Пламя сердца твоего

      Автомобиль то и дело подпрыгивал на грунтовой дороге. Подбородок, упертый в левую ладонь, раз за разом несильно подпрыгивал в такт. С обеих сторон через тонированные стекла мелькала буйная растительность, зеленеющая, несмотря на середину ноября месяца. Температура держалась в районе пятнадцати градусов, но кофта и легкая куртка наверняка не будут лишними.       — Еще раз говорю: будь осторожна, Кира-чан, — голос Каваллоне, сыпавшего наставлениями уже добрый час, сливался в сплошной фоновый гул. — В школе разрешено носить оружие. Вот, возьми.       Я оторвала взгляд от стекла и повернула к нему голову. Дино достал из-под сиденья револьвер и теперь с серьезным видом смотрел на меня.       — Зачем? — не поняла я.       — Что значит «зачем»? — на лице Дино появилось возмущение. Возможно, он даже начал подозревать, что я его почти не слушала. — Тебе понадобится средство самозащиты. Ты ведь пострадала в том путешествии на остров Шимон, несмотря на то, что была на кораблях.       Я изогнула бровь. Молодой босс Каваллоне с такой уверенностью говорил это, что в моем сознании тут же всплыл образ Реборна с гаденькой улыбочкой. Можно сказать, что почти сразу по возвращении в Намимори я собралась в новое путешествие, но Каваллоне, который ожидал меня и должен был сопровождать, точно беседовал с Реборном. А адский коротышка явно решил посмеяться и не рассказать Дино ни слова из того, что произошло на острове или на кораблях. Или, может быть, решил так дать возможность Дино самому узнать правду. Каваллоне, может быть, и знал, какой ужас там происходил, но все еще оставался уверен, что я попала туда… ну, примерно как Ламбо. Забралась тайно в рюкзак, или типа того. А что рука до сих пор перебинтована и на перевязи, так это случайная пуля или толпа задавила. Или вообще кто-то из Варии, например, специально меня обидел. С них, вдвоем с Емитсу, альтернативных, станется.       — У меня есть Конрад, — кивнула я на переднее сиденье.       За рулем сидел верный усатый помощник Дино — Ромарио. А рядом с ним — рыжий, которому я указала туда присесть. Конечно, было еще место на пассажирском сидении — тут вообще было довольно просторно, — но уж очень не нравилось Конраду нахождение рядом со мной Каваллоне. Поэтому в зеркало заднего вида то и дело было видно, как он сверлит пассажирское сидение острым зеленым взглядом с недовольством. Видно было, что еле сдерживается. Сигарету, вон, совсем в пальцах измял и изломал. А закурить в салоне не решался. Надо сказать, что неприязнь у них с Дино была обоюдная. Но Каваллоне поделать ничего не мог, ведь Конрад был одним из двух человек, которого мне разрешено было взять.       — Кира-чан, как же тебе объяснить, что он не слишком надежный человек и совсем не подходит к тебе в телохранители, — Дино наморщил лоб, но все еще продолжал сохранять спокойствие. — Почему ты не взяла хотя бы Сасагаву? С Ямамото все понятно — ему еще придется в больнице полежать…       Дино продолжил свои попытки переубедить меня, и его голос опять отошел на задний план, отдаваясь в ушах слабым бубнежом. Я снова отсутствующим взглядом уставилась в окно, уловив в зеркало заднего вида отражение черного лакированного автомобиля — близнеца того, на котором мы ехали. Впереди тоже был такой же. В одном из них сидел Фуюки, которого я также решила взять с собой вторым. Ну и Мураками тоже. Не уверена, что его пустят в школу, но тот меня заверил, что все на мази. Он отправляется туда своим ходом, заплатив деньги за обучение и договорившись на двухнедельную, так сказать, демо-версию. Видимо, в школу допускались не только бойцы, а все желающие. Точнее те, кто знал о существовании такой необычной школы, а это само собой отсеивало лишних.       В остальном автомобили были заполнены людьми Каваллоне, который ну никак без них не мог обойтись. Те за него переживали и не могли отпустить без поддержки в десяток бойцов.       Собственно, мои хранители всецело разделяли их чувства и скопипастили бы их наверняка, не дай я прямого запрета ранее.       Едва мы прибыли в порт, я успешно разминулась с Варией и так же успешно отправилась в такси в Намимори. Естественно, ребята также сели, кто со мной, а кто во второе такси. Такеши отправили вместе с Тсуной, которого перевозили в лежачем состоянии, так как братец до сих пор не пришел в себя, а Ямамото уж слишком сильно положился на стимуляторы, которые и поддерживали его в вертикальном положении. Рёхея я отправила туда же. Не только для того, чтобы присмотреть за Такеши, но и чтобы самого себя подлечить. В способности боксера двигаться при достаточно серьезных ранах, не хуже Хибари, я не сомневалась. Расиэль находился в неведении относительно новой информации по хранителю Урагана. Никто не знал, и я пока не спешила просвещать. Мукуро ревниво и с плохо скрытым подозрением поглядывал на невозмутимого Генкиши, то и дело пытаясь подначить его и выведать, какого, собственно, рожна тот возле меня делает.       Уже в Намимори по сложившемуся недавно обычаю мы засели в доме у Хибари, главным образом потому, что там нам никто не мог помешать. Кёя не особенно был этим доволен, но позволил всем зайти в первую гостевую комнату и занять подушечки на полу, а затем наверняка позабыл обо всем, когда я еще раз объявила о своем решении.       Ну, если говорить очень кратко, то для своих хранителей я словно решила после объявления Левитана по радио о вероломном нападении Германии в пионерлагерь отправиться. Я — на каникулы, и пусть весь мир подождет, хе-хе.       Преобладающими настроениями были явное скептическое (отрицание услышанного и надежда, что это была плохая шутка) и неявное, но очевидное предпаническое (в духе: «На кого ты нас бросаешь?! На растерзание Торикай и Вонголе?!», или же: «Как ты там одна-одинешенька?!», причем сменявшиеся так быстро, что я не успевала уловить).       Отчего-то в то, что эти исполины постоят в сторонке, пока босс всея Феникса изволит делать паузу и поправлять здоровье, мои хранители не верили. Плюсом даже не к сомнениям, а к негодованиям шло то, что отправляюсь я не на курорт, а в школу для мафиози, не подальше ото всех, а в Италию, и не по-тихому, а почти во всеуслышание об этом сообщив, чтобы наверняка никто не пропустил.       Однако, как бы парадоксально ни звучало, именно это и было при некоторой доле удачи одним из лучших выходов из ситуации.       Споры стояли не хуже, чем перед церемонией наследования. Сначала меня пытались отговорить, потом согласились с доводами, что это будет полезный для меня опыт, помимо прочих причин для поездки, и стали спорить по поводу кандидатур в сопровождение. Хорошо, что Рёхея не было, иначе ор бы стоял еще больше.       