***
Я сидела за обеденным столом, ковыряя оставшуюся на тарелке еду. Не от отсутствия аппетита, а скорее действуя по древнему инстинкту, который заставляет что-то рисовать руками, когда находишься глубоко в своих мыслях. После первых уроков я все еще не могла разгадать эту головоломку. Деймон приходил за кольцом? Или за медальоном? Или просто разведать обстановку? Решил повоспитывать ученика или просто не смог промолчать и пройти мимо? Вот бы знать наверняка. Но желательно при этом еще и с самим Спейдом не встречаться. — Босс, я узнал одну вещь, которая наверняка вас заинтересует, — привлек мое внимание Мураками. Когда я подняла на него взгляд, он убедился, что я во внимании, и продолжил: — На самом деле, — он произнес это так торжественно, пусть и не громко, что стало ясно: очень гордится этим знанием, — учителей по урокам с пламенем в школе двое. С одним мы уже знакомы, а второй учит четвертый курс. Там учатся лишь избранные. Лишь те, кто смог в третьем классе пробудить свое пламя. — Пф, — раздался скрип ножек стула по полу одновременно с фырканьем Конте, который внаглую придвинул стул к нашему столу с правой стороны. При этом у него был такой вид, как будто он снизошел до объяснения примитивных вещей. — До тебя это только дошло? Чиполла только и годится для начальной подготовки. Те, кто, как и я, умели пользоваться пламенем еще до поступления в школу, попадают на третий курс лишь для постепенного вливания в процесс. Эти уроки можно посещать начиная с третьего, перваши. Какого он здесь забыл вообще? — Не обязательно поступать даже на третий, — вдруг добавил также уже знакомый голос Мартино Пелагатти, который незнамо каким стечением обстоятельств оказался проходящим мимо нашего столика. — Скорей всего, Конте, твоя семья сочла полезной практику стимулирования Грозой. Зря ты пропускаешь занятия. — Стимулирования? — не понял Конрад, который как раз таки был тоже Грозой. Мартино также вольготно примостился с другого краю стола, слева, на стуле, придвинутом одним из его подпевал, который следом замер за его спиной. Подпевалы Конте не уступали, замерев за спиной своего главаря. — Не первый день здесь, и ничего не знаете? — хмыкнул тот, не дав Мартино продолжить. — Ебашит рядом с тобой Грозой, чтобы почувствовал, каково это, когда пламя пробирает каждую клетку тела. Для особо непонятливых Чиполла не скупится и попадает прямо в цель. Оу, теперь понятно, откуда на его уроках такая дисциплина. Погодите, какого они тут расселись и перебивают друг друга?! — Ей! — одернул его неожиданно Конрад, недобро зыркнув. — Тц, — цыкнул на Конте злобно Фуюки, отчего парень приподнял бровь, выражая непонимание от такой реакции. — За словами следи перед боссом, — снизошел до пояснений вольготно себя чувствующий Мураками, ехидно улыбавшийся. Конте недовольно скривился, скосив взгляд в мою сторону. Но ничего не сказал. Переглянулся только со своим знакомцем Мартино. Нет, значит, когда Скуало надрывается с упоминанием и Девы Марии, и какой-то матери, выходит, это нормально? Причем это посягательство на мои уши может продолжаться довольно долго, да еще с завидной изобретательностью, и прервется разве что от чего-то тяжелого, брошенного прямиком в голову источника шума. В смысле, пока его босс не одернет. И то не факт — капитан Варии может разораться от этого еще больше. А сейчас всех как будто Хибари покусал — чистоту речи блюдут, спохватились. Хотя… Не буду спешить делать выводы. Может, это правила хорошего тона в мафии? Если вспомнить, то с Девятым так не разговаривали, нарочито выбирая выражения. Да и трудно представить, чтобы при Реборне употребляли грубые слова. Даже Занзас, если не взбешен, следит за речью, хотя она все равно у него грубовата. Видимо, это и отличает высшие круги мафии от всех остальных. Возможно, так проявляется уважение? Кёя мне, видимо, тоже это пытался сказать. Его я поняла, да только это правило, по всей видимости, распространяется не только в стране Восходящего