Десять лет спустя

Бехлюль проснулся на кладбище. Это было не в новинку, раньше ему часто доводилось здесь засыпать и просыпаться помногу дней… Но так было несколько лет назад, пока ему не пришлось взять себя в руки. Он уже довольно давно не спал на её могиле. Видимо, немного сорвался. Не смог уйти вчера. А ведь он строго определил себе время. Если через час его всё ещё тянет остаться, он должен уйти сию секунду; если и через полтора часа он не ушёл, то обязан позвонить друзьям, чтобы забирали его хоть насильно. Судя по телефонным записям, он вчера благополучно никому не позвонил. Класс. Просто супер. Бюлент и Бельгин будут в восторге. Конечно, он мог бы ничего не рассказывать младшему брату. Но, во-первых, Бюлент не идиот, и никогда им не был; во-вторых, он, как и сам Бехлюль, очень хорошо представляет и помнит, какой был вчера день. Никто и никогда не беспокоил господина Хазнедара двадцать четвёртого июня – ни звонками, ни визитами, даже на работе всем было известно, что в любой праздничный день он будет рад ответить на каждый звонок и заняться каким угодно клиентом или заказом лично. Но двадцать четвёртого июня он для всех отсутствует. Бюлент, разумеется, беспокоился за брата. Эта одержимость датой и кладбищем в одном флаконе не давала покоя. Он видел, что день ото дня, месяц за месяцем, год за годом – но Бехлюлю не становилось легче. Он потратил очень много сил и нервов, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Конечно, он знал, что Бехлюль по-прежнему проводит у могилы Бихтер каждую неделю – приходит, чтобы сменить цветы и помолчать. Но это были строго лимитированные полчаса, не больше. И лишь в день её смерти он позволяет себе проводить в этом скорбном месте столько времени, сколько ему угодно. Единственным условием Бюлента было одно: никаких ночёвок на могиле. И вот до сегодняшнего дня Бехлюль честно исполнял его просьбу. Выругавшись, он поднялся. Голова болела, но только от того, что он спал лицом на земле. Накануне он выпил совсем немного. Просто заговорился, залюбовался на звёзды, опять погрузился в счастливое прошлое… И не заметил, как уснул. Бехлюль понимал, что ему нужно выпить чашку хорошего крепкого кофе, принять душ и переодеться, прежде чем появляться в офисе. Встреч на сегодняшнее утро вроде бы не назначено, время у него есть… И в это время в кармане радостно затрещала мелодия телефона. Глянув на дисплей, Бехлюль выругался вторично. Звонил любимый младший брат. Ох, и не хотелось ему признаваться прямо сейчас, где он находиться, но, очевидно, придётся. - Привет, Бюлент, - ответил он преувеличенно бодрым голосом. - Привет, брат, - отозвался тот, - объясни, где тебя носит? Мы же договорились с утра позавтракать в твоём любимом кафе. - Чёрт… - а вот об этом Бехлюль совершенно забыл, когда смотрел на звёзды ночью, иначе непременно бы уехал домой. Видимо, что-то такое Бюлент почувствовал, потому что немедленно спросил: - Подожди, ты что – не ночевал дома? - Нет. Не ночевал, - признался он. - Ты… ты у Бихтер? – имя своей мачехи он произнёс осторожно, как будто боясь как-то бестрепетно обойтись с её памятью. Бюлент был привязан к Бихтер при её жизни, и сохранил эту привязанность в своей горькой памяти. Конечно, он не сразу примирился с тем, что молодая мачеха изменяла его отцу. Но слишком тепло она относилась к самому пасынку, и он не мог об этом забыть. А потому не смог долго её осуждать. - Да, я… я уснул на её могиле, - продолжал признаваться Бехлюль. - Подожди, я сейчас приеду и заберу тебя, - голос брата звучал обеспокоенно, но без лишней суеты. Он отключился, избегая наставлений. Когда девять лет назад мальчик, уже почти юноша, нашёл своего брата на кладбище, рыдавшего на могиле Бихтер, он простил ему всё… Бехлюль, сломленный, обросший, пьяный и почти неузнаваемый, не мог вызывать ненависти. Он мог бы вызвать только презрение, но Бюлент был слишком благороден для подобных чувств. Этим он отличался и от своей сестры, и от отца. После смерти Бихтер Аднан Зиягиль запретил упоминать даже имя своей бывшей жены и названного