Как набрать 10 000 баллов крутости

— Учитель хочет… спуститься с горы? Шэнь Цинцю кивнул. — Ты, наверное, знаешь, что прямо у подножия горы есть гостиница для посетителей хребта Цанцюн. Хозяевам приходится быть осмотрительными, учитывая, что сюда приходит самая разная публика, — он встал и отряхнул одежды от пыли. — Теперь я могу прятать крылья, остальное прикрывает браслет. Думаю, было бы неплохо сменить обстановку. Ло Бинхэ внимательно выслушал его, а затем тоже встал на ноги. — Если учитель чувствует, что готов, этот ученик с радостью последует за ним. «Готов» было неподходящим словом, но ему нужно было немного развеяться. Он чувствовал, что его снедает нетерпение, и хотел хотя бы время от времени видеть что-то помимо этой бамбуковой хижины. А поскольку молодой человек пойдет с ним, он чувствовал себя в достаточной мере защищенным, чтобы рискнуть посетить людные места. В любом случае он не сможет прятаться вечно. Последние месяцы сделали его больным. Недужным, ожидающим поправки, уставшим прятаться и никому не показываться на глаза. Это вовсе не было бездельничаньем, это было напряженное и болезненное времяпрепровождение! Итак, пришло время увидеть мир! Ну, по крайней мере, окрестности хребта Цанцюн. Они взяли карету, и когда приехали, практически уже настала ночь. К счастью, у трактирщика оказалось несколько свободных комнат, и они решили остановиться. Но сначала они заказали ужин и сели в углу большого обеденного зала. Здесь собралось много гостей, было шумно и оживленно. Шэнь Цинцю наблюдал за тем, как другие люди беспечно ели, пили и сплетничали, а Ло Бинхэ наблюдал за ним. Если бы эти люди только знали, кто сидит рядом с ними… Небольшая группа женщин-совершенствующихся за соседним столом, очевидно, обсуждала их, потому что их взгляды нет-нет да и возвращались к их столу, в то время как женщины не переставая шептались и хихикали. — Учитель, несомненно, пользуется популярностью, — сказал молодой человек и подпер ладонью подбородок. Он выглядел недовольным, и Шэнь Цинцю раскрыл веер полным изящности жестом. — Ты уверен, что они глазеют не на тебя? Это удивило молодого человека, и он приподнял бровь. — С чего бы это вдруг? Очевидно же, учитель первый раскрасавец среди присутствующих. Он сказал это на полном серьезе, и Шэнь Цинцю на мгновение был выбит из колеи. — Ты… — выпалил он, но в ту же секунду прикусил язык, потому что им принесли ужин. Когда они снова остались наедине, он продолжил. — Ты — главный герой во всей этой истории. Конечно же, ты — самый красивый и популярный мужчина. Тебе предначертано судьбой завести гарем с умопомрачительным количеством женщин, в конце концов! Вот черт! Он не намеревался говорить об этом вслух! Но теперь, когда кота вынули из мешка, отыграть все назад уже не было возможности. На секунду он в смущении отвернулся, но недолго смог оставаться в неведении. И потому Шэнь Цинцю повернулся обратно и скрепя сердце заглянул молодому человеку в глаза. Они полыхали алым демоническим светом. — Гарем? Умопомрачительное количество женщин? — его голос был глубоким рычанием. — С чего бы мне заботиться о кучке бесполезных женщин?! Шэнь Цинцю почувствовал, как его схватили за руку, а прожигающий взгляд Ло Бинхэ не позволял отвернуться. — Я забочусь только об учителе! Громкое «Кьяааа!» из-за соседнего столика заглушил шум крови в голове Шэнь Цинцю. Это происходило на самом деле?! Это прозвучало практически как предложение. На публике! Шэнь Цинцю был в полной растерянности, как на это реагировать. — Б… бесстыдник, — сказал он, но его голоса хватило только на шепот, и он почувствовал, что вся энергия, чтобы сопротивляться, иссякла. — Ну и что, если так? — Шэнь Цинцю все еще был связан по рукам и ногам демоническими глазами. — Было бы куда бесстыднее завести гарем! Это правда, подумал Шэнь Цинцю в глубине души. Но этот роман должен был быть гаремником с главным