солнца. Поэтому, пройдя через всю эту цепочку размышлений, я просто спросила: — И? Что вы все здесь делаете? — Как что? — деланно удивленно приподнял брови Мартино, вскинув при этом голову, отчего его короткое каре взметнулось из стороны в сторону. — В этой школе редко появляется что-то интересное, тем более когда учебный год уже начался. — Здесь много разных людей, и новичок с акцентом не особенно выделяется, — добавил Конте. — Но не когда охрана темной лошадки настолько хорошо владеет пламенем. Конрад криво усмехнулся, скрестив руки перед собой. Даже на лице Фуюки появилось выражение довольства. Такое ощущение, что они вообще не удивлены подобной наглости. — Ну и что? — спросила я. — И не когда Чиполла на следующий день приходит на дрожащих ногах в учительскую весь зеленый, взяв больничный, — продолжил Мартино также с ухмылкой. Он поднял перед собой указательный палец: — Между прочим, сразу на следующий день после того, как на его уроке неофициально появились несколько новых учеников. — Да врешь! — рявкнул Конте, вцепившись руками в край стола и подавшись вперед. Судя по лицу, он не знал этого и сейчас выглядел так, как будто проиграл некую партию, не сумев побить карту. Ощущение добавлял торжествующий вид Мартино. Так, а что там про зеленый цвет и дрожащего, как лист, Чиполла? Серьезно, кто же его так запугал. Вонгола или… Выпрыгнувший опять откуда-то из-под стола полосатый кот забрался ко мне на коленки и проникновенно заглянул в глаза. Ну нет, я на такой взгляд не поведусь. Нахмурилась, постаравшись посмотреть на него строго. А он, похоже, сразу решил покаяться, пока я сама не спросила. Голубые глазенки заискивающе заглядывали, а хитрая морда так и выражала самый ангельский вид. Это запрещенный прием! — Потом поговорим, — пообещала я, прищурившись. Возвращаясь к нашим баранам… Мартино и Конте сверлили друг друга взглядами. Такое впечатление, что я одна не понимаю до конца, что происходит. Но догадываюсь. Или, скорее, не могу поверить в то, что подобная ситуация происходит в школе для мафиози здесь и сейчас. Ну правда — они как будто соревновались между собой. Только за что, непонятно. Может быть, просто хотят таким образом повысить свой статус, показав, кто больше знает? Тогда надо пользоваться. — Кто этот учитель? — поинтересовалась я. — Густаво Бруно, — ответил мне Мартино, прекратив игру в гляделки. Его глаза при этом блеснули, как будто мне следовало ожидать где-то подвоха. — Хоть он и Дождь, но всякий мусор быстро на место ставит, — хмыкнул Конте с аналогичным блеском глаз и усмехнулся, как будто насмехался над тем, что мы не в теме. — У него как раз урок у четвертого курса после обеда, — продолжил Мартино. — Собираются на третьем полигоне. Тут уж я почувствовала, что тоже лучусь довольством. Слегка. Потому что если уж я и увижу что-то стоящее, то как раз во время урока у четвертого курса.***
Пелагатти и Конте провожали взглядами идущую в проходе между столов группу людей, пока те вовсе не скрылись с виду. — У тебя есть что-нибудь на эту компанию? — по-деловому обратился Мартино к сидящему напротив него. Конте прекратил смотреть на двери, которые пересекли новички, и повернул голову, внимательно исследовав лицо Пелагатти. Вероятно, он сам не прочь бы получить больше информации, если она была у соперников. — Конкретно на них сейчас нет. Но утром кое-что произошло, — наконец ответил он. — Это я уже знаю, — кивнул Пелагатти. — Мощное пламя, похоже, Неба. Это может быть как-то связано с ними. — Думаешь, за ними кто-то стоит? — уточнил Конте. — Еще сомневаешься, — фыркнул Мартино, заставив бровь Конте раздраженно дернуться. — Громилы стоящие, а вот разведка хромает, — раздраженно повел плечом Конте, цыкнув в сторону. — Впрочем, что еще ожидать от такой святой простоты. А сам Пелагатти считал, что ему соврали по этому поводу. Но пока не знал, почему. — От нее ничего не чувствуется, — решил все же поделиться информацией Конте. — Похоже, девчонка просто родилась в нужном месте, охрана