***
Юнги оказался в жопе, сразу и не поняв этого. Нет, проблем с учёбой у него нет, да и не было никогда. Он любит делать всё на «отлично», получая одобрение и улыбку в ответ. Юнги вовсе не заучка или ботан, просто схватывает всегда быстрее остальных, на лету усваивает информацию. Он учится на отделении «фортепиано» уже второй год и лишь однажды слышал в свой адрес недовольство своего преподавателя по специальности. Юнги ответственный человек, просто в тот день слегка захворал, оттуда и невнимательность и сонливость была. Но в жопе он всё равно оказался. И нет, с родителями дома всё тоже неплохо. Папа с мамой любят единственное создание, души в нём не чают, каждый день на прощание целуют и обед с собой складывают, приговаривая, какой он у них душка. И в самом деле. Юнги очень добрый. Ко всем с пониманием и с щедрой душой относится, если вдруг что. Такой светлый лучик солнца на земле в единственном экземпляре, между прочим, а всё равно в жопе оказался. Что ж это такое! Возможно, не смелый временами и слишком серьезный, но в целом неплохой парень. Мин не понимает, когда успел нагрешить так сильно, что именно он — Пак Чимин, первый курс, вокальное отделение — стал объектом его воздыхания. Многие говорили, что Пак занимается какими-то ужасными вещами, другие твердили, что всё сплетни, и Чимин — бог в человеческом облике. Кому верить-то? Юнги не сразу понял, в какой момент это произошло и как быстро. Просто в один из осенних дней он вдруг стал смотреть на первокурсника совсем другими глазами. Разглядел красивые черты бледного лица и выпирающие ключицы, на которые спадала серебряная цепочка, что Пак носил на шее с первого своего дня в универе. А отношения у них дальше банального «привет-пока» не продвинулись до сих пор. Чимин иногда смотрит в его сторону, слегка приподнимает уголки губ вверх и всё. Это всё. А Юнги этого мало. Катастрофически. Ему бы поближе узнать Пака, дотронуться до его щеки, провести пальцами вниз по шее, ощутить чужое тело и… Юнги и вправду сумасшедший. Чимин с первого взгляда не понравился Юнги. Пак был таким выскочкой, задирой, у него ещё детство в одном месте играло, из-за чего и проблемы с учёбой. Казалось, что тот, кроме своей специальности, ничего больше и не видит, забивая на остальные предметы. Мину никогда такие люди не нравились. Они ему казались несерьёзными. Чимин всегда улыбался слишком ярко, из-за чего рядом с ним всегда были люди, пусть эта улыбка и не была искренней временами, скорее насмешливой в некоторых случаях. Он удачно шутил, стрелял своими глазами, сражая взглядом наповал, и умел себя подать. Он — душа компании, несмотря на своё порой дерзкое не по годам поведение и вспыльчивый характер. У Юнги, несмотря на то, что он «светлый лучик солнца», не получалось вот так сразу собирать вокруг себя людей, заинтересовывать их. Он был немного скучным, что ли. Если с учёбой всё было проще простого, то во взаимоотношениях между людьми он разбирался точно так же, как Пак Чимин в философии — никак. И казалось бы, как Юнги мог так вляпаться? Так просто и быстро, как какая-то девчонка шестиклассница. Но…а кто не смог бы? Все, казалось, были без ума от Пак Чимина, даже не зная его. Вот и Мин, как бы стыдно не было признавать этого, тоже стал одним из таких безумцев. Даже девчонки старшекурсницы строили ему глазки и широко улыбались, пытаясь привлечь к себе внимание. И Чимин всё это замечал, потому что отвечал им тем же, не упуская шанса пройтись голодным взглядом по женскому телу. А Юнги лишь смотрит. Смотрит на Пака в столовой, будто заново изучая его лицо и вены на руках, глядит на него, когда он распевается прямо в коридоре универа, отмечая насколько нежно и проникновенно он берёт каждую ноту. Иногда подглядывает за ним, когда тот общается в кругу своих друзей, которые смеются на весь университет, отвлекая всех и вся. В общем, всегда. Всегда пытается отследить его взглядом, если есть такая возможность. — Эй, хён, карандаш дать? — интересуется рядом сидящий Тэхен, замечая, как Юнги вновь ссыт кипятком от одного