(2 день, ночь)
Мы решили устроить ночной привал спустя часов 15, когда подошли к окраине Флорал-Сити. Этот город пустовал, потому что был совсем разорен еще в первые годы бедствия, от чего и стал идеальным местом для ночевки. В одном из автопарков стоял потрепанный фургон, в котором Тэхен и решил переждать ночь. В этот раз я просто согласился с ним, ведь мои ноги готовы были отвалиться и упасть рядом со мной, настолько я был вымотан. Есть совсем не хотелось, мой живот был наполнен только беспокойством и горечью от того, что я не могу двигаться быстрее. Сколько мы прошли за целый день? Хен стал ближе, но он все еще далеко. Сколько недель мне нужно будет до него идти. А если он сам двигается в противоположную от меня сторону? Вдруг я не смогу его найти, сколько бы не прошел? Тэхен открыл дверь и заглянул внутрь: — Чонгук, я буду первым. Тебе стоит хоть немного выспаться. — Первым? — спросил я, приподнимаясь на локте. — В дозоре, — он ответил так, словно это было что-то очевидное, как то, что солнце светит днем или вода мочит одежду. Хены никогда не будили меня, пока мы ехали до Флориды. Даже когда я остался с Сокджин-хеном, я не делал ничего, что называлось бы «дозор». — Что такое дозор? Тэхен рассмеялся, забираясь внутрь, после чего присел рядом со мной. — Это когда один следит за округой, чтобы кто-то плохой не застал других в отряде врасплох. Ты точно путешествовал? — Да, но я не помню, чтобы мы делали что-то такое. — Наверное, тебя просто не просили сидеть ночью. Давали малышу поспать, — он взъерошил мои волосы, от чего я почувствовал себя маленьким ребенком. Мне не нравилось это чувство. — Мне девятнадцать, не называй меня маленьким, — проворчал я, смахивая его ладонь со своей головы. — А мне двадцать один, так что я старше тебя и для меня ты еще маленький. Он снова улыбнулся своей странной улыбкой. Тэхен поднялся с кровати, застегнул куртку и направился к выходу, но перед тем как выйти из фургона произнес: — Но это не значит, что я буду сидеть там всю ночь, понял? Конечно понял. Не нужно было снова вести себя так, будто говорил с детсадовцем. Детсадовец. Хен несколько раз называл меня так, когда я делал что-нибудь глупое. Как-то я спросил его, что это значит. — Это значит, что ты ведешь себя как маленький ребенок. Совсем-совсем маленький, который только научился ходить и разговаривать и теперь его никак не остановить и не заткнуть. И снова он смеялся. Так тепло.(5 день, ночь)
Через два дня мы дошли до Лейк-Сити и договорились устроить долгий привал, когда дойдем до окраины. Я ни разу не заметил, чтобы за нами кто-то шел, поэтому легко согласился на это. За два дня я очень много узнал о Тэхене. Все девять лет бедствия он провел с братом, мотаясь по стране. Иногда встревал в передряги или глупые истории, как и все, но никогда это не заканчивалось для него печально. Слушая истории других собирателей, он думал, что ему очень повезло — не видеть ужасов этого мира. Он лишь подходил к самой границе безумия, после чего что-то утягивало его обратно, в безопасность. Думаю, я немного завидовал ему. Еще он рассказывал о своей жизни до бедствия, о своей семье. Я решил, что это самый подходящий момент, чтобы задать ему несколько интересовавших меня вопросов. — Почему у вас с братом разные фамилии? И выглядите вы тоже совсем по-разному. — Разве члены семьи должны быть похожи как две капли воды? — шутливо спросил он. Я знал, что он просто меня подначивает, но не смог удержаться и ответил: — Нет, но хен говорил что братья и сестры почти всегда очень похожи. Вы — два абсолютно разных человека. — Ну, мы не совсем братья. Мы — как вы с Джином. Сводные. Наши родители сошлись