племянника. Он, как и всегда, решил, что проще сделать вид, будто бы их никогда и не было в семье. В прессу так и не проникла информация, по каким же причинам молодая, красивая, жизнелюбивая жена господина Аднана покончила с собой. Было много версий, но ни одно частное расследование не докопалось до правды. Покой семьи дороже всего. Этот дом не должен испытывать ни волнений, ни тревог; а если таковые всё же случаются, то лучше не обращать на них внимания, пусть всё идёт своим чередом – как-нибудь, да ситуация выправится. Именно поэтому Аднан и не увидел того, что буквально витало в воздухе, оседало на каждой поверхности и не давало дышать и жить никому. Бюлент всеми способами, проявив необычайную твёрдость характера, вытянул из отца всё, что тот узнал от Бешира перед смертью последнего. Кое-что рассказала и госпожа Дениз, поначалу пытавшаяся обойтись весьма туманными и размытыми ответами. Но Бюлент не принимал таких ответов, и мадемуазель, в конце концов, сдалась. Несколько месяцев Бюлент пытался прийти в себя от полученной информации. Всем в доме было не до этого подростка, слишком вдумчивого и отбросившего привычную дурашливость, потому что умы и заботы господ, а так же слуг, были заняты хозяйской дочкой, погрузившейся в депрессию. Бюлент жалел сестру, но был уверен, что её болезнь идёт не от души, а от мозга, где и нужно искать решение. Его никто не тревожил, никто не мешал, и он со всеми подробностями обдумывал то, что же случилось в их доме с появления в нём Бихтер Йореоглу. Поначалу ему казалось, что он не сможет простить молодую мачеху и старшего брата, которым он всегда восхищался, и которые столь сильно его разочаровали. И не просто разочаровали, но и причинили боль всей его семье. Однако со временем к Бюленту стало приходить понимание. Он попытался взглянуть на ситуацию с их стороны. Бихтер моложе его отца не просто на несколько лет, а на очень приличный срок. Она не думала о замужестве, она только пыталась заполнить потерю. У неё умер отец, ни помощи, ни поддержки ни от кого не было; слабохарактерная Пейкер, в тот момент сосредоточенная только на своём собственном замужестве, к тому же беременная – разве она могла поддержать сестру? И властная, жестокая, эгоистичная и себялюбивая госпожа Фирдевс. При воспоминании об этой женщине Бюлента до сих пор пробирал мороз по коже. Ничего хорошего он в ней не видел, стараясь просто не обращать внимания на её едкие замечания и злостные выходки; как жилось Бихтер с матерью после смерти отца, он мог только догадываться, не зря она все дни проводила на кладбище, где Аднан и познакомился с ней. Конечно, узнав, что мать частично виновата в смерти господина Мелиха, девушка не могла позволить той и дальше наслаждаться жизнью. Поспешность её решения сложно было назвать правильным. Она мечтала отогреться возле доброго и приятного человека, и не дать осуществиться меркантильным планам очень холодной и расчетливой матери. Она испытывала к Аднану искреннюю симпатию, но заблуждалась в том, что сможет видеть в нём мужа… Бюлент и сам не заметил, как стал мысленно оправдывать ту, что по идее, должен был ненавидеть. Бихтер, которая не смогла быть ему матерью, всё равно стала ему ближе и роднее, чем была собственная сестра. Так, думая о ней изо дня в день, из месяца в месяц, мальчик не выдержал и отправился на её могилу, где и застал старшего брата. Поначалу он хотел просто уйти, не желая видеть того, чьими стараниями была разрушена жизнь Нихал. Но отрешённый взгляд и совершенно опустошённый вид Бехлюля сделали своё дело, и Бюлент решился. - Здравствуй, Бехлюль, - тихо сказал он, становясь рядом. Тот, кажется, даже не обратил внимания, что уже не один. Но через минуту произнёс, не поворачивая головы: - Привет, малыш Бюлент. Ты пришёл повидаться с мачехой? - Да… Но я не думал, что ты тоже будешь здесь… - А где мне ещё быть? – голос парня звучал обречённо и страшно, словно он сам уже давно был мёртв. – Где, скажи? В ней, и только в ней была вся моя жизнь. Как я могу быть где-то ещё, если моя жизнь лежит здесь, под этим