***
7.30. Солнце уже встало, озаряя весенний Париж, люди идут на работу, ученики собираются на учебу, но только лишь одна девушка все ещё нежится в своей кровати, досматривая волшебный сон, который грозит превратится в кошмар, если она не проснется. Когда же это было… Полгода назад дети могли спокойно гулять и играть во дворах, ходить в школы и быть счастливыми, но в один день изменилось все. В день, когда враг одержал победу, когда герои пали, а ничем не провинившаяся Маринетт Дюпэн-Чэн, погибла… Темные тучи сгущались над Парижем, люди, пугаясь изменений в погоде, бежали к своим домам, забирая детей и прячась там, где их трудно было достать. Солнца почти не видно, лишь его грязные лучи, просачивавшиеся сквозь мрак. В воздухе уже давно витает запах озона, но дождь еще не готов разразиться безумной бурей, сметающей все и всех на своем пути. Но не погода так страшит жителей города, а величественно-большой знак фиолетовой бабочки, зияющий в небе. И лишь двое не отступаются, они готовы драться, готовы на все, особенно Она, сегодня её ошибка будет исправлена…навсегда.***
Шесть месяцев и девять дней назад. — Мари, мне сегодня с мелкими сидеть, Нино все еще у родственников и приедет только в пятницу, может, ты, мне поможешь? — глаза мулатки, ох эти жалостливые глаза. — Алья, не смотри так на меня. — но подруга лишь сильнее выпучила глазки. — Ну уж нет, я только научилась отказывать Манон, но ты так на меня… Ах, ладно! — не выдержала девушка. — Теперь придется вырабатывать иммунитет ещё и к тебе. — Не думаю, что получится, даже мелкие не выдерживают этот шикарный взгляд будущего репортера, ищущего правды, и выдают все, как на духу. — гордо сказала Сезер. — Ладно, родители предупреждены, пошли, будущий репортер, накормишь еще, а то я не обедала. Деве подруги, что с них взять. Просидев около четырех часов у Альи, Маринетт поняла, что, если она не поторопиться домой, то не успеет либо сделать уроки, либо забьет на патруль из-за этих самых уроков, а подводить Нуара ей не хочется. Поэтому, встав с дивана, девушка направилась в кухню, куда минут пятнадцать назад ушла мулатка, чтобы сообщить, что должна идти. — Да, Нино, но как ей сказать? Прости, Мари, но мы хотим проводить больше времени, как пара?! Я никогда так не скажу моей девочке! Услышанное немного удивило голубоглазую, она и не подозревала, что та хочет больше проводить время со своим парнем, Алья никогда не жаловалась ей на это. Да, Сезер любит свою подругу очень сильно, но и Дюпэн-Чэн души не чает в мулатке. Она все поняла и ни капли не злилась на подругу, ведь все сама прекрасно понимает. — Ох, нет, я придумаю, как уделять и тебе время, и не забросить Мари. Нино, я уже долго торчу на кухне, Маринетт, наверное, заждалась. Да, люблю, пока. — сбросив вызов, девушка тяжело вздохнула и посмотрела в окно. — Алья. — тихий голос вывел её из оцепенения. — Мари? Ты долго здесь стоишь? — дрогнувшим голосом спросила та. — Да нет. — соврала брюнетка. — Я только подошла, а ты стоишь тут, мне показалось, даже грустная какая-то. Что-то случилось? — Нет-нет, все хорошо. — ложь, еще одна. — Я, это…домой, Аль. — наконец, нашла, что сказать девушка. — Родители позвонили, сказали, что им помощь в пекарне нужна. — Хорошо, давай я тогда быстро скажу девчонкам, что отлучусь тебя проводить и пойдем. — оживилась шатенка. — Не, спасибо, я и сама дойду, а ты лучше сиди с сестрами. — Мари, все точно хорошо? — Конечно. — фальшивая улыбка. Ну, а что еще остается? — Тогда до завтра. — Сезер крепко обняла подругу. — Люблю тебя, моя девочка. — И я тебя, мама Алья! — крикнула на прощание девушка и выбежала из квартиры. Хоть на улице и начало весны, но темнеет все еще рано, поэтому в семь часов вечера уже включают фонари. Девушка шла, углубившись в свои мысли, не замечая вокруг