вокалиста первокурсника. — А? Зачем карандаш? — Губу закатать! Ты же проглотишь парня такими темпами, и не на кого будет слюнки пускать, ну? Прекрати пялиться, он заметит, — советует Тэхен, пытаясь переключить внимание друга на себя. — Прости, — виновато пожимает плечами Мин, не понимая, как перестать делать всё это. Если бы знал, давно бы уже применил. Вот вроде умный и смышлённый парень, а как избавиться от Пак Чимина головного мозга совсем не знает. Юнги бросает беглый взгляд на всех присутствующих, замечая, что не он один пялится на Пака и его компашку. И если Юнги выглядит точно так, как и все эти люди, то ему хочется убить самого себя за такое поведение. Просто ужас. Фу, таким быть! Юнги слишком резко поднимается со стула, из-за чего даже стол содрогается и всё, что на нём, и некоторые взгляды устремлены на него, в том числе и Чимин с его друзьями. Парню даже как-то не по себе, что он привлёк внимание половины столовой, но всё это меркнет, потому что Пак Чимин глядит на него и слегка улыбается, будто знает, что это, блин, из-за него тот так решительно подорвался с места. «Да будь ты проклят, Пак Чимин!», — решает Юнги, слишком быстро собирая в рюкзак свои тетради, которые успел разложить на столе, и вылетает из столовой под удивлённые взгляды студентов и друга в лице Ким Тэхена. Странно видеть такого Юнги. Такого растерянного и потерявшегося, что ли. Вот они и пялятся. Нельзя, что ли? А Тэхен не знает, как вернуть того прежнего Мина, который ещё пару месяцев назад был сдержан, молчалив, расчётлив, знал ответ на любой вопрос, а не вот это всё. Стал какой-то мямлей, часто теряется, когда задают вопросы, даже на парах, из-за того, что летает где-то в облаках, и порой очень импульсивен, как сейчас. Не то чтобы Юнги ему теперь не нравится, просто…его бы на путь истинный направить, достучаться до него и чтоб тот понял, что Пак Чимин вовсе не для него, они совсем разные, и ожидать чего-то хорошего от Пака — себе дороже. Потому что Чимин словно из другого мира. У него только вокал в голове, тусовки вечные, друзья, девушки… Но Тэхен, как бы ни пытался говорить с другом на эту тему, всегда получал: «Вот когда влюбишься, тогда и поговорим». Ну-ну, как же. А потом Пак Чимин заболел на неделю, и Юнги едва не сопли пускать начал, когда узнал это. Вот вроде бы человек тебе никто, а ужасно скучаешь. Места себе не находишь. Мин потому и ударился с новой силой в учёбу, не желая думать о Паке. А потом и неделя прошла и все снова начали что-то говорить о его возлюбленном. «Пак Чимин перекрасился, видели? Такой сексуальный», — игриво сказала какая-то девчонка с вокального отделения, а Юнги в этот момент едва не выцарапал ей глаза. Ну что за котик, ей-богу. Он не хотел вдруг случайно наткнуться на него, потому что всё ещё помнил тот случай в столовой и чиминову ухмылку. Но посмотреть на новый цвет волос парня тоже хотелось. — Не пойду я больше в столовую, — отчеканил Мин, забрасывая в рюкзак учебник. — Думаю, всем насрать, в том числе и Чимину. Ему, кажется, на всё насрать, не заметил? Да и у его группы сейчас пара. Поэтому успокойся и пошли пить горячий чай, у меня горло болит, а мне завтра на сольфеджио петь на контрольном уроке. Вот молись, чтоб я не заболел, — угрожает Тэхен, хватая друга за локоть, но тот брыкается, не собираясь следовать за ним. — Не пойду, Тэ, — жалобно тянет Мин. Ну, совсем на него не похоже. Юнги хоть и был добрым и покладистым, всегда мило улыбаясь при этом, но и мужчиной он тоже был! А сейчас… — Эй, ну, ты чего ноешь сразу? Не хочешь, так и скажи, чего сразу в крайности. Пойду один, не в первый раз, — спокойно поясняет Ким, разворачиваясь в сторону столовой. — Так я и сказал, — отвечает Юнги вслед. — И это, — окликает он друга, — я не ныл, ясно?! А Тэхену смеяться хочется от такого поведения его друга. И всё из-за Пак Чимина. У Юнги, кажется, совсем в голове ничего не остаётся с каждым днём. Мин с лёгкой грустью тащится на пятый этаж пешком к туалетам. Это его личное место для переживаний в такие дни, когда он в очередной раз