kiss(ll)ing booth

Разрушенный особняк теперь заиграл новыми красками в глазах Алекс: сломанная мебель, ободранные обои, всё напоминало поле боя. Здесь Джером боролся с ущербным и болезненным обществом. Да, пускай Джером пал, но его идея осталась жить. Алекс в одиночестве прошлась по первому этажу. Половицы скрипели под её ногами, через разбитые окна проникал ветер, поглаживающий её кожу. Пальцы скользили по стене, собирая пыль штукатурки, которая осыпалась от чересчур буйных новых жителей. На её губах заиграла улыбка от понимания, что когда-то среди этих стен ходил Джером. Сердце ныло без него, словно отравленное его смертью. Пройдёт ещё много времени, прежде чем она сможет вспоминать его без этой боли. А может, и никогда это чувство не пройдёт. Дойдя до лестницы, она словно увидела саму себя, осторожно крадущейся вниз. Если бы она раньше раскрыла свои глаза… Но что плакать над пролитым молоком. Надо войти в ту самую комнату, которая была полна незнакомых и пугающих подсобников Джерома, а теперь там были её верные товарищи. Она быстро выглянула в столовую, оглядела собравшихся, которые оживлённо разговаривали между собой, и поспешила вверх по лестнице. Вторая дверь прямо по коридору.  — Только представь — это наша спальня! Его голос прозвучал совсем рядом. За этим столиком Моника красила её, в этом зеркале она впервые увидела себя в свадебном платье, а на этой кровати… Она всё также была не заправлена, одеяла скомканы, одна из подушек в шёлковой, белой наволочке лежала на полу. Неподалёку от неё стоял розовый кукольный домик. В лучших традициях Барби. Улыбка на её лице сменилась оскалом. Такой милый подарок для такой милой девочки. Алекс наклонилась, взяла в руки пластмассовую мечту. Столик с маленькими чашечками звонко покатились в угол, съехала кроватка на втором этаже, всё пришло в хаос. И тогда она со всей силой кинула в стену. Из груди вырвался рык. — Слишком идеально, слишком правильно, — прошептала она и повторила ещё несколько раз, добивая несчастный домик ногой. В коридоре раздались торопливые шаги, и вот появилось знакомое лицо. — Всё в порядке? — Моника не сразу заметила сломанный домик. — В полном, — почти прорычала Алекс и вышла, задев Монику плечом. Она почти бегом спустилась вниз, ступеньки трещали под ней, словно от боли. В зале стоял гул, никто даже не обратил на неё внимание. Но она твёрдо решила действовать, взяв инициативу на себя. Алекс встала во главе стола и ударила ладонями по лакированному красному дереву. Такой стол стоял целое состояние, но больше он будет служить зажиточным жирным богатеям, отныне за ним рождаются самые страшные идеи. Удар эхом разошёлся по комнате, заставив собравшихся заинтересованно повернуться в её сторону. — А теперь тихо! — Крикнула она не своим голосом. Все начали замолкать. Алекс опустила голову, её волосы свесились вниз, касаясь столешницы. Только сейчас она заметила, что перепачкалась в крови. Она была повсюда — на платье, на волосах, на руках. — И что дальше? — Подал голос один кто-то из приспешников Джерома. Улыбка снова растянулась на её губах. — Дальше? — Алекс подняла голову и уставилась на того парня. Чёрного, с огромной татуировкой на половину лица. — А ты как думаешь? Вернёмся к нормальной жизни? Прогнёмся под правительство, под больную систему?! Кто-нибудь грезит о таком будущем, а?! Кто-то промолчал, лишь кивнул, но большинство снова заговорили, выражая своё мнение на этот счёт. Конечно, никто не хотел возвращаться в дурку или в камеры заключённых. — Тогда слушайте сюда, — голос её стал грубым, словно всю жизнь она занималась тем, что раздавала приказы. — Для начала мы отомстим за Джерома. Мы доберёмся до Джима Гордона, вскроем его, как свинью! И его смерть будет посланием… посланием, что Джером победил, что… — Джером? Победил? Голос раздался из-за спин собравшихся, и многие поспешили обернуться. Больно знакомым им показался этот голос. Алекс сжала руки в кулаки, собираясь разбить вдребезги того, кто её так нагло перебил. Но когда она