людей, чудом не запинаясь о бордюры, как вдруг её отвлек голос, доносившийся кармана. — Маринетт, ты думаешь о словах Альи? — протянул тоненький голосок Тикки. — Тикки, я все понимаю, у неё есть своя личная жизнь, а я со своими капризами и нытьем по Адриану просто лишаю её лишней минутки, которую она могла бы провести с Нино. Здесь нет ничего такого, я её понимаю, может, если бы у меня была пара я вела себя также. — логично рассуждала она. — Просто, ты выглядишь подавленной… Ах, вот, что нашло на маленькую квами, она просто боится за свою подопечную, не хочет, чтобы её акуманизировали, Маринетт рада, что помимо Сезер у неё есть ещё и такая хорошая подруга, как Тикки. — Не переживай, я не попаду под власть акумы… Пять месяцев и двадцать три дня после. — Маринетт?! — неожиданно воскликнул Кот. — Да, Нуар, это я, только прошу, выслушай… — испуганно проговорила девушка. Но собеседник не был намерен слушать, он был готов кричать, рвать и метать, хотя еще чуть-чуть и свалится в обморок. Он знал, что акумы Бражника сильны, но, чтобы этот гад дошел до такого… — Передай Бражнику, что он — труп! — прокричал герой. — Он посмел осквернить ту, что дарила счастье всем, ту, что была мне другом, лучшим другом! Я убью сначала тебя, а потом займусь и им. — в руках сверкнула сталь жезла. — Кот, пожалуйста! Котенок, это правда я! — надрывая голос кричала, нет, молила она. — Ты самое мерзкое чудовище из тех, с кем я сражался и, возможно, единственное, которое я не оставлю в живых… — с диким воплем он кинулся в сторону своей жертвы… Наши дни. — Ты точно уверена, что все хорошо? — не унималась всю дорогу Тикки. — Да, все хорошо. Знаешь, гулять на свежем воздухе полезно, поднимает настроение. — с улыбкой ответила Маринетт. Квами еще раз посмотрела на свою подопечную и юркнула обратно в карман. Маринетт же и вправду стало легче, может, от того, что выговорилась Тикки, или же действительно повлияла прогулка по вечернему Парижу. Решив, что лучше зайти через домашний вход, Маринетт поднялась по лестнице и уже хотела зайти в квартиру, как услышала встревоженные голоса родителей. Припав к двери, она внимательно вслушалась. — Том, мы не можем уехать. Как же наш бизнес, коллеж Маринетт? Здесь вся наша жизнь! — пыталась достучаться до мужа мадам Дюпэн-Чэн. — Сабин! Ты не понимаешь?! Здесь каждый день монстры и опасность, наша дочь живет в опасности! Мы должны уехать! Откроем пекарню в другом месте, а Маринетт отправиться в другое место для получения образования. Я не собираюсь ничего обсуждать! — сказал, как отрезал. И что теперь делать? Глаза девушки были полны слез, руки дрожали, а ноги не смогли держать её, и она резко осела на пол. Жизнь после этих слов не станет прежней. Как же она справиться с этим, она ведь не может бросить людей, не может перестать быть героиней! Нет, она ни за что не уедет из Парижа, она спасет его, даже, если придется отдать за это жизнь… — Маринетт… — тихо позвала её божья коровка. — Маринетт, что ты будешь делать? — Я не покину город, Тикки, никогда и ни за что! Я обязана защитить всех, и я это сделаю. — утерев влагу с щек, девушка поднялась на ноги и, открыв дверь, вошла в квартиру. — Мари, доченька! Ты так рано, что-то случилось? — забеспокоилась мать. — Лишь то, мама, что вы собираетесь лишить меня всего! — ответила девушка. — Ты все слышала. — констатировал факт отец. — Что ж, это даже к лучшему, через два дня мы улетаем в Китай, на родину к твоей маме. — Нет, папа! — вскрикнула Мари. — Мы не можем уехать отсюда! Прошу, послушай. — Не о чем тут и разговаривать, Маринетт! — отец впервые повысил голос, это было пугающе. — Ты — моя дочь, тебе всего семнадцать, и ты не можешь решать, что правильно или нет! Ты еще ребенок! — Я не ребенок, пап. — уже спокойнее начала девушка. — Просто, пойми, я… — Нет! Я все