Черная Вдова

Ночь — время, когда раскрываются самые темные желания, когда город засыпает под звуки шумных кабаков, а на улицах еле падает отсвет фонарей. У каждого из нас есть сторона, которую хочется открывать лишь при сумраке — ни за кем не будут следить и некого искать, можно идти в любое место, которое угодно душе. Именно в это время суток лучше всего познать, что же такое грех, разврат и похоть. Есть в Лондоне особенные места, которые посещают только мужчины. Они съезжаются туда, словно мухи на гниль, пиршество, ожидающее их. Однако не все могут себе позволить выбрать самое роскошное заведение, которое можно было бы замаскировать под бани или аптеку при свете дня, зато ночью… Там все оживало, обретало свои настоящие названия и имена, но только за закрытыми дверями. Конечно, речь идет о борделях, или Домах терпимости, если быть точнее. Не каждый мог себе позволить элитное заведение, не каждый мог оплатить всю ночь и изысканных дам в дорогих шелках, что ждали в комнатах, пока их не позовут. Кто-то, будучи совсем бедным работягой, мог позволить себе снять шлюху за несколько пенни, но она оказывалась все лишь портовой девчонкой или с улицы Чёрч-Лейн, где женщины были самого низшего общества, чьи комнаты не обладали какой-то особенностью. Кроме кровати, стола и стула, там никогда ничего не было. Но если пройдете всего несколько улиц выше и окажетесь в Сохо, то жизнь покажется разительно другой — за такое придется платить, как положено. Красиво жить еще никто никому не запрещал. Пробиться из грязи в князи — вот, к чему стремилась любая женщина, оказывающаяся на улицах. И из мелкосошной шлюшки она могла стать куртизанкой, обладая всем, чем ей только захочется. Наверное, к этому и шла вся история. Ее прошлое тянуло за собой много белых пятен, мало кто знал о женщине, которая теперь являлась одной из весьма богатых Мадам по всему Лондону. Ее горделивая осанка, утонченные манеры и острый, любознательный взгляд вряд ли могли сказать, что она принадлежала миру удовольствия и прибыли. Говорили, что она сама сколотила себе состояние, чтобы создать свой прекрасный Дом терпимости, некоторые высокопоставленные личности в свое время даже успели прознать, что дама была замужем, но теперь она оказывалась вдовой, у которой сохранялись весьма непредсказуемые причины открыть такое заведение, что держала она сейчас. Ирен Адлер — женщина острого ума и немного нетипичных убеждений для женщины своего времени. Наверное, любой другой мужчина, будь она в браке за ним, давно бы за такие вещи отправил ее лечиться, удаляя матку, чтобы она больше себя дурно не вела при нем. Но с этой дамой такой фокус пройти не смог бы. Она всегда называла вещи своими именами, в ее эхе голоса почти все время звучала отрешенность и холодный расчет, всегда думает о сбережениях на будущее, однако мужчины всегда предпочитали немного побеседовать с ней перед тем, как к ним выходила девушка и звала их с собой на второй этаж. О да, она умела развлекать мужчин речами, но на этом все и заканчивалось, ведь все знали, что она редко сама приглашала к себе мужчин, только если она не знакома с ними годами и не может им не доверять. Другие Мадам ей часто завидовали, когда к ней приезжали весьма знатные шишки в поисках неслыханного наслаждения, ведь в ее Доме всегда имелось то, чего не было у остальных элитных борделей. Качественная атрибутика, интересные новейшие изобретения, которые создавались по чертежам Мадам Адлер, — все это приходилось по душе тех, кто желал испытать запредельные ощущения от пыток над собой. Милые девушки, выходящие в красивых атласных платьях к своим клиентам, вмиг становились безумными неукротимыми львицами в весьма завораживающих костюмах, чтобы добавить немного антуража мужчинам. Возможно, это и являлось изюминкой для Ирен Адлер и ее Дома, который при свете дня становился простым ателье для мужчин. — Мадам, к вам пришел мистер Латтимер, — обычно осторожно начинала одна из девушек, приоткрывая дверь ее комнаты. — Он может к вам зайти на пару минут, или мне его стоит занять собой? Обычно вечером Ирен Адлер сидела за бюро и писала что-то в своем дневнике, поэтому у нее было всегда немного времени, которое она могла уделить своим излюбленным клиентам, платящим сверх меры и особо об этом не жалея. — Конечно, Китти, можешь