говорит все за нее. — Если и так… — задумался над его словами Мартино, неожиданно замолчав. — Она не просто охраняемая персона. Видно, что охрана к ней относится с уважением и скорее послушается, чем нет. — После Федели будет видно, — отрезал Конте и растянул губы в оскале: — Эта непуганая мелкая синьорина вернется сюда и войдет в мое подчинение. — Поживем — увидим, — развел руки в стороны Пелагатти. — Не надейся лишь на то, что покажешься на фоне нынешнего наиболее многообещающего ученика просто менее агрессивным. — Думаешь, что и под нее удачно прогнешься? — хмыкнул Конте, с вызовом взирая на собеседника. — Всегда знал, что ты не только на лицо смазливая баба. Пелагатти бросил на него остервенелый взгляд, но удержался от ответных издевок. — Сомневаюсь, что она придет к тебе, даже если ты сам предложишь. Свою выгоду я всегда получу. Федели меня тоже не трогает, и вовсе не из-за боевых умений. Он же уже доказал тебе, кто из вас сильнее. — Это только потому, что он на четвертом! — взъярился Конте, привстав из-за стола резким рывком. — Посмотрим, — усмехнулся Пелагатти. — Третий курс и ниже весь мой! — грозно поставил точку Конте. — Мечтай, — продолжал нахально улыбаться ему в лицо тот. — Только всякий мелкий мусор стелется перед тобой. — Посмотрим! — рявкнул Конте, закончив разговор. Оба поднялись из-за стола и разошлись. Вся столовая вернулась взглядами в свои тарелки, делая вид, что ничего не видели и не слышали.***
— Та-а-а-ак, — протянул мужчина, прошел над моей головой взглядом, замер, вернулся обратно. — Та-а-а-ак, — повторил он, вновь проводя неспешным взглядом по лицам учеников, выстроившихся в ряд. Второй раз он опять запнулся и все же опустил глаза. Ну почему я в своем подростковом возрасте не вымахала до роста нормального минимум для восемнадцати? А ребята, находившиеся в этой группе, явно были не младше, а то и старше. Учитель продолжал смотреть на меня каким-то усталым взглядом. Хотя нет, даже не усталым — пофигистичным. Он вообще напоминал мне внешне большую худую и лохматую собаку, лениво лежащую у хозяйского порога. С таким же усталым взглядом исследующую окружающее пространство из-под тяжелых век. С такими же длинными спутанными и слегка вьющимися темно-каштановыми волосами по плечи. Если бы он ими встряхнул — ну точь-в-точь собака с висящими ушами отряхнулась. Моргнула, отгоняя наваждение. Учитель тоже моргнул, пытаясь понять, что я тут делаю. Ну посмотри ты на Конрада или на Фуюки, которые стоят по оба плеча от меня! Мураками мы решили оставить за воротами полигона. От греха подальше. Все-таки занятие предполагалось, как я уже знала, для тех, кто точно владеет пламенем, а не только имеет шансы, как на третьем курсе. Что-то я стала предчувствовать еще один разговор, как было с Чиполлой. Причем Мукуро не стал даже скрывать, что зашел к нему для «воспитательной беседы». Сама же ему и пожаловалась по неосторожности. Что там происходило, мне оставалось только догадываться, пусть моя фантазия не переплюнет идеи Мукуро. Главное, что меня беспокоило: не аукнется ли мне это. Мукуро убеждал, что держит все под контролем, и даже пообещал впредь предупреждать меня о подобных своих инициативах. Даже покаялся, так как это была не первая такая моя просьба. Боюсь, приучать его придется долго. — М-м-м-м-да-а-а, — протянул учитель, возвращая меня к реальности. Он еще пару минут смотрел на меня, только разве что руки не воздевал с немым вопросом. Видимо, не знал, как его сформулировать. Но подвох чуял. Потому не спешил делать выводы. Я же решила прекратить с вопросительным видом смотреть в ответ и взяла все в свои руки. — Я тут просто посмотрю, — предложила я. Ну правда, что мне тут, тренироваться на полигоне, что ли? И не доказывать же ему, что я тут не случайно забрела. На мне была форма школы, а чтобы проверить, на каком я курсе числюсь и допущена ли до этих уроков, надо было идти в администрацию. Кстати говоря, посещения уроков неучтёнными учениками, даже не допущенными