — это попытка сказать тебе, что он понимает, что он знает, как тебе больно. Не важно, кем был для него Валентин, важно, кем Валентин был для тебя. Он переживает за тебя. — И ты тоже. Переживаешь. Джонатан хватает Магнуса за плечи и вглядывается в его глаза. — Из-за чего ты разволновался? Ты сам не свой. Магнус колеблется, но хватка пальцев становится жёстче, а взгляд холоднее. — Твоя речь, — выпаливает он. — Ты хочешь мстить? — Разве ты сам не это мне предлагал? Найдём виновных и заставим их заплатить. Это твои слова. — Мои. Я помогу найти виновных. Но они предстанут перед судом. Я не позволю тебе стать линчевателем. Тонкая усмешка змеится по губам Джонатана, но Магнус упрямо вздёргивает голову вверх, и в пустом зале воздух взрывается от хриплого каркающего смеха. Джонатан хохочет, и бледный распорядитель спешит скрыться в подсобных помещениях. — Магнус, — отсмеявшись, тянет Джонатан. — Магнус. Вечный воин. Однажды ты споткнёшься... — И ты с огромным удовольствием будешь наблюдать, как толпа разрывает меня на мелкие кусочки. — С каких пор ты читаешь мысли? — Я уже слышал эти слова, Джона. Твой отец сказал их мне. — И что ты ему ответил? — Что пока этот день не наступил, я буду продолжать. — А что ты ответишь мне? — Что даже если этот день наступит, я всё равно буду держать тебя. Я не уйду, Джона. — Посмотрим, что ты скажешь в редакции, — отвечает Джонатан, и Магнус готовится к самому худшему, но всё равно не угадывает. Моррисон задумчиво жуёт губу, Элиас тарабанит пальцами по столу, Ли терзает блокнот, а Магнус подбирает слова, чтобы разубедить Джонатана. — Я думаю, — начинает он, и на него устремляются гневные взгляды, — что мистер Моргенштерн... — Я думаю, мистер Бейн, что вам, как и остальным, следует заткнуться и выполнять прямые указания. Хантер не акционерное общество. Решения здесь принимаю я. Где дверь, все знают. Главным редактором будет Бейн. Это не вопрос для обсуждения. Магнус сцепляет руки в замок так, что белеют костяшки, и Моррисон кивает. — Принято, мистер Моргенштерн. Ещё указания? — Нет, со всем остальным будет разбираться Бейн. Я буду в кабинете отца. Но это только сегодня. С завтрашнего дня туда переедет Бейн. — Нет! — вырывается у Магнуса. — Не слышал, что я сказал? Барабанная дробь, которую выстукивали пальцы Элиаса, обрывается, Моррисон с интересом ждёт окончания противостояния, а Ли аккуратно загибает уголки страниц, избегая поднимать голову. — Я слышал. И про дверь тоже. Это кабинет Валентина. У меня есть свой. Качество моей работы не зависит от обстановки. — Интересно, почему тебя не уволили в первый же день? — усмехается Джонатан, но Магнус молчит, и он принимает решение. — Мы ещё вернёмся к разговору о кабинете. Но пока мне нужны результаты. Потрудись их обеспечить. Твоя первоочередная задача — расследование. Все отчёты идут напрямую мне. Ясно? — Да. — На этом всё. Дальше сам. Джонатан уходит, и Магнус остаётся наедине с коллегами, через головы которых он только что перепрыгнул. — Мне нечего вам сказать, — признаётся Магнус. — Я не готов к этой должности. Я не знаю, что делать. Возможно, чуть позже я смогу его переубедить. — Не с того ты начал, — говорит ему Моррисон и откидывается на спинку. — Ты не совсем готов, но мне нравится решение Джонатана. — А мне нет, — встревает Ли. — Без обид, Бейн. Но как только рекламодатели прознают о твоём назначении, они побегут. Мне их не уговорить. — Назначь он кого угодно, они бы всё равно метнулись к конкурентам, — возражает Элиас. — Хантер тонет, смерть Валентина сильно ударила по нашим позициям. Не уверен, что мы выкарабкаемся. Только если у нового главного редактора есть идеи. Но, судя по его виду, такими темпами он через неделю составит пару Валентину. Выглядишь ужасно. Не уверен, что мои гримёры тебя вытянут. — Гримёры? — Речь, Бейн. Ты должен написать речь и выступить с ней. — Нет. Мне не до этого. Ли, собери мне на завтра самых пугливых рекламодателей. Элиас, подготовь отчёты. Я знаю, что там всё плохо, но дай мне хоть что-нибудь, за что я смогу уцепиться. Лу, возьми газету на себя. Я не вывезу. Да и ребята меня не примут. Мне нужно час или два, чтобы наметить план расследования. Если мы сможем его завершить раньше других, то, присовокупив интервью Джонатана и сотрудников, сможем