увидела это лицо, её глаза расширились. — Ты серьёзно? Он мёртв. Только не говори, что ты не заметила. Джеремайя прошёл вперёд и встал напротив Алекс, туда, где раньше стоял Джером. Алекс удивлённо рассматривала его: он изменился, его кожа приобрела бледный оттенок, волосы были тёмными, а губы — красными. А выражение лица было один в один как у Джерома. Такие резкие перемены могли означать только одно. — Не одной мне оставили прощальный подарок? — Она ухмыльнулась. — Дай угадаю, ты вдохнул фиолетового газа? — Не смеши меня, милашка, — нагло ответил Джеремайя. — Как и все проекты Джерома, его «газ безумия» подкачал. Не считая лёгких косметических эффектов, он был ни чем не лучше воды. А теперь вернёмся к твоему «плану». Он достаёт из пиджака небольшую книжечку с весьма примечательной обложкой — по-детски нарисованным мороженным. Продемонстрировав её всем, Джеремайя продолжил. — Я хотел показать вам, насколько жалко безумие Джерома по сравнению с истинным величием. Узрите лицо трезвого разума! У меня есть список всех навязчивых идей Джерома. И я собираюсь превзойти все до единой. Джером хотел превратить Готэм в дурдом. Свободной рукой он залез во внутренний карман пиджака и извлёк из него нечто, напоминающее рацию или пульт, Алекс было сложно разглядеть со своего места. — Но чтобы что-то построить, нужно разрушить то, что было прежде, — и нажимает на, как Алекс догадалась секундой позже, детонатор. Раздался взрыв, окна задрожали, с потолка посыпалась штукатурка. Все инстинктивно пригнулись, но вскоре стало ясно, что взрыв произошёл в городе. Сквозь разбитое окно было видно, как к небу поднялся столб пыли и дыма, сквозь которые прорывались языки пламени. — Джим Гордон мёртв, — торжественно объявил Джеремайя. — Серьёзно? — Так просто? Голоса становились громче и скоро переросли в ликование. Джеремайя засмеялся, запрокинув голову. Алекс не могла оторвать взгляда от окна, зрелище завораживало её. Понемногу придя в себя, она повернулась и увидела смотрящие прямо на неё глаза Валески. — Оставьте нас, — сначала негромко сказала она, и, конечно, её голос потерялся среди остальных. — Я сказала всем выйти! — Какого хрена ты говоришь нам, что делать?! — возразил кто-то. — Да потому что без меня вы бы сейчас шлялись по улицам в ожидании, когда вас накроет полиция, идиоты! — выпалила она. — Я была женой Джерома, а значит, вы обязаны меня слушать! — Чёрт, — сказал стоящий рядом с ней паренёк, на вид ему едва ли можно было дать двадцать. — Девка права. Алекс резко рванула к нему и схватила его за шею, прижав к стене. Её длинные ногти впились в кожу, словно намеревались проткнуть. Парень схватил её за руку, но страх ослабил его. Он захрипел. — Ещё раз назовёшь меня «девкой», и я сломаю тебе позвоночник. Ты меня понял?! И это касается всех! Теперь никто не стал спорить с ней. Многие прониклись к ней искренним уважением, да и не особо кто-то рвался перечить тому, что решил занять место их лидера. Потому что иного плана ни у кого не было. Они привыкли слепо следовать за Джеромом, одержимые его идеей свободы. Неторопливо все покинули комнату, оставив двоих, стоящих по разные стороны стола. — Гордон мёртв, — повторил он. — Твои дальнейшие действия? — Это не всё, — она покачала головой. — Ещё не все поплатились за смерть Джерома, ты же понимаешь. — Почему ты так одержима идеей мести? — Джеремайя вскинул брови. — Надышалась газу? Или, может, это Стокгольмский синдром? Алекс покачала головой, опустив взгляд. Ничего не говоря, она отошла от стола и двинулась в сторону Джеремайи. Подол её платья шелестел по полу, пачкаясь в свежеосыпанной штукатурке. Она подошла вплотную к нему, не переставая удивляться, сколько эмоций будило в ней это лицо. Почти такое же, едва ли отличимое… Алекс провела пальцами по его щеке. Нет. Почти, но не Джером. — Ни то, ни другое. — Да я в жизни не поверю, что ты всегда была такой заводилой, — Джеремайя закатил глаза. — Признавайся. — Я уже сказала. А теперь скажи и ты мне… Зачем ты пришёл? — Мне нужны