до этих уроков, могли бы быстро вылезти на свет, но, видимо, администрация делала вид, что обладает временной слепотой, учитывая моего отца. — Ну, — учитель не переменился в лице, — можешь постоять, ничего от этого, думаю, не случится. Остальные — разбились на свои группы, которые я сформировал, размялись и по очереди — на полосу препятствий. Полигон не был пуст, как на уроке Чиполла. Полоса препятствий представляла собой ветвистую дорожку, через которую следовало пройти ученикам. Здесь были и брусья, по которым надо было перебраться через ров, и болото, по которому надо было проползти. Какие-то крутые скаты, лестницы, отвесные стены — в общем все, что должно помочь в физической тренировке. Я бы, может, и была не прочь размяться, но правая рука все еще почти не слушалась, поэтому осталась на месте. Ученики разбились не совсем понятным образом. Вообще группа была довольно небольшой. Девять человек. Четыре человека сразу отошли в сторону для разминки. Если смотреть на то, чем они отличались от остальных, то — большей уверенностью в движениях, поведении и взгляде. Четверо крепко сбитых парней даже производили впечатление их некой самоуверенности. Двое отделились в другой угол — эти были более вытянутые в росте и худощавые. Один принялся быстро отжиматься. У этого был взгляд упрямый и целеустремленный, как у Рёхея. Еще двое вместо разминки устроили спарринг, где обозначали удары. Конрад и Фуюки застыли на том же месте, где и я осталась стоять. Я наблюдала. Те двое, устроившие спарринг, отчетливо фонили пламенем Грозы. Слегка. Похоже, они разогревались. Как я уже знала, все сюда не случайно забрели. Они смогли пробудить свое пламя на уроках Чиполла. Четвертый курс вообще казался невидимкой. Их расписание не висело на общей доске. Видимо, избранные уведомлялись о нем лично. У них вел уроки только один учитель. А учились они всего лишь четыре месяца — до декабря. Эти ребята уже, считай, скоро закончат свое обучение. Как поведал мне Мураками, который успел что-то услышать о них, но не больше — четвертый курс был высшей ступенью. Но попадали в него не только одни наследники или члены мафиозной семьи при деньгах. Вполне могла попасть и местная босота. У школы была такая себе программа. О ней мне поведал немного даже рыжий, который, как оказалось, тоже о ней слышал и вспомнил после того, как услышал фамилию того парня с пламенем Солнца, на которого я обратила внимание. Эта программа была рассчитана не столько на то, чтобы помочь учащимся, а скорее создавала выгоду школе, при этом успешно снабжая готовых заплатить ценными кадрами. Состояла она в том, что представители школы, — уж не знаю, кто точно, может, вообще наемные, — находили ребятишек, у которых смогли разглядеть потенциал. Эти дети находились на такой себе стипендии. Их полностью обеспечивала школа. Когда детишки подрастали и подходили к одному из последних курсов, школа их выгодно продавала. Не знаю, как именно это происходит, но выглядит так, будто все стороны должны быть удовлетворены сделкой. Ребенок — что стал высокооцениваемым рабочим кадром, школа получала нехилую сумму, более чем покрывающую расходы, мафиозная семья — в идеале верного и сильного бойца, не привязанного ни к чему и ни к кому. Разве что в школе их смогут завербовать другие ученики, — создание групп здесь было не редкостью, — но для этого такие почти изгои должны были существенно выделиться. Надо ли говорить, что вмятина на стене, оставшаяся от выплеска пламени Солнца — очень весомый аргумент подняться по социальной лестнице? В общем, парни порекомендовали мне сначала убедиться, что человек завербован, а потом уже даровать ему силу. Что они себе вообще понапридумали?! «Даровать»… Вот так реально и сказали. Фуюки с Конрадом тогда на меня еще так посмотрели, будто не понимали моего негодования. Ну, ладно еще рыжий — ему Вонгола реально, считай, «даровала» пламя Грозы и все прочее, но вот Фуюки… Пока я стояла, предаваясь новым негодованиям и взываниям к