Рассвет едва-едва задребезжал за плотной стеной леса, окрашивая видимые кусочки неба в лавандовые, персиковые и нежные оттенки розового. После ночи было ещё немного прохладно и свежо, а со стороны сада и бассейна веяло влагой.
Лёша затянулся в последний раз, обжигая лёгкие и повозил ногой по асфальту, растаптывая окурок, который оставил за собой угольно-чёрную полосу. Алексей стоял сразу за воротами фамусовского дома.
Ожидание Чацкого начинало растягиваться в бесконечность. Вчера вечером он наведался в библиотеку, отвлекая Молчалина от «отдыха» и предложил покататься на рассвете, вызвав миллион разных подозрений на свой счёт. Но, что забавно, он и не подумал отказаться.
Странно, но с этим лицедеем он ощущал себя в своей тарелке даже больше, чем с Лизой. А всё потому, что его общество расслабляло, в его компании от секретаря не требовалось ничего. Просто быть собой. Да и эти его выходки перестали раздражать Лёшу. Это просто неотъемлемая часть нового друга, без которой Александр уже не был бы собой.
— Ну, птенчик, заждался? — усмехнулся он, хлопнув дверью новенькой машины. Чацкий хотел убедиться, что закрыл гараж, поэтому недовольное бурчание Молчалина прошло мимо его ушей.
Молодой человек впервые подходил к новоприобретённому авто, — Симпатично… Только цену не говори.
Первые утренние лучи окрашивали ровную дорогу контрастными полосами, выглядывая из-за высоких деревьев. Картина умиротворяла и именно такие пейзажи любил Молчалин. Чацкий вёл очень аккуратно и на резких поворотах плавно проводил ладонью по шершавому рулю. Они молчали, не желая сказать лишнего.
Все окна были открыты в ожидании летней духоты, поэтому Молчалин сосредоточенно вглядывался в пробуждающийся лес, приветливо машущий ему своими косматыми ветками.
Неожиданно автомобиль ещё сбавил в скорости и подъехав к обочине, совсем остановился, похрустев мелкими камушками. Лёша перевёл заскучавший взгляд на водителя, который выглядел на удивление напряжённо.
— Жаль, не было свидетелей, — Алексей неторопливо снял очки и особенно тщательно протёр их о свою рубашку, — Тебя даже не заподозрят, — аксессуар снова занял место на его лице.
— Господи… Ужасная шутка, Молчалин. Тут просто красиво.
— А я знал, что ты психопат с сомнительным наклонностями.
— Хорошего ты обо мне мнения, однако!
Чацкий повернулся к нему, немного смутившись того, что повысил голос. Из леса доносились весёлые и звонкие песни пернатых обитателей. В высокой траве у дороги громко стрекотали кузнечики.
Молчалин изучал друга не понимая, что творится у него в голове. Саша оказался неожиданно сложным и непредсказуемым, особенно сейчас, когда это дурацкое соперничество стёрлось. Его нельзя читать как открытую книгу. Впервые Молчалин столкнулся с подобным. На самом же деле непроницаемое лицо Саши с тонкими чертами скрывало волнение. Он вдруг подумал, что слишком торопится. Его напрягала эта мысль.
И всё-таки Александр придвинулся до неприличного близко и по-хозяйски сняв очки с него, прикрыл глаза, ясно давая понять, что намеревается делать. Холодный выдох лизнул щёку Чацкого.
— У меня сегодня много работы, — Молчалин совсем не изменил выражения лица, только аккуратным жестом вернул себе очки. Чацкому захотелось провалиться под землю, настолько глупо он чувствовал себя, — Да, точно… У меня тоже много дел.
Их планам было не суждено сбыться. В гробовой тишине вернувшись и войдя в подозрительно оживлённый дом с намерением разойтись как можно дальше друг от друга, парни были застигнуты врасплох весёлой Соней. Она была очень воодушевлена, поэтому не заметила странностей в их поведении.
Светлые голубые глаза Сони прямо сияли, она широко улыбалась и ничего не стесняясь кинулась с объятиями на Молчалина и даже Саша получил какое-то подобие тёплого приветствия.
Обстановка вокруг была суетливая. Пётр втаскивал на лестницу уже третий чемодан. Кто-то приехал. Кто-то важный.
Чацкий скрипнул зубами. В его голове сразу родилась одна догадка. Совсем неприятная. Детские воспоминания заставили уши молодого человека гореть и он торопливо стал тереть их ладонями в попытке избавиться от наваждения.
