Пламя сердца твоего

      В небе сверкали молнии, чтобы спустя мгновенье разразиться оглушительным громом. Тяжелые темные тучи давили сверху. Казалось, до них с высоты крыши рукой подать. Ламбо слабо бежал к краю круга, испуганный и окровавленный, у малыша почти не было сил даже сбежать от высокой, плечистой и угрожающей фигуры Леви-а-Тана, который наступал на него тяжелым шагом. Видно было, что громила тоже едва стоит на ногах, с его кожаного плаща через мелкие разрезы-разрывы стекала кровь. Взгляд казался стеклянным, безумным и целеустремленным. От пережитой боли он, скорее всего, держался только на своей силе воли и огромном желании победить.       — Ламбо! Берегись! — кричит Тсуна в ужасе.       Остальные парни: Рёхей, Такеши и Гокудера — стояли, достав оружие, но не смея сдвинуться с места.       Меня держали крепкие руки, из которых никак не удавалось вырваться. Они сжимали меня тисками, подняв над землей, отчего мои ноги бессмысленно сучили по воздуху, не в силах даже ударить того человека позади, что удерживал меня. Мозолистая рука сжимала рот, не давая даже закричать. Пламя от ярости взметнулось… и в следующую секунду я поняла, что это сон.       Я пыталась тяжело отдышаться от ночного кошмара, который продолжал стоять перед глазами, лежа на мягкой кровати в абсолютно пустой комнате. Хотя не совсем пустой. Я слегка повернула голову. Поверх одеяла свернулся клубком Баюн, немигающе глядя неживым застывшим взглядом куда-то в пустоту. Но, сморгнув, он зажмурил на проснувшуюся меня глаза, лениво их прикрывая. На тумбочке рядом лежали старые перчатки. Камни едва заметно загадочно поблескивали гранями в сумерках комнаты. Мерцание грело ненавязчивым спокойствием, однако буря эмоций, притащенная за собой из кошмара, улегалась неохотно. В полумраке комнаты как будто до сих пор висела хмарь грозового неба, в воздухе даже воображением дорисовывались запах озона и несуществовавшая промозглость. Я поежилась.       Со вздохом прикрыв глаза, села на кровати, подтянувшись выше и потревожив кота, который встал на лапы и шатнулся в сторону, где в раздумьях замер, медленно поменяв опорные лапы. Я, полностью выпрямляясь, постаралась успокоиться и взять себя в руки. Подумала немного и потянулась, чтобы переместить согнанного кота себе на ноги. Тот под руками показался тоже напряженным и неподатливым. Как делают это коты, сначала недовольно сопротивлялся, держал лапы выпрямленными, не желая ложиться, но затем спустя какое-то время моих настойчивых попыток его уложить все же настороженно улегся. Верно, понял бесплодность своих попыток сопротивления.       Не моргая, он упер в меня острый и блестящий в полумраке взгляд, острие которого четко ощущалось на лице, даже когда я нахмурилась и повернула голову, кося на тумбочку, на перчатки, параллельно пытаясь, погладив его, уменьшить уровень нашего с котом общего беспокойства. И рука замерла на напрягшихся мышцах кота. Брови нахмурились. Мне казалось, в голубых камнях должны быть едва заметные отблески желтого пламени Солнца, поглощенного мной не так давно. Я внимательно всматривалась в них, напряженно замерев, пока где-то через полминуты не разглядела яркий желтый отблеск внутри. Вот так-то лучше.       Расслабив плечи, я продолжала рассеянно разглядывать свои старые перчатки, и теперь они представляли из себя печальное зрелище. Крошащиеся крупные чешуйки обгорелой кожи, не выдержавшей то ли перенаправленного залпа пламени, то ли самого скопления мощи «икс-баннера» в резервуаре камней… Надо все-таки привыкать уже к новым. Надо же опробовать вытребованные у Пеллагатти. Мотнула головой и вернулась вниманием к позабытому хвостатому пушистику, который следил за мной исподволь взглядом. Я снова успокаивающе провела рукой по холодной шерсти. И все же мыслями я была совсем в ином месте.       Это дело прошлого. Конечно, не значит, что я это забуду, но…       Видимо, все из-за этой встречи с Емитсу. Он сам признался, что подбирал хранителей, прямо во время того боя — сделал «ставку на потенциал», — и спокойно наблюдал за тем, как шестилетний мальчик приближается к порогу смерти. А все ради чего? Посмотреть, как поведет себя Тсуна? Ждал, что Тсуна сожмет яйца и возьмет все в свои руки?!       Что с его высоты какой-то шестилетка, разве не найдет он ему замену?       Я попыталась расслабить слишком сильно нахмуренные брови и в который раз найти успокоение в поглаживании мягкой шерсти кота Мукуро. Баюн недоуменно дернул хвостом и приподнял голову. Синие глаза, как глубокие колодцы, окинули меня странным взглядом, словно что-то ища. Но затем все же прикрыл веки и позволил гладить себе бочок.       Конечно, попытавшись представить себе всю картину целиком, я понимала, что Емитсу не выгонял на бой Ламбо. Он лишь принял его кандидатуру в хранители и, вполне возможно, не ожидал, что партия, затеянная Девятым, приведет к тому, что уже совсем скоро Тсуне понадобится его хранитель Грозы в бою. Когда пришло время для Конфликта за кольца, было уже слишком поздно что-то менять, чтобы ничего не потерять. Ведь Ламбо с первой встречи с Варией засветился с кольцом Грозы. И все же Емитсу не попытался разрулить эту ситуацию, а если сам не мог, то — помочь разрулить ее Тсуне. Не было никаких советов и наставлений. И даже Реборн, выполнявший роль наставника, не мог вмешиваться в настолько высокие дела сильных мира сего или же просто не хотел. Я это понимала еще тогда… И то ощущение собственной беспомощности перед силой мне не забыть…       Баюн, прищурившись от поглаживаний, подставил голову под руку с намеком, пристально смотря снизу вверх. Усмехнувшись, погладила кота между ушей.       Одно хорошо: Емитсу и Девятый явно действуют не совсем сообща. В интересах Вонголы, но все же где-то руководствуясь собственными мотивами…       Нет, хех, ну как тут думать о высоких материях, когда Мукуро в шкуре кота так нагло косит под кошачьих и чуть ли не извивается, подставляясь под поглаживания? И уже растворяются в полумраке промозглость, отходя на задний план под медитативным поглаживанием кота, возможно, приправленное особым воздействием, которое полностью зацикливало на нем внимание, не давая отвлечься на лишние и неприятные размышления. Шерстинки мягко лоснятся и пригибаются под рукой. А глаза-то совершенно человеческие, голубые, что у Мукуро, один, правда, что у Баюна, и с очень человеческой хитринкой, как мне показалось. Хотя иногда в них проскальзывает животная настороженность. Или, скорее, хищность.       