героем-жеребцом… он чувствовал себя скверной заменой соблазнительным и чувственным женщинам, готовым на все, чтобы удовлетворить своего господина. Видя, что его учитель вообще перестал реагировать, Ло Бинхэ медленно отпустил руку. — Поскольку учитель никогда не говорил мне… значит, он не хочет, чтобы это произошло? На свою беду этот молодой человек был слишком проницателен! — Я пытался свести тебя с кем-нибудь, но ты ни разу даже не проявил интереса, — его голос все еще был слаб, и он клял себя из-за того, что чувствовал себя дрожащим желе в кастрюльке, в которое запустили ложку. — Но если учитель хотел вести меня в таком направлении, почему он ни разу не оттолкнул меня? Едва не задымившись от обжигающих взглядов окружающих, Шэнь Цинцю сглотнул. — Ты не против, если мы поговорим позже? — ему казалось, будто все вокруг ловят каждое его слово в этот момент, и нестерпимо хотелось забиться в глубокую и темную нору, чтобы никогда больше не видеть солнечный свет! Конечно, не следовало им так сближаться. Если бы его единственным желанием было заслужить милость, обняв ноги главного героя, было бы достаточно вести себя как нормальный и заботливый наставник, а не как… кхем. Но что сделано, то сделано, и он должен был признаться, что этот маленький белый цветочек привлекал его своим ароматом с самого начала. Но это не было той темой, которую он хотел обсуждать открыто перед посторонними людьми. Особенно когда он не знал, как отреагирует Ло Бинхэ. Признаться в своих чувствах… сулило немалые надежды, но не было гарантии, что чувства взаимны. Ло Бинхэ еще секунду промедлил, не отводя глаз, после чего наконец опустил взгляд. Когда он снова взглянул на него, глаза успели превратиться в человеческие. Шэнь Цинцю с облегчением выдохнул. — Не против, но я хочу поговорить об этом с учителем. Пожалуйста, только не забудьте. Ладно, облегчение отменяется. Его сердце дико колотилось в груди, и если Ло Бинхэ принялся за еду, как будто ничего и не произошло, Шэнь Цинцю лишился всякого аппетита. Он что-то жевал, не различая вкуса блюд, пока его мысли неслись бешеным галопом. Возможно, настало время признаться. Ло Бинхэ все еще был молод, но уже достаточно зрел, чтобы понимать, что к чему. Он по-прежнему чувствовал себя подобно одному из старых извращенцев, норовящих касаться маслеными взглядами и руками малолетних. Это было совершенно неправильно! Он никогда не был таким отвратительным человеком! Сколько же лет было этому телу? 30? 40? Он не знал, потому что Самолет никогда не писал о возрасте персонажей, помимо главного героя (и некоторых членов гарема). Так что он даже не мог сказать, было ли это тело достаточно старым, чтобы годиться в отцы этому молодому человеку! И видя перед собой молодого человека, все еще остававшегося белым и чистым, как свежевыпавший снег, он так сильно хотел его защитить, что болело в груди. Но на другой чаше весов было его сердце. Та часть него, которая безоглядно влюбилась, даже если этот человек был ребенком. Видела, как он растет рядом со своим учителем и заботится о нем изо всех сил. Шэнь Цинцю никогда бы не узнал Ло Бинхэ с этой стороны, если бы не переселился. Пока он пребывал в этом помутнении рассудка, Ло Бинхэ чувствовал, как взгляд учителя отдыхает на нем. — Почему учитель не ест? — и снова в этом вопросе прозвучали беспокойство и теплая забота, что вызвало у Шэнь Цинцю какие-то неясные чувства. — Я поем, не переживай. Прежде чем он успел среагировать, Ло Бинхэ положил несколько овощей в миску Шэнь Цинцю. — Учитель должен попробовать их, они восхитительны. Еще одно «Кьяааа!» послышалось из-за соседнего стола, но Шэнь Цинцю стойко проигнорировал это. — Спасибо, Бинхэ. И он снова начал есть, украдкой наблюдая за своим учеником. Он не мог по-настоящему насладиться вкусом, просто отметив, что все сегодня вечером имело странный и неповторимый аромат, который будет вспоминаться ему в будущем.