миру в целом, группа уже закончила с разминкой и пошла на полосу препятствий. Прошли ее все и довольно быстро. Как оказалось, присутствовали несмертельные ловушки: кого-то приложило отвалившейся грушей, у кого-то пол под ногами развалился, а кому-то после полосы препятствий пришлось вытягивать из ноги неглубоко ушедшие иглы. Учитель флегматично наблюдал за этим и так же пофигистически наказал им проходить спарринг. Указывал то на одного, то на другого, и те выходили в воображаемый круг. За все это время я убедилась: четверо имели пламя Урагана, которое не постеснялись применять во время спарринга. Двое — Дождь. Эти пользовались незаточенными ножами и даже мечами во время боя. А тот единственный — точно Солнце. Этот вышел только на один спарринг, а затем был отправлен качать мышцы. — С тем парнем все ясно, — вслух размышляла я, наблюдая, как тот пошел к стоящей в стороне штанге. — У него упор на выносливость чуть больше, чем у других. Позиционируется как боец поддержки, — припомнила я, как Луссурия жалел о том, что его оставляют в тылу. — Чем больше он продержится, тем лучше. Другая интересная закономерность вырисовывается. Всем Дождям в руки меч суют? Или это традиция такая? Говорила я негромко, и вопрос предназначался, скорее, к рыжему или Фуюки, которому предлагалось послушать. Но Конрад не успел ответить, задумавшись над ответом. Ответил мне учитель, который меня услышал с расстояния в четыре метра. — Можно сказать, что и традиция, — философски заметил он. — Но не безосновательная, раз уж ее практически основала Вонгола. Интересно, в этом мире хоть что-то без Вонголы происходит? Куда ни ткни — везде она. — Дождь не подходит для прямых атак. У него другая специфика. Дождь не дает разрушительности, как Ураган, его сильная сторона — это концентрация. На острие ножа пламя настолько концентрированное и «острое», что им можно отразить даже всплеск Урагана. Я подошла поближе, остановившись в полутора метрах, разделявших нас, чтобы не повышать голос и лучше слышать. — А как же его замедляющие способности? — вспомнила я о том, как ласточка Ямамото рассеивала пламя Дождя и оно замедляло врагов, нас тогда преследовавших. — К тому же успокаивающее воздействие при слабой концентрации и мощный транквилизатор — при сильной? — Скорее дополнение, чем атака, — изрек Бруно, изволив скосить на меня глаза. — Если бы ты видела настоящее пламя Урагана, его настоящее проявление, то понимала бы, о чем я. «Да что я там не видела?» — подумала я, также с каплей философских размышлений вспомнив испепеленную Занзасом бетонную стену. Да и вспоминая, как Скуало создавал воздушные волны взмахом меча… А учитель, похоже, пытался прощупать почву. Мне же было тоже интересно. Возможно, я нашла в этой школе хоть кого-то, кто что-то знает. — Допустим, — все же согласилась я. — Но не всякий же Ураган мощный. Есть же представители с небольшим пламенем, но умело его использующие. Если сконцентрировать пламя на ноже, как Дождь, сила атаки тоже вырастет. Тут я вспомнила венценосных братьев-близнецов. Пламя у тех было не то чтобы слабым. Скорее, смотря с чем сравнивать. Если с обычным пламенным, вроде Фуюки — они были круты, а с Занзасом… Но фишка Бельфегора и Расиэля вовсе не в разрушительности и мощи. — Это неплохой выход из положения, но все же не стоит забрасывать попытки разбудить весь потенциал, — по-своему интерпретировал мои слова Бруно. — Сильное пламя Урагана будет лишь в сильном теле. Это же правило касается и других атрибутов, но, скорее, как рекомендация. Если тело Урагана будет слабым, его пламя скорее его разрушит. Таково свойство Урагана. Я нахмурилась, припомнив знакомые мне примеры. Братья-близнецы бросались колюще-режущим, считай — сразу отделяли свое пламя от тела при повышении его концентрации. Занзас тоже шмалял подальше, но и на руках зажигал. Правда, как мне подсказал однажды Скуало, когда шрамы Занзаса разрастались, они приносили боль и его владельцу. А шрамы разрастались при увеличении