Горе от ума

      Лиза, утомлённая после ночи плохого сна, поочерёдно смотрела в окно, коридор, на часы.       Чего только не сделаешь ради подруги. Конечно, Соня была её единственной лучшей подругой, может Лиза помогла бы ей и за простое "спасибо", но определённо, обещанная прибавка к зарплате грела ей душу.       "Какое сегодня приятное морозное утро! Правда?"-в коридоре слышался голос Павла Афанасьевича, в его доме Лиза работала.       В дикой панике Лиза отскочила от окна, крикнула ему что-то о погоде и побежала в противоположную сторону. Зачем? Чтобы предупредить Соню и её ухажёра о том, что отец может их увидеть.       Фамусов, видимо не отошёл ото сна и не обратил внимания на топот ног Лизы.       Он вальяжно встал за рояль около гостиной:"Дорогая, а не видела ли ты Соню? У неё сегодня пары, надо бы ей прийти в университет."       Но Лиза его уже не слышала, в эту минуту она с остервенением стучала в комнату Сони.       Та, как обычно, сидела в своей комнате со своим парнем Лёшей... И лучше было бы для всех в доме, чтобы Фамусов не узнал об этих отношениях.       "Быстро выходите. Я задержу его."-зашептала Лиза, едва дверь открылась, не видя даже, с кем она говорит.       После того, как полдела было сделано, Лиза аккуратно двинулась в сторону, где говорил Фамусов.       Он, к счастью, ничего не слышал. Горничная замаячила перед Павлом Афанасьевичем, изображая бурную деятельность по уборке камина, попутно заваливая его вопросами, не относящимися к Соне.       -Что, сегодня будут гости? Я могу предупредить дворецкого сама.       -Нет. Я перенёс всё на завтра. А где, собственно, мой секретарь?       Тут, рыжеволосая Лиза стала красной ещё и до кончиков ушей, ведь врать она совсем не любила. Недоговаривать это одно, а нагло врать, глядя в глаза совсем другое.       Отделавшись от неудобного вопроса коротким "не знаю", она снова перевела разговор на мужчину.       "Выглядите очень уставшим. Не спалось? Ещё очень рано, идите, поспите."-Лиза была в шаге от того, чтобы не вытолкать Фамусова отсюда.       Он же только растёр морщинистое лицо, подтвердив догадку девушки. Павел Афанасьевич также рассказал, что не спалось ему из-за того, что кто-то ночью упорно пытался научиться играть на рояле.       На веснушчатом лице Лизы, перепачканным сажей, вспыхнуло негодование. На рояле ночью играл Алексей Степанович, как было принято называть его в доме. И играл он для этой... Сони. Проблемы от этого у Лизы. Получается весьма нечестно.