В полутьме детали скрадывались и кроме глаз особо было ничего не рассмотреть, даже если бы мне пришлось рассматривать человеческое лицо, а не кошачью мимику, но отчетливо чувствовался слегка царапающий внимание взгляд. По привычке прислушалась к пламени своего хранителя… и с недоумением почувствовала, что не чувствую ничего. Словно форма кота, его облик, полностью сливается с окружающим миром. И не отличишь без своего зрения или касания разницу между живым существом и той же кроватью. Хотя обычно даже малая часть, но чувствуется. Мои чувства были в смятении…       Пока я пыталась разобраться в собственных ощущениях… Кот, не мигая, смотрел мне в лицо взглядом, показавшимся мне теперь жутким.       Дверь распахнулась, поток воздуха окатил меня, заставляя вздрогнуть и оторваться от кота, чтобы увидеть разъярённого Мукуро. В белой рубашке, простых брюках… и прямо-таки в бешенстве. Бледный, всклокоченный, готовый куда-то бежать — он вперил разъярённый взгляд в Баюна, который холодно и бесстрастно смотрел на явившегося, будучи на моих коленках, будто готов был кота испепелить. Я перевела взгляд на кота, медленно и грациозно поднявшегося на лапы и лениво потянувшегося. В маленьком теле напряглись, задрожав, крепкие мышцы, лапы тяжело и точечно надавили под собой. Я снова взглянула на Мукуро. А тот дрогнувшим голосом вскрикнул:       — Не смей! — Комната потонула в синей дымке пламени Тумана. Туман заволок все вокруг, заставив исчезнуть и стены, и пол, и мебель, оставив нетронутой одну кровать, которая продолжала твердо стоять в этой дымке.       Неужели его так взбесило поведение его же пламенного животного? Хвост кота неспешно выгнулся в обратную сторону. А Мукуро тем временем повторил громче:       — Не смей!       Его слова разнеслись искусственно усиленной волной, подобно грому. На секунду показалось, что из этой синей дымки ударит молния. Но в ту же секунду я краем глаза заметила, как что-то изменилось прямо перед собой, лапы снова сильно надавили на меня и на кровать, перемещая своего владельца к краю, и давили все сильнее, уже превысив вес кота, тень темной шкуры выгнулась вверх, неестественно расширяясь, а когда через мгновенье я сфокусировала взгляд — не успела и заметить, как на краю кровати сидел, выпрямляясь, человеческий силуэт.       Деймон Спейд. Острый взгляд кота плавно перетек во вполне привычный человеческий расслабленный и оценивающий взгляд без улыбки, держащий меня во внимании. Мукуро в дверях чуть ли не припал к земле, как перед прыжком прочь или же броском вперед. Лишний вес на моей кровати как-то незаметно для меня стал очень чужеродным, и я попыталась сдвинуться, но что-то мне помешало.       Резко покрупневшая тень «зверя» задавила всю комнату своим присутствием, казалось, не помещаясь не только на кровати, но и в слишком малом для монстра помещении. Стало еще темнее и неуютнее, как будто эта темнота смотрела тысячей иголок.       Причем, судя по некоторой взъерошенности и помятости визитера — не во внешнем виде, тот всегда идеальный, а во взгляде, позе, в чем-то таком едва уловимом, — становилось ясно, что Спейд в последний момент пытался удержать лицо и сделать вид, что это не его сейчас внаглую застали на полдвижении… в момент, когда он слезал с моих коленей.       — И что же? — насмешливо вопросил он у выжидающе замершего Мукуро, убрав рукой упавшие на лицо волосы.       Второй рукой он держался за мою коленку, вдавливая ее в матрас, видимо, пытаясь создать видимость приставаний, а не необходимой опоры. У меня, наконец, сложился пазл. Старый извращенец проник в мое сознание, вытянув оттуда воспоминания. Не знаю, что он конкретно искал и нашел ли, но сам факт — он вытащил ужасное воспоминание, которое не раз преследовало меня во снах, и заставил его еще раз пережить, — меня просто взбесил.       Пламя вспыхнуло в районе пупка и разлилось сначала по всему телу, а затем вышло за его пределы. Вспыхнула кровать, поглощенная оранжевым огнем, исчез в нем и Спейд, дернувшийся и растворившийся.       Я распахнула глаза, наконец, выбравшись из навязанных сновидений, обнаружив перед собой Мукуро, который тоже открыл глаза… и на удивление Занзаса, настороженно смотрящего на нас обоих. Мукуро сидел прямо на полу перед моей почти плоской кроватью, если это можно так назвать, а Занзас стоял поодаль.       Я переместилась в сидячее положение, чувствуя, как бешено колотится сердце.       — Он ушел? — спросила Мукуро.       Иллюзионист выпрямился, выдохнул от облегчения, взглянул мне в глаза:       — Да.       Я тоже выдохнула от облегчения.       — Хорошо, что я оставался поблизости, — продолжил свою мысль Мукуро. — Хотя, похоже, что ты хорошенько его спугнула.       — Значит, я могу не позволить ему забраться к себе в голову? — уточнила я, так как такая перспектива с таким сноходцем меня совершенно не устраивала.       — Сильный пламенный человек и с сильным духом может сопротивляться, но… — Мукуро выдохнул, — противник не сказать чтобы самый легкий. Даже так, он прекрасно обманул твои чувства, не дав понять, что это сон, а это и есть первый шаг. Без него и борьба не начнется.       Я промолчала, так как слышала про такие способы понять, что во сне. Не все они были действенны — точнее каждый человек должен подобрать их под себя. У меня пока что так не получалось. Хотя на этот раз я в некоторые моменты была близка к тому, чтобы понять, что происходит, но была слишком раздавлена пережитым заново кошмаром. Мое внимание было рассеянным. И Деймон успел исправить свою оплошность с камнями на перчатках.       — Погодите, — вдруг поняла я кое-что и окинула помещение взглядом, — а как вы тут оказались?       Камера, в которой я сидела на деревянной лежанке, все еще оставалась на месте… И если в способностях Мукуро проникать в закрытые помещения я не сомневалась, то о том, как тут появился Занзас, который должен был сидеть в соседней камере через решетку, говорила сама решетка, разделявшая наши камеры — она была частично оплавлена, и два вырванных стержня лежали там же на полу. Я чуть отклонилась в сторону, чтобы разглядеть за Занзасом и Мукуро охрану, которая должна была следить за порядком. И четверо охранников, до того игравших в карты за столом, стоящим недалеко от стены с выбоиной, сидели за ним же в напряженных позах, но смотрели сюда. Заметив внимание, они отвернулись, продолжая держать в руках карты, но не играя. Делали вид, что ничего не видят и не слышат — запугали их, как пить дать.       Занзас смотрел на меня мрачным взглядом.       — Какая уже разница? Все равно это все фарс.       Он раздраженно выдохнул, пытаясь, видимо, унять злость, и тяжело присел на дрогнувшую лежанку. Мукуро присел с другой стороны на краешек и мягким жестом приобнял меня, предлагая опереться на него:       — Отдохни, еще только рассвет. Я посторожу.       Я положила голову на предложенное плечо, подумав о том, что и Мукуро надо бы отдохнуть. Он же не может круглосуточно дежурить. Он тоже человек. Но нападки Деймона не дают никакого покоя. С ним надо разбираться, но что тут можно сделать? Поймать его не поймаешь — иллюзионист он еще более ловкий и опытный, чем мой, да и в бою я чувствовала, что уступаю. Если бы не куча отвлекающих факторов для Деймона в прошлом бою и момент неожиданности, удалось ли бы мне его обезвредить, пусть и на время?       С другой стороны, во время первого нашего с ним боя я уступала куда больше, а разнообразие техник выступало хорошим подспорьем для борьбы с древним Туманом. Значит, мне надо потренироваться и придумать что-нибудь новое. Хотя обезвреживать Деймона в текущей ситуации: когда он объявил, что присматривает за Фениксом, в чем бы этот присмотр ни состоял…       Все дело в том, что древний иллюзионист хорошее подспорье от сильных мира сего, в том числе со своим политическим опытом и изворотливостью, а не только силой. Если он хотя бы создает видимость, что Феникс ему важен, то это тут же и в нашу пользу, и против — одни решат, что мы под слишком сильной защитой, а другие захотят достать его через нас. А если я его уничтожу, я, конечно, дам понять, что опасна. Но глядя на множество моих знакомых, сильных и опасных, на которых нашли управу…       Нет, я все еще не знала, как решать проблему с Деймоном. Пока я была временно небоеспособна, Спейд еще и подкинул мне противоречащих друг другу доводов за него и против.       Я выпрямилась и наклонилась вперед, обхватив голову руками и помассировав ее. Проворчала:       — Ему за все по-любому надо задницу поджечь.       Занзас хмыкнул и разлепил один глаз, тем не менее не перестав опираться затылком о стену за нами:       — Спи, пока дают.       Он-то точно уже начинал дремать. Удивляюсь его неожиданно обнаружившейся способности — я, например, сейчас уже вряд ли смогу заснуть. Да и вообще, лавка и так маленькая, а когда они вдвоем с Мукуро сели, так и вовсе места мало… но зато можно примоститься с удобством. Недолго думая устроила голову на коленях Рокудо — если тот раньше так делал, то и мне так можно. Ноги у иллюзиониста оказались костлявыми и не то чтобы удобными, но зато Мукуро стал неспешно гладить мои волосы и стало спокойнее.       Мои мысли мягко перетекли к тому моменту, который отвечает на вопрос, как мы оказались в тюремной камере. Все оказалось довольно банально.       Когда наша небольшая группа отправилась вместе с Варией к месту встречи, там уже было довольно много народу. Видно, мы все же пришли поздновато или они начали раньше. Хотя мы и так спешили, чтобы успеть. Занзас согласился дать мне посмотреть на свою проблему, но позже — после собрания.       Большой Ложей называлось здание в центре острова, которое принадлежало хозяевам — Вонголе. Это был не просто обычный двухэтажный домик, а просторная вилла с просторной зеленой территорией вокруг. Забора не оказалось, но тут его и не требовалось — охраны довольно много. В один из залов с позолотой внутри и привела нас охрана.       Когда мы пришли, уже шла оживленная и, как мне показалось, напряженная беседа.       — …в этом опасность, связанная с его пребыванием… — услышала я обрывок фразы Емитсу.       Мне показалось, что это нехороший знак, так как, похоже, Емитсу уже успел что-то рассказать прибывшим мафиози. Если не будет точнее выразиться — правильно подал. Я не знала, чего мне ожидать, но понадеялась, что Вария уже может предполагать, под каким углом подал все Емитсу и в чью пользу.       — Вы вовремя, — сдержанно кивнул Емитсу в нашу сторону. — Займите места за свободными столиками.       Зал, видимо, предполагался для каких-то небольших мероприятий, потому что тут была небольшая трибуна, приподнимавшаяся над полом, на которой и говорил Советник, и несколько названных столиков, на данный момент пустых — с одной белой вышитой скатертью.       Офицеры Варии направились к дальнему столику, я с Мукуро и Конрадом за ними. Но неожиданно Емитсу продолжил:       — Акира, ты — поднимись сюда.       Я остановилась, заметив, что и варийцы замерли. Емитсу предлагал мне подняться на небольшое возвышение и встать рядом с ним? Стоит ли говорить, что делать мне этого не хотелось? Вообще я бы предпочла держаться от него подальше, на безопасном расстоянии.       Пауза стала затягиваться, заминку заметили все остальные, в ожидании наблюдая, что будет дальше, и в конце концов, я ответила:       — Я бы предпочла сначала послушать, о чем речь, сидя в зале.       Емитсу недолго думал и решил:       — Тогда сядь там.       Он указывал на ближайший ко мне столик в центре. Я решила пока не усугублять на ровном месте и присела с парнями. Тут же за соседним присели офицеры Варии во главе с Занзасом, чтобы сразу стало понятно даже непосвященным, что они с нами или мы с ними. Думаю, эта небольшая театральщина дала понять это присутствующим.       Я, наконец, смогла внимательней рассмотреть этих присутствующих. Здесь были все, кто так или иначе участвовал: Емитсу, Торрегросса, даже тот мужик с завитыми усами и челкой волной. Все с неизвестными мне лично подчиненными — их я отметила чисто вскользь по лицам. Еще за ближайшим к сцене столиком сидел Хранитель Девятого — Ганаук. А почти у самой стенки — Бруно и Чиполла. Там же, но в отдельно стоящем стуле у стены сидел Реборн. Я смекнула почему — вряд ли из-за желания показать, что он сам по себе, скорее за столом из-за небольшого роста его бы просто не было видно, а ему — не видно никого.       — Что вы теперь собираетесь делать?! — прервал мои наблюдения возмущенный голос. Выкрикнувший это сидел за одним из столов неподалеку. — Как Вонгола намерена наказать зачинщиков беспорядков?! — требовательно вопросил говоривший.       Я с трудом, но наконец поняла, что это пострадальцы. Жильцы дома, который случайно оказался на нашем с боссом Варии пути.       — Учитывая появление нездорового иллюзиониста, вы уверены, что хотите требовать немедленной компенсации? — спросил его серьезным тоном старик Торрегросса.       — Несмотря ни на что, правила на острове должны действовать для всех, — отрезал, видимо, возглавлявший эту семью. — Девчонка и босс Варии напали на наши апартаменты…       — Я бы не стал так спешить с выводами, — прервал его Емитсу. — Моя дочь убегала от босса Варии.       — Вообще-то это были догонялки, — решила внести ясность я, а когда на меня уставились и пострадавшая семья, и Емитсу, и Занзас, решила, что лучше бы промолчала.       — Это ваши проблемы, если вы оказались слабым мусором, неспособным отстоять свою территорию, — в конце концов фыркнул Занзас.       — Но Вонгола гарантировала!.. — начал было снова возмущаться пострадавший.       — Вонгола гарантирует, — снова перебил жаркие возмущения Емитсу, заверив. — Вам предоставят другое жилье, а оба подростка будут наказаны заключением на сутки. Для обдумывания своего поведения.       В общем-то такое решение было в целом даже мне на руку. Просто заключение на сутки в местном обезьяннике — что могло пойти не так? В случае нападения мы сумели бы быстро выбраться, а остальные ребята вполне могут подождать. Никто даже не сможет оборвать наш канал связи с поверхностью в виде иллюзионистов и даже обычных телефонов, а если такое все-таки случится, то обычная решетка точно не сумеет нас сдержать, что уже показал Занзас.       Поэтому-то охрана чисто формально делает вид, что они охраняют, а на деле просто сидят по другую сторону решетки и, кажется, мысленно надеются, что никому из нас не придет в голову идея сбежать. Вряд ли они рады такому поручению, но ничего не поделаешь.       Нельзя сказать, что Емитсу обозвал Занзаса вспыльчивым подростком буквально ни за что, но Скуало все равно этому возмущался, пока Вария и мои ребята проводили нас к месту заключения вместе с исполнителями приказа Емитсу, хотя сам же капитан Варии и отчитывал за это.       Видимо, собрание рассчитывали провести быстро. Мы просто пропустили возможные доказательства опасности Спейда. Вряд ли Емитсу раскрыл правду произошедшего на острове… а кстати говоря, если он все знает, в том числе и о моем участии, то неужели все еще где-то обманывается на мой счет? После нашего разговора-то?       В любом случае мафиози не пришлось по вкусу такое решение.       — Прошу прощения, но я также пострадал во время этого ребячества, — скривился усатый мафиозо тогда, — пусть и в меньшей мере. Их поведение недопустимо, и я также считаю наказание слишком поверхностным. Если бы в подобном безобразном поведении участвовал мой сын, это бы не стало смягчающим обстоятельством.       Мужик пронзительным взглядом оценивающе осмотрел Емитсу, который не поменялся в лице.       — Ваше право, — отрезал тот в ответ. — Но все же у меня дочь, а поведение Занзаса оставьте на откуп Девятого. За ним будет последнее слово, и как только я получу его решение, тут же приведу его в исполнение.       — Почему же тогда Девятый медлит? — вкрадчиво, пусть и тихо поинтересовался усатый.       — На данный момент у него есть более важные дела, — уклончиво ответил Емитсу.       — Он собирается появляться на острове во время этой недели? — прямо поинтересовался Торрегросса.       — Я не могу предугадывать будущее, — не растерялся Советник.       Я, как и он, знала, что Девятый сейчас еще не оправился после того боя. Знали ли что-то остальные или только догадывались?..       — Но на данный момент я руковожу организацией недели отпуска, и мое слово решающее.       Сказать что-то против больше никто не захотел, а пострадальцы, кажется, все же не были удовлетворены возмездием. Но, как и сказал Занзас — это лишь фарс. Видимость наказания. Я не знала, чем мог руководствоваться Емитсу, — скорее всего, просто хотел замять конфликт — но пока что его решение было мне на руку.       На этом все и закончилось. Несмотря на то, что пострадавшие явно были не очень довольны и надеялись на по меньшей мере четвертование руками Вонголы. Правда, Емитсу также немногим позже пришел к камерам, располагавшимся прямо под зданием. Я не поняла зачем — проверить, действительно ли мы там, или все же поговорить. Все же Емитсу по крайней мере предпринял тогда попытку:       — Ну и чего ты этим собираешься добиться?       Я стояла в камере. Занзас сидел в соседней с намеренно отсутствовавшим видом. Емитсу пронзительным взглядом карих глаз смотрел на меня. Охрану он попросил за дверь сразу, как пришел.       В официальном костюме с иголочки он уже ни капли не смахивал на того работягу-выпивоху, чью роль отыгрывал в Намимори.       — Чем именно из? — приподняла я бровь спустя паузу.       — Показным противостоянием, — твердо отчеканил Емитсу. — Только кому или чему? — он подумал и добавил:       — Ты за что-то мстишь мне?       Я прищурилась. Скорее по привычке отметила в сознании, как бы поступил ребенок моего возраста в этой ситуации. Конечно, Емитсу мог думать, что это лишь подростковый бунт. Что мной движет лишь обида на отца и я даже не подозреваю, к чему могут привести мои действия, якобы совершенные лишь с целью его разозлить. Похоже, так он в действительности это видит.       Хах, считает ли он, что мы сошлись с Занзасом на фоне бунтарства?       Емитсу, похоже, разглядел появившиеся смешинки в моих глазах, потому что еще больше посуровел:       — Поверь, пытаясь выставить посмешищем меня, ты делаешь хуже и себе. Было очень глупым решением подбить Занзаса на эти догонялки, — при этих словах он усмехнулся, выражая свое отношение, — и выставить меня дураком, желавшим защитить свою дочь от любой угрозы. — Он перевел взгляд на босса Варии:       — Или это все же была его задумка?       Занзас фыркнул, но решил, видимо, не вмешиваться. Про реальную подоплеку произошедших событий посвящать Емитсу никто из нас двоих не собирался.       — Никто не умер, поэтому, думаю, ничего страшного не случилось, — пожала я плечами.       — Кроме убийства моих людей.       Слова Емитсу разрезали воздух, вдруг накалившийся. Я чувствовала его пламя Неба, которое проявило себя лишь слегка, будто марево. Ауру пламени он все еще сдерживал, но в глазах появились оранжевые искры, будто подсвечивавшие радужку. Я засмотрелась на это, поймав себя на удивлении. Даже странно, что я не думала о том, что такие глаза мне могли достаться от отца. Теперь же загадкой лишь оставалось то, почему я не могу контролировать такое проявление пламени. Что со мной не так? Ведь это лишь показывает, что пламя переполняет тело, так? У всех бывает такое, больше или меньше. Я замечала некоторые отсветы у ребят, и у врагов.       Но я прекратила отвлекаться и ответила:       — Выглядело так, будто они желали применить ко мне силу, что вызвало закономерное желание им помешать.       — Это были мои люди, — сквозь сжатые зубы, процедил Емитсу.       — Когда я говорю «применить силу», — сощурившись, я уже и сама говорила сквозь зубы, — я имею в виду, что твои же люди напали на меня. И уже не первый раз просто лажают.       Емитсу дернул щекой. Не уверена, правильно ли он меня услышал или ему не понравились мои выражения.       — Это были все равно мои люди, — повторил Емитсу. — Можно было их остановить, чтобы потом допросить, если они действительно предали меня…       Занзас совсем не тихо хмыкнул, выражая свое отношение к сказанному, чем заставил Советника осечься.       Я скрипнула зубами. Как же. С моими хранителями, поди, так бы не церемонился. И как будто он там совершенно ни при чем.       — А это — мои хранители, — отрезала я ему в тон. — И они будут защищать меня, если мне грозит опасность, в них я больше уверена, чем в твоих словах. — Глядя ему в глаза, в которых отчетливо было видно темно-оранжевый в слабом освещении, добавила:       — Как и я буду защищать их.       — И что теперь? — повторил Емитсу вновь свой вопрос, также приподняв бровь. — Хранители, которые должны были стать ближними людьми следующего — Десятого, — Вонголы, стали твоими телохранителями. На что они обменяли свое будущее? На небольшую банду, которую ты назвала Альянсом или Фениксом? Что теперь ты с ними собираешься делать?       Ответить я не успела. Подал голос Занзас, сверкавший со своего угла алыми глазами и оскалом:       — Они выбрали Небо сильнее твоего сына, Емитсу. И повторись все еще раз, даже с другим Небом, я думаю, они выбрали бы кого угодно вместо этого дерьма.       — Твои слова продиктованы лишь беззубой завистью, — ощетинился Емитсу. — И я не с тобой разговариваю, хотя мне есть, что сказать по поводу того, на что ты подбиваешь мою дочь. С тобой будет говорить Девятый.       — Когда или если очнется, — хмыкнул босс Варии, не впечатлившись угрожающему тону. — И теперь — если хватит сил.       — Посмотрим, как ты заговоришь потом, — не уступил Емитсу.       — А что потом? — подняла я вопросительно брови.       Кажется, в этот момент мое лицо выглядело донельзя простовато-детским от нарочитого удивления. Потому что у Емитсу появились нравоучительные нотки вместе со строгостью.       — А потом Занзас перестанет тебе казаться надежным. Или даже раньше покажет тебе свою ублюдскую натуру.       Названный угрожающе сверкнул глазами. Кажется, Емитсу специально добивался того, чтобы Занзас потерял контроль.       — Ну, если ты не доведешь его оскорблениями прямо сейчас, — спокойно пожала я плечами.       Сказано это было даже больше для Занзаса, который действительно мог сорваться и подойти пожать горло Емитсу, что, конечно, Емитсу выставит в формате попытки побега и нападения.       — И ты что же, думаешь, он тебе помогает? — не скрывая сарказма, заметил Емитсу. — На него или на Варию рассчитываешь, лишь бы мне досадить? Вария — сборище наемников.       — И что? — спросила я.       Емитсу поморщился.       — Мальчишек-хранителей убедила досадить Вонголе. Они могли бы и сами головой подумать, но одурманенные твоим Небом, уже не понимают, что делают.       Я не знала, что мне на это и ответить… Поэтому неожиданно задалась вопросом, а имеет ли сам Емитсу хранителей?       А Емитсу продолжал.       — Теперь после церемонии, даже если они очнутся, им уже ничего не вернуть назад. Они останутся просто твоими хранителями. Будут жить с тобой в Намимори. Ходить вокруг тебя, утоляя жажду пламени Неба. И через несколько лет привыкнут к твоему пламени и поймут, на что они променяли свою жизнь.       Неужели так он это видел? И даже если так…       — И что?       — Они тебя предадут, — отрезал Емитсу. — Захотят вернуться. Будут умолять вернуть все назад. Но уже поздно. Им следовало помнить о том, что стоит на кону. А тебе бы стоит понять, что также долго не продержится заинтересованность тобой Деймоном Спейдом. Тебе удалось привлечь и его внимание. Он уже угрожал мне, твоему отцу, но также может в любой момент обратить свои зубы на тебя.       Все красиво говорит, но… Деймон уже пытался меня убить. И я «привлекала» его внимание совсем не специально. Но я, несмотря на его серьезный тон, решила придерживаться методики, которую подсмотрела, и просто спросила довольно буднично:       — И что?       Емитсу махнул рукой в сторону. Он не прикоснулся к стене — я видела. Но даже от ударной волны на каменной кладке образовалась выбоина и каменная крошка разлетелась в стороны.       Емитсу раздраженно опустил руку. Похоже, что он сделал это не умышленно, а от переполнявшего его пламени Неба, которое я замечательно чувствовала.       — Ты играешь с огнем, Акира, — заметил он, сжав кулак и опустив руку вдоль тела. — Это опасная сила. Пламя Неба способно заставить людей подчиняться, но оно опьяняет не только других, а и своего владельца. Если не остановишься, то вскоре тебе придется пожинать плоды своих действий.       Я прямым спокойным взглядом смотрела на него, не собираясь демонстрировать ни свои эмоции, ни мысли. Возможно, Емитсу сам столкнулся с негативными аспектами пламени Неба, о которых мне пока действительно неизвестно. Но также он не знает о том, что меня с моими хранителями связывает нечто большее, чем просто пламенная связь. Тем более что угрозы, которые упоминал Емитсу, вполне могут исходить от него же.       — И все же… — он замолчал. — Я твой отец, даже если среди моих людей попались предатели, которые пошли вопреки моему приказу, или глупцы, которые не сумели его как следует осознать. Ты можешь прийти, когда нужна будет помощь, — решил закончить Емитсу и кивнул, собираясь уходить.       Я почувствовала поднявшуюся к горлу злость. Он уже даже развернулся, когда я решила ответить.       — Ты будешь последним человеком, к которому я обращусь за помощью.       Потом я пожалела о том, что выразила так свои реальные чувства. Когда он обернулся, в его взгляде было легкое удивление. Как будто бы в самом деле он не заслуживал такого отношения своей дочери. Возможно. Но лишь в его глазах. Я же помнила о том, что именно он собирал хранителей для Тсуны. И даже в случае, когда я окажусь в глубокой заднице из-за своих действий, сделать Емитсу может не больше главы Торикай — дать мне счастливую семейную жизнь. Как Нане.       Вспоминая сказанные и несказанные слова, я все же задремала ненадолго. Как будто, лежа на коленях Рокудо, просто погрузилась в легкую дрему, оставаясь сознанием в настоящем. Мысли замедлились, звуки приглушились, но, кажется, я вовсе не спала, и когда к нам в подземное помещение спустились новые посетители, быстро открыла глаза.       