выровнять состояние. — А хорошая идея, — произносит Элиас и переглядывается с Моррисоном. — Бери людей. Ты тоже дашь интервью, объединим твоё вступительное слово с речью наследника и расследованием. Будет бомба. — Будет тебе интервью, всё будет, но сначала надо удержаться на плаву. — Это минимум две недели, Магнус. У нас ничего нет. Город затих, людям нужна передышка. Все строят теории, мы не успели сесть в этот поезд. — Поэтому мы будем хранить молчание. Выскажемся всего один раз. А пока продолжим рубрику с кандидатами. Больше политической аналитики, скандалов, грязного белья и прочего. Провокационные фото приветствуются. — Например, как твои с Джонатаном? — язвит Элиас, и Магнус устало трёт лоб ладонью. — Я не мог иначе, — оправдывается он. — Заткнись, — обрывает его Элиас. — Я не тупой. Просто мы много потеряли из-за этики. Пока у других рейтинги пробивают потолки, наши на дне. Я понимаю, Магнус, всё понимаю, но злиться мне это не мешает. Поэтому ваше совместное интервью с Джонатаном могло бы улучшить ситуацию. — Нет. — А других горячих сенсаций у тебя нет? — Проваливай, Элиас. Жду тебя с отчётом. — Не удивляйся, если увидишь моё резюме на сайтах по поиску работы. Две недели — слишком долго. Мы можем не дожить до результатов расследования. — Я что-нибудь придумаю. — Меня, главное, предупреди, — замечает Ли и встаёт. — Удачи, Магнус. — Добивай, Лу, — усмехается Магнус, и Моррисон хлопает его по плечу. — Подожду, пока ты совсем отчаешься. — Замечательно, — бурчит Магнус и роняет голову на руки. — Просто замечательно, — повторяет он. Магнус выпросил пару часов на план расследования, но в пустой комнате для совещаний лакированная поверхность стола отражает идеальную гладкость белого потолка. Магнус считает минуты, идёт по следам времени, но оно — ненадёжный проводник. Он теряется в тишине, блуждает в лесу из обрывочных мыслей и неясных идей, бредёт по заросшим тропам разума, спотыкаясь о страхи и болезненные воспоминания. А вокруг ни звука. Глаза закрываются, и Магнус проваливается в темноту на несколько секунд. — Ты серьёзно собрался дрыхнуть? Магнус вздрагивает, услышав голос Джонатана, и соскакивает со стула, подворачивая ногу. — Нет. Извини. Джона... — Ты обещал, что будешь держать меня. Мне нужна твоя помощь, сосредоточься. Магнус кивает и уходит. Он идёт, не замечая ни косых взглядов сотрудников, ни широких подобострастных улыбок. Дверь в кабинет закрывается, и он снова остаётся наедине с собой. На пару минут, пока Элиас не врывается к нему. — Пей. Это кофе, крепкий. Я принёс отчёты, отметил то, что нужно. Хватит изображать из себя труп, нам и одного с головой хватит. Давай, Бейн, ты должен нас вытащить. Отказы не принимаются. Магнус улыбается, морщится, когда отпивает из маленькой чашки густую жижу чёрного цвета, но продолжает вливать в себя отраву, которая постепенно приводит в себя. Или это растущее число папок на столе. Магнус не уверен, но принимается за работу, которую любит. Папки переселяются на диван, ютятся по углам, а Магнус продолжает набрасывать план. — Мне нужен конференц-зал, — кричит он секретарше, и та подпрыгивает на стуле. — Стелла, побыстрее. Через полчаса пригони туда людей из списка и распечатай документы, которые я скинул тебе. — Сделаю, мистер Бейн. — Магнус, Стелла. Мне так привычнее. — Уже делаю, Магнус, — отвечает Стелла, и через двадцать пять минут Магнус окидывает внимательным взглядом свою команду. — Я распределил обязанности. Работаете в парах. Один от газеты, другой от телеканала. Заодно познакомитесь. По любым вопросам сразу ко мне. Время не имеет значения. Сверхурочные оплачу в двойном размере, накладные тоже оплачиваются. Способы — на ваше усмотрение, но не переусердствуйте. Если возникнут проблемы, то... — К тебе, — заканчивает Анна. — Сделаем. — Сделаем, — подтверждает ещё один сотрудник, и Магнус выдыхает. Тень Валентина за спиной протягивает руки, объединяет людей в едином порыве. Магнус знает: без неё он бы так и остался неуслышанным. Но сейчас, пока сильны эмоции и чувства, он может рассчитывать на поддержку. А потом будет потом. После короткого брифинга журналисты уходят, и Магнус прислоняется к стене, глядя на доску, на которой минуту назад вычерчивал схемы. Сквозь приоткрытую дверь в комнату