за несколько месяцев до бедствия и по закону мы стали братьями. Юнги слишком ценил свои корни, поэтому отказался менять фамилию на Ким. И теперь нас постоянно спрашивают, «а вы точно братья», — он тихо засмеялся, после чего замолчал на некоторое время. Но надолго его не хватило, и он снова спросил: — А что значит хен? Ты называешь Джина — Сокджин-хен и часто произносишь это отдельно. Это какое-то прозвище? Я глядел перед собой, стараясь подобрать точное и короткое объяснение, которое удовлетворило бы Тэхена и он перестал бы задавать мне вопросы. — В Корее так называют старшего друга или брата. Сокджин-хен старше меня, поэтому для меня он — хен. Другой хен… тоже старше меня. — Значит я для тебя тоже этот «хен»? — он немного наклонился, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Да, но я тебя так звать не буду. — Почему? Я ведь пытался сбежать от этих вопросов, почему их стало только больше? Я громко выдохнул, но Тэхен видимо не заметил этот знак усталости и не перестал допрашивать меня. — Получается для Сары я тоже буду хеном? А мистер Коллинз будет хеном для меня? В Корее все так общаются или только близкие друзья? — Я использую такое обращение только к семье, поэтому тебя так звать не буду. Перестань задавать мне эти вопросы, я все равно не знаю на них ответа. — Разве ты не из Кореи? Я остановился и уставился на него. Неужели он просто пропускает половину сказанного мной мимо ушей? — Я толком не жил в Корее. Хватит задавать мне вопросы, это выматывает. Лучше продолжай сам разговаривать. Дважды его просить не нужно было. После моих слов, он не переставал говорить, казалось, ни на секунду. Но как ни странно, пока что он меня не раздражал. Последнее время меня раздражали все, кроме Сокджин-хена. Взрослые, которые знали, как мне стоит жить и что будет для меня лучше, даже не пытаясь спросить моего мнения. Мои сверстники, которые либо игнорировали меня, либо смеялись надо мной, либо в страхе убегали. Зависло от того, знали ли они о моих «реактивных камнях» или нет. — Ты, конечно, устроил тогда такое шоу. Любой фокусник позавидует. Когда мне по лбу шаркнуло, я подумал, «вот и все, пришел твой час, Тэ. Бросай ласты, клей коньки». — Прости, — это все что я мог сказать. Мне действительно было жаль всех, кто был в тот день рядом со мной. Я не хотел никому навредить, просто хотел, чтобы от меня все отстали. — Да ничего, шрамы только украшают мужчину, — он поднял бандану, показывая темный шрам на половину лба и снова широко улыбнулся. Мне действительно было жаль, но я не мог найти слова, которые бы передали все, что я ощущал. Это было моей вечной проблемой. Раньше я не мог объяснить маме, насколько мне было страшно и одиноко. Потом не мог объяснить докторам, что меня переполняет и рвется наружу. Наверное, проблема была в том, что меня постоянно чем-то кололи, от чего путались мысли. Когда я встретил хенов, то не мог описать то счастье, которое испытывал. Мне всегда не хватало слов. Но с хеном я не чувствовал в них нужды, словно он мог читать мои мысли и принимать мои чувства в сыром виде. Я недостаточно ценил это. Мы плотно поужинали, доедая все, что осталось у Тэхена. Он сказал, что до границы штата еще около полдня пути и поэтому стоит подумать, куда именно я держу путь. Я сам понимал, что идти куда глаза глядят было плохой затеей, но иначе просто не мог. Я работал как компас — куда не поверни, буду показывать в сторону, где находится хен. Я чувствовал, что он становился ближе, потому что тянуло меня все сильнее, но все еще не мог сказать насколько он близко. — Ты можешь вернуться в Тампу. Я с самого начала планировал идти один. — Ну уж нет, твой брат