концентрации Урагана внутри тела. — Понятно, — сказала я и подытожила: — Держать пламя Урагана внутри тела, тем более долго, как минимум вредно для него же. А что тогда с другими? Мне требовалось знать это наверняка, причем раньше, чем я начну помогать развивать пламя своим хранителям. — Солнце благоприятно действует на тело, но опять же — при превышении концентрации скорее вредит, чем лечит. Разрывы мышц при усилении пламенем Солнца тела — обычное явление. Ух ты черт! Да если бы Рёхей не выпускал пламя на своих тренировках или меньше тренировался… А вот Киоко это не грозит. Она не усиливает тело, используя его лишь как проводник. Причем использует для лечения, а там спешка тоже не нужна. — А Гроза и выносливость почти синонимы… — вздохнула я. — Верно, — изобразил Бруно слабый кивок. — Гроза сама подразумевает выносливость и крепость тела. Если ее пользователь слаб физически, то и пламя его никуда не годится. — А что тогда с Облаком? — задала я еще один животрепещущий вопрос, так как с ним вообще было мало что понятно. На фоне проблемы Кёи — это почти критически. Учитель, наконец, повернулся ко мне всем телом, взглянув в лицо. Подумал над ответом немного дольше. — С ними мало что понятно. Ясно только, что правило все то же — чем сильнее физически, тем лучше. Его специфика в мелких фокусах. — До Тумана с мелкими фокусами он не дотягивает, — отмахнулась я. — Да, качество фокусов выше, только гибкости той нет. Иногда даже кажется, как будто урезанная версия Тумана. Ну, оно и неудивительно — расположение источника прямо указывает. — Туман вообще-то не боец. Его задача прикрывать поле боя и скрывать последствия дел мафии от обывателей, — возразил Бруно. — А Облако может полноценно участвовать в бою. Учитель повернул голову чуть в сторону, и я тоже обратила внимание, что небольшой класс учеников прекратил спарринги, вслушиваясь в беседу. — В чем дело, почему остановились? — спросил Бруно. — Вообще-то, я сейчас услышал о пламени больше, чем за предыдущие три месяца, — изрек с каким-то вызовом высокий блондин из группы Ураганов. — Никто не спрашивал, — флегматично пожал плечами учитель. — Задавать вопросы нас отучил Чиполла еще в прошлом году, — глухо прогудел парень с Солнцем. Но я не собиралась отступать и останавливаться. — Из-за этого теперь что — считать Облако недо-бойцом и недо-иллюзионистом? — возмутилась я, еще и успела обидеться за Мукуро. — Да и Туман вообще-то не безобиден. — Что не безобиден, то верно, — не стал отрицать Бруно, быстро вернувшись к разговору. — Ты, верно, видела, на что способен потерявший контроль Туман. Но он все равно проиграет перед мощной физической атакой. — Это вам Туманы слабые попадались, — не удержалась я и хмыкнула. — Сильный Туман еще и при контроле вообще может быть непобедимым. — Они ценные лишь как поддержка, — остался при своей точке зрения Бруно, смотря на меня с высоты своего роста. — В мою группу они даже не попадают. Если находится такой, то их забирают из школы сразу же. Им нет смысла тренироваться физически, так как в прямом бою не будут сражаться. Только время потратят, вместо того чтобы развиваться в своем русле. — Стоящая иллюзия, да еще и вовремя примененная, непредсказуема. Это раз. Она может появиться, где угодно — это два. Туман при этом не рискует телом — это три, — слов мало доказать, насколько недооценен им Туман, и я подытожила: — Они крутые! — Босс, — вроде бы с некоторой тревогой положил мне руку на правое плечо Конрад, подобравшийся поближе, как будто собирался закрыть собой. — Я бы на твоем месте согласился, Густаво Бруно, — раздался вкрадчивый голос у меня за спиной. Из голоса Мукуро лилась сладкая патока, как будто змея тихо подбиралась, усыпляя бдительность. — Терзает меня недоверие к учителям в этой школе. Я повернулась к нему с некоторым возмущением на лице. Но осаживать передумала, пытаясь подобрать правильные слова. Мукуро, видимо, тревожился после того инцидента с Чиполла. Настолько, что, взъерошенный и не восстановившийся морально, чутко дергался на любой намек на повышенные тона. Мукуро хотя бы изменил внешность иллюзией, и теперь не было ни фирменного хохолка, ни красного глаза. — И да: Туманы — крутые, — улыбнулся Мукуро. — Истинно так, — неожиданно поддакнул ему тот парень, что был Грозой. И сразу появилась на мгновенье аура Тумана. Знакомого Тумана. Правый глаз Мукуро дернулся и заалел сам собой. У Конрада, широко распахнувшего веко, сработала реакция. Он быстро достал узи и открыл огонь.***