холодным камнем? Я сам, лично вложил в её руки тот пистолет! Я лишил её жизни, и сам перестал жить! Аллах да простит меня… - Бехлюль, тебе надо перестать пить, - заметил Бюлент, вполне разделяя горе старшего брата, но так же и видя количество бутылок со спиртным возле него. – Как ты вообще жил этот год? - А я и не жил, Бюлент. Я существую с тех пор, как моя Бихтер ушла… - Ты что, вообще не уходишь с её могилы? – дошло до мальчика. - Нет, иногда ухожу… - И чем ты занимаешься? - Так… Помогаю рыбакам, они мне иногда платят… Как выяснилось, у меня хорошо получается им помогать… - А… почему… если ты так любил её… - Почему я решил жениться на Нихал? – и взгляд Бехлюля впервые стал осмысленным. В упор взглянув на младшего брата, он твёрдо сказал: - Потому что я струсил, Бюлент. Ты помнишь фразу, известную тебе с детства? «Бехлюль убегает»! Я всегда сбегал от трудностей. Всегда. А дядя сделал так, чтобы их у меня было как можно меньше. Его щедрость распространялась так далеко, что мне ничего не надо было ни преодолевать, ни даже думать о решении хоть малейшей проблемы. А с Бихтер… - при имени любимой женщины у него снова перехватило дыхание, но Бюлент и сам уже понял, что же пытался донести до него Бехлюль. - С Бихтер никогда не было бы всё просто? - Да. Она – несвободна, более того – жена человека, которого я уважал и был ему обязан всем, что имел в этой жизни. Это влекло за собой такие сложности, над которыми я не мог и не хотел задумываться. Потому что не привык. И самое главное, что Бихтер прекрасно знала, какой я трус! Она готова была оставить твоего отца и уехать со мной куда угодно, едва только поняла, что любит меня; но я тогда отлично продемонстрировал ей, какое я ничтожество! – срываясь на рыдания и снова подавляя их, Бехлюль рассказал о том, чего Бюлент не мог знать – об их несостоявшемся побеге, и о том, как он повёл себя в аэропорту. - Она уже поняла, что тот, кому она по какой-то глупости отдала своё сердце – слабак, - немного успокоившись, Бехлюль продолжил рассказ, - но продолжала меня любить. Она до последнего надеялась, что я буду бороться за нашу любовь. И за наше счастье. А я… я сдался. Я решил, что женитьба на Нихал – это лучший выход из создавшейся ситуации. Никто ничего не узнает, Бихтер будет при муже и при деньгах, я женюсь и уеду с любящей меня девушкой в Америку, и мы быстро забудем эту историю. Так, по крайней мере, я ежедневно говорил себе. А что я говорил Бихтер… - Лучше не повторяй, - остановил его Бюлент, - я догадался, что она не случайно взяла в руки револьвер. Неужели ты так боялся моего отца? Почему ты просто не признался ему в том, что любишь его жену? - Ты очень умный, Бюлент, - и потемневшее от горя лицо парня разгладилось, глядя на брата. – Да, я боялся гнева господина Аднана. Я знаю, что вы с Нихал считаете его добрым человеком, и с вами он действительно таков. Но ты забываешь кое о чём. Вы – его дети. И вам прощается всё. Другим, провинившимся перед ним даже в мелочи, он не прощает ничего. Твой отец – бизнесмен. Неужели ты думаешь, что он добился бы такой прочной позиции на рынке, если бы был другим? Поверь, я знаю, о чём говорю. - Но ты, надеюсь, понимаешь, что страх перед папой никак не оправдывает твоих действий ни с Нихал, ни с Бихтер? - Я и не собираюсь оправдываться! Я хочу только покаяться! Перед той, которой уже всё равно, что я говорю и что делаю! Я очень хочу вымолить прощения и не знаю, как! Она лежит здесь, на этом кладбище, а я не понимаю, как мне жить дальше! Уже год, как не понимаю!.. – Бехлюль снова схватился за бутылку с алкоголем, но братец ловко отобрал её. После чего, стараясь говорить ровно, произнёс: - Бехлюль, ты уже не вернёшь её. Но она хотела, чтобы ты был счастлив. Разве не поэтому она ушла туда, откуда не возвращаются? - Я это знаю! Потому я и не убежал следом за ней… - Так если ты это понимаешь, какого чёрта ты сидишь и уже год жалеешь себя на её могиле? – возмущённо воскликнул мальчик. – Вряд ли она мечтала именно об этом. Ты давно наказан, давай ты подумаешь о том, чтобы жить дальше?