с меня три шкуры сдерет, если узнает, что я пошел с тобой, а потом бросил одного. — Тебе не стоит бояться Сокджин-хена, он… — Смотри, звезда, — Тэ вытянул руку указывая пальцем куда-то в небо. Там везде были звезды, я не понимал, чему он так удивлялся. Нам повезло найти дом с продырявленной крышей, из которого Тэхен просто не захотел выходить. Он рухнул на пол и улегся на свой рюкзак, вытягивая ноги, дав понять, что никуда он отсюда не сдвинется. — Меня уже не удивляют звезды, я на них каждую ночь года три смотрю. — А я уже девять лет, но они все равно не перестают быть красивыми. Ты ведь помнишь, что раньше такие яркие звезды можно было увидеть только в тихом пригороде, где по ночам не горел ни один фонарь. Даже тогда они были тускловатыми от всего смога, что летал в облаках. Но после бедствия, звездное небо — стало нашим вторым миром, куда можно убегать по ночам. — Ты говоришь странные вещи, Тэ. — Наверное. Мы молчали, хрустя галетами и глядя в дыру в потолке. Впервые за долгое время мне захотелось влезть кому-то в голову. Тэхен очень много говорил о мире до бедствия и о мире после. Я был уверен, что он многое повидал. Намного больше, чем успел рассказать. Мой интерес к тому миру рос с невероятной скоростью, толкая меня на то, чтобы покопошиться в его воспоминаниях. Конечно, хен многое успел мне рассказать, но этого было недостаточно. Я хотел знать больше о том, что у меня отняли. Хотел вернуть это себе. Но есть вещи, которые были потеряны навсегда и я никогда не смогу пережить то, что пережил когда-то хен. Единственным выходом для меня было поглощение чужих воспоминаний. Но это было неправильно. — Чонгук, ты уснул? — Нет. Тэхен повернулся на бок и уставился на меня. Он ненадолго сомкнул губы вместе, после чего спросил: — Вы ведь солгали всем в Тампе, да? Этот вопрос, я ожидал его когда-нибудь услышать. Я долго думал, как же мне на него ответить. Как же соврать на этот раз, но почему-то Тэхену мне врать совсем не хотелось. Он без капли сомнения сопровождал меня уже шестой день, при чем, сам не зная куда. Он делился едой и опытом. Я должен был сказать ему правду. — О том, что вы братья, которые были вместе все это время. О том, что вы просто ищите безопасное место. Я знаю, что вас было не двое. И знаю, что Тампа — не самое безопасное место во Флориде. Я пытался подобрать слова, чтобы рассказать ему все, что мог. Но почему-то у меня словно закончился воздух в легких и я не мог произнести ни звука. Огромный ворох мыслей совсем выбил меня из колеи и никак не позволял мне вернуться обратно. Что я могу ему сказать? Он просто не поверит мне и сочтет меня психом. В моей голове не было слов, которые могли бы описать все, что я мог, что я видел и что я делал. — Ты не пойми меня неправильно, я спрашиваю из чистого любопытства. Я не собираюсь тебя осуждать. Все мы делали такие вещи, которые когда-то считались… ненормальными. Таков уж этот мир. Он замолчал, пристально вглядываясь в мои глаза. Он ждал ответа. Я должен был что-то сказать. Но вместо этого я поднялся и направился к выходу из дома. Тэхен в спешке выбежал из коридора и поплелся за мной следом. — Ночью может быть опасно. Мы можем наткнуться на одну из этих тварей, — прошептал он, потянув меня за рукав свитера. — Этого я и добиваюсь. Тварь не заставила себя долго ждать. Все-таки, чем дальше на север, тем больше этих выродков. Он плелся в метрах двадцати от нас. Его челюсть была сломана и мерзко свисала вниз. Кожа обтекала его кости так, словно под ней вовсе не было мышц. Он жил уже очень долго и был на пределе. Через пару месяцев его тело точно упало бы на землю и стало неподвижным. Я услышал щелчок за