Охрана как будто вовсе не сменила своего местоположения за все это время, только карт в руках не было — хотя много ли его прошло, я не смогу точно сказать. Из освещения лишь искусственное — лампы на потолке над столом охраны и по всему рукаву коридора перед камерами. Свет доставал и в камеру, из-за чего я прекрасно рассмотрела коротышку, как будто прыгающего на ступенях, потому что они были слишком высоки для его роста.       Несмотря на это, Реборн ничуть не выглядел смущенным от этого факта и острым взглядом черных глазок недобро окинул все вокруг. Остановился на охране, которая дружно поднялась:       — Доброго утра, синьор Реборн, — сказал один из них встревоженно, возможно, старший. — Вы хотите поговорить с заключенными?       — Да, хочу, — кивнул коротышка.       — Нам… выйти? — уточнил неуверенно тот.       — Это так вы исполняете поручение? — уточнил Реборн тоном, не предвещавшим ничего хорошего.       — Никак нет! — быстро ответил побледневший охранник.       — Ваша задача не только охранять заключенных, чтобы не сбежали, но и чтобы никто посторонний сюда не зашел.       — Так и есть, но… — стушевался мафиозо.       Остальные его товарищи поникли.       — Оставь их, Емитсу их уже выгонял, — решила я прояснить, так как сама после такого неглубокого сна чувствовала растерянность, а уж охранники и вовсе не должны были спать.       Реборн внимательней всмотрелся в камеру, кажется, ничуть не удивившись ни тому, что Занзас перебрался сюда и теперь следил за ним, ни даже тому, что сюда проник Мукуро.       — Мне сказали, тут был какой-то переполох, — заметил Реборн.       — Ага, — не сдержала я зевка. — Деймон дал о себе знать.       Реборн нехорошо сощурился, явно давая понять, что считает это плохим знаком. Но, видимо, решил не выспрашивать при посторонних, зачем тот приходил, и, не увидев разрушений, уточнил:       — Чем все закончилось?       Я без задней мысли ответила:       — Я погладила ему бочок, и он сбежал.       Реборн застыл, я сонно щурила глаза на свет, казавшийся неприятным. В его освещении было видно, как аркобалено весь напрягся, став выглядеть, как натянутая струна. Охранники, кажется, задержали дыхание. Мукуро тихо вздохнул.       Через долгую минуту напряженных нервов Реборн издал звук, похожий на короткий одиночный кашель.       Я собрала вялые мысли в кучу и поймала на себе косой взгляд Занзаса. Снова посмотрела на Реборна.       Надеюсь, они не представили сейчас Деймона в его человеческом облике и сотворенное над ним действо. Ведь не представили же, да?       Ладно, даже если представили, я решила добавить, чтобы привнести ясности:       — Он сопротивлялся.       Снова воцарилась неловкая пауза. Я сделала еще хуже?       Сказанные слова были похожи на удар под дых для аркобалено.       — Я зайду позже, — выдавил из себя Реборн и развернулся на выход.       Недоуменно проследив за его спиной, неожиданно схлопотала подзатыльник от босса Варии. Потирая затылок, уставилась на Занзаса, сидевшего уже спокойно, скрестив перед собой руки, и прикрывшего глаза.       — За что вообще?       Занзас на вопрос, видимо, не счел нужным отвечать. Смотря на него, я увидела на всегда гладко выбритом подбородке начинавшую расти щетину — пока короткую и едва заметную. Необычное зрелище. Он всегда на удивление так опрятен.       Мукуро погладил меня по голове, мягко пригладив волосы. Я снова села, думая о том, стоит ли мне лучше попытаться еще поспать или все же лучше попробовать подумать над происходящим вокруг. Как тут по той же лестнице спустился Конрад.       Рыжий шел впереди, а за ним Тсуна, Базиль и Гокудера.       — Босс, все в порядке? — поспешно спросил Конрад, оказавшись внизу и быстро осматривая обстановку. — Что это с аркобалено?       — А что с ним? — не поняла я.       — Он сюда нас провел, не так-то просто сюда пройти, — пояснил рыжий. — Потом пошел вперед, пока нас задержали, а теперь стоит там наверху и бьет кулаком по стене.       Конрад продемонстрировал, как именно — прижал руку перед собой к телу и наотмашь размахнулся в сторону, остановив руку у воображаемой преграды.       Я не удержалась и хихикнула. Реборн, поди, еще и сильно напряженным выглядит, пытаясь сдержать рвущийся смех. Не знаю, почему он пытается так удерживать свой образ, но забавно, должно быть, наблюдать за этим.       — Не размахивай тут руками, — раздраженно проворчал Гокудера, — здесь и так не слишком просторно.       — Как ты, им-м-мото? — выдавил из себя Тсуна.       Причина его заикания, побледнения и обильного потовыделения сидела рядом со мной и сверлила явившуюся компанию раздраженным взглядом.       — Нормально, — ответила я, а что еще я могла бы ответить?       Пожалуй, не стоит повторять историю ночного сна.       — Вам что-нибудь нужно, Сенапе-сан? — так как говорили все на японском, то и Базиль туда же перешел.       — Ну, разве что что-то вкусное покушать или подушек, — сказала я и посмотрела на охрану, которая что-то совсем перестала выполнять свои обязанности, видимо, посчитав тут себя ненужной:       — Кстати, завтрак у нас когда будет?       — К шести, — коротко ответил один из них.       — Подушки мы постараемся принести, — закивал Базиль.       Конрад выглядел досадливо.       — Прости, босс, надо было раньше к тебе зайти, но правда попасть непросто.       — Так может, останешься тут? — подумав, предложила я.       Рыжий просиял и как-то неверяще переспросил:       — А можно?       — Чтоб тебя, — выругался Гокудера. — Как будто тебе не одну камеру с боссом Варии предложили.       Занзас раздраженно цыкнул, напомнив о себе, отчего все замолчали. Я с ожиданием смотрела на охрану.       Охранники упорно не смотрели в мою сторону, как не смотрели и на пришедших.       — Тсуна, — обратилась я. — Пни их, что ли, чтобы рыжего впустили.       — Я? — удивился братец, наконец, сумев оторвать взгляд от все сильнее раздражавшегося Занзаса, от которого уже и аура угрожающая поползла.       — Да, будь так добр, — кивнула ему.       