Сначала я вообще хотела взять только Фуюки и Мураками. Все-таки постоять я сама за себя сумею, а им также не помешает такой опыт. Но это оказался не довод. Меня смогли переубедить только на одного из моих кандидатов, и я взяла еще Конрада. Случилось это после того, как явились на вызов Мураками с Ямадой, и Хидики, тонко улавливающий настроения, с умением разом находить подход, уступил свое место хранителю, отчего явно заработал пару очков в глазах некоторых.       Рыжий уже немного знал порядки итальянской мафии и мог помочь мне не стать котенком, брошенным в реку. По крайней мере, он мог мне помочь понять подоплеку происходящих вокруг событий. А то не пойму вовремя, что и как, и там меня уже с кем-то обвенчать успеют. Или в семью включат. Или на деньги разведут.       Так что я распределила обязанности на оставшихся в Намимори. Расиэлю наказала участвовать в поддержании порядка в банде Азазеля вместе с Коичи, у которого, в отличие от Фуюки, нет пламени. Все-таки банда оставалась без прямого руководства, и это могло стать проблемой. С Мукуро согласилась. Если его не заметят и пропустят в школу, то он вполне может поехать со мной. Все же лишней защита точно не будет — так я подумала. Разноглазый расплылся в предвкушавшей улыбке и пообещал, что все у него получится.       — Тогда могу и я поступить так же? — спросил Генкиши, сидящий тихо в стороне от бурного обсуждения.       Мукуро нехорошо блеснул взглядом, но я его опередила, пожав плечами:       — Условие то же. Сможешь остаться незамеченным — валяй.       Судя по многообещающему взгляду Мукуро, Генкиши ждет серьезный разговор.       — Да, кстати, для меня это само собой разумеющееся, но все же скажу на всякий случай, — добавила я. — Генкиши, поступаешь в распоряжение Мукуро. Он — мой хранитель.       — Понял, — кивнул непроницаемый мечник.       Мукуро промолчал, явно о чем-то задумавшись. Надеюсь, не о том, как изжить новичка.       — Что насчет меня? — Кёя скрестил руки на груди, как бы предлагая найти доводы оставить его в городе.       Тут я тоже долго не думала. Все-таки я около получаса рассказывала о причинах своего поступка.       — К тебе у меня тоже есть личная просьба, — кивнула я. — Мне нужен дом. Боюсь, скоро мне понадобится не просто дом, а защищенное место, где можно остаться и поспать, как минимум. Твой дом хорошо охраняем, поэтому я хочу, чтобы ты подобрал что-то на твой вкус, раз тебе база Азазеля не нравится, и позаботился об организации охранной системы. Деньги снимешь у меня со счета. Если есть, что сказать по поводу опасности поездки в школу — со мной будут Конрад и Мукуро. Опять же, в городе в мое отсутствие может многое произойти такое, с чем банда Азазеля не сможет разобраться. Они слишком зеленые и неопытные в наших делах.       Я сразу перекрыла все возможные вопросы, на что Кёя долго смотрел на меня, пока остальные сохраняли тишину, и в конце концов хмыкнул:       — Хорошо. Но если что — ты звонишь каждый день утром и вечером.       — Днем, — твердо сказала я. — Разница в поясах — восемь часов. Когда у тебя будет десять часов утра, у меня будет два часа ночи.       Кёя тогда еще прищурился, но кивнул:       — Если что-то срочное, то звонишь в любое время и немедленно.       Думаю, Хибари обрадовался тому, что я собираюсь съехать с отчего дома, как и Мукуро, который Нану после недавних событий до сих пор не переваривал.       А потом я еще застала обрывок их разговора, когда переговоры были окончены и все разошлись собираться. Договорились ли Кёя с Мукуро о чем-то, не ясно, но я четко услышала угрозу-предупреждение от Хибари:       — По возвращении лично ее осмотрю с головы до пят, и если что-то обнаружу…       Тут они заметили меня, проходящую по коридору, и прервались, одновременно сделав вид, что ничего не происходит, но что-то мне подсказывает, что даже не «камикорос» там должен был прозвучать.       Я до сих пор терялась в догадках, где сейчас два контрабандных иллюзиониста. Но была полностью уверена, что где-то недалеко. Так что в другой машине ли они, на крыше автомобиля или сидят на коленках у Дино — не особенно важно.       — …Вот поэтому была куча других более достойных кандидатур. Телохранитель должен быть сильным бойцом и, самое главное, верным, — Дино, научившийся, видимо, во время всяких дипломатических посиделок говорить долго ни о чем и ходить вокруг да около, продолжал гнуть свое все это время, а этой фразой заставил меня вернуться в реальность.       — Каваллоне-сан, — повернулась я к нему, чувствуя подкрадывающееся глухое раздражение и обиду за своего.       Рыжий сильно контрастировал с золотым мальчиком Дино. Блондин был когда-то любимым сыном, наследником большой семьи, богатым, успешным и влиятельным молодым человеком. Кроме того, что сейчас был боссом семьи. И Конрад — одноглазый, не пойми в каких закоулках вырос, без такого уровня образования, у которого из имущества только верность боссу да узи, — молчит, так как, собственно, впереди того самого босса не говорит и сдерживается, чтобы не хамить другому боссу, опять же из-за меня.       — Мы же договорились на «ты», — улыбнулся мне Каваллоне ободряюще, увидев, наконец, реакцию на его слова.       Вообще-то на «ты» перешел один Каваллоне, но мне же лучше не обращаться к нему «-сан».       — Ты, Дино, уже второй раз оскорбляешь Конрада, высказывая сомнения на его счет. Если тебе ничего не сказать, то, похоже, ты никак не поймешь, что с его кандидатурой согласился мой отец. Или ты сомневаешься и в его квалификации?       Под моим взглядом Каваллоне стушевался, улыбнулся неловко, как бы пытаясь загладить конфликт.       — Кира, а ты уверена, что твой отец также отбросил все сомнения на его счет и действительно отправил тебя в школу под охраной Эрнесто? — попытался он мягко подковырнуть мою уверенность.       Я не стала ссылаться на то, что он оскорбляет моего подчиненного при его же боссе и оскорбляет тем самым фактически меня же. Пока Дино не знает о настоящем положении дел и Реборн его не просветил, значит, так будет лучше. Поэтому я ответила как можно более убедительно:       — Конечно. Емитсу лично ему руку пожал.       Через зеркало заднего вида на лобовом стекле я увидела, как оскалился рыжий. Его зеленый глаз теперь не сыпал искрами сдерживаемой злости, а лучился довольством и чем-то таким насмешливым одновременно. Конечно, Конрад был в курсе, кого именно мне предлагал взять Емитсу. Но руку-то он действительно ему жал.       — Ей, рука у него крепкая, должен сказать, — хмыкнул рыжий.       