спиной. Обернувшись, я увидел Тэхена, наставившего пистолет на тварь. — Не надо, — я преградил ему путь собой и зажал дуло пистолета. Когда-то я их боялся, но хен научил меня, что опасно не оружие, а тот, кто его использует. Тэхен не причинил бы мне вреда, поэтому не было смысла бояться куска метала в его руках. — Ты с ума сошел? Он же видит нас. Тварь действительно видела нас и уже шла к нам, ковыляя. Я огляделся вокруг, было пусто. Ни единой души, кроме нас троих. Можно было разгуляться на славу. Я сосредоточился на его теле, на его тощих ногах и впалом животе. На впалых глазницах и тонком, словно веточка, носу. Сбирая свою силу в одну, цельную волну, я направил ее на тварь. Я обвил его руки, туловище и ноги, затем поднял его тело над землей. Он наверняка не понимал, что происходило, если они вообще могли что-то понимать. Его конечности барахтались в воздухе пытаясь дотянуться до нас. — Что за… — позади меня выдохнул Тэхен. Я продолжил охватывать тело твари силой, концентрируя ее не его плечах и бедрах. Я сжимал их все сильнее и сильнее, пока они не хрустнули. Тэхен вздохнул, пока чудовище продолжало рычать так же как и раньше, словно это не его кости только что сломались. Голова начинала кружиться и я решил закончить, сдавив его шею. Почему-то шеи было ломать сложнее всего, но я уже приноровился и смог согнуть ее так же быстро как и руки. В момент, когда шейные позвонки треснули, я услышал звон в ушах и отпустил неподвижное тело на землю. Меня пугало то, что с каждым разом это было все проще. Я помню, как в первый раз меня стошнило, а голова болела на протяжении нескольких дней. Помню, как мои руки тряслись от боли и страха, но я смог преодолеть это. Я стал сильнее и был готов к тому, чтобы стать чьим-то защитником. Правда, всех людей, которых я когда-либо защищал, это только отпугивало. Все, кто знал правду — боялись меня и теперь настал момент, когда меня начнет бояться Тэхен. — Пошли в дом, пока еще один такой же не пришел, — он настойчиво потянул меня за ткань свитера, убирая пистолет в потрепанную кобуру на поясе. — Ты разве не испугался? — О чем ты? Я уже видел твои фокусы, — он тащил меня за собой, не оглядываясь, — Только вот я не знал, что ты и такое можешь. Ты поэтому ходил с группой зачистки? Я промолчал. Конечно же поэтому, будто бы была еще хоть какая-нибудь причина, почему они согласились взять семнадцатилетнего ребенка, не умеющего даже пистолет в руках держать. Только для них я был настоящим подарком свыше, из-за которого они вечно ругались с Сокджин-хеном. Он был добрым и заботливым старшим братом, который просто не хотел отпускать меня с этими наемниками. — Что, если они на тебя нападут? Что, если вы попадете в засаду? Что, если тебя укусят? Что, если… Эти его «если». Он находил «если» на каждую потенциально опасную ситуации и чаще всего, они работали. Но не в этот раз. Моя ненависть к этим монстрам была намного сильнее страха перед ними, сильнее уважения к Сокджин-хену. Она переполняла меня, заполняя дыру, которую проела горечь утраты. С каждым походом я возвращался более зрелым, так мне говорили парни из группы зачистки. Они говорили, что в моих глазах горит огонь, когда я хожу с ними по заброшенным зданиям и вытравливаю оттуда монстров. Я сам это чувствовал. До какого-то времени это было единственным, что дарило мне хоть какие-то чувства. Это было неправильно, я понимал это. Я не должен был радоваться тому, что прерывал чью-то жизнь, даже если это жизнь чудовища, готового меня убить. Но я осознал это только несколько месяцев назад, когда почувствовал хена. Хена, которого у меня забрали твари. Вся моя ненависть словно испарилась в один