Мартино Пелагатти обратил внимание на взрыв со стороны полигонов. Окна его класса удачно выходили в ту сторону. «Неужели Федели настолько силен?» — недоуменно подумал он, впечатлившись чередой последовавших за этим взрывов. — Всем оставаться на местах! — прозвучал указ от учителя, пока ученики не прижались к окнам.***
Не так уж чтобы совсем далеко от происходящих событий минул охрану не самый последний Советник. Хранители расступились, позволяя ему подойти ближе и преклонить колено. — Девятый… — произнес Емитсу, обозначив прикосновение губами к руке босса. Он поднялся на ноги, с тревогой взглянув на полулежащего-полусидящего на подушках старика. — Как ваше здоровье? — Благодарю, уже гораздо лучше, — твердо ответил тот. Хотя приборы, стоявшие у кровати, и капельница, воткнутая в руку с проступавшими сквозь пергаментную кожу венами, убеждали в обратном. Лицо его исхудало за столь короткое время. — Я позвал тебя не для того, чтобы поговорить о моем здоровье. Тимотео проникновенно взглянул в лицо Советника и выдержал паузу, предлагая тому самостоятельно догадаться о цели вызова. Емитсу нахмурил брови, усиленно в мыслях перебирая все свои текущие дела, особенно неотложные и требующие особого внимания. Учитывая то, что Девятый босс Вонголы сейчас ослаб, а Десятый пока не набрал силы, время было опасное. — Вам что-нибудь нужно? — наконец, предположил он, не став гадать. — Или будет особый приказ? — Я сейчас хочу поговорить не о делах Семьи, — сразу же отсек все его домыслы Девятый. — Емитсу, до меня донесли, что ты отправил свою дочь в школу мафии… Девятый вновь многозначительно замолчал, предлагая подчиненному проявить смекалку. Так он часто делал, как предполагали члены его семьи — чтобы вызванный сам понял свою вину или же просто научился думать шире и впредь делал это чаще. Знал об этой привычке и Советник. Емитсу хмурился, пытаясь понять, в чем мог состоять интерес босса. — Девятый, мне казалось, вы сами согласились, что до поры до времени ее можно держать подальше от наших дел. Я посчитал, что это время уже вышло, и отправил ее в школу не для обучения. Увидев все своими глазами, Акира лишится иллюзий насчет мафии и Варии, которая неожиданно имеет на нее влияние и притворяется добродушной к ней, — Емитсу сжал руки, вытянутые вдоль тела, в кулаки. — Уверен, Занзас специально настраивает ее против меня. — То, что вы с Занзасом друг друга недолюбливаете, мне известно, — напряженно и расплывчато заметил Девятый. — Но меня интересует, зачем ты отправил Акиру в школу? — Я не понимаю, Девятый, — честно признался Советник. — Если вы переживаете о безопасности — школа, на мой взгляд, безопасна. Администрация присмотрит за ней, кроме того, я сказал ей взять с собой двоих людей для охраны. Я попросил Реборна проконтролировать тех, кто с ней отправится. Если случится что-то не в компетенции охраны, администрация школы тут же встанет на ее защиту. Нет причин для беспокойства. — Есть, — отрезал Девятый, заставив Советника напряженно застыть и внимать. — Наиболее сильное оружие — знания. Через твою дочь знания, которые издревле принадлежали Вонголе, могут выйти в массы. Немедленно забери ее оттуда. С Реборном ты, видимо, не согласовывал вообще кандидатов в охрану. Советник недоуменно стушевался. Ему не был понятен текущий нагоняй. Но, возможно, он упустил из виду, что Акира, живя в одном доме с Тсуной, оказалась в центре общества мафиози, и теперь ее знания могли быть опасны не только для нее. Второй