— Чацкий Александр? Я помню, что ты тот ещё сорванец, — когда женщина подаёт голос из каминной, Александр уже сливается с выбеленной стеной от негодования, — Но чтобы даже не поздороваться со мной, пойди сюда, — Хлёстова говорит гортанно и громко, не желая покидать насиженного места и идти в коридор к молодёжи.
— Он стал немного грубым.
— А в детстве очаровательным мальчуганом был. Помнишь, Сонечка, вы танцевали здесь?
— Да, точно!
— Я за уши его таскала часто… Видно, мало. Позови его.
Секретарь решительно не понимал ничего, кроме того, что приехала родственница Фамусовых. В таком случае ребяческие капризы Чацкого действительно… Неуместны? Соня снова выпорхнула в коридор и взяв Сашу за руку повела к своей обожаемой тётке. Даже злиться на этого приезжего ей сегодня не хотелось.
— Ну хотя бы поздоровайся с ней. Там ещё Сергей Сергеевич приехал, — шёпотом наставляет его Фамусова и Молчалин, идущий рядом с ними испытывает раздражение при упоминании мужчины. Наверняка у Чацкого эта эмоция помножена на десять.
Чацкий ловко выворачивается, на секунду заглядывая в тёмные глаза Молчалина, очаровавшие его. Цвета чёрного чая. Напиток теперь плотно ассоциировался с Лёшей. И этот взгляд… Новая волна смущения перемешанного со страхом захлестнула Сашу. Ну почему, почему Алексей не такой, как все остальные? Почему совсем не ведомый?
Соня и Лёша не успели даже обменяться озадаченными взглядами, а он уже бодро взбегал по лестнице, — Скажем ей, что Чацкому нехорошо…
***
Вернувшись к себе Лёша увидел на столе записку. От руки, без какой-либо подписи, она просто лежала ровно посреди пустого стола, чтобы точно привлечь его внимание. Почерк неразборчивый да ужаса, видимо написано в сильной спешке, из-за этого Алексей не разобрал несколько слов. Первое упоминание Лизы, казалось лишнего здесь и сейчас человека, вызвало недоумение, но продолжая погружаться в эту, очевидно правдивую историю, Молчалин чувствовал как его сковывает холод, мешая обдумывать всё это непонятное разочарование в своей рыжей подруге, которая стала просто жертвой обстоятельств.
И этот план… Увести Соню, хорошо устроить Лёшу. Обеспечить для Лизы здоровые отношения, а для самого Чацкого желанное местечко. И к чему это привело? Да, Чацкий устраивает Молчалина поближе к себе, но зачем? Соня-то его уже совсем не интересует. Секретарь окончательно запутался.
Алексей отложил листок. Сердце колотилось как сумасшедшее не желая принимать очевидного. Оно словно собиралось проломить грудную клетку и выскочить в окно. Да, именно так.
Видимо, я что-то чувствую к тебе, раз больше не могу находиться здесь.
В голове мозаика событий упорно не хотела складываться и только сейчас он, впервые за весь этот сумбурный день, осознал, что именно произошло утром, — Чацкий ведь и вправду собирался целоваться со мной…
Снова смутные о воспоминания о далёкой первой любви. О стихах неказистого рыжего мальчишки и их первом поцелуе около небольшого озерца в жаркий сентябрьский день. О том, как Молчалин впервые понял, что это неправильно.
Сердце делает ещё один отчаянный рывок вперёд да с такой силой, что он поднимается на ноги. Ещё один удар, отдающий куда-то в голову и секретарь уже бежит по коридору, сжимая в мокрой от пота ладони листок. Как на полном автомате он добирается до нужной двери, однако Лёша здесь впервые. Стук по дереву очень похож на стук в ушах.
В ответ оглушающая тишина. В нехорошем предчувствии он толкает дверь. Она поддаётся с лёгкостью, будто хочет, чтобы Алексей вошёл и увидел беспорядок, учинённый Чацким в попытке собрать вещи против своей воли.
— Чацкий! Ты прав… — сигарета едва не выпадает из побелевших рук молодого человека, застигнутого врасплох, — Я поступил бы так же. Хороший план, — в лице молодого человека читается немного разочарования от последних слов секретаря и всё же он рад, что этот парень прибежал к нему. Все эмоции Саши абсолютно чисты и искренни.