позвать его сюда, а потом он весь в твоем распоряжении, — женщина закрыла свой дневник, убрала его в один из небольших ящиков своего бюро и закрыла на ключ, который она всегда носила на цепочке на своей шее, чтобы никто не мог заглянуть, что там. Мистер Латтимер появлялся в ее Доме почти каждую неделю по вторникам, но не всегда имел честь пообщаться с Мадам один на один. Откровенно говоря, он был весьма знатным мужчиной, джентри, который имел свое влияние в определенных кругах. Его часто интересовали вопросы финансов, поэтому нередко он мог спросить мнение Мадам о его решении касательно какого-нибудь вложения. Право слово, он не должен был этого делать, однако что-то особенное было в женщине, что давало ему возможность ей высказать свое мнение, а она уже выносила окончательный вердикт. Уж поверить на слово, Ирен Адлер всегда оставалась проницательной особой и очень умной, когда дело доходило до сбережений. То же самое случилось и сегодня, когда к ней зашел мистер Латтимер, грузный мужчина, с широкими усами и такими глубокими карими глазами. Они обсудили его новое дело, и женщина внимательно выслушивала его, наливая в стеклянный бокал еще вина, тем самым распаляя мужчину на волнующий ее рассказ. Однако сама женщина никогда не пила при мужчинах, лишь только в особенных случаях и не у себя в комнате. Мадам Адлер всегда держала на серебряном подносе собственный бокал, но никогда к нему не прикасалась. Это становилось первой странностью хозяйки борделя. — Я так рад, что вы выслушали меня, мадам, но, честное слово, вино такое славное, что давно уже ударило мне в голову. Даже не представляю, как мисс Китти справится со мной, — сказал мистер Латтимер, тут же поднимаясь с мягкой софы, на которой он сидел, а потом покачиваясь своей неуклюжей походкой пошел в огромную залу, где ждал слуга, чтобы позвонить в колокольчик и вызвать вниз мисс Китти. — Я уверена, что одна из моих лучших девушек поможет вам забыться в неутолимом наслаждении, мистер Латтимер, — несколько отрешенно отозвалась миссис Адлер, когда мужчина почти закрыл за собой дверь. Мисс Китти всегда спускалась, чуть опаздывая, при этом нельзя было сказать, что кого-то она утомляла таким ожиданием. Точеная фигура, огненно-рыжие волосы, карие глаза и тонкие губы делали ее настоящей хищницей — вот что всегда привлекало клиентов в ней. Всегда учтивая и уступчивая, не задающая много вопросов и готовая выполнить любое пожелание в своей комнате. Она без слов мягко подала руку мужчине, утаскивая его за собой, закрывая дверь на ключ, когда они оказались внутри. Она тихими шажками приближалась к мужчине, на ходу снимая с себя широкий халат, в котором она вышла из своей комнаты, и на ней оказался кожаный вызывающий корсет, наподобие панталон. Китти знала, что нравится мистеру Латтимеру, поэтому в ее руках уже давно оказался хлыст и неудобные кожаные браслеты для рук. Миссис Адлер с самого начала хотела, чтобы ее Дом был особенным, поэтому с решимостью во взгляде принимала новые перемены и не отказывалась от новшеств, о которых ей нашептывали ее поставщики. Своим девушкам пришлось привить некоторую жестокость и новые правила, за что Мадам платила несколько больше, чем во многих других борделях. Стоило за это бороться, и никакого труда не составляло, чтобы переманить неопытных, но жадных до денег девчонок на свою сторону. Когда приходили в Дом мужчины, Ирен Адлер мало выходила из своей комнаты, предпочитая держаться от всех подальше, не слушать крики и стоны, что доносились со второго этажа одним монотонным гулом. Поэтому она могла заниматься, чем хотела — писать письма, свой дневник, читать газеты или же ждать человека, который шил ей изрядно платья вместо того, чтобы покупать их с какой-нибудь витрины. Но в этот раз Мадам вела себя весьма настороженно и чувствовала надвигающуюся бурю. С второго этажа доносился женский крик, заставляя остальных девушек выйти из комнат и оставить клиентов запертыми. Ничего хорошего это не предвещало, однако мисс Китти выбежала из своей комнаты, опускаясь на пол и пряча лицо в ладонях, по ее щекам катились слезы, а в глазах застыло выражение ужаса и полного отчаяния. Она не двигалась и никуда не шла, пока ее не окружили девушки, расспрашивая, что же произошло. — Девушки, живо по своим комнатам, — громко и очень строго отозвалась на лестнице Мадам, приближаясь к Китти. — Ты кричишь на весь дом, пугаешь остальных и ревешь от отчаяния, Китти. Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Мадам, я ничего плохого не сделала, все как вы меня учили, но… — девушка осеклась, пытаясь встать с пола, оперевшись на холодную светлую стену. — О, Мадам, мистер Латтимер… Он… Прекрасно понимая, что у девушки началась истерика, женщина оглянулась вокруг, чтобы проверить, как остальные вернулись на свои места, а потом тихо приоткрыла дверь, даже не став дожидаться приглашения или помощи со стороны своей «работницы». Китти лишь молча плелась за ней, вытирая слезы ладонями и приводя себя постепенно в порядок. Всего на крохотное мгновение могло показаться, как миссис Адлер загадочно улыбалась, подходя к уже бездыханному телу мужчины, удерживаемого кожаными браслетами за резное изголовье кровати. Она внимательно осмотрела уже труп, потом сняла с него браслеты и потянулась к руке девушки, приближая ее к себе. Но страх так обуял Китти, что она едва могла дойти до кровати и лишь кратко взглянуть на мертвого мужчину, в отличие от ее Мадам, которая была настроена решительно, поэтому не хотела потерпеть отказа от девчонки, которой она дала все. — Перестань реветь и соберись наконец-то, — приказала спокойно Ирен Адлер, находя в комоде кожаные перчатки девушки. — То, что произошло сегодня, никак не должно сказаться на нас самих, дорогая. Либо мы избавляемся от его тела и вывозим его куда-нибудь на улицу, либо вызываем полицию и тебя обвинят в смерти этого человека — не так уж и много возможностей для нас всех. Или… Женщина замолчала на короткое мгновение, будто обдумывала что-то, и по ее хитрому выражению лица можно было сказать, что она нашла решение еще более лучшее, чем ее первые варианты. — Нам сегодня изрядно повезло, что сейчас ночь. Вынесем его на улицу и уложим около порога, через некоторое время сделаешь вид, что выйдешь посмотреть клиентов и закричишь на улице, сказав, что произошло убийство — так мы сможем избежать часть проблем. — Но, Мадам, подозрение сразу же падет на нас… — заторопилась Китти, не изъявляя желания выполнять указания госпожи. — Делай, что я сказала, — жестко ответила она, больно ухватив пальцами ее за локоть. — Даже если мы бросим труп где-то дальше в закоулках, все равно все дороги приведут к нам. А до Темзы мы не дотащим его вдвоем, не привлекая лишнего внимания, Китти. Тем более, мы даже не знаем истинную причину его смерти. Что ты натворила? — Мадам… я ничего не сделала, просто в какой-то момент было видно, как он задыхался, но это так обыденно и привычно для меня, а в следующий момент он уже не дышал. Простите меня, — умоляла Китти, надевая на дрожащие пальцы перчатки. — Все хорошо, моя дорогая, просто в следующий раз не кричи на весь дом, если еще раз такое повторится. А теперь понесем его к крыльцу. Под покровом ночи даже не будет видно, что происходит. У миссис Адлер было множество секретов, и мало кто спрашивал, каково ее прошлое и почему она так спокойно реагировала на смерть, в отличие от других женщин своего времени, однако девушки бесповоротно доверяли ей, зная, какая она проницательная и очень умная. Но почему же некоторые прозвали ее Черной вдовой, у людей, работавших на нее, никогда не возникало подобных вопросов, а ведь из-за этого за подолом ее темного бордового платья тянулся целый флер тайн, опутывающих ее всю сознательную жизнь… Говорят, что мистер Холмс был весьма странным человеком. Журнал «Strand» то и дело публиковал о нем истории, и всем представлялся холодный расчетливый ум, не имеющий чувств и сострадания, но клиенты, которые шли к нему за помощью, чаще всего рассказывали совершенно иное. Его вечный спутник и друг доктор Джон Ватсон знал его лучше, чем многие. Хоть мириться с его трудным характером и утомительными привычками тоже было не самое легкое дело, он оставался ему лучшим другом в течение долгого времени. И лишь совсем недавно доктор покинул Бейкер-стрит, найдя для себя и его жены Мэри достойный дом, чтобы жить спокойно. Мало кто знал о пристрастиях Холмса — морфии, кокаине, убийствах и чтении криминалистики, кроме его близкого окружения, а его капризный характер не браться за какие-то очень важные дела и так выводил из себя доктора и старшего Холмса, в особенности, ведь