миг, оставляя новую зияющую дыру. Это я и рассказал Тэхену, конечно, опуская часть со своими чувствами и переживаниями. — Так вот, что случилось с третьим. Наверное, было тяжело. Я слышал от Юнги, что тот парень был очень добрым. — Даже слишком добрым, — я улыбнулся, старясь побороть подкатившую грусть, — Он многое знал и делился этим со мной. Он учил меня тому, чего я не понимал. Я ни разу не слышал его крик, кроме того дня. — Ты не обязан рассказывать, — Тэхен положил руку мне на плечо и слегка сжал его. Я замолчал. — Я сегодня буду первым, а ты ложись спать. Часа в четыре я тебя разбужу. Он сел в углу, оперившись на свой рюкзак и показал мне на спальный мешок, что лежал рядом у стены.(6 день, утро)
Ночью я сразу же провалился в сон. В тот самый, которые снился мне уже несколько месяцев. И как всегда проснулся при виде лица хена, измученного и уставшего. Открыв глаза, я понял, что на улице уже светило солнце. Я оглянулся вокруг и нашел Тэхена, чавкающего консервами, которые он вытащил из моего рюкзака. — Ты не разбудил меня, — проворчал я, присаживаясь рядом с ним. Он протянул мне банку и нож, вытер рот рукавом кофты и ответил, широко улыбаясь: — Ты слишком сладко спал. К тому же, мне нужно было кое о чем подумать. Мясо было на удивление вкусным, хоть и холодным. Я набил рот за несколько секунд и даже не успев прожевать спросил: — Из-за меня? Тэхен рассмеялся, глядя как маленькие кусочки вылетают у меня изо рта. Это смущало. — Нет, не из-за тебя. Я думал о том, как пройти границу и где лучше брать еду. Стоит ли нам поискать что-то в домах? — Не думаю, что здесь хоть что-то осталось. Мы можем ловить дичь, в этом я мастер. — Вот как? — он снова рассмеялся, — Тогда полагаюсь на тебя, Чонгук — мастер по дичи. Я думал, что после вчерашнего нам будет очень неловко вдовеем, но на самом деле ничего не изменилось. Тэхен все-так же шутил и смеялся, рассказывал что-нибудь и вытворял разные глупости. Иногда мы шли в тишине, когда у него кончались силы и он замолкал. Но это не длилось долго. Тэхен был прав, за полдня мы дошли до первого города за границей штата — Стейтнвилля. Это был крохотный городок, в котором всего десять улиц, не больше. Все дома были одноэтажными и стояли очень близко друг к другу. Этот город сильно отличался от всех, в которых я бывал за последние несколько лет. Мы решили остановиться в офисе шерифа. Хен говорил, что это не самое безопасное место, ведь шерифы всегда имели запасы оружия и кому-нибудь наверняка захотелось бы им поживиться. Но я никого не боялся и к тому же, это был единственный целый дом. Внутри было довольно просторно, и мы могли расслабиться там, подперев единственную дверь столом и тяжелыми ящиками. Офис представлял из себя небольшую приемную, кабинет шерифа и две камеры, разделенные тонкими стенками. Мы решили спать в одной из камер. Внутри оказались на удивление удобные кровати, которые стали еще лучше, после того как мы постелили сверху спальные мешки. Вечер прошел в тишине, мы оба устали и почти сразу отключились.** ** **
Темное небо, полное звезд. Над головой движутся сосновые ветви, моя спина болит. Я чувствую каждую ветку и каждый камень, который ее царапает, пока кто-то медленно волочит меня по земле. — Они много заплатят? Он ведь живой. — Заткнись и просто тащи его. Осталось немного.***
Белые стены и потолок. На полу красные пятна. Я голоден. Голоден настолько, что совсем не чувствую своего живота. Вместо него одна сплошная пустота, которую кажется, невозможно ничем заполнить.***
Передо мной черная стена, покрытая трещинами и маленькими красными подтеками. — 26-й показывает хорошие результаты. Так что он заслужил погулять по саду. Его тянет к природе. — Но сэр… Кто-то кладет мне руку на плечо. — 26-й заслужил.***