Тсуна вежливо, пусть и не очень решительно, попросил охранников закрыть в камере и Конрада. На японском. Те, как ни странно, ничего не поняли, только недоуменно смотрели. Гокудера им перевел, и они недоуменно почесали затылки. Видно, что сомневались. Я подошла к решетке и постучала по замку. Вряд ли у них хотя бы предполагалось такое развитие событий в отзвучавших приказах. Не выпускать кого-то — однозначно есть, а вот если кто-то захочет зайти в камеру и остаться…       Нехотя, медленно, но те впустили засветившегося начищенной монетой рыжего в простую пустоватую камеру. Теперь уже соединенную с соседней. Хорошо, что уборная тут отдельная и позволено нас туда выпускать. Или не позволено, но никто не сумел отказать.       Тсуна все это время стоял застывши. Смотрел в камеру. И я быстро проследила, что тот стоит, задержав дыхание, и смотрит на босса Варии. Видно, что Тсуна хочет что-то сказать, лицо напряженное, брови сведены, челюсть приоткрыта, будто он на выдохе, но молчит. А Занзас сверлит недобро, будто знает, что тот хочет, но и мне догадаться нетрудно.       — Босс, я не просто так, а с новостями, — собравшись и посерьезнев, сказал рыжий негромко, привлекая мое внимание. — Прошлой ночью ту семью, в дом которой вы ворвались, а Советник порушил, убили.       — В смысле? — не то что не поняла я, но удивилась.       — Все наверху на ушах, — продолжил рыжий. — Прямо после того собрания, когда вас отправили в заключение, их жестоко всех перерезали. Нашли только утром по запаху.       Я ошеломленно взъерошила волосы. Еще бы все не были на ушах. После собрания, где те уповали на ужесточение наказания, их убили. Даже не надо долго думать, чтобы понять почему.       — Подозрения падают и на Мастера, — заметил Базиль. — Все же вы его дочь. Про Деймона Спейда не говорят открыто, но также уже на слуху про безумный Туман на острове.       — Безумный… — повторила я тихо.       Неужели теперь, когда Деймон сел мне на хвост, уже за мной будет идти такой след? Из тел, порезанных косой…       — Классика, — необычно тихо добавил рыжий.       — Надо же с этим что-то делать, — сказал Тсуна растерянно. — Если я его на острове не остановил, а все остальные потом едва смогли прогнать, то надо же как-то всем вместе его поймать?       — Мастер уже наверняка занялся этим вопросом, — опередил меня Базиль. — И наверняка вскоре соберет всех участников предыдущего с ним боя для формирования стратегии.       Голос Базиля звучал обнадеживающе. Но он определенно прав как минимум в том, что обсуждать это стоит не здесь.       — Я думаю, это стоит обсуждать не здесь, — донесся голос Реборна, вернувшегося на лестницу. — Наше время для встречи ограничено, пора возвращаться.       — П-подожди, Реборн! — отчаянно и поспешно попросил Тсуна, который все положенное время так и не смог сделать того, что хотел. — Минуту!       — Минуту, — разрешил Реборн, оставшись стоять.       — З-занзас… — начал было Тсуна, отчего названный не изменился в лице.       Боссу Варии даже ауру усиливать не надо было, Тсуну и так трясло.       — Им-мото, — неожиданно оторвал меня от разглядывания Занзаса братец. — Вы не могли бы с Занзасом рассказать мне, что с Энмой и Шимон? Где они сейчас? Уже известно, когда их освободят?       Я, конечно, еще не говорила об этом с Занзасом. Как-то было не до того, пока он бегал за мной и пытался придушить. Но вот, Тсуна прямо перед ним. Почему теперь меня спрашивает?       Занзас, ничего не отвечая, бросает пугающий заалевший взгляд на подзабытую мной охрану. Туда же быстро переводит взгляд зоркий рыжий. Тсуна на автомате поворачивается к ним. Я поняла, что я уже тоже смотрю на их уголок за столом, где четверка охраны готова провалиться прямо вместе со стульями под землю. Все бледные, блестят лицами под искусственным светом, глаза расширенные, смотрят только перед собой. Один скукожился, другой наоборот — прямой как палка, а третий тихо, быстро и едва заметно шевелит губами, будто произносит молитву. В общем старательно делают вид, что они мебель. Или слепо-глухо-немые инвалиды, их жизнь уже обидела, не обижайте больше.       У четвертого сдают нервы. Он подскакивает со стула, выпрямляясь, и исподлобья смотрит сначала на Тсуну, потом на Занзаса, потом сталкивается взглядом со мной, обтекает быстро Мукуро…       — Можно я выйду покурить?       И снова по кругу: Тсуна, Занзас, я, Мукуро. Тройка его коллег подпрыгивает, как пружины:       — Я тоже!       — Нет, я первый!       Я фыркаю от смеха. Жалко их, бедных. Не знаю, где они так провинились, что сюда на караул попали. Тсуна-то, конечно, о конфиденциальности некоторых знаний и не подумал даже. А вот Занзас явно не хочет разглашать ничего просто так, что поняли мафиози.       — Тсуна, давай поговорим об этом, когда нас выпустят вечером? — предлагаю я.       — Но до вечера еще столько времени, — возразил он, не желая ждать.       — Ты хочешь, чтобы тебе сейчас выдали информацию на разыскиваемых при свидетелях? — посуровела я тоном, чтобы он точно понял, если не доходит.       — Прекращай разводить нюни, — отрезал Реборн, которого явно задели проскочившие нотки в тоне братца. — Сейчас не время и не место. Мы пришли не для того.       — Но Реборн!.. — попытался заупрямиться Тсуна.       На это у коротышки был безотказный аргумент — он намеренно потянулся к кобуре под пиджаком.       — Иду! Иду! — Тсуна не стал ждать, пока тот достанет пистолет, и, выставив перед собой ладони, перепугавшись, быстро стал подниматься по лестнице. Остальные пошли за ним.       Нельзя сказать, что я выдохнула без облегчения. Как и охранники, растекшиеся по стульям.       Даже когда они ушли, я продолжала сидеть в своих мыслях. Все вполне ожидаемо — неуправляемый Туман с прокапывающей крышей снова решил воспользоваться старой методикой. Это мы, участники боя с ним на острове, знаем, что семью Энмы и людей Емитсу убил тогда Деймон, а всему остальному теневому миру это неизвестно… Неслабое предупреждение оставил Деймон. Интересно все же, это он пошел их убивать до того, как решил выяснить, почему у меня такие напряженные отношения с отцом и достал из моего подсознания неприятные воспоминания, или уже после?       И те потревожившие меня слова Емитсу… Что ж, по крайней мере, теперь я, кажется, сумела донести до него, что его люди первыми начали. Хотя он и отрицал это — все же наверняка есть какой-то приказ, что при сопротивлении или другой появившейся возможности — устранить моих хранителей. И они тогда стояли рядом со мной. Но теперь и в его глазах это уже не зверское нападение, а закономерная реакция. А перед Девятым умалчивать реальные приказы своим людям, как передо мной, он потом не будет, как и врать старику вряд ли станет.       В глазах Емитсу «сбежавшие» ко мне хранители, которых он подбирал Тсуне — предатели. Но для меня стали новостью открывшиеся способности Неба. Действительно ли оно способно на это?       