сказал! — Мама… — молящими глазами смотрела на свою мать она. Женщина ничего не могла ответить, отец отчасти был прав, но признавать это, как и дочь она не хотела. — Завтра ты последний день проведешь с друзьями, документы из коллежа заберем после окончания занятий. Прости, дорогая, но так будет лучше. — Нет. — резко ответила она. — Для кого лучше? Для тебя или мамы? Возможно. Но уж точно никак не для меня. Развернувшись, Маринетт бросилась к своему люку и, взбежав по лестнице, заперла его изнутри. Лишь два печальных взгляда смотрели на запертый люк, понимая, что делают это лишь во благо их семьи. — Ох, Мари, мне так жаль. Дюпэн-Чэн лежа на своей кровати, и лишь еще крепче цеплялась в одеяло. Громкие всхлипы и сбивчивое дыхание — единственное, что показывало признаки жизни. Квами не могла никак успокоить свою подругу, да и не помогли бы здесь никакие слова, уж лучше просто дать ей побыть в одиночестве, и красная кроха упорхнула в свой уголок, что сделала для неё мастерится. Надо лишь подождать.***
POV Маринетт. Как же болит голова. Уж лучше встать, хватит с меня слез, я все равно не уеду никуда, просто надо придумать как это сделать. Так, сколько там по времени? — Черт! Тикки, у нас патруль! Квами тут же показалась, на её лице так и читалось беспокойство. — Маринетт, все хорошо? — странный вопрос, конечно, нет. — Тикки, у нас патруль. — опять повторила я. — Тикки, действуй! Вмиг комнату озарила ярко-розовая вспышка, а мое тело было облачено в красный в крапинку костюм. На лице почувствовалась легкость, видимо магия убрала с лица все последствия слез. — Пора. — сказала я самой себе и выпрыгнула в окно.***
Патруль прошел слишком быстро, Кот как обычно пытался флиртовать, но я даже не слышала его слов, хотя обычно мои язвительные комментарии в сторону его лести просто не унять. — Миледи, все в порядке? — да почему всем так хочется задать мне сегодня этот вопрос?! — Все хорошо, Кот. Пора по домам, пока! Быстро зацепившись за крышу ближайшего здания, я упорхнула, даже не услышав ответное прощание. Прости, Кот, но сейчас действительно совсем не до тебя. Вот, что мне теперь делать? Я первый раз поссорилась с родителями, никогда не видела отца таким злым, а мама… Да что уж тут вспоминать, не было такого никогда и все тут. — Обратное превращение. — запрыгнув на свой балкон, скомандовала я. — Маринетт, я думаю, что тебе еще раз нужно все обсудить с родителями. Попробуй объяснить им все. — Тик, это просто невозможно, если им объяснять, то придется раскрыть тайну личности, а так я подвергну их огромной опасности, ты же сама знаешь. — Прости, кажется, я ничем не могу тебе помочь. — Не переживай, я выкручусь, я же как-никак Леди Баг. — кажется, я убеждаю не квами, а саму себя, хотя, получается. Нет, я не покину людей, когда нужна им. Завтра «последний» день моей учебы, как думают родители, что ж хорошо. Еще посмотрим… End POV Маринетт.***
Девушка проснулась раньше обычного, хотя, можно сказать, что она не ложилась вообще. Всю ночь девушка обдумывала план, Тикки не отходила от неё. Последней каплей порченных нервов стало то, что квами предложила все же поехать с родителями, а талисман передать новому владельцу, на что Маринетт, конечно же, ответила отрицательно. Как её маленькой подружке вообще пришло такое в голову? Но то, что она так и не придумала, как выбраться из этой ситуации просто убивало её. — Пора в школу. — собравшись, сообщила Мари. Открыв щеколду люка, девушка как мышка проскользнула через гостиную и быстро выбежала из дома. Время было раннее, поэтому родители не заметили, как ушла их дочь, а ей это и на руку. Маринетт решила, что, если она не сможет решить проблему, то сегодня она сделает все, что не могла бы сделать раньше. Ну, а, если сделает и сможет все разрешить, надо будет думать, как спасаться, но это все потом. Зайдя в коллеж, она нашла взглядом свою подругу, разговаривающую с Роуз и Милен, поэтому поспешила в сторону девушек. — Привет. — поздоровалась она. — Ой-ой, кажется, что-то случится? Маринетт Дюпэн-Чэн не опоздала, да еще и рано пришла. Нет, это точно сон. — Переигрываешь, Аль. — сообщила Мари подруге, на что та только шире улыбнулась. — Привет, Мари. — поздоровались остальные девушки. — Я решила. Сегодня я признаюсь ему. — неожиданно сказала голубоглазая. Все трое так и потеряли дар речи.***