***

С того времени Бехлюль и его повзрослевший младший брат стали проводить достаточно времени вместе. Бюленту было впервые плевать на запреты отца. Он и не собирался скрывать своего общения с Бехлюлем. И потому прямо заявил Аднану, что, несмотря на всё сыновнее почтение, будет продолжать видеться со старшим братом. Разумеется, господин Зиягиль не сразу примирился с этим решением, он впервые проявил к сыну ту суровость, о которой ему и говорил Бехлюль. Но Бюлент уже не был маленьким мальчиком. Его даже подростком назвать было сложно. Он без всяких сложностей поступил в университет, проявив самостоятельность в выборе, и решительно не собирался обращать внимания на вопли отца. Как ни странно, но его поддержала мадемуазель, убедив Аднана не вмешиваться в отношения Бюлента и Бехлюля. Видимо, она понимала, что ничего по-прежнему в доме Зиягилей не будет, как ни пытайся и не делай вид, что ничего не случилось. А Аднану совсем не нужно терять ещё и доверие сына, с него вполне достаточно былых потерь. Так что теперь Бюлент проводил достаточно времени со старшим братом – как он и продолжал называть Бехлюля. Тот, так и не смирившийся с потерей любимой женщины, несмотря на то, что прошло больше года, изливал душу своему единственному слушателю. Он рассказал ему всю историю их любви, начиная от влечения, которому противились оба, а потом о падении, из которого они уже не могли выбраться. Труднее всего ему было рассказывать о том, как он предал Бихтер; когда ты сознательно уничтожаешь человека, раз за разом отрывая от него по кусочку, эта медленная и страшная пытка не проходит бесследно. Выслушав исповедь об аборте, который Бихтер сделала от Бехлюля, Бюлент не ударил его только потому, что он снова разрыдался. Странно и непривычно было видеть такого Бехлюля. Того, кто понятия не имел, что такое страдания, а лицо застыло в вечной ухмылке; того, кого развратили деньги и бесконечное внимание самых ярких и красивых женщин; того, кто понятия не имел, что такое прикладывать усилия к достижению – сейчас был разбит и вызывал жалость. Его когда-то красивые глаза выцвели от постоянных слёз и стали очень светлого, прозрачного оттенка. На висках появилась седина, которую было видно, несмотря на светлый цвет волос. Он сильно исхудал и утратил всю свою слащавость первого красавца и ловеласа Стамбула. Бехлюль понимал, что брат жалеет его. Но это не унижало, а дало ему возможность частично вернуться в настоящий мир. Охотнее он остался бы в прошлом. Да, скорее всего, так и сгинул бы в воспоминаниях, не найдя выхода в реальность. Но Бюлент продолжал медленно, неторопливо и осторожно вытаскивать его наружу. Встречи продолжались; Бехлюль и в самом деле мало и ненадолго покидал кладбище. Если он помогал рыбакам несколько часов подряд, то потом даже не ужинал с ними, а сразу же бежал назад, к могиле, где было похоронено его сердце. Он признавал, что нормой такое положение вещей назвать нельзя при всём желании. И потому Бюлент надеялся, что со временем у него получится уговорить Бехлюля вернуться к обычной жизни…

***

Бехлюль заметил машину Бюлента и, не дожидаясь, пока тот припаркуется, выбежал на дорогу и запрыгнул в притормозившее авто. Вид у брата был задумчивый. Он смотрел на дорогу, как будто что-то пытаясь увидеть. Бехлюль на всякий случай тоже глянул в ту сторону, но, ничего не обнаружив, обратился к Бюленту: - Что с тобой, младший брат? Тот как будто очнулся. - Нет, ничего… просто показалось… а, неважно. Ты мне лучше скажи, почему ты ночевал в этом месте? Мы же договаривались, - парень завёл машину и направился к району, где жил Бехлюль. Он точно знал, что тому срочно нужен душ. - Прости, но, честное слово, я не специально, - Бехлюль видел, что брат не сердится, просто сильно обеспокоен. Всё это время он подсознательно боялся, что ночёвки на кладбище снова войдут в их жизнь, и тогда уже до старшего брата будет не достучаться. - Ты держался четыре