Каваллоне совсем стушевался и оставшуюся, кстати, уже довольно короткую часть дороги оставил меня в благословенной тишине.       Вскоре впереди завиднелись кованые высокие ворота в окружении кирпичной ограды. Крепкие и массивные, они, должно быть, выдержали бы даже таран нашего автомобиля. Хотя не буду утверждать с уверенностью, так как не знаю, укреплен ли автомобиль или ворота пламенем.       Пока я отвлекалась на подобные мысли, Ромарио остановился перед воротами, следом за первой машиной, и к нам вышел охранник в черной форме. У него была какая-то нашивка на плече, но я не смогла разглядеть.       Ромарио опустил стекло, охранник наклонился, чтобы видеть его лицо.       — Босс Каваллоне прибыл. Мы предупреждали о приезде, — кивнул усатый подчиненный Дино.       Охранник чуть повернул голову, чтобы рассмотреть сидящего на заднем сидении Дино, и кивнул. Мне не уделили особого внимания. Да я сейчас и выглядела немного иначе. Совсем немного: волосы черные, брови черные, ресницы черные, разрез глаз стал совсем европейским и более округлым, а сами глаза стали ярко-голубого цвета. Мукуро набросил на меня иллюзию перед поездкой, чтобы меня сложнее было опознать. Хотя бы некоторое время, надеюсь, мне удастся остаться неузнанной. А в качестве иллюзий я не сомневалась.       Каваллоне, к слову, вполне разделял идею маскировки, хотя для него я лишь «покрасила волосы и надела линзы».       Охранник подал знак, и ворота быстро отъехали в сторону, пропуская нас.       Я пыталась разглядеть через боковые и лобовое стекло весь двор. Пустынный, надо сказать. От ворот к стоящему метрах в двухстах зданию вела дорога, уже прокатанная получше. Деревья и клумбы начинались ближе к зданию и были довольно редки, что в свою очередь не мешало мне рассмотреть само здание из светлого камня, как и те дома, что я видела, когда мы проезжали город из аэропорта. Главное здание, а судя по огромным раздвижным железным дверям — сейчас открытым, — это было именно оно, казалось, состояло из нескольких зданий. Словно кто-то все время достраивал и достраивал в ряд, пытаясь сделать все монолитным, но при этом мешая стили, строя где-то колонны, где-то арки, где-то простые деревянные двери. Собственно, это огромное здание казалось большим муравейником. При этом я ничего не слышала, даже когда Конрад вышел, оббежал автомобиль и открыл дверь, помогая выбраться, пока я зевала по сторонам.       — Идем, Кира, я проведу тебя к директору школы, — появился Каваллоне, которому открыл дверь вездесущий Ромарио.       Подчиненные Дино повысыпали из машин, но только двое направились следом за боссом. Правда, не сразу. Дино пришлось их недолго поубеждать, что он справится самостоятельно и проведет меня. Фуюки с Мураками тем временем пристроились к процессии. Каваллоне подождал меня и, убедившись, что я иду слева от него, преодолел ступеньки.       К слову, Дино был одет как обычно: в широких просторных брюках, кроссовках, футболке и в расстёгнутой легкой куртке. А его подчиненные, где бандитские морды перемешивались с вполне нормальными где-то наполовину, все, как один, щеголяли официальными костюмами с галстуками.       Внутри, как только мы пересекли порог, обнаружился стол с сидящим за ним мужчиной также в черной форме, больше похожей на робу. Я рассмотрела на его плече нашивку, где меч с пистолетом перекрещивались на фоне открытой книги. Не очень оригинально. Пока Дино под запись представлялся, я рассматривала просторный холл и обнаружила еще одного мужчину, сидящего на стуле вразвалочку. Из-под его расстегнутой крутки виднелась рукоятка пистолета в кобуре. Взглядом он отслеживал наши движения, и подчиненные Дино отвечали ему тем же. Мне показалось, они оценивали друг друга, но выглядело это так, будто было приветствием.        Пока велись переговоры со сторожем холла, я сумела осмотреться. Внутри все совершенно не было похоже на школу с ее строгими стенами без излишеств. Скорее, улавливалось некоторое сходство с особняком, где проходила церемония наследования. Или же это так кажется на мой неискушенный взгляд, так как повсюду преобладал мраморно-белый цвет. Главным образом у потолка и колонн с лепниной. Стол охранника выполнен из светлого лакированного дерева. Такого же, как и перила ведущей вверх широкой лестницы, и почти такой же, как три двери — по одной в каждую сторону.       Когда с проволочками было покончено, Каваллоне повел нас по лестнице. Впереди шли мы с ним, остальные чуть позади. Возможно, именно поэтому Дино вдруг решил снова начать беседу, раз уж лестница не заканчивалась.       — Кира, ты уверена, что не хочешь вернуться домой? Я знаю, что отец отправил тебя, но я могу вернуться вместе с тобой и попытаться его переубедить.       Блин, он уже достал.       — Почему ты уверен, что я не хочу тут быть?       — Ну, как же, — протянул Каваллоне, снова одарив меня дружелюбной улыбкой. — Ты видела оружие у охранников? Оно здесь у всех и каждого. Если что, ты также можешь просить помощи у охраны. Они — отдельная семья, но находятся под патронажем Вонголы. Именно поэтому школа нейтрально относится к каждому ученику и не принимает в их конфликтах участия. Но ты — дочь своего отца, — он хитро на меня посмотрел и, видимо, чтобы убедиться, что я действительно все поняла правильно, еще и подмигнул, — как только тебе будет грозить опасность, администрация тут же вмешается и придет тебе на помощь.       — У меня есть для решения мелких конфликтов Конрад, — мрачно буркнула я, стараясь смотреть только вперед, а то еще не выдержу и точно ляпну чего не следует.       Вскоре мы миновали еще один пост, на этот раз секретарши, и оказались в кабинете директора. Туда зашли только мы с Каваллоне, все остальные остались толпиться в просторной приемной. Счастливчики сумели занять мягкие диваны.       Едва мы зашли, я быстро оглянулась. В светлом помещении, где опять же преобладали белый и молочный цвета, глаз сразу же зацепился за большой деревянный стол, за которым сидел мужчина. После приветствия нас пригласили присесть в кресла. Прямо передо мной на рабочем столе стояла выглядящая дорогой подставка с тремя ручками. Кажется, позолоченными.       Я достала из кармана письмо и передала его директору. Тот развернул его, покосившись на черный обугленный край, и погрузился в чтение, позволяя себя рассматривать.       Пожилой мужчина, видимо, вырос где-то в то же время, что и старшие хранители Девятого. По крайней мере, у него также были усы щеткой. Кроме того, имелись лакированные и убранные назад темные волосы с проседью. И такие же отблескивавшие лаком носки туфлей, выглядывавшие из-за стола. Больше ничего в глаза не бросалось. Взгляд у него даже рядом не стоял с главой Торикай, к примеру, а ведь директор явно попытался меня просветить им, как только дочитал до мудрёной подписи и печатки. В этом взгляде я заметила неодобрение после наблюдений.       — Итак, юная леди, вас отправили к нам на учебу, — начал он. — На стандартных условиях, а значит, как вы должны знать, нас просят не разглашать вашу принадлежность к Вонголе. Это не является проблемой, только если вы сами не станете этого говорить. В школе достаточно учеников из малоизвестных семей. Кроме того, стандартные условия исключают проживание в отдельной комнате.       — Погодите-ка! — заволновался Дино. — Что значит «нельзя выделить отдельную комнату»? Она ведь девочка, а девяносто девять процентов учеников мужского пола! К тому же она ниже допустимого порога поступления и не совсем здорова!       Я моргнула, почему-то представив, как некая пока неизвестная мне толпа представителей мужского пола сдвинута в один угол. И над ними стоят, как трехголовый цербер: Мукуро, Конрад и Генкиши в довесок.       — М-да, это будет проблемой, — пробормотала я.       — Насколько мне известно, с ней отправили двоих сопровождающих, — продолжил мужчина как-то привычно, как будто постоянно такое выслушивает. Это странно, но почему-то он решил говорить с Дино. — Одного мы поселим с девочкой, а второго в соседнюю комнату. Таким образом, о ее безопасности и чести можно не переживать.       Я снова моргнула, и перед моим мысленным взором возник довольный контрабандный Мукуро, который уже валяется в моей кровати, и Конрад, который предлагает мне занять его кровать, раз моя занята. После чего они дерутся, а я ухожу спать к Генкиши на крышу. Или выгоняю Фуюки с его соседом из их комнаты.       — Это тоже будет проблемой, но меньшей, — кивнула я. — Что насчет еще одного человека? Он сказал, что хочет поступить от своего собственного лица.       — С этим нет никаких проблем. Мы поговорим с ним отдельно, — ответил мне директор, который представлялся, но заковыристое итальянское имя, смешавшееся с итальянской же речью, на которой мы беседовали, напрочь слилось с прочими словами, и теперь я боялась ошибиться. — Что касается учебного процесса.       В следующие минут сорок мы обсуждали мелкие детали, как то, где найти общежитие. Нам дали посмотреть план корпусов и объяснили, где находятся тренировочные полигоны («Не приближайся к ним ни за что, Кира», — сказал мне Дино, чувствуя себя всезнающим семпаем, как минимум). Школьная форма у меня будет уже завтра. Мерки с меня сняли еще, когда мы были в городе и заехали в ателье, принадлежащее этой школе. Я также увидела расписание и узнала количество предметов. Список действительно впечатлял, но большинство предметов были факультативными и имели более тонкую направленность, учитывающую род деятельности ученика.       И при этом список расширялся с каждым годом. А всего учились в школе три года, быстро и эффективно выпуская мафиозных работяг. Естественно, меня отправили на первый курс, где список обязательных предметов состоял из физической подготовки, анатомии, географии, совмещенной с ориентированием на местности, стрельбы из пистолета (так как пистолет основное оружие мафиози, этот предмет был обязательным, а уже потом необязательными была стрельба из более тяжелых орудий и холодное оружие) и вождения.       Вообще-то, три года — это максимум, который брали очень немногие. Кто-то отучивался всего год, и его семья считала, что этого достаточно. Что же тогда насчет тех, кто учился два и три года? Это можно считать углубленной программой или их просто оставляли на второй год? Вразумительного ответа мне не дали, сказав, что это решается каждый раз индивидуально. И вообще, я тут всего лишь на две недели, зачем мне это надо?       Каваллоне также советовал мне взять в качестве дополнительных курсов политологию и финансирование. Судя по тому потоку слов, что он лил мне в уши всю дорогу, Дино был уверен, что если я и буду работать на Вонголу, то пригожусь лишь как офисный планктон.       Директор также посоветовал к набору юного наследника и иже с ними (он знал, что я не наследник, но моя причастность к Вонголе и его знание о том, что я дочь большой шишки, решали) взять химию, где в основном, как я поняла, изучались методы отравления ближнего своего. Судя по списку основных предметов — школа предназначалась для обучения тех кадров, время на которых не желала тратить их семья. А вот деньги — могла, так как за каждый предмет шла отдельная квота. Ну или же дело было тут вовсе не в обучении…       После завершения беседы Мураками отправился на переговоры, а Каваллоне отправился вместе со мной, Конрадом и Фуюки смотреть общежитие. Почему-то это его больше всего беспокоило.       Здание общежития находилось в стороне от общего корпуса. Хотя все же рядом с ним. Тут же располагалась площадка с турниками.       Комендант общежития смерил меня презрительным взглядом, задержался на рукоятках узи Конрада, выглядывающих из кобуры, и выдал ключи от комнаты на третьем этаже.       Дино при этом нервно рассмеялся и сказал, что по крайней мере через окно никто не проберется. Комендант же поведал, что женских комнат сейчас нет свободных.       Вопрос, кто будет жить со мной, не стоял. Я сразу же сказала, что Конрад, а Фуюки — с Мураками. После чего Каваллоне аж на месте подскочил и задохнулся:       — Кира, а если он увидит тебя!.. Ну или ночью… Или… Да и вообще! Нельзя! — он развернулся к недружелюбному коменданту. — Дайте ей отдельную комнату.       — Не положено, — лениво ответил мужик, пожевав челюстью.       — Моя фамилия Каваллоне, — Дино собрался требовать, козыряя титулом, и распрямил плечи. Наличие рядом Ромарио позволило быстро ему превратиться в мега-босса, но я не дала ему закончить, спросив:       — Что я там не видела? Все равно Конрад ходил передо мной в одном полотенце.       Рыжий меланхолично взглянул на исказившееся лицо Каваллоне, и я добила:       — А Скуало вообще в одних трусах.       Дино уставился на меня округлившимися глазами, явно не ожидая такой подставы. Затем собрался. Нахмурился. Когда мы покинули кабинет коменданта на первом этаже общежития, Каваллоне с подозрением посмотрел на меня и осипшим, явно пересохшим горлом спросил:       — Скуало приставал к тебе?       — Нет, — сказала я и, заметив, как Каваллоне немного расслабился, продолжила: — Это я к нему приставала, а он просил не домогаться.       Как звучит слово «домогаться» на итальянском, я знала от того же Скуало… как и много других слов. Но Дино почему-то выдохнул и криво улыбнулся.       — Теперь понятно, что с Реборном общий язык вы нашли в шутках, — произнес он, глядя куда-то вперед и думая явно о чем-то своем.       Посчитал это за шутку? Причем явно несмешную. Что я точно знала, так это то, что чувство юмора Реборна Дино не разделял.       Я обернулась, чтобы переглянуться с Конрадом, который пожал плечами: мол, не верит, ну и фиг с ним. Рыжий мне точно на слово мог поверить. Да и Скуало, стоило мне сказать, что я говорю в буквальном смысле, мигом все понимал. Наверное, все дело в том, что Дино не знал меня в достаточной мере.       Если коридор общежития представлял собой достаточно широкий коридор, где могли бы развернуться двое людей, тянущийся от конца до конца и покрашенный в светло-голубую краску, кое-где уже то ли оббитую, то ли облезшую, то комната являлась ярым представителем типичных комнат в общежитии. Маленькая каморка, кажется, даже меньше моей комнаты в отчем доме, предполагалась для проживания двух человек, о чем явно свидетельствовала двухъярусная кровать по левую стенку.       М-да, почему-то, когда я себе это представляла, я думала хотя бы об одноярусных.       На кроватях уже были свернуты матрасы и подушки. Постельное нам ранее вручил комендант, и сейчас оно покоилось в руках рыжего, как и наши с ним сумки. Между прочим, проверенные на этот раз на отсутствие Ламбо. Конрад сбросил сумки на пол, подошел к кроватям, бросив часть постельного белья наверх, а вторую половину вниз.       Из мебели присутствовали еще узкий шкаф и стол с одним стулом по правую сторону. На окнах висели тонкие занавески. По виду даже чистые.       На этом, видимо, и заканчивался необходимый минимум вещей в комнате, покрашенной серо-синей штукатуркой.       — Это какое-то недоразумение.       Поворачиваюсь, чтобы увидеть выражение лица Каваллоне, изображавшее сейчас смесь недоверия с брезгливостью и злостью.       — Это не может быть твоей комнатой, Акира-чан, — улыбнулся он мне кривовато, но ободряюще. — Я еще мог бы подумать, что в школе поменялись порядки и одноместных комнат нет, но селить тебя… дочь такого человека, в такую комнату?       Я поняла, что папаня явно договорился обо всем заранее.       — В сопроводительном письме было пожелание предоставить мне «обычные» условия, — улыбнулась я, сообразив, в чем задумка папани.       Облезлые стены, старая мебель, маленькая комната — о да, именно это меня больше всего ужаснет в мире мафии.       — Я рада, что мне не стали уделять особого внимания, — продолжила, все с той же улыбкой осматривая комнату.       — Но ведь, Акира-чан… — начал было снова Каваллоне.       — Босс, — вмешался Ромарио, предпочитавший все время идти след в след за своим начальством, — я думаю, окружающая обстановка — это меньшее, о чем стоит беспокоиться.       — Кхм, — задумчиво изрек Дино, собравшись. — Действительно, в настоящих условиях лучше думать о безопасности, — я закатила глаза, услышав заново начатую шарманку. — К директору я все же еще раз схожу. Вы пока располагайтесь, осматривайтесь. Это я бы все же предпочел, чтобы ты взяла, Кира.       Каваллоне снова попытался мне всучить револьвер, на что я скрестила руки. Попыталась скрестить, так как одна рука так и была на перевязи. Вот как он представляет, что я буду стрелять одной рукой? Меткость у меня, конечно, повысилась, но это утверждение относится к Серо, которые сносили собой часто около метра в диаметре минимум, и к бросаемым предметам на небольших дистанциях. Пистолет я держала двумя руками. Не то чтобы я не смогла бы выдержать отдачу одной рукой, но я же не Занзас!       — Хорошо, я оставлю его здесь, — решил Каваллоне, подошел, наклонился и оставил револьвер на подушке. — Не бойся им воспользоваться или хотя бы пригрозить.       После чего он помахал рукой и был таков, уйдя вместе с Ромарио на хвосте. Я еще раз взглянула на черную сталь, задержавшись на ней взглядом, и невольно вспомнила тот разговор с Кёей. Он выгадал момент, когда я была одна, собирая немногие пожитки, которые могут пригодиться, в спортивную сумку. Точнее перебирая старые сумки и складывая ту одежду, что оставалась в доме Хибари.       — Акира.       Услышав свое имя со стороны дверей, я замерла, прекратив сборы, и выпрямилась. Тонкая дверь отодвинулась в сторону, явив стоящего в коридоре Кёю. Он зашел, задвинул дверь обратно и замер, смотря на меня. Я вопросительно приподняла брови в ответ.       Настрой у него был решительный, если не боевой. И у меня сразу в голове заиграла тревожная музыка. Правда, я быстро отбросила все лишнее в сторону. Вариант с предстоящим очередным выносом мозга отметался. Хибари был смертельно серьезен. В смысле, даже больше, чем обычно. Я приготовилась внимать. Кёя, продолжая смотреть на меня пронзительно, как будто хотел просветить насквозь, начал:       — Я знаю… знал, что ты умеешь вести себя, когда доходит до дела. По меньшей мере, я видел это, когда только узнал Азазеля. Теперь же я чаще вижу, что ты все понимаешь, но относишься к происходящему без должной степени серьезности и ответственности.       Я изогнула бровь, ведь, как мне кажется, мы этот разговор уже начинали недавно. Но не успела даже рта раскрыть.       — Не нужно говорить мне, что ты знаешь, что делаешь, — он раздраженно выдохнул, повернув голову в сторону и прикрыв глаза. Успокоившись, он снова повернулся ко мне и продолжил твердо, как будто впечатывая слова: — Я хочу убедиться, что ты ВНИКНЕШЬ в то, что будет сказано сейчас, потому что это важно.       Я нахмурилась, но подавила начавшее было подниматься глухое раздражение, когда услышала до боли знакомый мотив избитых нотаций. Причиной тому было… Кёя действительно с трудом подбирал слова. Боялся все испортить? Непонятно. Но то, что на этот раз он руководствовался не желанием все вокруг контролировать — это я видела. А желание говорить без рукоприкладства даже хотелось поощрить.       Его руки сжимались в кулаки так, что белели пальцы. Он несколько раз сжал их и разжал, выдержав тягучую паузу.       — Выживи, — припечатал он, нарушив царившее молчание, быстро выпалив. — Понимаешь ли ты, почему многие так отреагировали, когда ты взяла то проклятое печенье? Ты демонстрируешь безобразное пренебрежение к собственной жизни. И здоровью. Ты умрёшь, — стегнул он словом так, что меня как будто по щеке ударили. Глядя на меня как-то… озлобленно — слово «обиженно» здесь не казалось достаточно уместным, Кёя не останавливался: его несло. — И если это тебе еще кажется забавным предметом шуток, то тогда изволь дать себе труд задуматься о том, кажутся ли тебе чем-то подобным последствия, которые повлечет за собой сей, несомненно, не требующий твоего беспокойства факт. Тот же, — мотнул он головой, проглотив, видимо, что-то нелестное, — хохлатый уже имеет свой приговор.       