люди. — Они теперь мои люди, — с улыбкой заметила Алекс. — И если ты хочешь их, тебе придётся договариваться со мной. Он наклонился к ней, едва не коснувшись губами её кожи не щеке. У Алекс по коже пробежали мурашки, но она не подала виду. — Тогда я предлагаю тебе, прекрасной королеве этого развалившегося поместья, присоединиться ко мне — новоиспечённому королю, который сможет привести армию королевы к победе. — Хмм… А ты уверен, что газ на тебя не подействовал? Что это не он открыл в тебе ранее скрытый потенциал? Какой нормальный человек захочет воплощать планы самого безумного человека Готэма? Что может быть безумнее этого? — Безумнее? Давай-ка посмотрим. Он отступил от неё на шаг, что вызвало у Алекс разочарованный вздох. Джеремайя открыл дневник Джерома, который так и держал в руках. Пролистав несколько страниц, он ткнул пальцем словно наугад. — Вот. Например, Джером хотел «облить Брюса Уэйна мёдом и заживо скормить трупным жукам», — он захлопнул дневник и кинул его на стол, вновь поднимая взгляд на неё. — Если бы я захотел убить его, я бы выстрелил ему в голову. Просто и рационально. Джером вообще был нерациональным человеком. Например, — тут Джеремайя резко достал из-за спины пистолет и приставил его к виску Алекс. Та не успела даже среагировать на это движение, она так и осталась стоять, глядя в горящие глаза. — Мой глупый братец так и не использовал весь потенциал такой сильной девушки, как ты. Алекс улыбнулась и опустила взгляд, словно смущённая таким комплиментом. Но это был всего лишь отвлекающий манёвр. В следующую секунду пистолет оказался выбит из руки Джеремайи, он с грохотом упал на пол. К счастью, Джеремайя не снял его с предохранителя. Они уставились друг на друга, его рука в её, а затем его рука на её талии, её руки на его шее, его губы на её. Они вжались друг в друга, словно изголодавшиеся друг по другу любовники. В них не было и капли любви, только дикая, необузданная страсть. Они терзали друг друга поцелуями, оставляли следы на шеях, Джеремайя дёрнул за ленточку корсета. Тот повиновался и ослабил хватку, Алекс тут же помогла стянуть его ниже, чтобы освободить грудь. Тут же под её спиной оказалась холодная поверхность стола. Ногами она обхватила Джеремайю за талию, чувствуя, каким твёрдым он стал внизу. Джеремайя наклонился, прижимаясь к ней промежностью, и прижал губы к её груди. Сначала поцелуи показались излишне нежными, что заставило Алекс откинуться назад и закрыть глаза, кусая губы в наслаждении. Но добравшись до её соска, он прикусил его. Алекс вскрикнула и положила руку ему на голову, чтобы с силой, до боли сжать его волосы. Он зашипел и засосал её сосок, но только чтобы вновь укусить её. Ей стало жарко, дыхание сбилось. Его жёсткие ласки заставляли её набухать внизу. Даже не пытаясь терпеть, Алекс начала двигать бёдрами, чтобы доставить себе хотя бы немного удовольствия от трения о его эрегированный член. Джеремайя тоже не стесняясь начал давить на неё. Он в последний раз укусил её за шею и снова переключился на губы. Не отрываясь, Джеремайя поднял юбку и добрался до её трусов. Он дёрнул их вниз, затем снова, но прежде чем Алекс успела подобрать ноги, чтобы снять их, тот с силой дёрнул за них и порвал ткань. Совсем рядом за стеной раздались шаги, но они никого не волновали. Пускай зайдут, пускай увидят, пускай останутся, если посмеют, если жизнь им больше не нужна. Его пальцы заставили её стонать. Она делала это нарочито громко и бесстыже. Её ноги ещё сильнее сжали его и притянули ближе, потому что уже давно было пора переходить к главной части. Но Джеремайя медлил, с улыбкой наблюдая, как Алекс стонет и ёрзает по столу. Пальцы входили внутрь неё и выходили, дразня и готовя к большему наслаждению. Только терпение и у Джеремайи было не железным. — Чёрт, ты сводишь с ума получше газа, — усмехнулся он. Алекс улыбнулась, засмеяться у неё не хватило дыхания. Она услышала, как тот расстёгивает ширинку и застонала в предвкушении. Он вошёл резко и глубоко, стоны стали ещё