***

      Ближе к обеду воцарилось спокойствие. Соню и Молчалина удалось скрыть. Чтобы не вызвать никаких подозрений, Соня собралась и уехала в город, встретиться с ректором и обсудить её курсовую работу, с которой ей помогал Лёша.       Молчалин ушёл ассистировать с работой Павлу Афанасьевичу, ну или выполнять всё за него, как обычно. Они сейчас готовились к какой-то пресс-конференции.       Горничная же домывала витражные окна у входной двери. От усталости она присела на стремянку, из последних сил елозя тряпкой по стеклу. Окна были большие, под потолок, витражи цветастые, они отбрасывали разноцветные лучи на лестницу.       Послышались возмущённые крики Павла Афанасьевича, но Лиза даже не обернулась. Он ведь без конца чем-то возмущался.       Наконец девушка поднялась и наклонилась, чтобы помыть последнее окно и в ту же минуту вся вода из ведра оказалась на полу и юбке Лизы.       И дело даже не в брошенной тряпке, это Фамусов с разбегу снёс его, разлив всю воду:"А, извини. Ну пол всё равно надо было потом намыть, у нас ведь будут гости. Мы ждём Чацкого. Неожиданность, конечно, большая. Я чего пришёл-то, ты не видела садовника? Нет? Ну скажи, что я его жду, если увидишь."       Лиза никогда в глаза не видела этого Чацкого, но в доме про него достаточно часто вспоминали и много говорили о нём.       Этот друг семьи уехал из Москвы три года назад, а Лиза работала тут порядка двух лет.       С порога Соня кинулась к Лизе за объяснениями, разумеется, снеся ведро. Горничная, в расстроенных чувствах сначала не хотела говорить, но потом сдалась и подтвердила, что до вечера в доме должен появиться Александр Андреевич.       Светлые бровки поднялись, ротик приоткрылся, а само лицо Фамусовой сначала стало красным, потом нездорово зелёным и под конец белым, как мел.       Придя в себя она начала ругаться, что происходило очень нечасто:"Этот напыщенный придурок! Он же просто невозможный человек! Опять будет всех осмеивать и говорить свысока! Ненавижу таких типов."       Дверь за спиной Сони громко распахнулась, но там девушки увидели не гостя, а Петра, дворецкого Фамусовых, с чемоданом в руках.       Он, привыкший к гостям в доме, не уделил этому парню внимания. Тихо назвал его по имени, отчеству и фамилии.       "Чуть свет уж на ногах! Я сразу к вам. Почти из аэропорта. Только прокатился по городу,-он, подобно джентльмену из девятнадцатого века, нежно поцеловал пальцы Сони, Она ошарашенно переглянулась с Лизой, даже немного испуганно,-А ты удивительно похорошела с нашей последней встречи."       Наконец хозяйка дома обрела дар речи и промямлила что-то о том, как все его ждали и как рады его визиту.

***

      Обстановка в доме без малого накалялась. Причём очень сильно. Чацкий показал свой характер во всей красе в течении пары часов.       Все лишь закатывали глаза и шептались по углам. Лиза же нашла поведение Чацкого весьма забавным, а самого молодого человека умным, но высокомерным, что тоже было смешно, по её мнению. Полностью выходки Александра игнорировал только Молчалин.       -Знаете, хотел вас поблагодарить за сдержанность. Александр Андреевич довольно неуместно звонил в вашу сторону.       -Я никогда не реагирую на хамов.       -Понимаете, Молчалин, я не мог отказать ему. Ранее я отлично дружил с семьёй Чацких.       -Помню. И понимаю вас, всё-таки они с Софьей провели вместе детство.       Разговор окончился на пороге спальни Фамусова. Они вежливо распрощались и секретарь удалился.       "Что-то происходит у меня под носом... Тяжело со взрослой дочерью..."-со вздохом мужчина вошёл в спальню, спешно включил свет и принялся искать в интернете компании, чтобы оформить дом к новому году.       Ранним утром постучал дворецкий.       Мужчина, несмотря на непродолжительный сон, встал весьма бодрым и поспешил открыть Алексею Степановичу, как думал сам Фамусов.       Увидя гостя он немного удивился, но отправлять его за Молчалиным не стал:"А... Где секретарь? Да неважно. Возьми мой ежедневник и запиши."       Он, без лишних вопросов, подошёл к рабочему столу, где находилось всё необходимое.       Павел Афанасьевич накинул на пижаму изумрудный халат и вальяжно, подпоясываясь на ходу, начал перечислять все свои обеды, ужины и прочее, в том числе похороны старого знакомого в четверг.       "Ага, запиши ещё на четверг, что я должен крестить ребёнка у Ирины Тимофеевны,-Фамусов задумчиво почесал седеющий затылок, а дворецкий, отвернувшись закатил глаза,-Она не родила, конечно... Но по моим расчётам должна. Или в пятницу. Может быть даже в субботу."       Их усердную работу прервал уверенный стук в дверь.       Пётр, выдрессированный на открывание дверей и старомодное оглашение, отправился проверять, кто пожаловал к Фамусову.