Кёя, продолжая яростно сверкать глазами на меня, резко выдохнул и снова отвернулся. От силы обуревавших его эмоций у него заметно сбилось дыхание. Возможно, сейчас он пытался взять себя в руки или же просто думал, не сказал ли лишнего.       Я же стояла, пропесоченная, пытаясь сохранить спокойствие и… не принять сказанное близко к сердцу, что ли? Последнее получалось плохо. Кёя, похоже, еще с того разговора на корабле размышлял, что же он мог сказать такого в прошлый разговор и не сказал, чтобы меня мигом, как капкан, поймало в жесткие официальные рамки и сделало внушающим доверие тому, кто за ним следует, боссом. И результат вылился на меня сейчас.       Но в этих претензиях было слишком много чего-то, похожего на справедливую обиду, чтобы в этот раз я хотела с жаром отстоять свою позицию, отбившись от нападок строгого Хибари.       Я уже говорила, что отметелить словами Кёя может не хуже, чем своими тонфа? Жесткое «ты умрешь» со свистом выбило меня из состояния равновесия. Кёя, сам того не зная, попал в самое больное место. И все последовавшие за этим слова тоже угодили в точку. Похоже, в своем старании задвинуть неприятные мне мысли о том, что я пока не могу исправить, и в попытках отнестись к этому проще и не обращать лишнего внимания — иначе можно сойти с ума, — я совсем упустила из виду, что мои хранители могут испытывать те же, и даже не меньшие переживания на ту же тему. И на некоторых, по крайней мере, мои меры по сохранению спокойствия и неподдаванию панике действуют сугубо отрицательно, так как им видна лишь внешняя сторона этого — показная легкомысленность той, от кого они зависят.        — Я помню об этом, — сказала, тоже посмотрев в сторону — в окно, где видно было деревья у ограды.       Мукуро, да… Кёя не забыл, что Рокудо сулили Вендиче. Да и Мукуро тоже, стоит только вспомнить, как он меня встречал после моего путешествия во времени. Но и сам Хибари, если что-то со мной стрясется, окажется не в самом приятном положении. В клане его вряд ли ждет что-то особо хорошее. Радужного будущего у него там нет.       Если так подумать, у всех моих хранителей были свои причины до ужаса перетряхнуться тогда, когда я ела то несчастное печенье производства Бьянки, из-за чего Кёя все никак не успокоится. Но остальные, бедные, видно, привыкли к номерам, что я время от времени откалываю, и к своему подвешенному состоянию, когда они не знают, что их босс с причудами выкинет в следующий момент. Перечить мне имеет привычку только Кёя.       — Акира, — вытащил меня, меланхоличную и слегка растерянную, из невеселых мыслей Кёя, снова ловя мой взгляд. На этот раз его голос звучал куда спокойней. — Я хочу знать, что ты действительно поняла то, что я пытался до тебя донести. Что ты осознала. Ты опять лезешь к змее в ее логово, а в собственном логове змея может справиться и с драконом. Я принимаю необходимость всего этого… Обещай, что будешь осторожна.       Я помолчала, разглядывая его. Я не могла ему обещать, что все точно будет в порядке. Не могла и заверить, не соврав, что больше никогда не выкину никаких внезапных коленец — такова моя судьба: оказываться в неловких и нелепых ситуациях, когда причины, к ним меня приведшие, были самыми благими. Одно радует: последствия чаще всего именно всего лишь нелепые и создающие впечатление обо мне как о недалекой девочке-блондинке и редко приводят к действительно печальным результатам.       Репутация странноватой девочки себе на уме, от которой никогда не знаешь, что ожидать — это не тот идеал, о котором следует мечтать, но учитывая все: мой возраст, практически нулевой опыт в делах мафиози и почти такую же репутацию с авторитетом… Это пока лучшее, что я могу себе позволить. Но, если говорить об этом разговоре…        — Ты хочешь услышать от меня, что я буду осторожна? — слегка улыбнулась, глядя на него. — Я тебя успокою — я буду осторожна.        Хибари свел брови к переносице, глядя на мою полуулыбку-полуухмылку, но не как обычно — от раздражения или злости, а будто с сожалением или досадой, что я подобное вдруг поняла. Он просто хотел получить спокойствие.       Кёе не хватило прошлого раза. Я понимаю, что сейчас, перед моим отъездом в Италию, чуть ли не прямиком в Вонголу, Хибари не может не накрутить меня по полной в надежде, что я врублю бдительность на максимум и меня это как-то спасет. Но вот он опять выматывает все нервы, вытягивает все жилы нам обоим. Можно попробовать осадить… и вызвать скандал. В очередной раз наш диалог закончился бы рукоприкладством. Этот вариант тем менее хорош, что в данный момент Кёя со своей стороны в общем-то прав. Хотя, учитывая то, что он мне недавно высказал, правильнее будет говорить не «с его стороны», а «с их». Тут Кёя выступает, хоть это и не было озвучено, и от лица хранителей, а не только своего, вне зависимости от того, в курсе ли они об этом нашем разговоре.       Теперь, преодолев половину мира и стоя здесь, я взъерошила волосы, тихо выдохнув. Как-то почувствовала себя неловко, как будто меня за дело отчитали. Более того — у меня создавалось впечатление, будто я в самом деле недостаточно серьезно воспринимаю угрозу школы. И вот теперь Каваллоне мне еще дает револьвер в качестве самозащиты. Меня убеждали в этом все. И чем больше мне это повторяют, тем больше укрепляется в моем сознании мысль о собственной безалаберности и беспомощности.       — Ей, босс, ты как? — привлек мое внимание Конрад, застывший у окна, в которое что-то разглядывал только что.       Я попыталась заставить брови перестать хмуриться и ответила:       — В порядке.       — Предоставь все мне! — широко улыбнулся он, вроде бы пытаясь меня ободрить. — Я обо всем позабочусь. Тебе ни о чем не придется переживать!       Конрад вызвался разложить вещи и прибраться. Я же пока забралась на верхнюю кровать, чтобы не мешать, и раскрыла план школы, который нам вручили вместе с расписанием. Рыжий вышел ненадолго, то ли в поисках чулана с инструментами, то ли по соседям — спрашивать ведро со шваброй. Видимо, комната долго пустовала, потому что на полу и мебели действительно собрался тонкий слой пыли. Наверное, еще с начала года, ведь мы, по сути, попали в середину семестра. Отчего, кстати, учеба, можно сказать, заранее пошла по одному нелицеприятному месту. Но это не важно. Я заблаговременно обрисовала всем своим сопровождающим нашу цель. Разведка. Только разведка. Посмотреть, познакомиться, придерживаться инкогнито, пока не случатся экстренные обстоятельства. Мне совсем не улыбалось прослыть ребенком высокопоставленного человека Вонголы и пользоваться плюшками с этого. От того, что передо мной будут кланяться, ни тепло, ни холодно, зато проблем не оберешься.       