сегодня в очередной раз детектив отказался от нового расследования. Наверное, Холмс просто любил отказывать из дела привычки, дабы лишний раз позлить своего брата. — Шерлок, будь благоразумным, — причитал ему брат, когда они с доктором Ватсоном приезжали в «Диоген». — Такие дела тебе всегда нравились, а мне с беготней не по зубам такие расследования. — Рад это слышать, Майкрофт, — язвительно отзывался Шерлок, криво улыбаясь в ответ. Доктор Ватсон обычно в их словесные перепалки никогда не влезал. — Но мне не особо интересен какой-то там мистер Латтимер, которого нашли мертвым у крыльца ателье. Могли быть разные причины, по которым он мог умереть. — А что, если я скажу тебе, что это совсем не обычное ателье? — Холмс поднял взгляд на брата, соглашаясь тем самым продолжить слушать его. — Ателье, как ты думаешь, лишь маскировочное название тому заведению, что находится внутри. Тебе давно надо уяснить, что так многие дамочки делают, чтобы вести свои дела наполовину легально. Дома терпимости всегда в почете у мужчин. — Только не говорите, мистер Холмс, что мистер Латтимер являлся излюбленным постояльцем этого заведения, — проговорил немного удивленным голосом доктор Ватсон, смотря на обоих братьев. — Нельзя сказать наверняка, но обнаружили его тело именно девушки из этого «ателье», после чего труп отвезли в морг, однако, как мне сообщили пару часов назад, ничего не обнаружили странного. Скорее, похоже на сердечный приступ, но… — Его могли отравить, — закончил предложение за брата детектив, расхаживая по кабинету из угла в угол, будто загнанный зверь. — Но это очень сложно доказать, раз ничего в организме не обнаружилось, либо это действительно приступ, либо человек, который действовал, весьма искусно продумал каждый свой шаг, подчищая за собой все следы. У мистера Латтимера были враги? Еще несколько минут назад детектив любыми способами пытался откреститься от дела, теперь же он строил логические цепочки, словом за словом добавляя подробности к этому делу. Единственное, что удивляло и доктора, и детектива — Грегори Лейстред обратился к брату Холмса, чтобы он навязал дельце Шерлоку Холмсу. Они решили, что самым лучшим способом все досконально узнать — сначала съездить в морг, однако назревал один единственный вопрос, который никто из троих мужчин не хотел озвучивать. — Кто владелица того дома, Майкрофт? — его старший брат лишь улыбнулся, зная, что он не откажется от визита к этой женщине, хотя и половины можно было избежать. — Вдова Ирен Адлер, весьма богатая особа в своих кругах, — фамилия ее девичья, мало кто знает, за кем она была замужем, но у нее не один брак за плечами. — Что ты имеешь в виду, мало кто знает? — Она загадочная особа с проницательным умом, как говорят мужчины, но если ты думаешь, что она к этому причастна, то маловероятно. С ее репутацией и связями она всегда будет выше какой-то убийцы. — В любом случае, к этой даме стоит заглянуть, может быть, она что-то знает, но ее такое мистическое прошлое, безусловно, интригует, — Холмс уже направился к выходу, кивая брату на прощание и забирая с собой в руках свой цилиндр. На первый взгляд, эта могла быть просто болезнь мужчины, которая и свела его в могилу, уж слишком противоречиво выглядело бы убийство в данном случае, если только убийца не успел все за собой подчистить. Всю дорогу в кэбе детектив думал об этом, хмуря брови и молясь только об одном, чтобы сегодня на дежурстве в Бартсе не оказалось Андерсона, который изрядно раздражал его одним лишь присутствием и своими странными суевериями. В одном из помещений сегодня работал доктор Хупер, поэтому Холмс с облегчением вздохнул, подходя к каталкам, на которых лежало тело мистера Латтимера. На первый взгляд не было никаких внешних повреждений, ни ножевых ранений, лишь красные полосы от ударов на теле, особенно на животе, спине и бокам. Однажды Холмс проводил эксперимент, что станет с кожей трупа, когда его изрядно изобьют хлыстом, поэтому сомнений не было никаких в том, что мистеру Латтимеру, скорее всего, нравилась такая практика садомазохистских вещей. И это значительно сужало их дело, ведь тогда оказывалось, что убийство могло быть совершено либо у борделя, либо в самом Доме. — Доктор Хупер, что вы можете сказать о внутренних повреждениях? Вы что-то смогли найти? — начал осторожно