убеждается, что его любовь безответная. Едва он успевает закрыть за собой дверь, проходя внутрь, как видит того, от кого так яростно пытался спрятаться, и сердце пропускает удар, и не один. Чимин. Сидит на подоконнике, облокотившись о стену, вытянул одну ногу вдоль, другая болтается, как что-то ненужное, глаза смотрят прямо ему в душу, кажется, а в руках сигарета. Он курил в туалете на пятом этаже, сюда мало кто заходит, ещё и во время пары. Младший слезает с насиженного места и тушит сигарету о потрескавшийся подоконник. — Ты на урок не собираешься? — всё, что смог выдать Мин, не отрывая взгляда от парня. — Наверное, нет. Он же сейчас кончится. Чимин посмотрел в ответ. Своеобразная игра: кто кого пересмотрит. Юнги победил. Чимин отвернулся и выкинул сигарету в мусорный бачок. Его полупустой рюкзак валялся где-то в углу. Учеба для него была явно не на первом месте, как это было у Мина. — Почему ты куришь? — спросил вдруг он. Ему хотелось спросить хоть что-нибудь, чтобы задержать парня, не дать уйти. Казалось, это единственный шанс заговорить с Чимином, когда тот совершенно один, без своих друзей или подружек на один вечер. — Дурацкий вопрос, — отмахнулся Пак. Сейчас он уже стоял у зеркала и поправлял волосы. Новый цвет — одна сплошная красота, как все и говорили. Чёрный, натуральный, с рыжей прядью спереди. Всё, что нужно для инфаркта Юнги. — Я могу рассказать про тебя. — Рассказывай. Мне всё равно. — Тебя могут исключить. — Уже грозятся, но в середине учебного года не посмеют. Я был бы рад от них всех избавиться. Я бы вообще в универ не ходил, если бы матушка не заставляла. — Я бы тоже не ходил, — зачем-то соврал Юнги, опуская виноватый взгляд. Учёба для него всё. Вероятно, это был своеобразный способ стать ближе к парню рядом. Они опять друг на друга уставились. Чимин улыбнулся и помахал рукой напоследок. У Юнги от этого жеста всё внутри свернулось. Впервые. Впервые они поговорили с Чимином наедине, впервые он улыбнулся ему вот так, впервые…он увидел, что тот курит. Это было единственным, что омрачало весь образ Пака, вероятно, поэтому он никогда и не курил возле универа у всех студентов на виду. Прозвенел звонок. Юнги показалось, что он никогда не забудет этого и думать ни о чем другом тоже не сможет. Да, он странно влюбляется.***
На следующий день Юнги, как и всегда, заходит в университет, поднимается по ступенькам, направляясь в нужную ему аудиторию. — Юнги-хён, — этот голос он узнает из тысячи голосов. Этот тембр, плавность, текучесть… Юнги, кажется, в штаны навалил. Он оборачивается, чтобы убедиться, что это действительно он. Пак Чимин сегодня в чёрной пайте без какого-либо изображения, с едва причёсанными темными волосами, будто встал с кровати минут двадцать назад, и с таким же полупустым рюкзаком за спиной. Он потирает свои заспанные глаза небольшой ладошкой и уверенно подходит ближе. — Привет, хён, — едва заметная улыбка на лице, от которой у старшего ноги подкашиваются. — Хотел спросить тебя, не хочешь ли ты побыть моим аккомпаниатором? Мой учитель неожиданно для всех взял академ отпуск, а подыграть мне некому. Концерт через две недели. Да и ты, я слышал, один из лучших пианистов нашего универа. Выполню любое твоё желание, если согласишься. «Он слышал…Пак Чимин слышал обо мне…», — всё, что крутится в голове у Мина сейчас. «У него невероятно красивые глаза и губы…да и сам он неплохо сложен. Я хочу его, кажется…». Старший громко сглатывает, пытаясь не блуждать взглядом по чужому лицу и перестать теребить лямку рюкзака, но выходит как-то плохо. Он едва выдавливает тихое: — Да, согласен…я согласен подыграть тебе. И смотрит так преданно, словно ребёнок. А Чимин лишь счастливо улыбается, потому что уговаривать долго не пришлось, и предлагает обменяться номерами телефонов для назначения репетиций, на что Мин лишь кивает, не в силах выдавить хоть слово. — Я дам тебе ноты, по которым ты должен будешь играть, в течение сегодняшнего дня, окей? Юнги кивает, словно болванчик, а другой снова победно улыбается. Тэхен его точно убьет, когда узнает.