Время послеобеденное. Надо позвонить в Намимори — сказать, что добралась нормально, иначе не ровен час Кёя прибудет в Италию уже к ночи. Как раз я осталась в одиночку ненадолго, а значит, никто не будет отвлекать.       После непродолжительных гудков соединение установилось, и я услышала требовательный голос:       — Говори.       — Я на месте, — ответила в трубку.       — Все в порядке?       — Ага.       На этом разговор закончился. Особо по телефону мы договорились ничего не сообщать. Все, что надо, было обговорено заранее.       Дверь неожиданно приоткрылась на несколько сантиметров, но это не Конрад вернулся: в щель протиснулся пушистый кот, подняв хвост вверх, как трубу. Баюн подошел к кровати, запрыгнул наверх, смотря на меня, мяукнул, и я взяла его на руки, посадив на колени. Кот вальяжно разлегся, прикрыв глаза, и лег на бок, позволяя себя гладить.       Спрятав мобильный, я вновь вернулась мыслями к Хибари и тому разговору. Для Кёи у меня тогда были отдельные инструкции. Среди оставшихся в городе он самый сознательный в делах мафии, и кроме того… Если Торикай и пойдут на какие-то действия, то действовать могут начать именно с Кёи, а если мои давние догадки верны — даже через него, считая, что тот, как и прежде, полностью верен клану.       Убивать им кого-то не с руки, как и брать в заложники. Кёя — принадлежит им и не мешает, а может, и наоборот; хранители мои им не смогут ничего сделать, если за ребят взяться всерьез, с профессионализмом, то есть с их нейтрализацией можно не торопиться, так как сделать это можно в любое время. Если с кем и стали бы работать жестко — так это с нами, мной и Мукуро. Мы успели показать, что можем доставить серьезных проблем в прямом столкновении, а еще остаемся темными лошадками: от меня ожидают чего угодно, от Мукуро же, ученика Деймона и в целом слишком по-знакомому хохлатого — тем более. Если нас не вывести из строя моментально первыми и при этом начать действовать против Феникса, например, похищать кого-то из наших, то… не думаю, что Торикай нужна месть и еще один враг. Тем более они уже видели пошедший вразнос Туман. Даже если бомба имени нас взорвется одноразово, им вполне может этого одного раза хватить. Остается вариант с переговорами и осторожным прощупыванием, раз уж Цуру обратил на нас свой интерес. После такого разгрома Торикай могут попытаться восстановиться за счет притока «свежей крови» в свои ряды, а если не дай Ками в частности в этом будет заинтересован лично Цуру, дабы укрепить свои позиции в клане, которые могли из-за недавних событий зашататься…       Бить на поражение они, опять же, могут по мне (хоть я и не знаю, в чем может быть выгода подобного, но предполагать следует что угодно: если я о чем-то не догадываюсь, это не значит, что этого не может быть) с Мукуро, но я в Италии, нахожусь в школе, которая в свою очередь под протекторатом Вонголы, куда Торикай не достать. Ну, или сделать это им будет в разы сложнее. Остается только пытаться действовать тихо, готовя к моему возвращению ошеломляющий полномасштабный «блицкриг», так что Кёя, как никто другой, должен эти шевеления вовремя заметить. В идеале — остановить, но это если Торикай все же попробуют перейти границы. Мне же надо готовиться к очередным переговорам. Бьякуран от них сбежал, изрядно меня подставив. И более того — подкупает уже дважды, видимо, чтобы не попасть в кабалу Торикай, реши я задобрить тех, выдав его им. Об этом еще следует хорошо подумать…       Вонгола… Вонгола при идеальном развитии событий должна мешать Торикай. И пока сосредоточится только на том, чтобы японцы ловким движением не забрали себе то, что Вонгола уже считает своим. Тем более что я у Вонголы под рукой, так что и они, возможно, будут пытаться меня наставить на путь истинный пока не жестко, считая, что я с одним-единственным хранителем и будучи не совсем в форме полностью у них в руках и можно не спешить.       Думаю, две недели достаточный срок, чтобы и Вонгола сумела сориентироваться. Емитсу покажут его заблуждения, и папаня может начать действовать еще жестче.       Такой перспективный, но такой пока уязвимый для надавливаний влиянием Феникс в рядах противника увидеть не захочет никто, ни клан, ни итальянцы.       И вот, пока два гиганта будут дубасить друг друга, маленький Феникс должен как-то выжить. Ну, а я смогу немного отдохнуть и подлечиться, с пользой, разумеется. В теории.       Вернувшийся Конрад принялся за дело. Я же пока взялась исследовать план школы, очерченный явно схематически.       Учебных корпусов всего было четыре. Вместе с холлом посередине они располагались этакой аркой перед въездом в школу. Получается, я прошла через общий холл и попала в здание администрации за ним, а уже оттуда через заднюю дверь пересекла свободную площадку и попала в общежитие для студентов. Странно, но общежитий было два. Так и подписывались: «№1» и «№2». Причем я сейчас находилась во втором.       Удивление же мое вызвано было внешним видом зданий. Если эта общага даже с виду сверкала кучей окон, как большой муравейник, то общага под номером один была больше похожа на особняк и выглядела соответствующе. Может быть, про нее говорил Каваллоне, когда возмущался условиями, в которых меня поселили. Больше смахивает на американскую систему студенчества, где была общага для всех и кампус для избранных участников братства или сестринства. Да, я интересовалась этой темой и смотрела несколько фильмов на английском для повышения владения языком. Но не о том речь. Мне стоит больше узнать о номере один и элите, что там проживает. Вполне вероятно, что там находятся наследники семей или иные не последние личности. Тогда их легко будет обнаружить в толпе.       На карте также присутствовал и «Корпус учителей», которые, видимо, также проживали в школе круглосуточно. Их общежитие находилось ровно посередине площади школы, и не мудрено: слева располагались общежития и корпуса, а вот справа — полигон, корпус для физической подготовки и оружейная. Рядом с полигоном и корпусом учителей благоразумно приютился скромный квадрат лазарета. А довольно обширный полигон с учебными корпусами разделял большой зеленый прямоугольник — видимо, парк или лужайка для отдыха.       Конрад уже споро закончил с уборкой маленькой комнатки и взялся раскладывать вещи. Я открыла расписание, удостоверившись в том, что еще идут занятия. Мой учебный день начинался с завтрашнего дня, сегодня я могу разве что осмотреть территорию школы.       