громче. Каждое движение вызывало у неё мурашки, все волоски на теле встали дыбом. Теперь и Джеремайя, склонившись над ней, выдыхал с тихим, хриплым стоном. Тогда Алекс одной рукой прижала его к себе, заставляя целовать, а второй рукой проникла под рубашку, чтобы впиться ногтями к спину. Только так она смогла насладиться стоном, направленным прямо ей в рот. Стоны стали частыми, поцелуй разорвался сам собой, её тело напряглось. Она умоляля Джеремайю не останавливаться, снова и снова притягивала его ногами к себе, задавая быстрый темп. Тот не сопротивлялся, тоже готовый к развязке. Каждое движение его бёдер отдавалось электрической волной, от напряжения у неё вышел весь воздух из лёгких, не оставив шансов стонам. Почувствовав, как она сжалась вокруг него, Джеремайя немного подождал, пока её тело не перестало содрогаться, и только после этого вышел из неё. Он прижался головкой к горячей влажной коже и сразу же кончил. Алекс вновь застонала, чувствуя, как он изливается на неё. Солнце только начало вставать, горизонт ещё не озарился утренними красками, но в поместье темнота уже растворилась. Алекс взяла с кухни нож, прочертила им полосу на гладкой поверхности кухонной тумбы и вышла, оставив за собой кошмар богатой домохозяйки. Дом молчал, молчал город, оглушённый вчерашним взрывом, люди скорбели по спокойным денькам. На лестнице Алекс ударила ножом по перилам, оставив на них широкий, уродливый шрам. Джеремайя занял комнату, которая принадлежала ей и Джерому. Они так похожи, но кое-что всё же не сходится в их внешности. Но это не большая потеря. В комнате Алекс осторожно прикрыла за собой дверь и подошла к кровати. Валеска спит крепким сном, она об этом позаботилась, подмешав в его бокал снотворного, найденного в самом верхнем шкафчике на кухне. Там же были слабительные таблетки, антидепрессанты и обезболивающие разной силы действия, таблетки от гипертонии, от кашля и множество других. Алекс долго перебирала их, пока не наткнулась на нужные. В таком доме обязательно должно быть снотворное. Алекс взяла подушку, которая так и осталась валяться на полу. Она сняла наволочку и резким движением разорвала её. Наволочка всё меньше и меньше становилась похожа на себя, превращаясь в жалкие лоскуты. Этими лоскутами Алекс привязала Джеремайю к кровати, сведя руки вместе, но разведя ноги. Под окном запели птицы, которым было абсолютно всё равно, что происходит с людьми в городе и в этом доме. Алекс села ему на живот, тот не шелохнулся. — Джером, — прошептала она, перед глазами встал образ возлюбленного. Она погладила его по виску, убрала слишком тёмные для Джерома волосы назад. И приставила нож к его лбу. Совсем слабо надавив на острый нож, Алекс повела им по контуру лица. Кожа расходилась под ножом, кровь полилась на роскошные шёлковые наволочки. Джеремайя начал дёргаться. — Тсс, — Алекс прижала палец к его губам. Кажется, тот послушался её и снова замер. Только когда она почти закончила, оставалось всего несколько сантиметров и красная линия соединится, как Джеремайя снова дёрнулся. На этот раз он открыл глаза. Он с недоумением смотрел на Алекс, которая сидела на нём, а затем ощутил боль. — Какого хера?! — закричал он и попытался сбросить её с себя, но руки оказались связаны над головой, и ноги тоже были обездвижены. — Стерва! — Джером, — с улыбкой сказала она, но затем её лицо приобрело прежний грустный оттенок. — Нет. Ещё нет. Нож пронзил щёку, его не волновали крики, которые спугнули птиц с деревьев, он делал свою работу. Первый шрам от середины щеки до губ, затем второй. Джеремайя продолжал брыкаться и кричать, заливаясь кровью, а Алекс безэмоционально смотрела на это. — Даже так, ты — не он. Жаль. Она медленно слезла с него, уронив нож на пол, и открыла дверь. Он всё ещё кричал, когда она покинула поместье. Кто-то всё же услышал его и преодолел дикое похмелье, чтобы добраться до его комнаты и узнать, в чём дело. Теперь это его комната, Джеремайи. А Джером и Алекс больше не принадлежат этому месту, как и новым идеям.