Я окинула камеру взглядом — Конрада, притулившегося у стены, сидя на полу, Мукуро, незаметно гладившего мое плечо, и посмотрела на Занзаса. Тот, почувствовав мой взгляд, приоткрыл до того закрытые глаза и стал ждать.       — Так ты поэтому?.. — начала было я.       — Нет.       Как он понял, что я хочу спросить? Чертов занзасово-варийский. С полуслова же.       — А потом подумал и?..       — Нет, — припечатал Занзас еще тяжелее.       Это что же, он сам не хочет рассказать или не может сформулировать мысль, чтобы выразить?       Видимо, непонимание на моем лице было написано настолько крупными буквами, что мне на помощь пришел Мукуро:       — Может, я могу ответить? Что тебя беспокоит, моя прелесть?       Я взглянула на иллюзиониста с готовностью и мягким ожиданием внимающего. Конрад тоже не уступал и внимательно следил, пытаясь понять, что произошло.       — У Неба правда есть способность одурманивать? — вопреки моему желанию, в голосе также проявилась неуверенность.       Занзас решил теперь ответить и фыркнул:       — Прекращай говорить, как этот мусор. Бывали случаи, когда слабое Небо предавали, но это из-за глупости всякого мусора, что с одной стороны, что с другой.       Я в замешательстве уточнила:       — Так, а как понять, дурманит пламя или нет? Как этого не допустить?       — Некоторые сталкиваются с таким сами, как Емитсу, — усмехнулся босс Варии, конечно же, недобро. — И решили, что лучше держать дистанцию и отказаться от хранителей вовсе. Но мусор — он везде мусор, захочет предать — предаст.       Занзас долго смотрел на меня.       — И все-таки как ты понимаешь, что это влияние пламени? — не поняла я.       Тот положил мне руку на голову, грубовато взъерошив волосы. Я решила не давать ему уклоняться от ответа и требовательно сверлила взглядом.       — Никак, — тяжело уронил Занзас. — Только проверяя временем.       То есть просто смотрит и ждет, пока пройдет эффект пламени Неба, если он есть? Даже никак не понять, действительно ли он есть или нет? И вообще, как хранителей назначают? Вот так подбирают, как Тсуне — всегда? Или все же, если в основе этого свободная воля обеих сторон, то кто-то сам выбирает? Или подбирают и думают, что хранитель, а на самом деле связи никакой и нет, как и доверия?       — Ей, босс! — заорал рыжий, взволнованно вмешавшись. — Я точно сам выбрал! Я долго к этому шел, пока ты не приняла меня, и у меня был выбор! Я ни за что не предам и не уйду!       И правда, если Занзас говорит, что это только время даст проверить… Конрад долго пытался пробиться в хранители. Выглядело очень подозрительно. Пусть он тогда все логично обосновал, что не желал видеть боссом именно Тсуну. И все же я не сразу ему позволила даже быть рядом, не то что стать хранителем. По сути, наверное, мой источник Грозы, покрытый льдом, уже сильно расшатал Ламбо к тому времени, но я бы никогда ребенка не впутала в это, поэтому сопротивление шло скорее с моей стороны, чем с ничего не подозревавшего малыша, и рыжий очень вовремя пролез.       — Кира-чан, — серьезно обратился Мукуро. — Я думал, ты знала об этом, поэтому давала многим, в том числе и мне, право заслужить. Мне пришлось долго доказывать свою верность…       Я заметила в его взгляде тревогу и поняла, что уж кому-кому, а Мукуро по такому надуманному, на его взгляд, поводу явно не хотелось терять тяжело заработанное доверие.       Да и если подумать, даже Кёя думал, что я дала ему год на подумать, чтобы принять решение и выбрать. Он-то уже мне на тот момент говорил, что выбрал, так что на самом деле я просто отсрочивала неизбежное. Но сам Хибари решил, что это какая-то проверка. С пустого ли места?       Ямамото… Вот с ним до сих пор оставались сомнения. Он метался из стороны в сторону из-за отца. И я, скажем так, не слишком сильно звала его бросить все. Но в конце концов он решил присоединиться.       А вот Рёхей… с ним мы с самого детства. Возможно, на него я как раз и подействовала пламенем. По незнанию. Как, возможно, делают все неопытные Небеса? Рёхей очень быстро прицепился ко мне. Я думала, может, из-за легкого дружелюбного характера боксера… Но также мы с ним очень много лет дружим, и он мне стал как младший брат. Нет причин в нем сомневаться.       — Я знаю, Мукуро, — мягко ответила, как могла, и слегка улыбнулась. — Думаю, Емитсу просто не знает всего, через что мы прошли.       Мукуро растянул губы в улыбке, затем все же мягкость появилась и в его глазах. Он потянулся и снова пригладил мне волосы после Занзаса.       Я улыбнулась в ответ и прикрыла глаза, позволяя пламени неспешно перемещаться по телу. Остается совсем немного времени до момента, когда нас выпустят наружу. Учитывая то нападение Деймона на тех, кто хоть немного похож на моих обидчиков… Да и вот то его появление перед Емитсу и другими мафиози. Чувствую, ко мне будет много вопросов. А самое неприятное, что пусть в прошлый раз мне удалось достать этого иллюзиониста с опытом большим, чем мои две жизни, второй раз мне вряд ли это удастся. Он будет готов. Деймон уже, видно, пытается приловчиться и понять, на что я еще способна. Он ищет способы, как обмануть мою чувствительность к пламени и скрыть свое присутствие. Он признал, что я могу его достать своей атакой, поэтому будет ждать этих атак. Мне нужно придумать что-то новое: например, попробовать усовершенствовать технику призрачной руки и выпускать ее из двух рук или разобраться в той технике, которую использовал Торрегросса для удара пламенем Солнца. Чисто на всякий случай создать что-то мощное. Если Деймон постоянно неподалеку и считает нужным вмешиваться, то… не посчитает ли он, что кто-то из моих близких лишний? Как посчитал Козарта для Джотто.       Поэтому, пусть такое стихийное бедствие на моей стороне выгодно тем, что держит в тонусе и остерегает от опрометчивых действий мафиозные семьи и некоторые кланы, но оно же и палка о двух концах. Насчет Спейда не было и не могло быть однозначного вывода… Но все же я выбрала для себя простой порядок действий: найти что-то, что доставит ему проблем, для возможности остановить его в случае чего раз и насовсем, а в остальном позволить ему пока действовать. Все равно остановить его сложно. Да, достает меня и Мукуро. Да, действует сам на свое усмотрение. Но я буду внимательно следить за ним. Пока не найду надежное оружие против него или не пойму, что его надо останавливать прямо сейчас с теми силами, что есть. Неужели он и для Примо Вонголы был такой занозой?..