Ох, чуть не забыла! Надо домой позвонить, Нане сообщить, что уже добралась. Она наверняка волнуется. Ей-то сообщили, как по официальной версии оформили мою временную поездку за границу: поездка к отцу на пару недель. И все равно, что в школу было прислано опять же отцом извещение о моем переводе в школу для трудных подростков. Это извещение не пошло дальше дисциплинарного комитета, который, собственно, и уладил все вопросы с администрацией.       Есть подозрения, что Емитсу собирался отрезать меня от Намимори окончательно. Едва бы о переводе в школу для трудных подростков поползли слухи, в маленьком Намимори я бы стала изгоем… Могла бы стать. Учитывая мою нынешнюю репутацию, сложно предугадать итог. Но рисковать не хотелось.       В принципе, я и так насобирала достаточно для такой школы прегрешений, но в глазах взрослой общественности оставалась отличницей и спортсменкой, притом главой студсовета. Наверное. Ведь были и опоздания, и заваленные промежуточные тесты, и нарушения дисциплины. Но так или иначе, это не было клеймом на мне, каким могла бы стать эта школа.       Ну, а если бы стало… По такому сценарию мне и в Намимори бы стало жить в тягость, и в мафию бы после школы мафиози, по плану Емитсу, уже бы не хотелось. Вот и был один итог — пришедший на помощь папаня.        Не знаю, реально ли это был его план или я переоцениваю его способности, но опять же — сама себе я не собиралась усложнять жизнь.       Что на самом деле думала об этом Нана, я не знала. На людях она провожала меня с улыбкой, хотя и с легким беспокойством, и настойчиво просила позвонить, как только доберусь до места.       — Алло, — сказала я, не собирающаяся переучиваться на «моси-моси», как только гудки прервались. — Я на месте.       — Все в порядке? — услышала я голос Наны, быстро заволновавшийся. Следом она, видимо, прикрыла трубку, так как голос стал приглушенным: — Это Акира-чан звонит.       Послышались возгласы детей: «Акира! Акира!». Они что-то там лепетали, желая что-то передать.       — Ага, — улыбнулась я.       Толком ни о чем мы не говорили. Нана спрашивала, ела ли я уже, как у меня погода и самочувствие. Дети тоже желали поговорить о всякой ерунде, несомненно для них важной.       Тсуна, как сказала Нана, еще в больнице и только недавно пришел в себя, но домой его пока не отпускают. О Такеши или Рёхее я не спрашивала - и так знала, что их состояние стабильно, но это не значит, что долечиваться не надо.       Когда я закончила разговор и положила трубку, Конрад уже закончил с работой и осматривал единственным глазом комнату, видимо, на предмет того, чего б еще сделать. Но тут дверь приоткрылась. Подвинув Мураками, заглядывавшего в щель, внутрь зашел плечистый Фуюки, сверкая мышцами в одной футболке. На удивление в помещении было тепло, хотя в Италии вообще оказалось теплей, чем у нас. Может быть, мы были где-то ближе к южной части острова — это мне никто не сообщил.       — Савада-сан, мы уже расположились, — доложился Фуюки.       — Хорошо, — кивнула я, продолжая поглаживать тихо заурчавшего Баюна. — Сегодня отдыхаем, смотрим территорию и знакомимся с соседями.       Мураками хотел было что-то спросить или сказать, как снова без стука открылась дверь. Внутрь зашел Каваллоне, с которым вновь была его охрана, отчего в помещении стало еще на троих человек больше. В маленькой комнатке стало тесновато, потому Фуюки с Мураками отошли к другой стене, повернувшись с ожиданием лицом к Каваллоне. Подчиненные Дино сверлили парней подозрительными взглядами. Это, наверное, культура общения такая: сверлить всех взглядом, как будто у тебя стащили любимую банку варенья.       — Кира-чан, — начал Дино, выглядевший по возвращении недовольным. Он покосился на кота, но не стал спрашивать, откуда тот здесь взялся. — К сожалению, переубедить директора и переселить тебя не удалось. Не нравится мне вообще вся эта ситуация и то, что твой отец отправил тебя в эту школу… Понятно еще — меня в пятнадцать отправили сюда учиться, но что тебе тут делать, совершенно не ясно. Спорить с его решениями я не могу, но должен предупредить тебя об опасностях, подстерегающих в этой школе.       Я наконец с интересом взглянула на него, желая услышать больше информации. Со Скуало перемолвиться как-то не удалось: всему виной то, что я не хотела случайно пересечься с его боссом и спешила сделать ноги.       — Во-первых, опасности подстерегают уже в душе. По традиции, за право первым посетить душевые происходит драка. Часто ученики, разбившись на группы, устраивают побоище. За завтраком считается хорошим тоном опрокинуть чужую тарелку с едой. Я уже молчу о том, что вовсю процветает дедовщина! — Дино от обилия эмоций повысил голос до панических ноток. — Про занятия на полигоне вообще не хочу и начинать!       Парни смотрели на него не то чтобы скептически, но с какой-то тяжестью во взгляде.       — Да ладно тебе, я думаю, отец знал, куда меня отправлял, — улыбнулась я, и Дино тут же повелся.       — Я еще с ним поговорю! — воскликнул он, сведя светлые брови к переносице и как будто разозлившись даже. — Ты только подожди пару дней, Акира!              ***              В классе царила тишина. Учитель рассказывал об Аппенинах, ученики кто смотрел в окно, а кто что-то черкал в тетради. Один из учеников, смотрящий скучающим взглядом в окно, вдруг встрепенулся и, развернувшись на стуле, негромко позвал:       — Конте. Эй, Конте.       Парень на задней парте сидел вольготно, закинув ноги прямо на парту. Он лениво приоткрыл один глаз, но двое ребят по обе стороны недобро зыркнули на нарушителя спокойствия.       — Послушай, Конте, — быстро заговорил тот снова. — Не дон Каваллоне ли там за окном?       Конте открыл оба глаза и лениво, с достоинством, повернул голову к окну. Двое его друзей, которые сидели по обе стороны от него, проявили любопытство более явно, хотя все, кто услышал это, а это добрая половина класса, прильнули к стеклам.       — Это дон Каваллоне! — воскликнул кто-то первым.       — И правда, Каваллоне — блондин, с кучей подчиненных, — вторил ему другой.       — Погоди, а кто это с ним?       Названный Конте, сбросив ноги со стола, поднялся одним движением. Перед ним расступились, позволяя свободно пройти высокому парню с его свитой. Тот остановился, разглядывая вид из корпуса во двор перед школой, где высыпали из машин многочисленные люди семьи Каваллоне… и самого дона, скрывшегося за входными дверями.       — Оба вулкана до сих пор считаются активными, и извержение может произойти в любой момент, — продолжал лекцию учитель, стоя за кафедрой. Перемещения студентов его не особенно взволновали. — На сегодняшний день Везувий…