Прошло три урока. Друзья еще не были в курсе, что их одноклассница проводит с ними последнее время перед отъездом. — Так, вот твой шанс, вперед. — ободряюще прошептала Сезер и вышла со всеми на перемену, оставив подругу с предметом её обожания наедине. — Мари, ты что-то хотела? — как всегда с улыбкой обратился к ней Агрест. — А…Адриан. — откашлявшись, она взяла себя в руки. Она должна это сделать, сейчас или никогда. — Адриан, я должна кое-что тебе сказать. — Я тебя внимательно слушаю. — Понимаешь, ты мне… — ох, как же трудно это давалось ей, — ты мне очень нравишься. — не выдержав эмоций быстро проговорила она. Изумрудные глаза померкли, оба стояли, не зная, что сделать или сказать. — Мари, ты мне тоже очень нравишься. — наконец, ответил парень. Глаза девушки заблестели, радость и счастье заполняли её душу. — Но как друг. — вся жизнь рухнула в один миг, а к глазам подступили слезы. — Я рада… — еле проговорила она, — что у меня такой друг, как ты. — Мари, ты… — но он не успел закончить, она перебила его. — Все хорошо! — вскрикнула она, не ожидая, что получится так громко. Развернувшись, даже не забирая вещи, вся в слезах она выбежала из кабинета, чуть не сбив подслушивающих подруг. — Мари! — окликнула её Алья, но она уже скрылась за дверьми. — Ох, Мари, мне так жаль…***
Забежав в первый попавшийся переулок, Маринетт открыла сумку, где молча сидела квами. -Тикки, действуй! — покорно повиновавшись, божья коровка обратила девушку. Несясь со всех ног по крышам, не обращая внимания на ветер, смахивая слезы, что мешали четко видеть, героиня неслась к мосту. Очутившись у реки, девушка не переставала лить горькие слезы. — Сморите, это же Леди Баг! — крикнул кто-то. — Да что же это такое?! Леди Баг, да Леди Баг, почему не Маринетт?! Почему не я?! — громко выкрикивала девушка, пугая прохожих, что не понимали происходящего, а кто-то, даже снимал на видео. — Я просто хочу быть собой. Это все маска. — прошептала вдруг девушка. — Вы понимаете?! Это все маска, человек, что за ней — не герой! — громко выкрикнула девушка. Тут послышались громкие крики и охи, но это была не реакция на пламенную речь героини в красном. Фиолетовый мотылек, вот, что озадачило и напугало людей, но Леди Баг не видела, она не видела его. — Лучше бы Маринетт Дюпэн-Чэн никогда не было, была бы только героиня! — вновь выкрикнула девушка, возведя глаза к небу, и в этот самый миг бабочка села на одну из сережек. Все затаили дыхание. Те, кто снимал все на телефон не прекращали съемку. Неожиданно героиня яростно закричала, такое ощущение, что все её органы разрывались, а кости ломались, убивая её изнутри, вокруг девушки появилось темно-красное свечение, тело поднялось в воздух, кружась в цветном вихре. — Прошу… — тихо прошептала она. По щеке скатилась последняя слеза, а лицо озарила улыбка. Свет, окружавший героиню, становился все ярче, люди не могли больше смотреть, отворачивались, пряча свои глаза. В мгновение поднялся громкий свист и все исчезло. Люди смотрели на место, где только что была девушка, но пустота была их ответом. Внезапно кто-то закричал: — Девушка сбросилась с моста! На следующий день все новости говорили о самоубийстве семнадцатилетней студентки коллежа Франсуа Дюпона. Маринетт Дюпэн-Чэн была мертва. Её больше нет…