Тебя нет! Я уничтожил тебя много лет назад! Но почему я слышу тебя в голове?
***
Глаза Шедоу, в которых виделось раздражение, смотрели на Руж. Та была увлечена своим отражением в небольшом складном зеркальце и уж слишком красной помадой. Мышка причмокнула губами и закрыла зеркало, и после убрала «помощника» в свою сумочку, а её накрашенные глазки уставились на Шедоу. — Извини, дорогуша, но красивой надо быть в любой ситуации, будь то обычная прогулка или обстрел со всех сторон, — уголки её губ поднялись, словно она надсмехалась над кем-то, а после отпила немного кофе. Шедоу лишь хмыкнул на такое и сложил руки на груди, откинувшись на спинку стула, даже не посмотрев на подружку. Его напарница захотела попить кофеек во время их небольшой и не очень то и важной на самом деле миссии, на которую можно было послать кого-нибудь одного из их дуэта, но идти вместе их заставило начальство,***
— Она шалава, и он шалава. Все вокруг какие то конченные мрази, — развалившись на кресле, вслух говорил Шедоу, попивая бутылку вина, держа ее за горлышко, а другой рукой подпирал себе подбородок, смотря немного заплывшими глазами куда то в коридор, словно там стоял его собеседник. Но дома еж был один. Парень начал пить совсем недавно, а конкретной причины и нет. Ну, по крайней мере, он не говорил. И хоть темный пил по «праздникам», то на него, как на Совершенную Форму Жизни алкоголь вообще не влиял. А сейчас хватает одного бокала, дабы Шедоу начал пьянеть. Темный отпил вина и отбросил бутылку в сторону, из — за чего на белом ковре появилось красное пятно этого пойла, которое будет уж точно трудно отстирать. Мда, раньше этот ёжик не давал и пылинке сесть в забытом Хаосом пространстве под кроватью, а как к нему домой не придёшь, пахло всякими чистящими средствами, а иногда так сильно, что и дышать без рвотных позывов было затруднительно. Но сейчас это совершенно не тот Шедоу. Он да, продолжал поддерживать в своём гнездышке порядок, но мало по малу и там появлялся мусор. — «Прямо как у меня в башке, " — иногда думал парень с немного замученной улыбкой, которая давала понять, что он этого просто уже не может вытерпеть. Еж откинулся на спинку кресла, расслабившись и смотря на потолок, пытаясь собрать в голове слова, дабы продолжить «разговор», но все мысли рушились одна за другой, как карточный домик при едином потоке воздуха. — «Ше-е-едоу,» — протянулость где то глубоко в сознании ежа, но в то же время казалось, словно собеседник был на расстоянии вытянутой руки, — «Ты прав. Они тебе не нужны. Ты это понимаешь. И даже не смей утверждать, что это не так,» — говорил этот завораживающий и могущественный голос. Даже присутствовало негромкое эхо, и от этого было понятно, насколько силен его хозяин. Шедоу и не стал отрицать этого. Если и год назад он мог признать, что Руж, Соник, Эми и другие были хоть чуть — чуть, да дороги ему, то сейчас еж понимал, насколько это зверье верит в «силу дружбы». Это настолько наиграно и тупо, что каждый раз тёмный ловит испанский стыд. Да и Соник совершенно уже слетел с катушек… Вроде и остался тот добрый дурачок, которого в первый раз увидел наш Совершенный, то сейчас эту машину по производству «новых номеров для цирка» просто не остановить. Да и другие стали обычным посмешищем. — Да. Я их ненавижу… Секунда. Две. Три. Словно ждёт ответа… -…Но тебя ненавижу сильнее, — закончил свою мысль парень, закрыв глаза, ибо те уже начали болеть от этого противно-яркого потолка. — «Тогда почему от меня до сих пор не избавился? Ты же знаешь, как это сделать,» — задал вопрос голос, хоть и так знал ответ. Видимо, он уже вдоль и поперёк изучил мысли и воспоминания Шедоу, знал все его секреты и спрятанные где-то глубоко страхи. Темному это сильно не нравилось. Шарится в его голове, вот урод! — Потому что ты единственный, кто понимает меня…***
Тишина. Темнота. Никого нет. Я всегда был один…
Шедоу оперся руками об раковину, смотря в свое отражение. Его дыхание было неспокойным, зрачки немного сужены, иглы растрепаны. Он внимательно всматривался в себя, в надеждах увидеть что-то, но этого, к сожалению, не было, и парень продолжал шептать одно и то же себе под нос каждый раз, словно это могло помочь ему. — Я… Ненавижу себя… Еж схватился за свою голову, сжимая свою черную шевелюру. Глаза опустились, забегали туда-сюда, а сердце билось все быстрее и быстрее с каждой секундой. Было такое чувство, что оно сейчас разорвется на маленькие кусочки… Совершенный дергается, словно его, как маленького ребенка, напугал громкий звук, вернул свой взгляд назад и на секунду замер, смотря словно сквозь себя, а после в его голове что-то щелкнуло, и, сжав руку в кулак, ударил с криком по зеркалу. С костяшек тут же начала капать на белую раковину насыщенная красная кровь, а само зеркало треснуло и разбилось. Кусочки от него разлетелись в разные стороны, но для Шедоу все словно происходило в замедленной съемке, и боли он совсем не чувствовал. Проходит минута. Две. Еж словно выходит из «транса», и медленно убирает кулак от бывшего зеркала. Какая-то тягучая боль начала бежать от пальцев и все выше, и выше. Шедоу берется за локоть, впиваясь в него своими коготочками и зажмуривается, тихо промычав. — Ты ведь тут? Ты смотришь на меня? Ты чувствуешь эту боль? — негромко и немного хрипло спрашивает парень. По его телу начал распространяться холодок, словно кто-то со спины его обнимал. И этот «кто-то» был таким ледяным… — «Ты такой забавный… И что ты этим хотел добиться? Умереть? Если это и так, то знай, что даже в аду мы будем одним целым…» — Как всегда не отвечаешь на мои вопросы… Какие-то тупые фразы, — Шедоу нервно усмехается, делая глубокий вдох — я подумал, и… Хотя ты ведь и так знаешь… Нет ответа. Он ждет продолжения. — Я хочу чувствовать тебя еще больше… К черту всех… К черту этот мир… — Я выпускаю тебя… Теперь ты босс… Он устал… — Мефилес… Еж приоткрывает очи и его взгляд сразу устремился на крупный осколок от зеркала.Кровавые красные глаза, холодные радужки и узкие зрачки…