года, - продолжал Бюлент, - что это за внеочередной приступ тафофилии? Ты же обещал в случае чего мне позвонить! От проницательного взгляда Бюлента не укрылось, что Бехлюль абсолютно трезв, хоть и помят. И накануне он, если и пил, то совсем немного. А это хуже чем если бы он напился и вырубился на могиле любимой женщины, как и бывало первые года, когда юный Зиягиль решил, что поможет ему. Постепенно у него это получилось. Бехлюлю удалось не только выкарабкаться из бездны своего отчаяния, но и проникнуть в мир бизнеса и заняться собственным делом. Его сильно заинтересовала тема судостроения – видимо, навеянная долгим нахождением рядом с морем. Опыт работы у него был весьма слабый, но образование он всё же получил. Так что дело его начало продвигаться. К тому времени, о каком будет идти речь, Бехлюль Хазнедар имел хорошую опору в виде налаженного бизнеса и надёжных партнёров. Но прежним он так и не стал. Он редко улыбался, в глазах закристаллизовалась непреходящая скорбь, а всех, с кем он общался в беззаботные дни прошлого, он навсегда вычеркнул из жизни. Он знал, что настоящих друзей у него не было. Были те, кто хотел хоть немного причаститься к его деньгам, либо оказаться в его постели. Он превратился в другого человека: спокойного, прохладно-вежливого господина Хазнедара, который избегал любых шумных мероприятий, был деловит и ловок в бизнесе, при этом уважаем конкурентами, потому что не зарился на чужое, не гнался за большими деньгами и действовал по принципу «моё всё равно ко мне придёт, зачем его догонять?». Он, что немаловажно, так же навсегда избавился от образа клоуна, в который усердно вживался, едва только появился много лет назад в доме своего дальнего родственника… Поднявшись в квартиру, Бехлюль отправился в ванну, а Бюлент – на кухню, варить кофе. Не сказать, чтобы братьям удавалась эта процедура, но пить было можно, никто ни разу не отравился. Главное, чтобы был крепким. Бюлент знал, что ждать брата предстоит недолго, так что с кофе нужно поторопиться. И в самом деле – едва он снял турку с огня, как Бехлюль вышел из ванной, побритый, чистый и посвежевший. Всё-таки сложно было узнать в этом суровом мужчине беспечного парня, каким он был десять лет назад… Кофе нужен был для бодрости, а завтракать они поехали в то самое кафе, где Бехлюль тоже сталкивался с воспоминаниями. Манты, от которых было невозможно оторваться, пришлись по вкусу и Бюленту, которого он как-то раз взял с собой. Как бы вкусно и разнообразно не готовил дядюшка Сулейман, но таких мантов парнишка, как признавался он старшему брату, никогда не ел. С тех пор Бехлюль решил разделить это место ещё и с ним; тем более что близких у него почти не оставалось, а они с Бюлентом теперь стали роднее друг другу чем когда бы то ни было. - Как ты вообще? – задал животрепещущий вопрос младший брат, когда они приступили в еде. - Как обычно, - пожал плечами старший. И этот ответ обозначал примерно следующее: хорошо, что не хуже, повеситься пока не тянет, и хвала Аллаху. Несмотря на то, что после окончания университета Бюлент устроился работать к Бехлюлю, времени вместе они проводили не так уж и много. Во всяком случае, в качестве братьев. Было много рабочих моментов, деловых вопросов, но глубоких, личных – достаточно ограниченное количество. Одной из причин этого стало полное погружение Бехлюля в работу, которая отвлекала его от сердечной боли. - Прошло уже десять лет, Бехлюль… - Знаю. Вчера отмечал. - Послушай, брат, ты не можешь вечно купаться в своём чувстве вины перед ней. Будь Бихтер жива, она бы вряд ли порадовалась… - Будь она жива, - жёстко перебил Бехлюль, - я бы вымолил её прощение и не отпустил бы больше никогда! - Неужели тебе легче от того, что ты несчастлив? - Я не могу быть счастливым без неё. И не собираюсь больше портить существование кому-то ещё. Хватит уже, я достаточно испоганил жизнь другим. Бюленту оставалось только вздохнуть. Этот