рвётся гомон взволнованных и взбудораженных голосов, стук клавиш, скрип кресел. Он позволяет ещё минуту насладиться привычной атмосферой и только потом возвращается к работе, от которой его отрывает деликатное покашливание Джейса. — Привет, — говорит он, осторожно обходя заваленный папками и бумагами пол. — Ты в порядке? — Да. Можешь сегодня остаться со мной на пару часиков или больше? Официально. Джонатан хочет побыть с Клэри, а у меня прорва работы. — Думаю да. Но мне придётся позвонить Алеку, чтобы спросить, как всё это оформить. — Ничего страшного. Но я хотел кое-что уточнить. Ты не в курсе, почему Мокси не заменила Джонатана? Мне казалось, что это очевидный шаг. — Не знаю, Магнус. Может, дело в том, что Джонатан — кандидат, или в том, что с тобой никто не хочет связываться. — Точно не в последнем. Вортекс спокойно бы помогла, я знаю. А вот насчёт кандидата ты можешь быть прав. Ладно, звони Алеку, а я напишу Джонатану. — Сделаю. Магнус отправляет подробное сообщение, а потом ждёт ответа, но Джонатан не торопится. Джейс успевает получить одобрение Алека, помочь прибраться, но Джонатана всё ещё нет. Магнус решается позвонить. На его нижней губе расцветает бордовое пятно, когда холодный и высокомерный автоответчик сообщает, что абонент не доступен. Дверь в кабинет Валентина оказывается заперта, и Магнус растерянно смотрит на Джейса. Они прочёсывают всё здание, но результат остаётся неизменным. — Я не знаю, где он, — говорит Магнус Джейсу, поднявшись на крышу. — Его нигде нет. — У Клэри тоже, — добавляет Джейс. — Чёрт, это Алек, — ругается он и пытается спрятать опешившего Магнуса за спину. — Я слышал вас, — тихо произносит Алек, бесшумно приземляясь в паре метров от них. — Джонатан улетел полтора часа назад. — Ты следишь за Хантер? — спрашивает Магнус, обнимая себя за плечи. — Да. Я следил. Мне нужно кое-что показать тебе, Магнус. Это важно. Полчаса, не больше. — Я с вами, — вмешивается Джейс, но Магнус не сводит напряжённого взгляда с Алека. Он знает этот голос, эти интонации, этот взгляд. Он всё ещё доверяет им. — Полчаса, — решает Магнус и поворачивается к Джейсу. — Останься здесь, никого не пускай на верхний этаж, пусть все думают, что я там. Алек тянет Магнуса к себе и взмывает в небо, направляясь к заброшкам на окраине города. Магнус прячет лицо у него на груди, стараясь не думать о скорости, на которой Алек проносится над городом. Горячая ладонь успокаивающе проходится по спине, и Магнус выдыхает. Они опускаются на крышу одного из зданий, но Алек не позволяет Магнусу сделать ни единого шага, держит на руках, пока шагает по сбитым лестницам до нужного ему этажа. Щелчок выключателя зажигает несколько лампочек. Магнус щурится, несколько раз моргает, а потом зажимает рот ладонью. Небольшой круглый стол стоит в одном конце вытянутого в длину холла. Он, словно круглая жирная точка, от которой прямая линия бежит ко второй точке, а оттуда к квадрату с лежащим в его центре манекеном. — Алек, — жалобно просит Магнус. — Не надо, пожалуйста. — Вставай, — командует Алек. — Ты должен увидеть. Но Магнус не может сдвинуться с места. — Ты должен понять. Алек ставит Магнуса в среднюю точку, кладёт ему в ладони секундомер и отходит к столу. — Я быстрее Джонатана. Засекай. Магнус нажимает кнопку, Алек проносится мимо, сбивая с ног порывом ветра, но манекена уже нет. Распрямившаяся пружина вытолкнула его за пределы квадрата, отбросила далеко к стене. Магнус смотрит на стрелку, которая бежит по кругу, а потом на Алека, стоящего рядом. — Я пытался, — говорит Алек Магнусу, поднимая его. — Несколько раз, десятков раз. Он бы не успел спасти отца. Никак. Слишком далеко. Когда он будет готов, постарайся объяснить это ему. Я подскажу, как воссоздать эксперимент. И есть ещё одно. Но это уже для тебя. Если бы так случилось, что ты был на сцене, а Валентин под люстрой, то он бы спас Валентина. Это обучение. Мы всегда спасаем тех, кто ближе. Больше шансов, иначе можно никого не спасти. В экстренной ситуации ты не думаешь, а действуешь так, как тебя натаскали. Джонатан спас тебя, потому что ты был ближе. Это случайность. Ты не должен себя винить, и он тоже. Магнус пытается улыбнуться, но не выходит, и Алек прижимает его к себе. — Не наказывай себя за то, что жив. Не смей.