его промах — в том, что он доверил дело Реборну? Аркобалено ранее не давал поводов в себе сомневаться. Он должен был выполнить работу лучшим образом из возможных. В чем же там была проблема, которая вызвала недовольство Девятого? В этом следовало разобраться подробней. — Тогда, если позволите, я верну ее еще ненадолго в Намимори. Слишком неспокойна сейчас обстановка, — сказал серьезно Советник, пытаясь передать, насколько она неспокойна, пока Девятый прикован к кровати после прошедших событий. И церемония, и те бои на острове Шимон ударили по Вонголе. Слухи не удалось остановить. Мафиози, и не только, знали, что Вонгола сейчас немного слабее, чем прежде, и могли иметь неосторожность рискнуть проверить, насколько. Девятый кивнул, давая разрешение на эти действия. Емитсу вернулся к работе, не переживая за дочь. Ведь правда — администрация гарантирует безопасность и защиту от обидчиков.***
Густаво Бруно, по примеру Конрада, достал и прикурил сигарету. Они оба сидели на обломках камней, с очень философским видом смотря куда-то вдаль. Видимо, сквозь остатки стен полигона. Несмотря на то, что бой удалось остановить — да и какой там бой был-то? — шум продолжался. Кричали ученики спецкласса. — Это в какие рамки вообще! — Они пытались нас убить! — Их вообще к уроку не допускали! Их надо исключить! Едва громыхнуло от выстрелов пламени Грозы и посыпались стены полигона, к нему сбежались несколько учителей и охраны школы. Все же Конрад сильно раскачался по сравнению с тем, что могла выдержать школа и на что рассчитывались эти стены. А Мукуро почти довел до седины Бруно. У того появились светлые пряди в кудрявых волосах. Слишком уж неожиданно открылся филиал ада. К тому моменту, как я уже сказала, все быстро закончилось. Деймон исчез. Зачем появлялся — не ясно вообще. Как будто специально саботировал урок и поднял на уши школу. Неудивительно, что Конрад выглядел потерянным, а Фуюки пришибленным. Мукуро держался рядом со мной, пытаясь оставаться спокойным изо всех сил. Даже я сама усилием пыталась уложить в голове произошедшее и не паниковать. Как его пламя исчезло из парня, тело которого он захватил, а это случилось почти сразу, я едва остановила Мукуро и Конрада, словивших триггер. Они слетели со спускового крючка и едва не уничтожили бедного парня, которого уже собирались уносить на носилках. Пламя Грозы изрядно подпалило его. Но боюсь представить, что с его сознанием могло сделать пламя Тумана. — Заткнитесь все! — рявкнул тот блондин из группы Ураганов, который привлек мое внимание раньше и, видимо, был лидером среди своих. — Вот это настоящая сила! Если не можете ей противостоять — ваши проблемы! — раздраженно закончил он, повысив голос. Ученики, которые действительно простым усилением тела пламенем мало что могли противопоставить в данном случае, глухо стушевались. Блондин же раздраженно смотрел на них, отчего те отводили глаза. — Успокойтесь и объясните, что произошло! — припечатал директор, возглавлявший процессию, прибежавшую из администрации. Тут он заметил учителя, спокойно курившего на обломке камня, и позвал требовательно: — Бруно! — Это не ко мне вопрос, — философски изрек учитель, ненадолго оторвавшийся от разглядывания дали приоткрывшимися глазами. Правда, у него как будто веки поднялись и взгляд стал более округлым, перестав быть совсем уж пофигистичным. — Вот там стоит Кровавый Туман, — сдал он Мукуро, стоявшего ко мне вплотную. Во время короткого боя с Рокудо слетела иллюзия внешности. Теперь он ее вернул, но, видимо, бестолку уже. Директор выпучил глаза на Мукуро. Учителя инстинктивно похватались за оружие. Тот блондин, видимо, тоже был хорошо осведомлен и приготовился к бою по мере своих сил. А Мукуро-то, оказывается, известная личность. Даже больше, чем казалось. — Не волнуйтесь, — успокоила я их и потянулась к хохолку, где он там должен был быть под иллюзией, чтобы погладить, — он ручной. Мукуро растянул губы в улыбке, наклонив голову набок, чтобы мне было удобней.