разговор между ними заходил даже не в двадцатый раз, хорошо, если не сотый. Да, Бехлюль перестал прозябать, вернулся в относительно обычную жизнь, но больше не пытался выстраивать отношений с женщинами. Как-то пару лет назад, когда Бюлент совмещал работу у брата с учёбой, он и Бельгин, помощница и секретарь Бехлюля, устроили его знакомство с одной очень приятной женщиной. Вроде бы случайно братья столкнулись в ресторане с Бельгин и её знакомой, Мерием. Она была образованной, привлекательной женщиной тридцати лет, и Бюлент с подругой вообразили, что она вполне может подойти господину Хазнедару. Разумеется, парочка посчитала своим долгом предупредить Мерием о том, что много лет назад у потенциального кавалера погибла горячо любимая женщина, потому-то он одинок до сих пор и ничто, кроме работы, его не интересует. И хотя Бехлюль догадался, что брат и секретарша бессовестно устроили ему смотрины, он вёл себя безупречно, даже не стал убегать из ресторана потом, когда Бюлент с Бельгин очень быстро ретировались после процедуры знакомства. На следующий день Мерием позвонила Бельгин и возмущённо спросила, с кем, собственно, она её познакомила. Девушка немного оторопела и спросила с недоумением: - Ты о чём? Он тебе не понравился? - Понравился, только о каких отношениях может идти речь, если он зациклен на своей работе?! Я не знаю, кто у него там умер, но я весь вечер либо говорила о себе, либо выслушивала очень короткие лекции о судостроении! Из него с трудом можно было вытянуть хоть слово! - Он деловой человек, мы же тебя предупреждали! - И что? У меня сложилось твёрдое убеждение, что он зануда, и проводил со мной время только потому, что посчитал невежливым удалиться сразу же после того, как вы ушли! Бельгин после этого разговора не на шутку разозлилась и направила на своего начальника волну ударного гнева. Она позволяла себе называть его на «ты», когда не было посторонних. Давала ей на это право дружба с Бюлентом и собственные качества, благодаря которым она стала неоценимым сотрудником за очень короткое время. Она была ровесницей Бюлента, проводили с братьями довольно много времени, потому Бехлюль позволял той вольности в общении. - Ты что вытворяешь?! – рявкнула Бельгин, едва дождавшись появившегося в офисе начальника. Бехлюль невозмутимо поднял голову от документов, которые приготовился изучать. - В чём дело, Бельгин? Ты не забыла, с кем разговариваешь? В кабинете не было других людей, но подобный тон прежде не допускался между ними. Девушка усилием воли себя притормозила: - Ах, простите! Так что вы вытворяете, господин Хазнедар? – чеканя каждая слово, повторила она. - Просматриваю наши договора на будущий год, - так же спокойно отозвался Бехлюль. - Издеваешься? – снова не выдержала Бельгин. – Тебе что, так трудно было провести хотя бы один вечер, ухаживая за женщиной? Чем она тебе не понравилась? - Бельгин, вы же с моим братцем не стали спрашивать, нужна ли мне компания этой женщины, - проникновенным голосом ответил её начальник, - вы не поинтересовались, хочу ли я с кем-то знакомиться. Так что я имел полное право делать и говорить то, что считал правильным. Ей не на что было надеяться. И ты не могла этого не знать. - Ты мог бы дать себе шанс просто узнать её поближе, - уже не так уверенно продолжила секретарша, - вдруг бы она тебе подошла? - Нет. Не мог бы. И ты знаешь, почему. Это было бы нечестно и подло по отношению к ней. Потому что я всё время думал бы о другой, а она бы думала, что у нас есть будущее. В итоге всё равно бы разошлись, только с большими потерями. Она потеряла бы время, а его я никак не смог бы ей компенсировать. Больше Бюлент и Бельгин таких опрометчивых поступков не совершали. - Как господин Аднан? – перевёл Бехлюль больную тему на более спокойную. - В порядке, - ответил младший брат, - только последнее время у него не очень хорошо со здоровьем. Госпожа Дениз переживает, что это сердце. Уговаривает его пройти