Холмс, доставая из внутреннего кармана пальто лупу. — В том-то и дело, что внутренних повреждений нет, как будто это и есть сердечный приступ, однако могу заверить вас, Холмс, у такого человека с избыточным весом, вряд ли мог случиться приступ, если он изрядно ходил в заведение, рядом с которым его нашли. Не каждый может вытерпеть долгую боль от ударов специального хлыста, только если он не любитель подобного рода занятия, — доктор Хупер аккуратно пригладил челку, которая спадала ему на лоб, и следил за манипуляциями Холмса, который осматривал труп. — Приступ мог возникнуть и по другим причинам, доктор. Более того, есть яды, которые невозможно обнаружить ни в крови, ни в органах, они будто испаряются сами по себе, — Холмс успел уже закончить осмотр и засобирался на выход, но потом передумал и обернулся к доктору Хуперу. — Дело набирает интересный оборот, но тело пока уберите куда-нибудь, оно еще нам понадобится. Конечно, первым делом стоило опросить девушек, которые хоть что-то могли узнать о ночном происшествии, затем познакомиться с обстановкой самого борделя, увидеть, что же скрывается за табличкой «Ателье», а потом уже познакомиться с загадочной миссис Адлер, которая является одновременно вдовой и владелицей борделя. Интересно, что же заставило ее так низко пасть, что она сделала себе карьеру именно на проституции своих девушек, вместо того, чтобы быть горюющей аристократкой по своему мужу, которого она потеряла? Холмс лишь усмехнулся, когда кэб довез их до нужного адреса — по такому роскошному дому и не скажешь, что это Дом терпимости, слишком шикарно выглядел для таких заведений. Осмотревшись по сторонам и нам сам особняк, он увидел в одном из окон женщину, которая смотрела весьма холодно и враждебно на него, однако она сразу же отошла от окна, закрывая его плотной шторой. Что ж, сомнений у детектива не оставалось, но это и была та самая Ирен Адлер. — Пойдемте внутрь, доктор Ватсон. Весьма разумно, что мы приехали сюда вечером, ведь под покровом ночи скрывается слишком много тайн, одна из которых стояла у того окна, — он указал рукой на место, где еще минуту назад была Мадам Адлер. — Мне лишь только интересно узнать, сможет ли она понять, кто мы такие, или не отличит от своих клиентов, когда мы зайдем? Они позвонили в дверь, и им открыл лакей, приглашая их в дом Мадам Адлер. Лишь несколько девушек сидело внизу на софах и что-то обсуждали между собой, однако сразу же заметили присутствие мужчин и двинулись к ним навстречу с такими манящими и хищными улыбками. — Прошу нас извинить, дамы, но мне нужна ваша хозяйка миссис Адлер, у нас к ней есть разговор, — начал Холмс, но девушки будто и не заметили, что он что-то сказал. — Как говорит сама Мадам, разговор с ней еще нужно заслужить, но для этого надо заплатить. Ни Холмс, ни доктор Ватсон не хотели до последнего говорить, что они здесь по расследованию убийства, но когда дамочки начали приставать и тащить на второй этаж, в обоих будто снова проснулся разум. — Мы бы с радостью, дамы, но мы не ваши клиенты, а поговорить хотим с миссис Адлер, потому что мы из Скотланд-Ярда, — всего на несколько мгновений повисла тишина, и девушки разинули свои рты, но потом быстро сообразили и решили соврать мужчинам. — Простите, сэр, но Мадам не здоровится сегодня, она ни разу не выходила из своей комнаты, — перед ними предстала девушка с огненно-рыжими волосами, говоря это за всех. — Меня зовут Китти, сэр. Одна из лучших девушек Мадам. Сегодня она и вправду ничем вам не поможет, особенно из-за ночного происшествия. Холмс долго всматривался в лицо девушки, решив, что пойдет на обман и для нее поверит в ложь со стороны девушки, однако сам он помнил точеный силуэт миссис Адлер в окне, и по ее выражению лица явно нельзя было сказать, что ей не здоровилось. Скорее, она чем-то обеспокоена, ведь вокруг ее Дома уже успели навести тут шумиху. Детектив подмигнул своему компаньону, надевая на голову обратно цилиндр и собираясь как бы уходить, как дверь где-то позади них скрипнула и оттуда вышла хозяйка дома, явно недовольная происходящим. — Можете оставаться, сэр, если ко мне у вас есть разговор, но не обещаю, что для вас он будет полезным или содержательным, — произнесла Ирен Адлер низким голосом, поманив мужчин за собой рукой, приглашая зайти к ней в комнату.