Мои ноги чувствуют прохладу и жесткость ночной травы. Все, что я слышу это частый стук моего сердца и ветер. Я иду к большому цветочному кусту. Мои руки касаются его листьев, неловко обхватывая их. Я слышу звук воды, совсем тихий. — 26-й у тебя осталось две минуты! Не заставляй меня включать ошейник. Я сижу на коленях у маленького пруда, в котором плавают странные рыбы. Я голоден. Мое тело двигается вперед и я вижу лицо хена в отражении пруда.***
Вокруг темно. Я подношу руки к своему лицо, но совсем не вижу их. Я не чувствую ничего. Нет ветра, нет звуков, только всепоглощающая тьма. — Ты слышишь меня? — еле слышно спросил меня чей-то голос. Он был знаком мне. — Кто ты? Он не ответил. Мои руки начало жечь. Сначала горели ногти, затем пальцы, после чего жгучая боль поглотила их по плечи. — Ты чувствуешь меня? — Кто это? Где ты, черт возьми?! — меня охватил гнев и страх, который вырвался криком. Я не знал на кого я кричал. Металлический щелчок. Я стою в серой комнате, в которой нет ничего кроме разорванной боксерской груши. Я иду по высыпавшемуся песку к огромному зеркалу. На мне белая одежда, но я совсем не вижу своего лица. — Ты видишь меня? Позади загорается яркий красный свет, он слепит меня. Когда я открываю глаза, то вижу перед собой хена. Он стоит в моем отражении. Он тянется ко мне. Его руки залиты чем-то темным и вязким. Он касается стекла с той стороны и начинает плакать. Еще одна вспышка и позади него песок становится кроваво-красным, а груша — человеческим телом. — Помоги мне.** ** **
Я очнулся, почувствовав боль от удара спиной о бетонный пол. Воздух вырвался из легких, заглушая отзвуки моего крика. Через мгновение я уже вскочил и поплелся к двери камеры, чтобы выйти наружу. Мои ноги не слушались меня, казались совсем ватными. Голова раскалывалась надвое и все вокруг кружилось. Но мне было плевать, все чего я хотел — выйти из этого чертового здания и продолжить путь. Я должен был идти быстрее, хен звал меня. Ему нужна помощь. Ему страшно. Я должен идти. Я смог сделать всего несколько шагов за пределы камеры, после чего рухнул на колени. Все тело била дрожь и оно отказывалось меня слушаться. — Вставай! — крикнул я, надеясь, что непослушные мышцы одумаются. Вдруг я почувствовал чьи-то руки на своих плечах. Они потянули меня назад, заставляя сесть. — Чонгук, все в порядке. Ты в безопасности. Это был Тэхен, он крепко обнял меня сзади, продолжая повторять, что все в порядке. Но ничего не было в порядке. Я потратил слишком много времени, я должен был идти дальше. — Не двигайся, тебе будет только хуже. — Мне нужно идти! Отпусти! Он только крепче обнял меня. Я пытался вырваться, хоть и понимал, что даже если у меня это получится, мое тело просто рухнет на пол. Но я все равно пытался уговорить Тэхена отпустить меня. — Он ждет меня. Я ему нужен, я должен идти! — Чонгук, ты не сможешь никуда дойти в таком состоянии, тебе нужно прийти в себя. — Я должен идти, — я повторял это снова и снова, крича чуть ли не в истерике. Я никак не мог остановиться и мне стало казаться, что я начал терять контроль и над своим разумом. Но Тэхен продолжал крепко держать меня и называть мое имя. Все мягче и мягче, отчего мне становилось лучше. Со временем я успокоился, но тело все еще отказывалось двигаться. — Все в порядке, — он гладил меня по голове одной рукой, пока второй продолжал обнимать. Только сейчас я заметил кровь на его ладони. — Что с твоей рукой? — вяло спросил я. Мое сознание начинало затухать. — Все в порядке. Это было последним, что я услышал, перед тем как отключился.