обследование. - И как, получается? - Папа уже очень немолод, так что за здоровьем он старается следить. Но дела холдинга пока требуют его присутствия. Так что на днях мы ждём тётю Арсен. - Тётушка Арсен приедет? – Бехлюль оживился, – вот было бы хорошо с ней увидеться! - Да, она приедет заместить папу на несколько дней, пока он и госпожа Дениз будут заниматься его здоровьем. Мадемуазель решила обратиться к одному известному врачу, только он сейчас в Индии, скоро должен вернуться. Она хочет доверить папу только очень хорошему специалисту. - Твоему отцу следовало жениться на ней намного раньше, - заметил Бехлюль. Дениз де Куртон стала Дениз Зиягиль около семи лет назад. Свою любовь и преданность Аднану она доказала давно, только оценил он это не сразу. Узнав об их свадьбе, Бехлюль был искренне рад и счастлив за дядю – пусть у него и не было права больше так к нему обращаться. - Бехлюль, если ты хочешь повидаться с тётей, то, может, ты зайдёшь к нам? – несмело предложил Бюлент. Тот в ответ только горько усмехнулся. - Бюлент, твой отец давно дал мне понять, что не желает прощать меня. Я – даже не чужой, я больше, чем чужой для вашей семьи. Вернее, меньше. Короче, мне нечего делать в вашем доме. Учитывая здоровье господина Аднана, я совсем не хочу, чтобы из-за меня оно ещё больше ухудшилось. - Но папа отлично знает, что мы с тобой общаемся. Я работаю в твоей компании, думаешь, он не в курсе? - Это совсем другое. Ты отстоял своё право на общение с кем тебе угодно, не оглядываясь на симпатии и претензии своего отца. Он вынужден уважать твой выбор, к тому же ты давно не ребёнок. Появится же в доме Зиягилей мне после того, что произошло по моей вине… Это не просто бесстыдство, это глупость высшей пробы. - А как же Нихал? - А что случилось? - Так они возвращаются с Левентом завтра! - О, ну отлично. Я полагаю, Нихал сама может мне позвонить. - Позвонит, только вряд ли сразу. Дети же по ним соскучились, дома такой бардак начнётся… - Как будто у вас когда-то там было тихо! – Бехлюль улыбнулся, - да это и к лучшему. Пусть лучше будет куча народу, шум и веселье, чем погибающий от тишины и одиночества дом. - Ты всё же подумай, брат, - они встали из-за стола, оставив деньги, и направились к выходу, - я поговорю с отцом и госпожой Дениз, если ты захочешь придти. - Спасибо, Бюлент, но мне вполне достаточно тебя и Нихал, - Бехлюль с нескрываемой благодарностью и гордостью посмотрел на младшего брата, - поехали в офис, у нас ещё дела. Но едва только Бехлюль открыл дверь машины, его вдруг что-то остановило… Как будто шёпот коснулся уха… Шёпот нежного ласкового голоса, по которому Бехлюль так тосковал… «Я люблю тебя без памяти…» Эти слова он сказал ей тогда, в самую первую их ночь. И она ответила ему тем же. Мужчина едва устоял. Он резко повернул голову в безумной надежде увидеть обладательницу этого голоса. Сердце колотилось, кровь вскипела, а перед глазами поплыл кровавый туман… Бехлюль очнулся, лёжа рядом с машиной – на ногах он всё же не удержался. Над ним склонилось бледное лицо Бюлента, который бил его по щекам, старательно приводя в сознание. - Что с тобой, Бехлюль? – встревожено спросил он, едва брат открыл глаза. – Тебе плохо? Может, я вызову врача? - Нет, нет, Бюлент, всё в порядке, - он поднялся, старательно дыша и оглядываясь. Никого, как и следовало ожидать, рядом не было. – Наверное… наверное от жары немного нехорошо стало… Бюлент покачал головой и сказал, что старший брат слишком давно не отдыхал. Собственно говоря, это было не совсем правдой. Бехлюль вообще не отдыхал никогда с тех пор, как занялся промышленностью. Сначала не мог себе позволить, так как мало разбирался в вопросах бизнеса и спешил выучиться; потом вся энергия уходила на то, чтобы занять свою нишу на рынке судопроизводства; а потом ему просто не захотелось ни на что отвлекаться. Но ни разу за десять лет его не посещали галлюцинации. Ни слуховые, ни зрительные.